С сэндвичем и упаковкой молока в руках я выжидала у кассы и пыталась унять нетерпение.

Оно происходило не из-за медленной очереди, ведь, даже несмотря на обеденное время, сегодня не так много учащихся пришло в ларек.

Нет, причина крылась в моей слежке за одним первогодкой, которого звали Курачи-кун.

Он зашел в ларек, купил что-то похожее на ланч и расплатился – я проделала то же самое.

Не знаю, куда он направился после, но моя слежка так и осталась незамеченной, а он даже не подозревал о ней. Тогда я могла бы проявить инициативу и подобраться к нему еще ближе.

Я устроила за ним наблюдение по следующей причине: после поиска по GPS для того, чтобы узнать, кто пытался напасть на Аянокоджи-семпая, высветилось его имя.

Но согласно предположениям Аянокоджи-семпая, оставалась высока вероятность, что Курачи-кун не планировал на самом деле нападать на него.

Но если копнуть глубже, мы можем узнать человека, который стоял за всем.

Вот почему я продолжала держать это в тайне от семпая.

Правда, будь моя цель слежки за таким грозным противником, у меня могли бы возникнуть проблемы.

Но…

Даже если мне придется прекратить слежку и сбежать с поджатым хвостом, я не буду возражать.

Так я могу хоть что-то оставить Аянокоджи-семпаю – это того стоит.

Небольшое преимущество определенно поможет склонить чашу весов и помочь ему преодолеть испытания.

Да, таково мое собственное решение.

Я взяла сэндвич и принялась сливаться с окружающими учениками.

Прежде чем куснуть его, я вдруг вспомнила один момент на необитаемом острове.

Тогда Аянокоджи-семпай сказал мне, что нет нужды покидать школу.

Это было бы легкое решение, позволить ему баловать меня. И у меня наверняка будет веселая школьная жизнь.

Но мне это совсем не подходит.

Слежка за Курачи-куном привела меня на верхнюю палубу, казалось, идеальное место для легкого перекуса, где собралось много народу.

Казалось, он ждал кого-то и беспокойно озирался по сторонам.

Я задалась вопросом, кого же он мог ждать. Скорее всего, друзей, с которыми я никак не связана…

Я откусила кусок сэндвича и принялась жевать, как…

— Нанасе, — обратился кое-кто ко мне сзади, пока я была сосредоточена на Курачи-куне.

Распознав голос Аянокоджи-семпая, я обернулась и, скрывая удивление, столкнулась с ним лицом к лицу.

— Ах, семфай.

Я в спешке начала жевать, чтобы успокоиться.

Странно, вкуса не чувствую.

— Извини. Тогда в следующий раз? — извиняющимся тоном произнес он.

Но я ни за что не могла вот так отпустить его.

— Фтой, подофди.

Я еще быстрее задвигала челюстями и наконец проглотила еду.

— …Прости, э, я тут… покушать решила.

Я не могла поведать ему про то, что следила за Курачи-куном или что прямо сейчас за ним наблюдала.

— Итак, я могу тебе чем-то помочь?

Я потеряла Курачи-куна из виду, но пока приму это.

В любом случае мне нужно завершить наш разговор так быстро, насколько это возможно – и естественным путем.

— О, да нет, просто вчера мне показалось, что у тебя ко мне дело. Интересно только, какое. Кобаши тогда нас прервала.

Так вот в чем дело… Да, это определенно вызовет у него любопытство.

— А…

Я прямо сейчас слежу за Курачи-куном.

И я застыла в нерешительности, стоило ли обратиться к нему за советом или нет.

Я могла просто сообщить, что воспользовалась поиском по GPS и заметила Курачи-куна, а далее спросить его, что делать.

Мне показалось это правильным.

— Прости, но я решила сама позаботиться об этом. Можешь забыть ту нашу встречу?

Но я решила не идти по этому пути.

Во мне кричали слова, которые, возможно, стоит ему сказать.

— Прости, что так внезапно позвал тебя. Тогда я пойду обратно внутрь. Тут оказалось больше учеников, чем я ожидал. Вряд ли у меня получится здесь расслабиться.

— Хорошо. Тогда увидимся, семпай.

Я не могла задерживать его здесь, поэтому распрощалась.

Наблюдая за удаляющейся фигурой, мысленно я извинялась перед ним.

Мне жаль, Аянокоджи-семпай… Я знаю – мне нужно просто сказать тебе все прямо.

Но из-за твоей доброты, семпай, ты остановишь меня, сказав, что это опасно.

Пожалуйста, дай мне время.

Я постараюсь изо всех сил и оставлю после себя результаты, насколько бы несущественными они ни были.