Все жрецы и последователи были смущены. Они чувствовали, что информации слишком много для их мозга, чтобы справиться с ней. Такие термины, как малый мир, средний мир, большой мир и безграничный мир, никогда не приходили им в голову. Однако, хотя они и не совсем понимали о чем им толкуют, стоило признать, что слова из уст этого молодого священника звучали очень убедительно и глубоко. Элл, Бог Возрождения, Плодородия и Искупления, стал на ступень выше остальных богов.

Анхез, который прятался в углу, тоже был смущен.

— Мы говорим об одном и том же великом Элле?.. — пробормотал он.

Фрэнсис же это веселило. Ему пришлось сдержаться, чтобы не расхохотаться. Действительно, этот молодой человек был весьма одаренным рассказчиком. Даже если этот юноша не сможет стать настоящим учеником в будущем, став бардом и рассказывая истории, он также сможет стать великим.

Ноб почувствовал легкое головокружение от прилива крови к мозгу. Он чувствовал, что его воображение разбивается вдребезги. Он не мог поверить, что есть кто-то, кто может похвастаться лучше, чем он сам, но это была правда.

Ноб больше не мог копировать Люсьена. Хотя, следуя его словам, хвастовству никогда не будет конца, так как Ноб мог бы сказать, что были также маленькие безграничные миры, средние безграничные миры и большие безграничные миры. Но было бы слишком очевидно, что он крадет теорию Люсьена на глазах у слушателей, что заставило бы его еще быстрее проиграть спор, так как это создало бы у толпы впечатление, что бог Луны мог только повторять слова других и лгал на протяжении всего спора.

Подобные мысли мелькали и у остальных священников. Нахмурившись, они изо всех сил пытались найти новую перспективу, чтобы победить взгляд Левиафана на мир. Однако религии, к которым они принадлежали, все еще находились на примитивном уровне, не было даже зачатков философии. Поскольку воображение жрецов было ограничено ими самими и их эпохой, у них не было ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия.

Что же касается Бога — Матери Земли, Бога Мудрости, Бога Бури и Бога Любви, то, поскольку они уже проиграли спор в предыдущем раунде, теперь они с удовольствием наблюдали за реакцией других жрецов. Раз уж их собираются изгнать из долины, то вместе.

Люсьен не торопился и продолжал: — Мой господин создает безграничный мир, поддерживает его, а затем разрушает. Но опять же, из разрушенного им создается новый безграничный мир. Мой Господь — это Бог, который творит, поддерживает и разрушает. Он — цикл, он — воскресение.

…Остальные жрецы потеряли дар речи.

— Мой господин также создал вечную волшебную страну вне этого бесконечного цикла жизни и смерти. Это место-самая радостная земля для наших самых преданных братьев и сестер. Мой господин называет этот мир… — Люсьен немного помолчал, — … чистой землей.

Люсьен хотел было позаимствовать название «Горный рай», но не хотел, чтобы Фрэнсис заподозрил неладное.

Аудитория взревела. Они не ожидали, что Бог Возрождения, Плодородия и Искупления, обладающий такой великой силой и могуществом, все еще протянет им свою руку! Но описания, данные Люсьеном, хорошо сочетались друг с другом, и они начали верить, что Бог Возрождения, Плодородия и Искупления действительно может помочь им выйти из порочного круга и оставить этот мир, полный боли и несправедливости.

Он действительно был Богом Искупления!

Ноб побледнел и не нашелся, что возразить, но глаза Нены слегка сузились, словно она тоже задумалась.

Внезапно Ноб вскочил с серебряного кресла и сделал большой шаг вперед, чтобы задать вопрос.

— Левиафан, позволь спросить тебя. Что было до того, как мир был впервые создан вашим так называемым Богом Искупления! Как выглядел безграничный мир в самом начале? Как выглядела чистая земля в самом начале?

Люсьен не ожидал, что Ноб может задать такой важный вопрос, и на секунду остолбенел. Однако он быстро понял, что происходит: губы Нены едва заметно шевелились.

Это могло ускользнуть от глаз других жрецов. Но Люсьен тоже был рыцарем, так что он мог легко заметить это.

Казалось, жрица Повелителя Войны больше не могла сдерживаться.

— Ничего не было, был хаос. Это была изначальная точка пространства и времени.- Люсьен нарочно решил дать Нобу шанс. Безупречное исполнение может вызвать подозрения у Фрэнсиса.

Ноб расхохотался.

— Тогда позвольте спросить вас: откуда берется «ничто»? Откуда берется «хаос»? И что находится вне «ничто» и «хаоса»?

Ответ у Ноба был готов — это Всемогущий Бог Луны.

Последователи тоже пришли в замешательство. Они хотели знать ответы; они хотели знать, существовало ли более великое существо до и вне «ничто».

Глаза Фрэнсиса загорелись, когда он наконец нашел возможность дать отпор. Обменявшись взглядом с Люсьеном, он встал и сказал:

— За пределами «ничто» находится «неописуемое», а именно, Господь!

— Неописуемое? Это еще что?

Ноб и другие жрецы рассмеялись этому ответу.

— Так называемые «ничто», «хаос» и «изначальная точка пространства и времени» основаны на человеческом понимании и все еще находятся в пределах человеческого воображения. Но существование моего Господа превосходит любое определение, значение, понятия, логику, материал, дух и язык. Это неописуемо. Вот что это такое.

Слова Фрэнсиса были еще более непонятны, чем слова Левиафана. Все жрецы, включая Нену, никак не могли найти ключ к разгадке.

— Я приехал из страны, расположенной в пустыне на востоке. В моей стране известный мудрец по имени Люсьен Эванс однажды выразился так…

Люсьен Эванс, мудрец… Люсьен и сам чуть не расхохотался, но сумел сдержаться.

Однако священники и слушатели уловили только тот факт, что Франциск пришел с Востока. Они гадали, распространилась ли власть Элла и на Восток.

— Он сказал, что наше наблюдение за любыми объектами в этом мире основано на нашем теле и душе. Поэтому полученная нами информация никогда не будет исчерпывающей. Например, когда мы видим свет, мы думаем, что свет не имеет определенного цвета. Но если мы видим свет через пузырь или кристалл, мы знаем, что свет на самом деле красочный. Поэтому наше понимание — это мирское понимание. И наше понимание никогда не сможет описать реальное всемогущее существо, которое является моим Господом. Следовательно, существование моего Господа превосходит любое определение, значение, понятие, логику, материал, дух и язык. Даже идея «ничто» далека от определения Господа. Другими словами, любая мирская попытка определить существование Бога — это своего рода профанация.

Слова Франциска обновили понимание Бога всеми священниками. В прошлом их понимание Бога было слишком поверхностным, чтобы выйти за рамки мышления обычного человека. Но… их Бог, Который время от времени давал почувствовать свое присутствие и силу, казалось, не соответствовал стандартам божественности.

Люсьен тоже встал и улыбнулся.

— Мой господин существует и в то же время не существует. Мой Господь-ничто; но он также и все. Мой Господь не должен быть определен никакими средствами, никакой собственностью, никакой разницей, никакой формой, никаким пространством, никаким пределом, никаким понятием… мой Господь Всевышний по своей природе. Мой Господь не нуждается в вере или поклонении. Но мы, люди, нуждаемся в вере. Мы должны быть спасены. Поэтому наше восприятие истинного Господа стало Богом Возрождения, Плодородия и Искупления на более низком уровне концепции. Он — Аватар истинного Господа, аватар, которому мы можем поклоняться. Нам нужно только поклоняться Богу Возрождения, Плодородия и Искупления. Мы делаем сердечные признания, и тогда мы можем быть спасены. Мы никогда не сможем понять или описать истинного Господа, а истинный Господь не нуждается в нашем понимании или описании. Мы никогда не сможем повлиять на истинного Господа, и истинный Господь не будет пытаться повлиять на мир.

Фрэнсис согласно кивнул. Объяснение Левиафана было действительно впечатляющим, что показывало, что он был, очевидно, гением теологии. Однако это объяснение все еще было слишком сложным, чтобы использовать его в проповеди.

Однако Фрэнсис нашел этого молодого человека немного подозрительным и подумал, что с ним что-то не так.

Люсьен улыбнулся про себя, пока объяснял. Существование, на которое невозможно повлиять и которое никогда ни на что не повлияет, существование, любое обсуждение которого бессмысленно… Согласно теории бритвы Оккама, такое существование даже не должно было существовать. Если бы существование Бога действительно было таким, Люсьен мог бы с уверенностью закончить свою речь тезисом, что Бог мертв.

Все, что имело влияние на этот мир, должно было в той или иной степени оставить какие-то следы, должно было быть исследовано и объяснено.

Растерянная толпа уловила главное в словах Люсьена — несмотря ни на что, они должны следовать за Богом Возрождения, Плодородия и Искупления. Этот Бог был очень могущественным!

Нена, жрица Повелителя Войны, не нашлась, что возразить. Она почувствовала, как по спине пробежал холодок, и крепко сжала правый кулак. Как последовательница Повелителя Войны, она не была хороша в ведении дискуссий, однако, она получила силу, чтобы устранить врагов.

Люсьен почувствовал, что взгляд Фрэнсиса изменился, и быстро сменил манеру речи.

— Даже не пытайся совать нос в дела настоящего Бога, иначе ты заразишься этой неизвестной силой и превратишься в безымянных монстров в вечной боли.

Слушатели, включая священников, подсознательно сразу же прекратили то, о чем думали. Это звучало слишком ужасно!

Однако, поразмыслив, они поверили, что настоящий могущественный бог должен быть именно таким.

Фрэнсис слегка покачал головой. Этот молодой человек и вера, которую он представлял, все еще не могли избавиться от использования запугивания, обычно наблюдаемого в примитивных религиях. Он все еще был ограничен своим окружением, такой пустой тратой своего таланта…

Издалека Элл внимательно разглядывал сцену дебатов. Огненные сгустки в его глазах мирно мерцали, неся в себе силу очищения.

— И это… я? — пробормотал он себе под нос — Неужели я настолько силен?