Короткая история Шиины Хиёри. Воспоминания, которые не хочется забывать

Моришита-сан вытянула руки вперед, в левой была одна-единственная карта, в правой — четыре.

— Шиина Хиёри, вот, бери любую карту, какую пожелаешь.

В этой карточной игре проигрывает тот, у кого в конце останется Джокер.

И карта в левой руке… выглядит очень подозрительно, нет?

— Что же выбрать… Тут одна из карт привлекает мое внимание.

— Правда? Так вот знай, это часть продвинутой стратегии. Сама придумала.

Но стала бы она так открыто показывать Джокера?

— Как же поступить…

Меня подсознательно тянуло выбрать карту из тех четырех, тем не менее спокойствие Моришиты-сан делало свое дело. Возможно, она не давала мне выбирать из пяти карт затем, чтобы сократить мои шансы до одного к четырем, удалив карту какой-нибудь масти. Или нет, может, именно на то и расчет, и та единственная карта — Джокер.

Без понятия…

Серьезно задумавшись, я невольно посмотрела на Аянокоджи-куна, сидящего позади Моришиты-сан, его взгляд был прикован к ее руке.

И в этот самый миг… хотя его лицо ничего не выражало… но появилось необъяснимое ощущение, словно я различала, о чем он думал. И вот, как мне кажется, о чем: та одна карта в самом деле была Джокером.

— Пожалуйста, выбери любую.

Теперь, чувствуя, что нарушаю правила, я не могла выбирать из тех четырех карт. Поэтому взяла одну из левой руки.

Я перевернула карту… и это оказался Джокер. Удивилась, конечно, но также испытала облегчение. Ведь выяснилось, что мне вовсе не показалось.

После я продолжила наслаждаться игрой.

Школьная жизнь, драгоценное время с друзьями, которых на момент поступления я даже представить себе не могла. Драгоценное время, проведенное с тем, кто мне интересен. Воспоминания, которые не хочется забывать.

Я желала и надеялась, чтобы наша жизнь в школе продлилась больше хотя бы на день.

Короткая история Моришиты Ай. Послушай вместо меня

Третий день совместного мероприятия.

Я приглядывала за Аянокоджи Киётакой, чтобы отслеживать передвижения Хашимото Масаёши, теперь же повезло оказаться с ним в одной группе. Но собрать информацию не получалось, возможностей выпадало мало.

Какая между ними связь?

Они решили объединиться? Или я беспокоюсь почем зря?

Я хотела прояснить этот момент.

Не чтобы обезопасить Сакаянаги Арису, и не чтобы защитить класс A.

А для себя.

И чтобы унять желание получить подтверждение.

Уверена, детективы, попадающие на места преступлений, борются с этой жаждой каждый день.

— Совместное мероприятие вот-вот начнется, — послышалось сзади. — Моришита?

Я не отвечала, поэтому меня окликнули.

Однако я продолжала игнорировать, держа руку на стволе дерева и настраиваясь на его голос.

— Тишину, пожалуйста. Сейчас я слушаю… голос леса

Я убрала отвлечение сзади и сконцентрировалась.

— Хм-м?.. Голос леса?

Он что, не может молчать? В ловушку-то он попал, за что огромное спасибо, но прямо сейчас только мешается.

— Неужели ты не понимаешь? Лес — живой, — начала я объяснять. — — Положи руку на дерево, закрой глаза, успокой свой разум и слушай. Тогда, возможно, поймешь, о чем я говорю.

— Ясно…

Кажется, до него не дошло.

Ну и ладно. Зато я заманила его.

Аянокоджи Киётака — очень занимательная личность. Как бы близко я к нему не подбиралась, у меня не получалось уловить его истинную сущность. Не получалось определить, когда он был серьезен, а когда нет.

Я хочу знать. Хочу знать о нем больше. Жажду узнать.

Но пусть пока прислушается к голосу леса вместо меня.

Короткая история Чабаширы Сае. Ученик передо мной

Личное собеседование с Коенджи Рокуске, начавшееся после занятий, закончилось, в кабинете вновь воцарилась тишина.

— Фух… Коенджи — это что-то с чем-то, конечно.

Разговор вышел бессодержательным, в полях, которые я, учитель, должна заполнять, не было записано ничего дельного.

Уставившись на экран планшета, пробуждающего желание отвернуться, я вздохнула.

Желаемая карьера — быть свободным, межличностные отношения не нужны, беспокоится только по поводу атлетизма и все такое прочее.

— Да уж, представляю, что скажет мне начальство, если передам как есть.

Тем не менее я не могла искажать содержание ложью.

Наверное, подчищу немного и хватит.

— Было бы намного проще, если бы он был единственным чудаком…

Остался последний ученик, Аянокоджи, с которым, возможно, будет также трудно.

Откровенно говоря, я даже представить не могу, как пройдет наш разговор с глазу на глаз.

Пока я поправляла записи о Коенджи, раздался стук по двери в кабинет для карьерных консультаций.

— Прошу прощения.

Затем вошел Аянокоджи.

— Уже пришел? Присаживайся.

Я переключилась на его пустой профиль. Интересно, сколько я заполню после собеседования?

— Вижу, у вас много дел.

— В это время у классных руководителей дел невпроворот. Хотя мысль о том, что сегодня собеседования закончатся, успокаивает. Все же оставить двух чудаков напоследок было верным решением.

Сперва я жестом велела Аянокоджи сесть напротив меня.

— Двух… чудаков?

— Неужели удивлен, что тебя поставили в один ряд с Коенджи?

Вели они себя по-разному, но оба были чудаками, отрицать этого было нельзя.

— Совру, если скажу, что мне все равно.

— По-твоему, Коенджи больший чудак? Понимаю, почему тебе хочется в это верить, но, как по мне, между вами не такая уж и большая разница. Ты и сам тот еще чудак.

Ну, одно стало ясно: Аянокоджи не хотел, чтобы его сравнивали с Коенджи.

— Итак. Нечасто выпадает возможность побеседовать с каждым учеником один на один. Прежде чем мы перейдем к обсуждению планов на будущее, давай поговорим сперва о твоей жизни ученика. По твоему мнению, есть ли в школе что-то, что тебе хотелось бы улучшить?

— Вроде нет. Лично меня все устраивает.

— Правда? Проблемы с друзьями? Хочешь о чем-нибудь поговорить?

— Проблем нет, и говорить не о чем.

Чудак, самый настоящий. В отличие от Коенджи, он говорит кратко и по делу, но все сводится к той же бессодержательности.

— Большинство учеников либо выскажутся, либо хотя бы для вида задумаются, даже если им нечего сказать. Дело в твоей сдержанности… Нет, это вряд ли.

Я хотела слегка подтолкнуть Аянокоджи, как учитель, но его непоколебимые ответы не изменились.

— Мне действительно не на что жаловаться.

— Ну, раз так, то будь по-твоему, но… Тебе точно нечего сказать?

— Нечего. В школьной жизни меня все устраивает, с проблемами, в основном, не сталкиваюсь.

— Понятно… Что же, рада это слышать.

— Вы сильно изменились, Чабашира-сенсей.

Моя рука зависла над экраном планшета. Все из-за чувства, будто теперь Аянокоджи проводил собеседование.

— Сама не ожидала. Только, наверное, вернее будет сказать, что я стала честнее с собой.

Ученик передо мной младше меня на более чем десять лет. И все же временами я воспринимала его как человека одного со мной возраста или даже старше.

Нужна была смелость, чтобы принять это чувство.

Я должна протянуть руку тем, кто испытывает трудности. Я должна направить на верный путь тех, кто пошел по неправильному.

Учитель обязан одинаково относится ко всем ученикам в своем классе.

Однако…

Аянокоджи спокойно выходил за эти рамки.

Иногда мне хочется, чтобы он узнал о моих слабостях. Хотя на это желание должен надеяться ученик, а не учитель.

— Кхм… Как бы то ни было, если впредь тебя будет что-то беспокоить в этой школе, не стесняйся, дай знать.

Я прочистила горло, чтобы избавиться от посторонних мыслей.

Передо мной сейчас был драгоценный ученик.

Ни больше, ни меньше.

— Скажи, ты уже определился с дальнейшими планами? Пойдешь дальше учиться или будешь устраиваться на работу? — перевела я разговор на другую тему, чтобы стряхнуть непонятное чувство.