От лица Артура Лейвина:

Твёрдый, напитанный маной удар моей ноги в область таза Лукаса вызвал какофонию трескающихся костей, хлюпающей плоти и раскалывающегося щебня. Всё это сопровождалось умопомрачительно пронзительным криком.

В этот момент Лукас, сообщник, ответственный за столько разрушений и смертей, а также тот, кто довёл меня до этого, — был уже не более чем умирающим телом. Из его рта шла пена, а глаза закатились, пока он продолжал бессвязно бормотать. Я поднял ногу с пропитанной кровью жмыха того, кто посмел причинить вред дорогим мне людям, и в очередной раз порадовался, что Тесс спала во время всего этого.

Катастрофа, постигшая нас, осталась позади. Преступник, убивший трёх профессоров и виновный в смерти многих других, был смертельно ранен и медленно умирал.

Но никто не радовался. В глазах всех присутствующих по-прежнему был страх, только теперь он был направлен не на Лукаса, а на меня. Посреди этой тишины ощущалось напряжение, исходящее от всех присутствующих студентов и сотрудников.

Прошло много времени с тех пор, как я получал подобные взгляды. Тогда я наслаждался этим, гордясь своей доминирующей силой, но сейчас с моих губ сорвался лишь беспомощный вздох.

Жгучая боль распространилась по всему телу, когда я был насильно выведен из второй фазы. Мои длинные серебристо-белые волосы укоротились, сменившись на обычные короткие волосы каштанового оттенка. Руны, спускавшиеся вниз по моим рукам и спине, потускнели, а зрение стало обычным, хотя и напряжённым.

В этот раз отдача поразила меня гораздо слабее, чем тогда, когда я сражался с Хранителем Древнего Леса. Хоть я и не потерял сознание, я не очень эффективно использовал свою ману. Я перенапрягся, используя гравитационную магию, пытаясь заявить о себе. Я не смог бы получить доступ к этому типу магии без помощи моей звериной воли, и теперь я начал ощущать предсказуемые последствия.

Тем не менее, мне едва удавалось удержать равновесие, чтобы не упасть. Я поднял руку, чтобы нанести последний удар, как вдруг внезапный пронзительный звон прервал меня, привлекая всеобщее внимание.

Над нами разрушился красный барьер, окружавший академию. Разбитые фрагменты барьера полетели вниз, отражая в ночном небе яркий свет почти распустившегося северного сияния. Залитая кровью академия мгновенно превратилась в сказочную сцену.

Среди мерцающего дождя из разбитых осколков барьера спускались три фигуры. Ещё до того, как я смог разобрать их личности, ужасающее давление, которое они излучали, подсказало мне, кто они такие.

Копья.

«...рат» — вырвался у Лукаса напряжённый, булькающий вздох.

Сосредоточив своё внимание на Копьях, я не заметил, что он обрёл достаточно осознания, чтобы говорить.

Посмотрев вниз, я заметил, что глаза Лукаса устремлены на Копий. Он заговорил снова, на этот раз более отчетливо.

«Б-брат...»

Прежде чем я успел отреагировать на его слова, внезапный всплеск света ударил меня в грудь, впечатав прямо в колокольню с такой силой, что я пробил укреплённую маной стену и оказался погребённым под обломками.

Меня вырвало кровью и тем, что казалось моими кишками. Я попытался выбраться, но всё тело словно приклеилось к стене. Растерянный и дезориентированный, я попытался разглядеть в помутневшем зрении того, кто использовал заклинание.

Это был один из Копий. Я не смог разглядеть ничего кроме его нечёткой фигуры сквозь свои расфокусированные глаза, но прежде чем он успел сделать ещё один выстрел, я увидел Сильви, выпустившую в него залп огня.

'Сильви, нет. Ты не можешь сражаться с ними' — я пытался отозвать её, мой голос звучал слабо даже в моей голове, но было уже слишком поздно. Он заблокировал взрыв, словно игрушечный мячик, после чего один из других Копий заключил Сильви в ледяной купол.

Несмотря на то, что каждая косточка в моём теле словно распиливалась пополам, а голову словно многократно пробивали, я смог немного разобраться в происходящем.

Судя по её скромной фигуре и длинным белым волосам, Копьё, запершее Сильви в ледяной клетке, было женщиной, и, судя по всему, Сильви не могла сломать или растопить клетку. Несмотря на положение, в котором я оказался, я почувствовал облегчение от того, что её только посадили в клетку. Это, конечно, было лучше, чем другие варианты, которые могло выбрать Копьё.

Тем временем Копьё, напавшее на меня, опустилось на колени рядом с Лукасом. На вид он был довольно молод — возможно, ему было немного за двадцать, — и если присмотреться к его лицу, от высоко посаженного прямого носа до узких глаз, то можно было заметить явное сходство с Лукасом.

Последнее Копье, гораздо более старое, не теряя времени, собрало и организовало оставшихся студентов и преподавателей. Он уже опрашивал некоторых студентов, кивал в ответ на их рассказы и поворачивал голову, чтобы посмотреть на меня.

То ли из-за того, что я был дезориентирован, то ли из-за того, что я волновался за Сильви, мне потребовалось время, чтобы собрать всё воедино: Лукас назвал «братом» Копьё, которое напало на меня...

Не успел я проклясть своё невезение, как Копьё, которое, как я мог предположить, было братом Лукаса, устремилось ко мне, а его тело выпустило поток жёлтых молний.

«Для такого, как ты, недостаточно смерти. Сделать что-то столь зверское с Уайкс, с моим братом...» — он говорил негромко. На самом деле, он звучал почти спокойно, но в его голосе ощущалась тревожная ясность, как будто он говорил прямо мне в ухо. Пока он шёл ко мне, вокруг него вился шторм электричества, танцуя, словно беспокойные кобры, жаждущие освобождения.

Я попытался пошевелить телом, но после нескольких отчаянных попыток понял, что был, по сути, распят на стене тем, что казалось электромагнетизмом.

Несмотря на ситуацию, я должен похвалить его за степень контроля, который он имел над молнией. Для него не было необходимости концентрироваться на манипулировании маной в стихии молнии, как это приходилось делать мне. Молния просто изгибалась и танцевала по его воле, словно это была ещё одна конечность на его теле. Переведя взгляд на Сильви, которая всё ещё отчаянно пыталась выбраться из ледяной клетки, и потом снова на облачённого в молнию Копьё, я наконец понял, на что способны маги с белым ядром.

«Байрон, ты не должен поднимать на него руку» — приказал старший из Копий, закончив разговор с одним из профессоров.

«Ха?» — Байрон повернул голову через плечо, чтобы посмотреть на него. «Этот мальчишка мучил и унижал моего брата, после чего убил его, Ольфред, и ты говоришь, что я не должен причинять ему вреда? Неужели ты хочешь выступить против меня?»

Витки молний вокруг Байрона сгустились, уничтожая всё, к чему прикасались.

«Этот мальчик был тем, кто спас всех здесь от твоего брата. И с каких это пор у тебя выросло достаточно волос на яйцах, чтобы думать, что ты можешь бросить мне вызов?» — прошипело в ответ Копье по имени Ольфред.

Я использовал этот шанс, чтобы попытаться вновь активировать вторую фазу, надеясь, что смогу собрать достаточно сил, чтобы хотя бы убежать, но это было бесполезно. Моё тело в этот момент даже не могло собирать ману.

Вернув своё снимание к двум Копьям, я увидел, что Байрон заметно растерялся. Тем не менее, то ли из-за гордости, то ли из-за сомнений, он продолжал упорствовать.

«Не испытывай меня, Ольфред. Я не в том настроении, чтобы разделять твою глупость. Мой брат умер у меня на руках. Будет справедливо, если я поступлю так же, как поступил с ним его убийца» — он мотнул головой и посмотрел на меня ядовитым взглядом.

Байрон снова начал идти ко мне, как вдруг из земли рядом с ним возникли два угольно-чёрных рыцаря и прижали его к земле.

«Ольфред!» — прорычал Байрон, борясь с двумя рыцарями, которых, казалось, не затрагивала окружавшая его молния.

Байрон внезапно выпустил ударную волну, отбросив двух каменных рыцарей, а затем устремился к Ольфреду. Молния появилась вокруг его раскрытой ладони, превратившись в копьё. Ольфред уже превратил всю свою правую руку в перчатку из застывшей лавы, но как раз в тот момент, когда они собирались обменяться ударами, между ними появилась женщина Копьё.

«Довольно».

Мгновенно и Байрон, и Ольфред оказались по шею заперты в ледяном гробу. Не было никакого постепенного снижения температуры воздуха или воды в атмосфере, чтобы запустить процесс замораживания. Пространство вокруг двух Копий просто замёрзло, и, несмотря на перчатку из лавы вокруг правой руки Ольфреда, лёд даже не шипел и не испарялся.

«Байрон, не тебе принимать это решение. Совету решать, что делать с мальчиком... и драконом» — сказала она без малейших эмоций в голосе, настолько, что Кейтлин вдруг показалась мне главной героиней мыльной оперы. Даже когда она смотрела на моего гигантского обсидианового дракона, в её взгляде не было никаких эмоций. Она считала её чем-то сродни фонарному столбу.

Полагая, что они оба остыли, женщина Копьё рассеяла ледяной гроб, как вдруг Байрон внезапно развернулся и выпустил молнию прямо в меня, однако она незамедлительно была заблокирована ледяной стеной, созданной быстрым движением руки. Женщина Копьё плавно взмахнула рукой в сторону шеи Байрона, и в её руке появился тонкий ледяной меч, прочертивший чёткую дугу и нанёсший порез, достаточно глубокий, чтобы пустить кровь. Она держала свой клинок прижатым к горлу Байрона.

«Неподчинение недопустимо» — резко сказала она, глядя, как лёд медленно растекался от кончика её клинка по его шее.

К этому времени я уже перестал надеяться на побег. Если я и думал, что переход во вторую фазу даст мне шанс на побег, то отказался от этой идеи, когда увидел, как женщина Копьё с пугающей скоростью расправляется с двумя другими.

В конце концов Байрон сдался, не упустив возможности одарить меня ещё одним смертоносным взглядом.

Не буду врать — возможно, я подмигнул ему в ответ.

Менее чем через час Копья собрали достаточно информации от свидетелей, чтобы понять, что именно произошло. Это дало мне привилегию быть любезно освобождённым от электромагнетизма Байрона, чтобы вместо этого быть скованным по рукам и ногам ледяными кандалами. В это время я нашёл возможность сказать женщине Копью, что дракон является моей связью, и впервые с тех пор, как я её увидел, она изменила выражение лица: слегка приподняла левую бровь. Как только Сильви снова превратилась в миниатюрную лисицу, Копьё освободила её из клетки, и приковала к моим кандалам.

Оставив меня под охраной одного из призванных рыцарей Ольфреда, Байрон и женщина Копьё занялись полным разрушением барьера, пока старшее Копьё собирало всех студентов и профессоров с помощью остальных десяти призванных рыцарей.

Я мог только восхищаться барьером, покрывающим академию. Он был очень хорошо продуман, так как позволял войти, но не давал никому выйти обратно. Кроме того, Копья должны были сначала сломать барьер, что означало, что он, скорее всего, ограничивал тех, кому разрешалось войти.

Тесс, как и все остальные пленники, оставалась без сознания во время всех этих событий. В конце концов, после того, как Копья вдвоём полностью разрушили барьер, команда магов, посланная гильдией авантюристов и гильдией магов, поспешила на место происшествия, быстро исцелив всех, кто нуждался в немедленной помощи, и забрала всех раненых в медицинское учреждение.

Это был хаос: рыдающие семьи пострадавших студентов, люди, похожие на репортёров, яростно пишущих в своих блокнотах, и шумные прохожие — все собрались у главных ворот академии, надеясь получше разглядеть случившееся.

К счастью, обе гильдии приняли меры предосторожности, чтобы никто не подошёл слишком близко к академии. Вокруг кампуса были установлены ворота, чтобы никто не смог проникнуть на территорию, а через каждые несколько метров стояли охранники в форме.

Вынужденный оставаться позади до получения дальнейших инструкций, я постарался держаться поближе к женщине Копью, чтобы у Байрона не было возможности совершить ещё одну быструю атаку на меня.

«АРТУР!»

Я повертел головой в поисках источника знакомого голоса. Через несколько мгновений, оглядевшись по сторонам, я обнаружил, что моя семья машет мне из-за ворот. Даже с такого расстояния на лицах моих родителей было заметно беспокойство, а отец даже попытался перепрыгнуть через ворота, но его удержал один из охранников.

Я мог сказать, что моя сестра плакала, так как она вцепилась в рукав моей матери. Рядом с ней стояли Винсент и Табита, которые, как я предполагал, искали свою дочь.

«Могу ли я поговорить со своей семьей?» — спросил я женщину Копьё, мой голос прозвучал гораздо слабее, чем я ожидал.

Байрон тут же ответил: «После того, что ты сделал с моим братом, ты думаешь, что имеешь право обращаться с такими просьбами, как...»

«Мальчик, я отведу тебя к твоей семье» — прервал его Ольфред. У меня не было ни сил, ни свободы в конечностях, чтобы нормально идти, поэтому Ольфред заставил одного из своих рыцарей нести меня туда. То, что меня держали за плечо, как мешок с рисом, было не совсем тем, как я хотел предстать перед толпой присутствующих, но я был не в том положении, чтобы сказать что-то против.

Вызванный рыцарь спустил меня на удивление мягко перед моей семьей. Ольфред стоял позади меня, отвернувшись. Сделал ли он это из вежливости или из опасения, что Байрон может выстрелить в нас обоих со спины, мне, честно говоря, не нужно было знать.

Наступило напряжённое молчание, когда они смотрели на меня, не находя нужных слов. Взглянув на своё тело, я выругался под нос. Вокруг моего рта и на одежде была засохшая кровь, оставшаяся после рвоты кровью, а обе мои ноги были окрашены в багрово-красный цвет. Моя одежда была в лохмотьях, и я выглядел так же плохо, как и чувствовал себя. В общем, я был похож на бездомного вампира, который только что пообедал кем-то, а затем продолжил танцевать в луже крови.

«Привет, мама. Привет, папа. Привет, Элли» — я попытался улыбнуться, но это, похоже, заставило их ещё больше встревожиться.

«Артур, мой малыш, т-ты в порядке?» — мама протянула руку через ограду, и я взялся за её ладонь.

«Сынок, что здесь случилось?» — спросил отец, беспокойство закралось в его нахмуренные брови.

«Мама, я в порядке. Бывали и дни получше, но со мной всё будет хорошо, если я немного отдохну. И, папа, даже я сам не всё знаю» — я покачал головой, крепче сжав руку матери, чтобы успокоить её.

Я перевёл взгляд на Элли, которая всё ещё смотрела на меня с выражением лица, которое, казалось, всё ещё решало, сердиться, грустить или испытывать облегчение.

«Почему ты в кандалах?» — снова заговорил мой отец, его взгляд был устремлён на прозрачные кандалы, которыми были скованы мои ноги и руки.

Я не знал, как ответить. Мне не хотелось просто сказать им, что я кого-то убил и, вероятно, буду находиться под следствием. Отец, возможно, поймёт, но я не хотел говорить об этом перед матерью и Элли.

Пока я подыскивал слова для правильного объяснения, я заметил приближающуюся женщину Копьё с открытым свитком в руках.

Я неловко поднялся на ноги из-за кандалов, сковывающих мои ноги, и встал лицом к женщине Копью.

Не глядя мне в глаза, она начала читать вслух из свитка.

«Властью, данной мне Советом Дикатена, я, генерал Варай из Шести Копий, объявляю: Артур Лейвин, сын Рейнольдса и Элис Лейвин. Совет постановил, что из-за ваших недавних действий, связанных с чрезмерным насилием, и, учитывая неубедительные обстоятельства, ваше ядро маны будет ограничено, ваш титул мага будет аннулирован, и вы будете заключены в тюрьму до вынесения нового решения...»

Звук, с которым она свернула свиток связи, эхом отозвался в моём сознании, отчётливо слышный, несмотря на огромную толпу, собравшуюся вокруг меня. Наконец она подняла глаза, чтобы встретиться с моим взглядом.

«...вступает в силу незамедлительно».

------------------------------------

Команда Silent Step. Группа VK | Discord