После окончания урока группа отправилась обедать, а Флория уже ждала их за их столом.

[Я серьёзно думаю, что переоценил себя, думая, что смогу сохранить фасад милого парня на целых два года. Если бы не мой инстинкт старшего брата, я не знаю, сколько раз я бы уже сорвался. Я действительно не понимаю этих парней. Что ещё хуже, как бы я себя ни заставлял, я всё время чувствую, что не принадлежу им], — мысленно вздохнул Лит.

Солус понятия не имела, что сказать, чтобы ему стало лучше. Возвращение в академию сразу после того, как провёл некоторое время с людьми, которых он любил, привело Лита в депрессию.

— Эй, ребята, как прошёл ваш урок? — спросила Флория.

— Как обычно, — пожал плечами Юриал. — Вастор продолжает подталкивать вперёд тех, кто хорош, и сыпать соль на раны тем, кто слабее, и пока класс борется с каждой задачей, эти два монстра продолжают бегать кругами вокруг нас, смертных.

— Как прошло твоё утро? — Лит попытался сменить тему. С тех пор как он столкнулся со скорпикорой, каждый раз, когда кто-то называл его монстром, он не мог не содрогнуться.

Он понял, что называть случившееся с ним «реинкарнацией» было далеко не правильно. Он больше походил на злого духа из фильма ужасов, вселившегося в чужое тело.

— Уныло. После выступления профессора Радда мне не терпелось проверить, действительно ли его тема так сложна, как он говорит. Ну, он солгал. Всё гораздо хуже. Я провела последние два часа, пробуя «салонный трюк», который мы должны исполнить завтра. Я перечитывала его книгу снова и снова, но мне это не удалось ни разу, — вздохнула Флория.

— Ты серьёзно? Может быть, заклинание требует чего-то, что он ещё не описал в своих объяснениях? — спросила Фрия.

Все за столом помрачнели, два часа были обычной продолжительностью урока, Флория провалилась так сильно, что это было беспрецедентно, не говоря уже о плохом предзнаменовании. Если она не смогла, то вряд ли кто-то из них сможет добиться успеха.

Даже Лит был в той же лодке, без истинной магии или Бодрости в качестве костылей он был не намного лучше их.

[Солус, каково среднее время для успешного выполнения этого трюка?] — спросил Лит.

[Ещё больше плохих новостей, — ответила она. — На этот раз школьные записи не помогут. Единственное, что сообщается, это количество уроков для открытия Врат].

[Уроки, а не часы? Это ещё хуже, чем я думал. Сколько для гениев, и сколько для обычных студентов?]

[Гениям обычно требуется около трёх уроков, остальным около двадцати.

Лит чуть не подавился хлебом, когда услышал эту новость.

— Обычно я бы предложила быстро пообедать и пойти попрактиковаться, чтобы не позволить этому старому болвану смутить нас, — сказала Фрия. — Но у нас с Флорией ещё урок по специализации рыцаря-мага.

— То же самое, у меня кузнечное дело после.

— А как насчёт того, чтобы встретиться у Квиллы после окончания уроков? — предложил Юриал. — Держу пари, что с её скоростью обучения к тому времени, как мы туда доберёмся, она сможет научить нас основам.

В тот же день, к большому разочарованию Лита, профессор Лика Ванемир вернулась к урокам теории. В первом триместре они учились наделять объект одними чарами.

Тема нового урока заключалась в том, как смешать два заклинания вместе, вводя новый набор рун и магических кругов, сложность которых была на другом уровне. Литу не терпелось вернуться в лабораторию и проверить их.

Из-за Солуспедии, когда это не было связано с точным контролем маны или особым таймингом манипулирования нестабильными энергиями, такие уроки были для него просто излишними.

Он уже знал каждую руну и круг, поэтому провёл большую часть урока, практикуясь в том, как рисовать их идеально, вместо того, чтобы слушать. Второй том по кузнечному делу был золотой жилой вдохновения для Лита.

Тем временем Юриал старательно делал заметки о массивах, которые представлял профессор Тиннам. У стража была вспомогательная роль, он не мог использовать случайные заклинания, как большинство магов.

Важно было понять, в каких обстоятельствах магическая формация принесёт больше пользы, чем вреда. Поскольку в Королевстве Грифонов царил мир, Юриал выбрал такую специализацию, надеясь помочь развитию феода своей семьи.

Его желанием было стать способным строить плотины, мосты и дороги почти самостоятельно, экономя деньги, чтобы нанять больше целителей и учителей. Одно из учений его прабабушки состояло в том, что без своего народа страна была просто куском земли.

Новые массивы были ещё более сложными для исполнения и трудными для управления, чем те, что были в первом триместре, но, по крайней мере, скорость каста была такой же. Самым большим недостатком стража было долгое время, необходимое для одного заклинания.

После урока он уже собирался уходить, когда к нему подошёл старый знакомый. Это был Лиам Лукарт, парень, которого Лит унизил во время второго урока Траска.

Юриал знал его, потому что тот был сыном одного сильного архимага Лукарта. Они вместе поступили в академию три года назад, но их пути быстро разошлись. Семья Лукарт была одной из старейших родословных магов, и они были довольно заносчивы по этому поводу.

Несмотря на одинаковый статус их отцов, Лиам никогда не относился к Юриалу как к равному, не говоря уже о том, чтобы считать его другом. Следуя учению своей семьи, он считал дом Дейрусов в лучшем случае ветвью семьи.

Обладающий многовековым мистическим наследием, он считал семью, в которой было всего три поколения магов, слишком молодой, чтобы считаться настоящей магической родословной. Лиам требовал слепого уважения и преданности от тех, кого считал ниже себя.

Семья Дейрусов, напротив, не заботилась о традициях, уважая только талант и достижения. Юриал не мог вынести беспочвенного высокомерия Лиама, поэтому через некоторое время он вежливо, но твердо установил дистанцию между ними.

— Дейрус, у тебя есть минутка? — спросил Лиам.

Юриал изобразил свою лучшую улыбку, пытаясь прервать этот разговор. Называть Юриала по фамилии было вежливым способом подчеркнуть разницу в их статусе.

— Не совсем, Лиам. Я спешу, чтобы подготовиться к завтрашнему уроку.

Обычно достаточно было отказаться от его просьбы. Для такого человека, как Лиам, просить дважды было равносильно попрошайничеству.

— Тогда позволь мне сопроводить тебя, я обещаю, что это не займёт много времени.

Юриал был так ошеломлён, что на секунду потерял самообладание, но быстро пришёл в себя. Он кивнул, побуждая собеседника продолжать.

— Ты здесь столько же, сколько и я. Что ты думаешь обо всех изменениях, внесенных Линьосом? — вопрос был странным, но у Юриала не было причин лгать или отказаться отвечать.

— Честно говоря, я не знаю, что и думать. Никаких итоговых экзаменов, тот ужасный пробный экзамен, новые профессора и их система баллов. Слишком рано судить о его деятельности, но я должен признать, что покамест стало интереснее.

Это был явно не тот ответ, который надеялся услышать Лиам. Его верхняя губа скривилась в гримасе отвращения, он даже не пытался скрыть свои чувства.

— Я понял, — Лиам вздохнул.

— Традиция имеет ценность только для тех, кто внёс свой вклад в её создание и живёт по ней. Но, видишь ли, многие люди по-разному воспринимают происходящее. Сначала семя плохого яблока было принято в одну из шести Великих академий. Тогда такой выдающийся член магического общества как директриса Линнея потеряла всё во имя разнообразия, лишь бы утолить жажду мести социальных альпинистов, подобравшихся слишком близко к уху королевы. И теперь престижная академия Белого Грифона избавляется от своей истории, рассматривая её как мусор, отменяя экзамены в пользу этого фарса системы оценок? — Лиам сплюнул на пол, не обращая внимания на брезгливые взгляды, которые бросали на него люди.

И всё же его голос был спокойным и собранным. Юриал сомневался, что кто-то рядом с ним мог что-то услышать.

— Многие люди, как при дворе, так и в Ассоциации магов, недовольны ходом этих событий. Они хотели бы, чтобы королева пересмотрела свои решения, не торопясь, прежде чем предпринять что-то столь… радикальное.

Юриал знал, что между ними почти не было доверия, и как Лиам хитрил, не называя имен.

— Какое отношение всё это имеет ко мне?

— Ну, некоторые считают, что все магические родословные должны держаться вместе и пытаться исправить эту ситуацию. Таких людей, как Линьос, нужно поставить на место. И для этого мне нужна твоя помощь.

— Я не причиню вреда своим друзьям! И я никому не позволю причинить им вред! — сердито возразил Юриал, его враждебность встретила лишь весёлый смех.

— Твои друзья? Ты думаешь, что всё это из-за этого? Никого не волнует, кого ты выберешь в качестве мальчика-сапожника, или какую девку ты предпочитаешь для согревания своей постели, каждому своё, у каждого свои причуды. Никто не тронет твоих «друзей», в этом нет необходимости. Мы хотим избавиться от Линьоса, чтобы доказать, что все эти так называемые «перемены» лишь позволяют сорнякам размножаться, в то время как настоящие таланты задыхаются в колыбели. Я пришёл к тебе, потому что мне нужно, чтобы ты убедил своего отца присоединиться к нашему делу.

— Удачи тебе с этим. Делай, что хочешь, но не впутывай меня в это дело. Будь то старая или новая система, это не моё дело.

Юриал не знал, стоит ли докладывать обо всем директору, но не был настолько глуп, чтобы раскрыть свои намерения.

Сохранять нейтральную позицию, решая, что делать, было лучшим курсом действий.

— Это прискорбно… Я очень надеялся, что ты придешь в себя, выбор неправильного пути в жизни может иметь ужасные последствия, — Лиам щелкнул языком.

Юриал огляделся, заметив, что коридор пуст. Вокруг уже никого не было, остались только они вдвоем.

Прежде чем он успел потребовать объяснений, Лиам ударил его кулаком в живот, а затем ударил крюком в подбородок, отчего Юриал рухнул на землю.

Внезапно несколько человек присоединились к избиению, старательно избегая задеть его лицо или жизненно важные органы. Юриал узнал некоторых из них, всех наследников могущественных дворян или древних магических кровей.

— Самое хорошее в глупости то, что до известной степени её можно победить. Даже тупые собаки учатся при правильном обучении.

Лиам опустился на колени, используя мощное исцеляющее заклинание третьего уровня на Юриале, чтобы не оставить следов жестокой агрессии.

Боль, однако, никуда не делась. Юриалу потребовалась вся его сила воли, чтобы не дать им удовольствия умоляя остановиться или кричать в агонии. За всё это время, он не издал ни звука.

— Скажи отцу, что это было просто предупреждение. Мы не можем дождаться, чтобы хорошенько поговорить с ним тоже.