Прошло несколько дней после ужасного инцидента с «убийством вяленого мяса». Пурсена вернулась в Шарию вместе с нами, и Эрис увидев её, стала куда счастливее. Она также вступила в ряды нашей компании, но об этом чуть позже.

***

Сегодня, я как обычно, работал с Занобой, пытаясь улучшить свою Магическую Броню. Мы внесли небольшие изменения во вторую версию, одновременно разрабатывая более мощные третью и четвертую.

У меня была целая горстка идей, но большинство из них было невозможно воплотить в жизнь. Наша разработка продвигалась медленно, но, я поистину наслаждался процессом работы с кем-то и делал маленькие шаги к моей цели.

Сегодняшний день ничем не отличался от других. Как обычно, мы с Занобой сидели друг напротив друга, изучая разложенные перед нами чертежи от брони. И тут Заноба внезапно заговорил: — Мастер. Кажется, Джули что-то скрывает от меня.

— Думаешь? Она ведь не из таких людей.

— Верно. Однако, она делает что-то в тайне за моей спиной.

— Хм.

Заноба редко волнуется о всякой всячине, обычно его мысли лишь о куклах и фигурках, но странно то, что его мысли занимает Джули. Возможно, она приглянулась ему, всё таки они живут вместе уже долгое время.

— Что ты имеешь ввиду?

— В последнее время она ходит на рынок одна. Даже если я спрашиваю, что она купила, она отвечает лишь молчанием. Более того, она даже не показывает мне фигурку, над которой должна работать. Как будто она делает что-то другое без моего ведома. Я пытался спросить её, что она делает, но она только отмахивается…

— Может быть это всё из-за возраста?

Месяц назад у Джули начались первые месячные, а физические изменения часто влекут за собой изменения в психике. Если говорить проще, у Джули переходный возраст. Она знает Занобу с самого детства, и даже так, он всё ещё является мужчиной. Возможно он узнал её секреты. К примеру, цвет её трусиков, или что нибудь другое…

— Мастер, так, что мне делать?

— Мне кажется, тебе стоит оставить её в покое.

Каждый человек в какой-то момент проходит через это. Всё таки эта одна из норм жизни, любой человек так или иначе проходит через взросление. Обычно, изменения всегда имеют эффект пульсации, а это значит, что окружающие должны изменить своё отношение к взрослеющему человеку. Иначе, они могут натворить всякого.

Учитывая это, Занобе потребуется время, чтобы понять, как с ней дальше общаться. Не существует каких либо правил общения. Ведь этому учатся со временем.

— Поскольку она является рабыней, заставить её ответить возможно, но… — Заноба запнулся.

— Неужели, ты хочешь заставить её рассказать?

Он покачал головой. — Нет, нет. Даже если она живёт со мной, она всё таки ваша рабыня, Мастер. У меня нет каких либо полномочий. И я не буду возражать вашему решению, если вы попросите, — его слова звучат нерешительно.

Формально так и есть, она моя рабыня. Но, даже если она живёт с ним, Заноба не сможет заставить делать что-то против её воли. Я не могу винить его за это.

— Пока эта ситуация не создаёт проблем, с этим всё в порядке. Думаю, лучше будет оставить её в покое, но что думаешь ты сам?

— Уфф, я считаю это проблемой, так как она не хочет делиться законченной фигуркой… — сказал он, скривив лицо.

— Я понимаю, к чему ты клонишь… В таком случае, может попросить Джинджер-сан поговорить с ней?

Возможно Джули просто неловко делиться чем-то с мужчиной, думаю она будет открытой при разговоре с женщиной. Всё таки она ещё такая молодая, ей наверняка трудно обсуждать определенные темы с противоположным полом.

В любом случае, я лишь предположил.

— Хо? Это великолепная идея, Мастер! — лицо Занобы засветилось. — Уверен, Джинджер сможет справиться с этим вопросом без проблем!

Трудно поверить в то, что Джули уже достигла такого периода в своей жизни. Скоро, через некоторое время, моя малышка Люси тоже достигнет этого этапа в своей жизни. В последнее время она всё больше привыкает ко мне, и между нами зародились тёплые отношения отца и дочери.

Но увы, в будущем, она снова станет капризной и упрямой, говоря к примеру такие вещи, как «Я не хочу чтобы папа стирал мои трусики!», или «Я не хочу идти в ванну с папой. Это противно!». От одних только этих мыслей, у меня начинает болеть живот.

Люси, я обещаю что не буду заставлять тебя идти со мной в ванну, но, пожалуйста, хотя бы будь готовой сидеть со мной за одним столом, прошу!

— Кстати, Мастер, есть ещё одна тема, которую я хотел бы с вами обсудить.

— …?

— У вас есть интерес к шкатулкам?

«Шкатулкам?»

Он имеет в виду шкатулку развлечений? В смысле, клуб?

[П.П: Тут по идее игра слов на английском, однако, на русском это адаптировать очень трудно, так что оставлю так. Если у кого-то есть вариант получше, пишите, не стесняйтесь.]

Обычно в таких местах, собирается много потных людей. И поскольку у меня была группа наемников, было бы неплохо поискать такие места. Это действительно интересует.

Погоди, не может быть, чтобы он имел в виду именно это. Это ведь Заноба. Наверняка, он имеет в виду шкатулку с сокровищами или что-то в этом духе. Да, теперь когда я подумал об этом, мне кажется это более вероятным.

Я видел такие шкатулки, инкрустированных драгоценными камнями у Перугиуса, и честно сказать, они были самым настоящим определением роскоши. Жаль только что внутри них было пусто.

— Да. Недавно, я нашел хорошего мастера. Я бы хотел, чтобы вы тоже ознакомились с его изделиями, — предложил Заноба.

У меня нет интереса к подобным вещам. Но, с другой стороны, Заноба редко знакомит меня с такими ремесленниками.

— Какие они, эти шкатулки?

— С самыми невероятными рисунками. Я видел такие и раньше. И всё же, они… Ах, нет. Лучше вам увидеть их своими глазами!

Понятно. Я считал Занобу парнем, который любит только куклы и ничего больше, но, похоже, он был проницательным касательно таких видов ремесел. Для такого придирчивого парня, как он, хвалить что-либо было очень странно. Я даже немного заинтересовался.

— В таком случае, пожалуй, стоит посмотреть на это.

— Как и ожидалось от Мастера, — сказав это, лицо Занобы расплылось в широкой улыбке.

***

Лавка, о которой шла речь, находилась в глубине квартала ремесленников. Я потерял счёт тому, сколько кварталов мы прошли по дороге. В квартале ремесленников было гораздо меньше покупателей, чем в торговом районе, а сами здания были причудливыми, без каких-либо отличительных особенностей. Кроме того, в извилистых улочках можно было легко заблудиться.

Несмотря на тишину в улицах, вокруг все ещё бродило немало людей. В основном это были суетливые ремесленники, которые ходили с постоянным хмурым выражением лица, словно они разучились улыбаться. Будь я ребёнком, я бы испугался, взглянув на этих людей.

Заноба шёл целеустремленно, не теряя времени. Дойдя до развилки улиц, мы спустились по короткой лестнице, а затем поднялись по гораздо большей. Мы прошли через улицы, украшенные бельевыми веревками, и срезали путь мимо мастерской, выпускавшей странный фиолетовый дым. Наконец, мы прибыли.

Размеры лавки была сравнима с небольшим домиком. А сверху не было даже вывески, не очень-то и удивляет. Из трубы поднималась тонкая струйка дыма, указывая на то, что в помещении кто-то есть, вряд-ли бы кто догадался, что этот дом — лавка.

— Это здесь, — Заноба открыл дверь, и звонкое эхо должно было оповестить хозяина этой лавки, что у него появились покупатели.

Внутри практически не было света. Единственным источником освещения были потоки солнечного света, проникавшие через окно. Несколько неубранных витрин образовывали беспорядочные линии, загораживая большую часть света в помещении. Тем не менее, этого было достаточно, чтобы рассмотреть товары.

На верхних полках стояли женские куклы в причудливых нарядах. По большей части они были похожи на фарфоровых кукол, но видно, что они из дерева. Эти куклы были уложены в богато украшенные деревянные шкатулки, аккуратно расставленные рядами. Эти куклы и шкатулки, в которых они находились, были чрезвычайно изысканными, что резко контрастировало с общей атмосферой магазина и простым дизайном самих витрин.

Это, должно быть, те самые шкатулки, о которых говорил Заноба.

— Ну как вам, Мастер?

— Теперь я понял, что ты имел в виду. И вправду, неплохие шкатулки.

— Так и знал, что вы согласитесь.

Если так подумать, шкатулки были сделаны гораздо лучше, чем куклы. Ремесленник подобрал пиломатериалы для шкатулок в соответствии с дизайном каждой куклы, а затем тщательно вырезал их, украсил драгоценностями и обшил дорогой тканью. Каждая шкатулка выглядела почти как изысканная кровать для соответствующей куклы. И да, не было двух одинаковых шкатулок, все они были сделаны на заказ. Единственное, что мне не нравится, так это то, что куклы по сравнению с шкатулками, выглядят неорганично. Мои фигурки, смотрелись бы гораздо лучше, усиливая очарование этих шкатулок. Кажется, создатель ценил качество своих шкатулок больше, чем самих кукол.

— …?

Приглядевшись, я заметил маленькие буквы на шкатулке, там выгравированы чьи-то имена. Лейла, Эбби, София, Клара, Франсин, Натали...

— Заноба, чьи эти имена?

— Это имена кукол, Мастер.

— Ах, ясно.

Я раньше, никогда не давал имён своим фигуркам, так как по большей части они были созданы на основе реальных людей. Но, в моём прошлом мире, многие люди давали имена своим фарфоровым куклам или плюшевым мишкам. Давая им имена, они обычно, оставались куда более привязанными. Хоть куклы и не выглядят потрясающими, чем шкатулки, это ещё не означает, что ремесленник любит их больше. В конце концов, стал бы родитель меньше любить своих детей просто потому, что они уродливы? Для ясности, мои дочурки были прекрасны и красивы, как самые лучшие драгоценности этого мира.

— Позвольте вам представить создателя.

Заноба проскользнул между рядами кукол и направился дальше во внутрь лавки. Я поспешил за ним, миновав витрины и попав в помещение с несколько иной атмосферой. В этой комнате было только одно окно, и свет из него лился прямо на большой верстак. На нём было разбросано множество инструментов, с которыми я был хорошо знаком: дерево, клей, деревянные дюбели, жесткая щетинная кисть, малярная кисть, напильник, скребок, разделочный нож и стамеска. Это были все вещи, которые можно использовать при изготовлении куклы. Значит эта лавка является ещё и мастерской.

Мужчина сидел за верстаком спиной к нам и сосредоточенно занимался своим делом. Увидев это, Заноба взял рядом лежащий колокольчик и позвонил три раза.

Дзинь, дзинь, дзинь.

Это был чистый, ясный звук, который эхом разнесся по всей комнате. Услышав его, плечи мужчины дёрнулись.

— Кто там? — проворчал он, медленно поднимаясь и поворачиваясь к нам.

Этот мужчина был одного роста с Занобой, с острым взглядом, впалыми щеками, всклокоченными волосами и мозолистыми руками. Его глаза расширились, когда он осмотрел окрестности в поисках преступника, позвонившего в его колокол. Когда он заметил знакомое лицо, его губы искривились, а голос повысился на несколько децибел и октав.

— Ну и ну! Гляньте-ка, кто пришёл! Мастер Заноба.

— Да. Я снова вернулся, мастер Белфрид.

— Я всегда вам рад. И всё же, что привело вас сюда сегодня?

Его голос прогрохотал по комнате, и если честно, ему это даже подходит. Меня больше удивило то, насколько дружелюбными были эти двое. Словно, они были братьями в прошлой жизни...

— Я сегодня решил представить вам своего Мастера. Помните, я говорил уже о нём.

— Ах, так это он! Человек, ответственный за тех прекрасных фигурок, да?!

— Именно! — Заноба повернулся ко мне, указывая на Белфрида. — Мастер, это владелец этой лавки, мастер Белфрид. Он талантливый ремесленник, ответственный за множество превосходных шкатулок — или, лучше сказать кукольных кроваток, которые вы видели в полках этой лавки.

Наверное, должно быть приятно получить столько комплиментов.

— Мастер Белфрид, это мой Мастер, великий и могущественный маг Рудеус Грейрат. Он сам является выдающимся мастером, чьи фигурки не может повторить ни один из ныне живущих людей — редкий талант, о котором будут говорить еще многие десятилетия после его смерти.

Неловко как-то. Его слова были переполнены таким благоговением, когда он представлял меня. Ты немного преувеличил, Заноба. И ещё для ясности, мне было всё равно, что люди будут говорить обо мне после моей смерти. Наверняка, они будут только ругать меня как сердцееда, имевшим трёх жён.

— Про вас было так много слухов, что я не мог пропустить их мимо ушей. Вы не просто первоклассный маг, но ещё и глубоко образованный мастер!

Я покачал головой. — Уверяю вас, по сравнению с Занобой, я довольно невежественен в этих вещах.

— Хех, не скромничайте!

Я не сильно то и хочу, чтобы они ставили меня на этот огромный пьедестал. По правде говоря, я был полным дилетантом по сравнению с Занобой и Перугиусом, которые гораздо более серьезно относились к изобразительному искусству. У меня были лишь знания о фигурках, которые я принес из своей прошлой жизни, но даже они были в лучшем случае поверхностными.

— Во всяком случае, эти шкатулки были совершенно фантастическими. Даже при беглом взгляде я…

— Кровати. Это кровати, — прервал Белфрид, его тон был суровым. — Там спят мои дочери. Пожалуйста, я бы попросил вас называть их кроватями.

Ох как. Он очень щепетилен касательно этого вопроса…

— Да. Тогда кровати. Я понимаю. Они настолько искусно сделаны, что слово «кровать» кажется для них более подходящим.

— Я намерен попросить вас сотрудничать со мной в будущем, поэтому прошу вас помнить о том, как вы говорите о кроватях моих девочек.

— Хорошо.

Что ж, я могу это сделать, если это всё, чего он хочет.

Я взглянул на Занобу, который выглядел особенно извиняющимся. Судя по тому, как он говорил, он должен был таким же образом вызвать гнев Белфрида. Тем не менее, я почти уверен, что он называл их шкатулками, когда разговаривал со мной.

Белфрид казался немного суетливым, но его мастерство и внимание к деталям этих «кроватей» были на высшем уровне. В одном Заноба был прав: возможно, в своё время мы действительно захотим сотрудничать с этим человеком. Подобно тому, как дорогие картины лучше помещать в рамы аналогичного качества, экстравагантные фигурки лучше помещать в подходящие для них коробки. В наших планах по созданию фигурок Руиджерда такие коробки не были нужны, но, возможно, мы могли бы найти им применение в другом случае. Например, если мы преподнесем подарок Перугиусу или захотим продать что-то для знати Асуры. Всё таки, есть много способов, использовать его навыки.

— Мастер Белфрид, я понимаю, что вы чрезвычайно талантливый ремесленник, но наглость, которую вы проявили к моему Мастеру…

— Все в хорошо, Заноба. Я не вижу ничего плохого в его просьбе. Важно быть разборчивым в некоторых вещах.

Заноба нахмурился, как бы не совсем убежденный, но Белфрид, похоже, действительно рассматривал свои шкатулки как кровати для своих кукол. Он делал их с желанием дать своим куклам удобное, спокойное место для сна, и именно эти чувства побуждали его совершенствовать свое ремесло до такого качества.

— Кстати, о сотрудничестве… — Белфрид сделал паузу, словно, что-то вспоминая.

Его взгляд снова обратился к Занобе.

— Этот ваш маленький мастер по изготовлению фигурок приходил к нам в магазин на днях.

Маленький мастер?

— Джули?

Ах, так вот кого он имел в виду. Я не мог избавиться от своего мысленного представления о ней как о неопытной любительнице, поэтому мне было так странно слышать, как Белфрид обращается к ней как к какой-то профессиональной мастерице. Тем не менее, это было правдой, её навыки значительно выросли. Если не считать использования магии, её навыки намного превосходили мои. По меркам этого мира она, скорее всего, была прекрасным мастером по изготовлению фигурок.

— Странно. Я не просил Джули что-то покупать.

— Я должен сказать вам, Джули-сан, она… ох, едва ли я могу это выразить словами! — Белфрид продолжал тараторить, совершенно не обращая внимания на реакцию Занобы. По какой-то причине он выглядел чрезвычайно воодушевленным.

Только не говорите мне, что этот парень — настоящий урожденный лоликонщик, который каким-то образом стал свидетелем того, как Джули занимается чем-то непристойным. Тогда у нас двоих есть что-то общее, но, в таком случае, я против того, чтобы он приближался к моим дочерям.

— Что сделала Джули?

— Слова, я… ​​боюсь, я даже не могу найти нужных слов, чтобы выразить то, что произошло! — Белфрид вскричал от восторга.

Заноба и я обменялись взглядами.

Попробую спросить. Не волнуйся Заноба, ты можешь оставить это мне. Я конечно не прям всезнающий, но, как лицо нашей компании, я недавно окунулся в один бизнес, по извлечению информации из людей. Я даже недавно устроил допрос, чтобы найти настоящего преступника, стоящего за ограблением вяленого мяса.

— Пожалуйста, успокойтесь и объяснитесь. Для чего именно Джули пришла сюда?

— Фигурка — она привела с собой фигурку.

Я уставился на него. — Фигурку?

Это конечно не ответ на мой вопрос, но пока оставлю это.

— Да. Такого я ещё никогда в жизни не видел. Это было невероятно. Абсолютно, положительно невероятно. Шедевр!

Заноба и я снова обменялись взглядами.

Джули показала нам каждую сделанную ею фигурку. Заноба благополучно спрятал большинство из них на своем складе. Ей понадобится его разрешение, чтобы взять одну. Но, Заноба недавно сказал, что она не хочет показывать последнюю работу.

— Ах, я не могу сдержать дрожь при одной мысли об этом. Видите? У меня руки дрожат от переполняющей радости.

Белфрид протянул руки, чтобы мы увидели, и они были точно такими, как он описал... Хотя лично я почувствовал нечто более зловещее, чем радость.

— И вот я подумал про себя: мне нужно излить эти чувства — эту привязанность, этот восторг — в мое собственное мастерство. Посмотрите сами! — Белфрид вернулся к своему столу и что-то взял, прежде чем вернуться к нам. В руках у него была шкатулка.

Нет, не шкатулка. Пока я в этой лавке, я должен называть это «кроватью».

Она была белой с золотыми украшениями. Ткань, которой она была обтянута, была роскошного светло-розового цвета, прекрасно дополнявшего остальные цвета. Хотя на ней не было драгоценных камней, в отличие от других, которые я видел, эта простота только добавляла ей элегантности. Она почти схожа с дворцовой кроватью с балдахином.

— Это кровать, которую я сделал для нее! Я могу сосчитать, сколько раз до этого я чувствовал такое творческое вдохновение. Вот как это было впечатляюще! Впервые мне удалось создать такую фантастическую кровать всего за несколько дней.

Она была сделана впечатляюще хорошо; в этом не было никаких сомнений. Я видел много потрясающих произведений искусства со всего мира, поэтому я сразу же распознал в ней редкую жемчужину. Он был на ступень выше образцов в витринах, с мастерством, достойным короля. Даже Перугиус, вероятно, признал бы его качество.

— О, мастер Заноба, я не могу поверить, что вы так дразните меня, заставляя своего маленького мастера демонстрировать работу такого уровня.

— Хм, но боюсь, что я и сам в полном неведении… — Заноба взглянул на меня.

Немного растерявшись, я понял кое-что. Фигурка была настолько впечатляющей, что заставила Белфрида по собственному желанию сделать ей кроватку.

Но, проблема была в том, что Заноба не помнил, чтобы он приказывал Джули сделать что-то подобное. Это значит, что она сделала всё по собственной воле. Но почему?

— Зачем Джули принесла сюда эту фигурку? Она что-нибудь вам сказала?

— У меня нет ни малейшего представления. Я так разволновался, когда увидел фигурку, что не расслышал, для чего она её принесла. Хотя большинство людей приносят сюда своих очаровательных дочерей, потому что хотят подарить им кровать, где они смогут спокойно спать. Может быть, это и было её намерением?

Хмм… Мне было трудно поверить, что так много людей хотят кроватки для своей куклы. Это была такая ниша, что в этот магазин, вероятно, когда-либо придут только покупатели с этим конкретным интересом. Могла ли Джули быть одной из них?

Заноба откашлялся и сказал: — Когда кто-то выдает замуж одну из своих дочерей, их невеста будет намного счастливее, имея кровать, в которую их можно положить.

Выдать замуж? Обручить?

Ах, ясно. Другими словами, наличие шкатулки, в которое можно положить куклу, повышает её стоимость при продаже. В этом есть смысл.

— Именно. Вот почему я надеялся, что она выйдет замуж за кого-то из моей семьи. Я попытался купить её за двести золотых монет Асуры, но... к сожалению, ваш кукольный мастер убежала от меня.

— Двести золотых монет Асуры…? — я уставился на него.

— Ах! Мастер Рудеус, пожалуйста, не смотрите на меня так. Вы, наверное, думаете что я плохой, раз пытаюсь купить куклу такого качества за жалкие двести монет. Но клянусь вам, это всё, что у меня было на тот момент. Теперь, я могу предложить триста. Нет, нет! Я готов пойти даже на триста пятьдесят!

Что меня шокировало, так это то, что за фигурку можно было получить такую высокую сумму. Но значит ли это, что Джули пытается её продать?

— Но зачем она вообще пытается продать её?

Белфрид бросил на меня недоверчивый взгляд. — Почему бы и нет? Чем больше денег, тем лучше, не так ли? У вас никогда не может быть слишком много.

— Мне больше интересно, на что она их потратит. До сих пор она ни в чем не нуждалась... по крайней мере, насколько я знал.

Вполне возможно, что Заноба что-то не смог ей купить, в результате чего ей самой понадобились деньги. Если, например, Заноба вдруг утонул в безумных долгах, как кто-то из моих знакомых…

Заноба покачал головой. — В последнее время её навыки значительно улучшились, поэтому я даю ей щедрое жалованье.

Я был тем, кто предложил идею платить ей. Заноба был шокирован идеей давать деньги рабыне, но он не стал спорить. Джули работала достаточно усердно, чтобы заслужить столько. Было вполне естественным заплатить ей за это.

— Хм... Да, верно, Джули-сан ведь рабыня, не так ли? — Белфрид погладил свой подбородок. — Может быть, она пытается выкупить свою свободу?

— Свою свободу?

— Угу.

Рабов обычно покупали и продавали за монеты — покупали в одном месте, а потом продавали с аукциона в другом. Их индивидуальные права различались в зависимости от страны, в которой они находились, и кому они принадлежали. Были страны, которые уделяли первостепенное внимание надлежащему обращению с рабами, и другие, которые гораздо меньше заботились об этом.

Стать рабом было довольно просто. Если у вас не было денег, то вы могли пойти к рабовладельцу и продать себя. Было много людей, которые предпочли бы стать чьей-то собственностью, чем умереть. Это было особенно правдивым на Северных территориях. Помимо сложного климата, люди здесь жили в основном в нищете. Если человек не мог найти какую-то работу, ему грозила голодная смерть или смерть от переохлаждения.

Вдобавок ко всему, уволиться было довольно легко, по крайней мере, теоретически. Поскольку раба продавали за деньги, его также можно было купить за деньги. Можно было накопить монету, чтобы купить себя, и после этого стать свободным. Необходимая сумма зависела от ряда факторов: страны проживания, количества лет содержания раба и того, сколько денег было потрачено на раба. Были даже такие страны, где рабам не полагалась зарплата.

Мы купили Джули по смехотворно низкой цене. Хотя мы обучили её нескольким различным навыкам, она могла легко купить свою свободу за двести золотых монет Асуры, и у неё еще оставалось немного денег. Не то чтобы мы очень сильно хотели её отпускать. Но было кое-что более важное, что беспокоило меня.

— Я не могу поверить, что она могла сделать такое, не поговорив сначала со мной… — Заноба опустил взгляд, на его лицо упала тень, из-за чего трудно было разобрать его черты.

Однако я мог понять его потрясение. Мы сделали для Джули всё, что могли. Она была в ужасном состоянии, когда мы её купили, но мы дали ей еду, одежду, тёплое место для сна, дали ей образование и обучили практическим навыкам.

Мы даже дали ей зарплату. Мы купили её по определенной причине: Заноба, будучи Мико, не мог сам создать то искусство, которое хотел. Я также хотел в будущем наладить массовое производство фигурок Руиджерда. Мы были довольно строги с Джули, надеясь в конечном итоге выполнить эти цели, но мы никогда не были жестоки с ней.

Конечно, если бы Джули действительно хотела быть свободной, мы бы её отпустили. Но это не уменьшило шока от того, что мы узнали то, что она действовала за нашей спиной, чтобы получить деньги для этого.

Неужели она нам совсем не доверяет?

— ...Нет.

Быть рабом — это не прогулка по парку. Я никогда не был рабом раньше, так что было бы неправильно с моей стороны принижать трудности, с которыми они сталкиваются. Увидев положение Ринии своими глазами, мне было гораздо легче представить, через что проходят некоторые из них. Любой человек испытывал стресс из-за отсутствия настоящей личной свободы. Они не могут говорить то, что у них на уме, или делать то, что им хочется.

— Я думал, что мы поступили правильно с ней, но, наверное, ей было слишком тяжело быть рабыней всё это время.

Она только недавно начала переход во взрослую жизнь. Возможно, это заставило её более серьезно задуматься о своем будущем. Несомненно, она столкнулась с рядом проблем — действительно ли нормально продолжать мастерить фигурки, как раньше? Что случится в её будущем?

Возможно также, что теперь, когда её тело начало взрослеть, она стала бояться стать рабыней взрослого мужчины, каким бы джентльменом ни был Заноба. Учитывая их отношения хозяина и раба, Заноба почти не колебался по поводу раздевания её — так же, как он делал это во время менструации не так давно. Даже если Джули ещё юна, это не должно было смущать и пугать её.

— Но если это так, то что будет с нашими мечтами? — размышлял вслух Заноба. — Вы ведь и сами заплатили немалую сумму, чтобы помочь вырастить её, ведь так, Мастер?

Сумма, которую я внёс, была ничто по сравнению с инвестициями Занобы. На самом деле, я немного волновался, думая о том, сколько он вложил в её развитие. Это были не просто деньги, это время и усилия.

— Как бы там ни было, Джули — такой же человек, как и все остальные. Если она так хочет освободиться, то я не думаю, что мы в праве её останавливать.

— Нгх… — Заноба хмыкнул и скрестил руки на груди, всё ещё тревожась. Некоторое время после этого он продолжал тихо стонать.

Вероятно, ему было трудно смириться с этим. Несмотря на мою позицию по поводу того, чтобы отпустить её, ему было бы нелегко отказаться от своих кукол и фигурок, отсюда и напряженные размышления.

Как же мне убедить его?

Благодаря перчатке Залиффа, у него теперь достаточно мелкой моторики, чтобы не разбивать вещи, и даже если он отпустит Джули, то, возможно, всё ещё сможет поручить ей работу для него. Пожалуй, это были бы лучшие аргументы.

— Хм… — хмыкнул я про себя, всё ещё колеблясь туда-сюда.

Заноба наконец повернулся ко мне, словно приняв решение.

— Вы правы, Мастер. Джули много работала под нашим присмотром. Возможно, самое меньшее, что мы можем сделать, это исполнить любое её желание.

Это было немного неожиданно. Зная Занобу, я ожидал чего-то другого. Например того, что он будет до конца против этого. Ведь, в конце концов, это означает потерять человека, который каждый день делал для него фигурки. Думаю, что даже при его сильной склонности к куклам, он не мог относиться к ней как к машине, прожив с ней уже долгое время. Он даже дал ей имя, похожее на имя его младшего брата.

— Что ж, давайте пока вернемся. Мы должны спросить Джули, каковы её намерения.

На данный момент мы только поспешили с выводами. Самым важным было то, чего хотела сама Джули. Если она действительно собиралась освободиться, не сказав Занобе ни слова, то мне придется хорошенько поговорить с ней. Я понимаю, что затронуть эту тему нелегко, но некоторые вещи нужно и необходимо донести до неё.

***

Спустя десять минут, на карате, мы вернулись в общежитие Занобы. По причинам, не поддающимся моему воображению, Белфрид решил сопровождать нас.

«Я хочу увидеть эту фигурку ещё раз»

Не верю. Его карманы звенели и звенели, наполненные монетами, что было явным признаком того, что он всё ещё не отказался от своего желания приобрести фигурку у Джули. Мне трудно было поверить, что Заноба охотно расстался бы с ней, если бы она действительно была такой феноменальной, как утверждал Белфрид. Хотя я предполагаю, что Заноба может не разделять безмерного обожания Белфрида. В конце концов, у каждого свои симпатии и антипатии. Тем не менее, хорошо, что Белфрид намеревался договориться о том, чего он хотел. Он казался довольно эксцентричным, но, по крайней мере, он был приличным торговцем.

— Я вернулся! — объявил Заноба, распахнув дверь и не потрудившись постучать.

Внутри всё было так же, как и обычно. Возлюбленной Занобы, бронзовой статуи обнаженной женщины, нигде не было видно. И, конечно же, ни Джули, ни Джинджер не переодевались, когда мы вошли. Вообще, Джули, как ни странно, отсутствовала.

— С возвращением, Мастер! — Джули выбежала из одной из внутренних комнат.

Упс, ошибся. Похоже, она была здесь.

В руке у неё был стальной нож, используемый для обтесывания камня. Понятное дело, она не пользовалась верстаком в главной комнате и занималась своим ремеслом в другом месте. Или, возможно, прятала его, в зависимости от обстоятельств.

Заноба, должно быть, подумал так же. Однако Джули не выказывала никаких признаков паники из-за нашего внезапного возвращения. На самом деле она выглядела более счастливой, чем я видел её раньше. Если она действительно планировала выкупить свою свободу и сбежать за спиной Занобы, то способность так невинно улыбаться была впечатляющей игрой. А также очень тревожной.

Всё, что я могу сказать, это то, что женщины иногда могут быть очень пугающими.

— Ах! — её лицо омрачилось, когда она заметила Белфрида, и она отступила на шаг, словно в панике.

Ох? Что это? Неужели она увидела Белфрида и поняла, что кто-то, посвященный в её тайну, сейчас здесь?

— Добрый день, Джули-сан. Спасибо, что зашла на днях, — Белфрид мерзко ухмыльнулся.

Джули пронзила дрожь, и она бросила на Занобу умоляющий взгляд, прося о помощи. Заноба хмыкнув, направился к ней. Он быстро преодолел расстояние между ними и уставился на неё. Джули с тревогой посмотрела на него, ожидая помощи.

— Джули... Ты хочешь перестать быть моей рабыней?

Её глаза широко распахнулись…