Даже увидев, насколько Гунсунь Юнь расстроился, Бай Сяочунь всё равно не сказал ему правды. Он просто не мог. Как он мог объяснить ему, что на самом деле Гунсунь Вань’эр погибла очень давно ещё в Бездне Упавшего Меча. Было бы слишком жестоко сказать ему, что его младшая сестра, которую он видел после этого, на самом деле была странной девочкой-призраком. Бай Сяочунь просто не мог решиться нанести подобный удар. Вместо этого он рассказал Гунсунь Юню историю, в которой его сестра героически пожертвовала своей жизнью. В этой истории были пробелы, и вероятно Гунсунь Юнь понял, что они есть. Но он не стал расспрашивать подробнее…

«Сестрёнка, ты ли это тогда вернулась в секту?..» — подумал он. По правде говоря, он уже не первый раз задавался этим вопросом и на самом деле не желал знать на него ответ…

После того как Гунсунь Юнь ушёл, Бай Сяочунь почувствовал себя ещё хуже. Ему не нравилось это состояние. Он любил, когда он счастлив и занимается чем-то интересным. Однако, взрослея, он понял, что от собственных эмоций никуда не деться. Часто в прошлом он старался отделаться от подобных чувств, но теперь, после всех увиденных могил, перед его умственным взором появилось лицо Чжоу Синьци, а также множество других знакомых лиц людей, с которыми ему больше не суждено никогда увидеться. И он не мог просто так избавиться от этих образов.

**

Сейчас больше всего шансов стать дэвом в секте было у патриарха Духовный Поток. Его положение в этом вопросе было лучше, чем у патриарха Кровавый Поток. Патриарх Духовный Поток почувствовал, насколько Бай Сяочунь расстроен. Смотря на него издалека, он смог определить по колебаниям божественного сознания, насколько тот печален. Хотя он не понимал Бай Сяочуня настолько хорошо, как Ли Цинхоу, он наблюдал за его взрослением.

В какой-то момент он появился рядом с Бай Сяочунем, хотя не стал отвлекать его. Он просто стоял рядом и смотрел на могилы секты Противостояния Реке. Наконец, когда настало нужное время, он произнёс хриплым голосом, в котором слышался груз прожитых лет:

— Сяочунь, посмотри вокруг… Видишь ли ты, что изменилось в секте?..

Бай Сяочунь уже давно понял, что рядом с ним стоит патриарх Духовный Поток. Однако у него было слишком скверное настроение, чтобы хоть что-то сказать ему. В ответ на слова патриарха он огляделся.

Секта была наполнена гулом от всяческих работ по восстановлению. Все были заняты. Хотя ничего особо примечательного не происходило, если приглядеться, то можно было заметить, как секта постепенно возвращается в прежний вид. Вскоре она снова будет полна жизнью, как и раньше. Что касается учеников трёх сект, которых взяли в плен, то их можно было обменять на что-то ценное или принять в секту в качестве новых учеников.

— Ты знаешь, что сейчас по-другому? — снова спросил патриарх Духовный Поток. — Знаешь, почему все ученики так упорно трудятся? Знаешь, почему они так сосредоточены?.. Потому что это не просто их секта. Это их дом. Секта Духовного Потока. Секта Противостояния Реке. Это не важно. Это одно и то же. Процветание учеников тесно связано с процветанием секты. Это самое важное. Пока ученики верят и доверяют своей секте, она… будет их домом. И правда в том, что секта является домом для всех нас, включая патриархов.

Патриарх Духовный Поток было очень и очень стар, если бы он не опирался на специальные техники секретной магии, он бы уже давно умер. Возможно, из-за этой секретной магии или из-за тех сложных времён, которые секте Противостояния Реке пришлось пережить за последние годы, его лицо было покрыто большим количеством морщин, чем раньше, делая его совсем древним на вид.

Тут настроение Бай Сяочуня перестало падать. Однако кое-что ему по-прежнему не давало покоя. Он медленно поднял взгляд на патриарха.

— Патриарх, разве культиваторы занимаются культивацией не для того, чтобы жить вечно? Почему нужно столько много сражений и битв? Пока мы живы, у нас в распоряжении так много возможностей! Но если мы умираем… в чём тогда смысл всего этого… — этот вопрос давно мучил Бай Сяочуня, он никак не мог отыскать ответ.

Вопрос был наполнен глубоким смыслом, поэтому патриарх Духовный Поток какое-то время стоял молча. По правде говоря, у него не было на него ответа. Молчание затянулось, казалось, патриарх стал выглядеть ещё старее. Потом он посмотрел на Бай Сяочуня, и в его глазах были тепло и боль.

Боль вызывала печаль, которую он ощущал за самого выдающегося ученика подразделения Духовного Потока. В конце концов, он знал, что с первых дней в секте Бай Сяочунь всегда боялся смерти и мечтал жить вечно. Патриарх Духовный Поток наблюдал, как этот ученик столкнулся с жестокой реальностью мира культиваторов, но при этом не утратил свою мечту о вечной жизни. В его сердце были чистота и невинность, такие редкие для этого мира.

— Сяочунь, — тихо сказал он, — ты прав. Пока мы живы, у нас в распоряжении множество возможностей. Но когда мы умираем, то это не значит, что наши мечты и надежды умирают вместе с нами. Я не могу говорить за других, но когда я смотрю на все эти могилы, то абсолютно уверен, что эти ученики погибли в бою потому, что в их сердцах жило Дао.

— Что ты имеешь в виду под Дао? — спросил удивлённый Бай Сяочунь. Во время испытания огнём в секте Звёздного Небесного Дао Противоположностей ему задавали подобный вопрос. И хотя он не ответил на него, но у него было призрачное ощущение, что его Дао… было Дао вечной жизни.

— Слово Дао несёт в себе глубокое значение, — ответил патриарх. — Никто не сможет исчерпывающе объяснить его… Я могу выразить, что это значит для меня, только прожив очень много лет… Дао — это сосредоточенность на чём-то. Подумай обо всех тех героях, которые погибли в бою. Думаешь, им было не страшно перед лицом смерти? Думаешь, они не хотели бы жить вечно? Конечно, им было страшно. И они хотели жить вечно. Но секта — это их дом, и они сражались, чтобы защитить её. Они были готовы пожертвовать свои жизни, даже отказываясь от собственных желаний и устремлений. Как бы это ни было мучительно, они поклялись стоять насмерть, защищая секту.

Что касается меня, то я уже очень давно всё решил. Даже если все остальные убегут, я всё равно останусь здесь. Если секта погибнет, то я погибну вместе с ней. Разве про тебя нельзя сказать так же, Сяочунь?.. В бою в горах Лочень, почему ты вернулся, чтобы спасти своих друзей? Разве ты не понимал, что, вернувшись, можешь погибнуть? Что было бы, если бы сейчас в бою тебе пришлось столкнуться не с тремя дэвами, а с тремя полубогами?.. Стал бы ты сражаться всё равно? Или, может быть, ты бы смотрел издалека, как мы погибаем, а потом сбежал бы?

Эти слова поразили Бай Сяочуня словно молния в сердце. Он никогда не задавался подобными вопросами, он даже не знал, как на них ответить. По правде говоря, когда секта оказалась в опасности, он не успел ни о чём подумать. Он просто не мог спокойно смотреть, как она погибает на его глазах, поэтому у него не было другого выбора, кроме как вступить в битву.

Подумав об этом, он внезапно ощутил, как на него снизошло просветление. Хотя он всегда был сосредоточен на достижении вечной жизни… в этом мире было множество других вещей, о которых он заботился. Он не мог просто так забыть о них, а это означало, что, даже если ему это и не особо нравилось, ему приходилось время от времени прибегать к сражениям и насилию. Казалось, что это естественный закон небес и земли.

Когда опасность угрожала его друзьям или семье, его секте и дому, то было не важно, насколько ему хотелось достичь вечной жизни. Он всегда поступал одинаково. И его выбор был одним и тем же.

— Жизнь и смерть… — из-за того, что патриарх Духовный Поток жил уже очень давно, когда слова о жизни и смерти звучали из его уст, то казалось, что они несут в себе более глубокий смысл. — Иногда ты можешь быть живым, но при этом для многих людей уже умер… А иногда ты можешь умереть, но при этом жить в сердцах других людей… Чжоу Синьци погибла, но до сих пор жива в сердце Шангуань Тянью. Чёрный пёс умер, но для Бэйхань Ле он будет жить вечно в его воспоминаниях. Посмотри на все эти имена на могилах, Сяочунь. Все эти ученики погибли в бою, но с этих пор все те, кто остались живы в секте Противостояния Реке, запомнят их навсегда. Никто не посмеет забыть о них!

Эти слова патриарх Духовный Поток произнёс с такой решимостью, что ей можно было сгибать гвозди и разрубать железо. Его слова, словно раскаты грома, отозвались в душе и разуме Бай Сяочуня, заставив его задрожать. Словно некая дверь открылась в его сознании, при этом мысли и чувства, которые раньше были скрыты в его подсознании, внезапно стали для него ясны как день.

В его глазах сверкнула искорка просветления и осознания того, что влекли за собой произнесённые слова. Внезапно он ощутил, будто понял смысл жизни и смерти, а также почему он всегда выбирал одно и то же. Это было то, на чём он всегда был сосредоточен.

Хотя горе не покинуло его сердце, но чем больше он думал о своём открытии, тем больше в нём зрело понимание и горе медленно переплавлялось в уважение. Он соединил руки и низко поклонился в сторону могил. Прошло много времени, прежде чем он выпрямился.

— Теперь я понял, патриарх… — проговорил он.

Он поклонился тем, кто погиб в бою, их самопожертвованию и их бесстрашию. Он поклонился душам настоящих героев! Пока существовала секта, память о погибших за неё учениках навсегда останется в сердцах потомков! Они погибли, но при этом они бессмертны в вечной памяти.