7
1
  1. Ранобэ
  2. Начало после конца
  3. Том 1. Перевод от Silent Step

Глава 100. Намерения

«Директор Гудскай?» — недоверчиво спросил я.

«Д-да. Хотя «директор» уже не подходит, поскольку меня лишили этой должности. Кто бы мог подумать, что я встречу тебя здесь, Артур» — слабо ответила она, и, судя по задыхающейся речи, казалось, что она сильно пострадала.

«Лишили должности? Я не понимаю. Что здесь происходит? Почему вы здесь, директор?»

Я прислонился к металлическим прутьям своей клетки в надежде услышать её более отчётливо. По источнику её голоса я понял, что её камера находится по диагонали напротив моей, но из-за того, как были расставлены факелы, большинство камер всё ещё оставались в темноте.

«Мы вернёмся к этому чуть позже. Артур, как ты оказался взаперти? С твоими способностями я предполагала, что ты сможешь сам за себя постоять или, по крайней мере, сбежать, если понадобится» — в голосе Синтии прозвучал намёк на отчаяние, когда она спросила меня.

«Тессия была в плену у Лукаса, и мне пришлось использовать почти всю свою ману, чтобы сразиться с ним. Когда появились два Копья, у меня не хватило сил убежать» — вздохнул я

[ Прим. Пер: три…]

«Я... я прошу прощения, я не совсем понимаю. Мальчик-полуэльф, Лукас?»

Было очевидно, что директор Гудскай совсем не в курсе последних событий в её собственной академии, что я посчитал неудивительным, так как она наверняка была бы там, чтобы помочь, если бы знала. В тишине подземелья я подробно рассказал ей всё, что мог, и мог лишь предположить, что её молчание свидетельствует о том, что она внимательно слушает.

Трудно было сказать, есть ли в других камерах заключённые, но информация, которую я раскрывал, не была конфиденциальной, поэтому я довёл Гудскай до событий, которые только что произошли с Советом.

«Ты можешь описать мне, каким именно показался тебе тот парень, Лукас, когда ты сражался с ним?» — спросила Гудскай.

«Помимо значительного увеличения его возможностей манипулирования маной, я заметил, что его физический облик также изменился. У него был нездоровый серый оттенок кожи, а также тёмные линии, которые, как я предположил, были венами, идущими по его лицу, шее и рукам. Цвет его волос тоже изменился — они не были светлыми, какими я помню их, а скорее пыльными, чёрно-белыми. Известно, что семья Уайкс всегда любила эликсиры, независимо от того, какие побочные эффекты они могли иметь...»

«Ни один эликсир на этом континенте не обладает возможностями так резко усилить ядро маны пользователя, Артур. И ты не смог мельком увидеть, как выглядел лидер всей этой катастрофы?» — директор Гудскай примолкла, её голос был полон разочарования.

«К сожалению, я не подоспел вовремя, чтобы застать его. Но зачем вам это?»

«Я просто хотела подтвердить некоторые моменты, но думаю, что у меня уже есть основное понимание всей ситуации. Я знала, что это должно было произойти, но не так скоро. Они продвигаются по плану слишком быстро».

Я слышал шаги директора, когда она ходила по своей камере.

«Что значит, «я знала, что это должно было произойти»? Кто такие «они»? Директор Гудскай, у меня начинает закрадываться подозрение, которое, как я надеюсь, я мог бы назвать просто недостатком рассудительности...»

Наступила короткая пауза, и только мерцающие потрескивания пламени факелов нарушали тишину подземелья.

«Я не могу рассказать, Артур. Меня связывают силы, против которых никто из нас не в силах выступить. Мне искренне жаль».

«Связывание? Хм, понятно. Как удобно. А есть ли способ избавиться от этих сил?» — спросил я в ответ, прозвучав более насмешливо, чем хотел.

«Я десятилетиями искала информацию по этому вопросу, но всё было тщетно» — директор Гудскай выпустила глубокий вздох, игнорируя мой тон.

«Тогда причина, по которой вы здесь заперты, заключается в том, что...»

«Из того, что ты мне рассказал, и на основании того, что я уже знаю, похоже, что меня сделали козлом отпущения, которого Совет хочет использовать в качестве удобного оправдания за всё, что произошло в последнее время».

«Зачем Совету козёл отпущения?»

«Об этом я тоже не могу поведать» — ответила она. В её тоне явно слышалось разочарование, но не в мой адрес, а скорее в свой.

«Артур, мне больно продолжать говорить об этом. Даже сама мысль о том, чтобы упомянуть кому-то о том, что я знаю, активирует проклятие. Нам обоим нужно немного отдохнуть. Небеса знают, что нам это понадобится».

Вздохнув, я отошёл от металлических врат и прислонился спиной к жёсткой каменной стене своей камеры. Даже если бы не было артефакта, связывающего моё ядро маны, я бы всё равно не смог использовать здесь какую-либо магию.

Поскольку мне больше нечем было заняться, в моей голове начали проноситься разные мысли.

Мы находились внутри летающего замка, расположенного над одним из самых глухих концов Звериных Полян. Если предположить, что я смогу сбежать вместе с Сильви и директором Гудскай, сможем ли мы вообще выбраться отсюда живыми? О Сильви не могло быть и речи, поскольку её недавняя трансформация оставила её в состоянии, лишь немного лучшем, чем у впавшего в спячку медведя. Гудскай была магом ветра на серебряной стадии, и этого могло бы быть достаточно, чтобы мы смогли долететь обратно.

Я отказался от своего плана, поняв, что нас троих всё равно сотрут в порошок. По пути сюда два Копья должны были постоянно выпускать сильное убийственное намерение, чтобы отпугнуть любого зверя. Но даже тогда они были достаточно осторожны, чтобы скрыть всё наше присутствие. Было бы самоубийством думать, что мы сможем просто перелететь через все Звериные Поляны.

После, казалось, нескольких часов раздумий, я мог только щёлкнуть языком в разочаровании и перевернуться на холодный пол, чтобы попытаться немного поспать. В конце концов, это было невозможно. Мне становилось всё труднее и труднее подавлять ощущение безнадёжности, которое подкрадывалось тем сильнее, чем больше я продолжал разрабатывать план нашего побега.

От лица Блейна Глайдера:

«Что, чёрт возьми, это было, Глайдер? Я думал, мы договорились?» — рявкнул бывший король гномов, хлопнув дверью моего кабинета.

«Да. Я хорошо знаю, что это за соглашение. Будь уверен, у тебя будет мой голос и голос моей жены, Доусид. Однако даже ты не сможешь заставить меня выплеснуть такие иррациональные обвинения в адрес мальчика, который только что спас всё будущее поколение этого континента, включая моих детей» — ледяным тоном ответил я, наливая себе бокал выдержанного ликёра.

«А я говорю, что не будет будущего поколения, если ты не встанешь на мою сторону! Артур и его связь должны уйти. Таков был договор. Они должны быть возвращены «Ему», если мы вообще хотим будущее на этом континенте».

«Я знаю, каковы ставки, Доусид. Мне не нужно, чтобы ты приставал ко мне каждый раз, когда чувствуешь себя неуверенно. То, что мы с тобой делаем, — это предательство всего населения, ты это понимаешь, да?» — прошипел я, глядя на гнома, который был лишь ненамного выше меня, даже когда я сидел.

«Это не считается предательством, если этот континент уже был обречён на уничтожение. Блейн, мы с тобой оба знаем, что случится с Дикатеном, независимо от того, попытаемся мы его спасти или нет. Мы должны смотреть дальше и пытаться спасти то, что для нас важно» — утешил он, делая успокаивающий жест руками.

«Если это те байки, которые ты читаешь себе чтобы спать по ночам, то продолжай в том же духе. В действительности то, что мы делаем не описать иначе как два короля бросают своих подданных, чтобы спасти свои собственные задницы» — насмехался я, качая головой.

«Это то, что я говорю себе! То, что «Он» обещал, — не такая уж и плохая сделка! Вся твоя семья будет жить и служить «Ему» так же, как и моя семья».

«А что будет с нашим народом, Доусид? Что «Он» сделает с жителями Дикатена? Если даже королевство Сапин и Дарв не в безопасности после того, как мы пообещали «Ему» верность, что же будет с королевством Эленуар?»

«Ба! Эльфы всегда были слишком старомодны и праведны для своего собственного блага. Этот старый хрыч Вирион никогда бы не позволил Алдуину встать на «Его» сторону. Жаль, но, в отличие от нас, эльфы не поймут, что значит быть лидером. Только представь, Блейн, какие технологии, какие богатства принесёт «Он» и его народ в Дикатен! Бессмертие, непревзойдённая боевая мощь и бесконечное богатство перестанут быть для нас лишь фантазией, а станут лишь вопросом времени!»

«Следи за языком. Я следую за «Ним» из-за своей семьи. Не причисляй меня к таким, как ты, которые отказываются от своей расы ради личной выгоды. Я уверен, ты можешь представить, что «Он», скорее всего, сделает, когда прибудет. Что станет с остальными тремя расами? Скорее всего, либо геноцид в той или иной форме, либо, если он умён, он сделает их всех своими рабами».

Бывший король гномов потерял дар речи от моего ответа. Его рот двигался, как будто он пытался опровергнуть мой аргумент, но никаких слов не прозвучало.

«Тем не менее, любовь моей жены к нашим детям, похоже, сильно перевешивает любовь всего человеческого королевства, а мой долг по сохранению крови Глайдер всегда будет торжествовать, так что будь уверен, мы будем на вашей стороне. Надеюсь, мои предки простят мне мои действия, ведь это единственный способ спасти род Глайдер» — вздохнул я в знак поражения.

Доусид поднял руку, собираясь похлопать меня по плечу, но я бросил на него острый взгляд. Притворно кашлянув, он удалился, оставив меня наедине с моими мрачными мыслями в тишине моего кабинета. Я тупо уставился на экстравагантно украшенную комнату, обставленную редким деревом, вырезанным мастерами-плотниками, и украшенную редкими драгоценными камнями и металлами стоимостью больше, чем небольшой город, и в моём животе зародилось чувство ужаса и вины.

Эти роскошные вещи ничего не значили для меня. Всю свою жизнь я хотел стать сильнейшим магом, чтобы отец и предки гордились мной. Однако было совершенно очевидно, что мой талант мага был ниже, чем даже у деревенских крестьян. Только потратив огромное количество ресурсов на эликсиры и средства для усиления маны, я смог пробиться на красную стадию. Даже по отношению к собственной жене и детям я ловил себя на том, что испытываю чувство язвительной зависти.

Мне всегда было стыдно за это, но я мало что мог сделать. Даже контроль над двумя Копьями не помог мне избавиться от чувства неполноценности, наоборот, он стал для меня ежедневным напоминанием о том, что для того, чтобы должным образом управлять своим народом, меня нужно постоянно охранять, потому что я был недостаточно силён, чтобы постоять за себя.

Действительно ли я принимал это решение ради безопасности своей семьи и себя самого, или же, подобно Доусиду, изголодался и жаждал власти, несравнимой с другими магами? Быть на вершине власти, где мой народ будет бояться и уважать меня только из-за моей силы, а не из-за защиты Копий, которых я держал под контролем. Этого ли я действительно хотел?

После часа размышлений я понял в своём нетрезвом состоянии, что никакое количество алкоголя не может смыть это жалкое чувство. Я споткнулся о собственные ноги и упал на пол. Я выронил из рук бокал, за который держался при падении, и он разбился о пол передо мной, осколки впились в руку, которой я пытался предотвратить своё падение. Я мог только ругаться в разочаровании от собственной неспособности. Как жалок я был, споткнувшись и порезавшись простым стеклом. Если бы я родился более талантливым, более сильным...

Я поднялся, не обращая внимания на пятна крови на земле, оставив осколки стекла в кровоточащей руке, и, пошатываясь, направился в свою спальню. Глубоко вздохнув, я почувствовал запах спиртного.

Воспоминания о первой встрече с мальчиком мелькали в моей голове, пока я шёл к двери, которая теперь казалась так далеко. Ещё до того, как мои дети начали рассказывать об Артуре в академии, он оставил глубокое впечатление, достаточное для того, чтобы я увидел в нём важную фигуру в будущем. Возможно, единственное, что превосходило его достоинства как мага, — это его несчастье быть вовлечённым в этот заговор.

«Прости меня, мальчик...» — пробормотал я себе под нос.

«Мне хотелось бы верить, что твоя жертва будет во благо континента».

Даже когда я говорил это, слова звучали пустотой в моих ушах. Я надеялся, что произнесение этих слов вслух даст мне какое-то самоуспокоение, но то, что я чувствовал к Артуру, не было горем или сочувствием.

Сильнее, чем чувства короля, жертвующего собой ради общего блага...

Даже сильнее, чем чувства Глайдера, пытающегося сохранить свой род...

Я почувствовал это успокаивающее ощущение того, что моя тёмная зависть разрешится со смертью этого мальчика. Я ненавидел себя за это, но что с того? Я — Блейн Глайдер, четвёртый из своего рода, но мои таланты мага не составляют и капли по сравнению с океаном, которым является Артур Лейвин. Почему этот мальчишка без происхождения должен обладать силой, которая больше подходит мне?

Я отпёр дверь и неуверенно пошатнулся, не обращая внимания на служанок, спешащих мне на помощь.

«Прости, мальчик» — снова пробормотал я.

«Это ради высшего блага...»

«Ради моего высшего блага».