Вчера я плакала, и плакала, и плакала. Мои родители разозлились на меня за то, что я сбросила их одеяло на пол, и даже когда настало время обеда, я просто продолжала плакать, ни на что не реагируя. Из-за того, что я так сильно плакала, когда наступило утро, мои глаза были сухими и опухшими, а голова колотилась от боли. Тем не менее, моя лихорадка немного спа́ла, и я почувствовала себя не так вяло. Кроме того, в целом я чувствовала себя намного лучше, так как смогла высказать накопившееся на сердце. Правда, итогом стало то, что за завтраком моя семья не знала как подступи́ться ко мне.

— М-м-м, похоже, твоя лихорадка спа́ла, — сказала мама, дотронувшись до моего лба холодной от мытья посуды рукой.

Затем она слегка прижала руку к моим опухшим глазам. Холод ощущался очень приятно.

— Майн, если ты чувствуешь себя лучше, не хочешь ли пойти со мной на рынок?

Подождите… Разве она не говорила что-то о том, что это самое загруженное время года на её работе красильщицы, и что ей приходилось ходить на работу, даже когда я болела лихорадкой?

Мама, увидев моё замешательство, грустно опустила глаза.

— У Тули так давно не было возможности выйти на улицу из-за заботы о тебе, и она очень волновалась вчера, когда ты не переставала плакать. Единственное, о чём мы могли подумать, так это о том, что тебе было одиноко одной, а потому я приложила усилия, чтобы убедить своих коллег прикрыть меня сегодня.

Услышав её слова, я ахнула. Я не могла поверить, что проплакала весь день, в то время как на меня смотрели! Я хотела вырыть яму и прыгнуть в неё. Настолько сильно меня смущало произошедшее вчера.

— У-м-м… Прости.

— Майн, тебе не нужно извиняться. Мы все чувствуем слабость, когда болеем, — утешила меня мама, нежно погладив по голове.

Но чем добрее она была, тем более виноватой я себя чувствовала.

«Мне очень, очень жаль. Я плакала исключительно от отчаяния по поводу отсутствия книг. Я совсем не чувствовала себя одинокой без тебя. Тули беспокоилась обо мне, но меня заботило лишь её отсутствие, чтобы я могла пойти искать книги. Мне очень жаль».

— Тули ходит в лес с другими детьми, но ты всё ещё слишком слаба для подобного. Ну что, хочешь пойти с мамой за покупками?

— Да!

— О, мне интересно, откуда взялся такой энтузиазм? — спросила мама, счастливо улыбаясь, думая, что я рада возможности провести с ней время. — Хи-хи, я знала, что ты будешь в восторге.

Я ответила ей яркой улыбкой. Мама выглядела настолько счастливой, а потому я и не думала её поправлять. На самом же деле была взволнована возможности поискать книги на улице. Я хотела пойти с ней по магазинам, чтобы она купила мне книгу. Мне не обязательно была нужна толстая книга. Подошла бы любая, лишь бы я могла изучить письменность этого мира. Честно говоря, мне подойдёт и книга предназначенная для детей.

Если бы книга оказалась непозволительной роскошью, то я бы согласилась и на алфавит этого мира или что-то подобное. Я была уверена, что если скажу очень милым голосом: «Мне не будет одиноко, если у меня будет книга! Тогда я смогу ежедневно оставаться дома одна весь день», то она непременно купила бы одну или две книжки с картинками для своей больной маленькой дочери. Э-хе-хе. Я не могла дождаться выхода на улицу.

— Хорошо, мама. Я вернусь позже! — крикнула заглянувшая в спальню и широко улыбающаяся Тули .

Поскольку мама сидела дома, ей не требовалось присматривать за мной весь день.

— Держись других детей, хорошо? Будь осторожна.

— Ладно.

Тули привязала большу́ю корзину к спине и вышла из дома. Казалось, она собиралась играть и веселиться, но на самом деле она очень помогала семье: собирала дрова. Она также искала орехи, грибы и другие вещи, пока была в лесу. Было ли у нас хорошее и дешёвое питание каждый день, во многом зависело от Тули.

«Тули, постарайся! Пожалуйста, добавь красок в мой рацион!» — мысленно подбодрила я её

В этом бедном мире не было школ, поэтому дети в основном помогали по дому или работали. Или, по крайней мере, школы никогда не возникали в воспоминаниях Майн. Когда дети становились немного старше, чем сейчас Тули, они начинали работать учениками. Если бы у меня был выбор, я бы предпочла работать ученицей библиотекаря или ученицей продавца книг. Поход на рынок предоставит прекрасную возможность для сбора информации о подобных вещах. Я найду ближайший книжный магазин, подружусь с владельцем и стану там ученицей.

— Хорошо, Майн. Пойдем за покупками, — позвала мама.

Это был первый раз, когда я вышла из дома, с тех пор, как стала Майн, а также первый раз, когда я была одета во что-либо кроме пижамы. Мой наряд состоял из обносков Тули, к тому же мне пришлось надеть несколько слоёв толстой одежды. Я была так закутана, что с трудом могла ходить, но, тем не менее, взяла маму за руку и сделала первый шаг за пределы дома.

Так холодно! Так тесно! Так воняет! Должно быть, это здание каменное, поскольку мне казалось, что холодный воздух струился от самих стен. Даже несколько слоёв одежды не могли защитить меня от холода. Мне бы очень хотелось иметь флисовую* куртку или грелки для рук. Не говоря уже о маске, которая защищала бы от запаха и помогала предотвратить простуду.

— Майн, будь осторожна, чтобы не упасть.

Стоило выйти из квартиры, как я оказалась у ведущей вниз лестницы. Моё телосложение было сравнимо с трёхлетним ребёнком, а потому все ступеньки казались настолько больши́ми, что меня охватил ужас. Мама потянула меня вперёд, я практически спрыгивала с каждой деревянной ступеньки, прислушиваясь к тому, как они скрипят под нашими ногами. Почему-то только ступеньки начиная со второго этажа и ниже были сделаны из красивого камня.

«Мы все живем в одном здании, так почему кто-то получает особое отношение?»

Я сжала губы и надулась, пока мы наконец не достигли низа здания и не вышли на улицу. Если мой подсчёт был верным, то мы жили в квартире на пятом этаже из семи. Оказалось, что для столь слабой, маленькой и больной девочки, как я, было достаточно просто выйти из дома, чтобы полностью лишиться сил. Теперь я знала, почему почти все мои воспоминания были связаны с квартирой. Я просто спустилась вниз и вышла на улицу, однако у меня уже перехватило дыхание. Я полагала, что могу просто потерять сознание, прежде чем мы достигнем нашей цели.

— Уф, уф, уф… Мама, мне тяжело дышать. Пожалуйста, подожди.

— Но мы лишь вышли из дома. Ты уже устала?

— Мне просто… нужно немного отдохнуть…

Я отдышалась и напомнила себе, что мне нужно собраться с силами, если я хочу добраться до книжного магазина. Оглянувшись вокруг, я принялась рассматривать, что меня окружает. Недалеко от нашего дома находилась небольшая площадь с колодцем посередине. Земля вокруг колодца была вымощена камнем, и я видела, как рядом с ним несколько женщин разговаривали, стирая одежду. Это был тот самый колодец, к которому Тули ходила мыть посуду и из которому мы каждый день набирали воду.

— Майн, я понесу тебя на спине, — сказала мама.

Скорее всего, она подумала, что наш поход за покупками никогда не закончится, если ей придётся меня ждать, так что закинула меня себе на спину, воспользовавшись чем-то вроде перевязи для ребёнка. Вероятно, она уже привыкла носить Майн вот так.

Площадь с колодцем со всех четырёх сторон окружали высокие многоквартирные дома, и только одна дорожка выходила на улицу. Пройдя через узкий тёмный переулок, мы вышли на большу́ю дорогу.

Невероятно! Это похоже на один из старых европейских городов, которые я видела на фотографиях. Передо мной простиралась незнакомая сцена с повозками, запряженными лошадьми и существами похожими на ослов, проходящих мимо по широкой мощёной дороге, окружённой с обеих сторон магазинами. Я вертелась, разглядывая округу, словно оказалась на экскурсии, и надеялась найти книжный магазин.

— Мама, в какой магазин мы пойдем?

— Майн, о чём ты говоришь? Мы идём на рынок. Мы почти никогда не ходим в магазины.

По словам мамы, в большинстве магазинов, расположенных на уровне первого этажа, продавались товары для относительно богатых людей, и в них было мало того, что бедные люди, такие как мы, могли бы купить. Мы покупали большинство того, что нам требовалось на обычном рынке.

«М-м-м, другими словами, книжный магазин должен быть магазином на первом этаже, таким же, как эти?»

Пока мама гуляла, я высматривала книжный магазин и вскоре увидела особенно большо́е здание, которое может послужить надежной достопримечательностью. Оно было построено из белого камня, и, несмотря на его простой дизайн, в нём чувствовалось что-то величественное, что выделяло его из других.

— Это за́мок?

— Нет, это храм. Ты должна будешь пойти туда на крещение когда тебе исполнится семь лет.

«А-а… Так значит это храм. Похоже, что религию здесь навязывают. Как отвратительно. Я постараюсь как можно дольше избегать его».

Мои инстинкты и знания из прошлой жизни советовали мне держаться подальше от религии. Но я не знала, будет ли этот мир достаточно добрым для атеистки, а потому держала рот на замке́, смотря на окружающие храм стены.

— Мама, что это за стены?

— Это крепостные стены. За ними находится за́мок, где живет наш герцог, и особняки, где живут дворяне. Ну, в конце концов, то, что за этими стенами не имеет ничего общего с тобой и мной.

Высокие каменные стены больше походили на тюремную ограду, чем на территорию, где в за́мке жили знатные особы. Возможно, это бы ещё больше походило на тюрьму, если бы охранники находились в состоянии повышенной боеготовности и защищались от чего-либо. Пустые белые стены тянулись с обеих сторон, и, хотя казалось, спроектированными с внушительным достоинством без каких-либо художественных элементов, они не совсем походили на грубые стены крепости. Чувствовалось, что их построили лишь с целью разделения города и они окажутся бесполезны, если когда-либо произойдёт нападение.

«Хм-м… Это немного отличается от европейских за́мков, которые я видела в исторических фильмах и на иллюстрациях».

— Хорошо, мама. А как насчёт этих стен?

— Это внешние стены. Они защищают город. Ты же знаешь, что Гюнтер работает стражником у южных ворот?

Из воспоминаний Майн я знала, что папа был солдатом, но не знала, что он охранял одни из городских ворот. Итак, здесь был за́мок, где живет герцог, а также внешние и внутренние стены. Я задумалась, можно ли считать наш город чем-то вроде столицы? Правда, город не выглядит большим, судя по длине стен и тому, сколько вокруг гуляло людей. Но я больше не должна была думать о масштабах Токио или Йокогамы.

Это был бы огромный город если сравнивать с историческими городами-крепостя́ми, о которых я читала в прошлой жизни, но в этом мире, где нормально иметь зелёные и синие волосы, не было никаких гарантий того, что мои знания Урано останутся точными. Было бы поспешно считать этот город больши́м или маленький, прежде чем я смогу узнать больше о мире.

«Ох, если размер города изменится, то какие в нём будут книжные магазины? Но я не понимаю, что здесь делает город больши́м! Этот город большой?! Или он маленький?! Скажите мне кто-нибудь!»

— Майн, нам нужно спешить на рынок. Иначе всё хорошее раскупят до того, как мы туда доберёмся.

Я отчаянно оглядывалась по сторонам в поисках книжного магазина на нашем пути к рынку, но большинство магазинов по обе стороны от нас имели на вывесках лишь простые рисунки. Вывески были либо деревянные с росписью, либо металлические с гравировкой, но, в любом случае, я не видела ничего похожего на буквы. Для такой как я, не умевшей читать, это было неплохо, но по позвоночнику начал подниматься холодок.

«Подождите. Эм-м, я не думаю, что видела хоть одну букву во всём городе. Всё из-за низкого уровня грамотности? Или в этом мире не существует письменности?»

От этой мысли у меня кровь отлила от лица. Я даже не рассматривала возможность мира без письменности. Ведь без неё не могли существовать книги.

Мы достигли рынка ещё до того, как я смогла прийти в себя. Я подняла голову от какофонии шума и увидела кучу выстроенных рядом друг с другом прилавков, к которым то и дело подходили люди. Это напоминало японский культурный фестиваль, отчего я начала ностальгировать. Я подсознательно улыбнулась и, взглянув на ближайший фруктовый прилавок, увидела что-то, что потрясло меня до такой степени, что я сразу же хлопнула маму по плечу.

— Мама, смотри! Что это за дощечка?

Дощечка с надписью была вставлена ​​в коробку с фруктами. Я не могла прочитать надпись, но, по крайней мере, дощечка подтверждала, что в этом мире есть буквы, цифры или что-то в этом роде. Я так жаждала букв, что одного взгляда на эти символы оказалось достаточно, чтобы моё лицо вспыхнуло от волнения.

— Ох, это цена. Она показывает, сколько нам нужно заплатить.

— Мама, а что там написано?

Мама выглядела удивленной моей реакцией, но мне было всё равно. Я попросила её читать цифры на каждой дощечке, которую видела, и почувствовала что они начинают сочетаться с символами, которые я узнавала.

«Отлично! Так держать, мои драгоценные си́напсы*!»

— Хорошо, значит, здесь написано тридцать лионов?

После того, как мама прочитала мне несколько цифр, я попыталась прочитать некоторые цифры самостоятельно, оценивая её реакцию. Должно быть, я оказалась права, учитывая то, как она повернула голову, чтобы посмотреть на меня, быстро моргая.

— Майн, я действительно удивлена, что ты смогла выучить их так быстро.

— Хе-хе

Тут было десять разных символов, вероятно являющихся цифрами, поэтому я предположила, что здесь используется десятичная система счисления. Я весьма обрадовалась, что здесь не использовали двоичную или шестнадцатеричную систему. В таком случае у меня не должно было возникнуть проблем с математикой, если я просто запомню все символы.

«Ой, подождите, неужели я пойду по пути вундеркинда? — задумалась я. — В десять лет меня сочтут одарённой, в пятнадцать лет назовут гением, но как только мне исполнится двадцать, я вновь стану обычным человеком. Ну, ничего не поделаешь».

1. ↑ флис (англ. fleece — овчина, от одной из марок Polar Fleece) — синтетическое трикотажное полотно из полиэстера для изготовления тёплой одежды. Изобретён в 1979 году.https://ru.wikipedia.org/wiki/Флис
2. ↑ си́напс — место контакта между двумя нейронами или между нейроном и получающей сигнал клеткой. Служит для передачи нервного импульса между двумя клетками. https://ru.wikipedia.org/wiki/Синапс