Почувствовав тусклый свет, Люмиан поспешно открыл глаза.

На алтаре лежала обугленная черная мантия, чьи края лизало золотое пламя. Но она все никак не хотела загораться, как проклятая марионетка, не желающая умирать.

Полупрозрачные лица Реймунда и остальных мелькали вокруг неё, точно призраки, застрявшие между настоящим и уничтоженным будущим.

— Ложись! — крикнул Райан.

Люмиан упал без колебаний. Если бы было время, он бы бросился плашмя на землю.

Лия и Валентин в мгновение ока оказались позади, пытаясь увернуться.

В тот же миг Райан вонзил Меч Рассвета в сердце алтаря, пробив мантию.

Беззвучно меч разлетелся на куски, разорвав при этом алтарь на части.

Когда сияние рассеялось, Люмиан поднял голову и увидел, что алтарь превратился в руины, треть алтаря исчезла от удара. Свечи, шипы и черная ткань исчезли, превратившись в пыль, парящую в воздухе.

«Невероятная сила…» — восхитился Люмиан.

— Все в порядке? — спросил он.

Лия поднялась и развернулась. Четыре серебряных колокольчика, украшавшие ее вуаль и сапоги, зловеще звенели, их звон не успокаивал и не настораживал.

— Это еще не конец, — она предупредила Райана и Валентина, а затем прошептала. — Алтарь исчез — так в чем же подвох?

Пока она говорила, Валентин наколдовал золотое пламя, которое поплыло по воздуху и осветило пространство.

В дальнем конце подвала были только сваленные в кучу человеческие кости и несколько овечьих шкур. Потолок был простым и ничем не украшенным — даже люстры не было.

Люмиан хмыкнул.

–Никаких характеристик Потустороннего?

— Может быть, их принесли в жертву, — прямо сказал Райан. — Скорее всего, вначале они не получали много даров и не были достаточно сильными. Они могли приносить в жертву только обычных людей, а за Потустороннего взялись только тогда, когда обрели приличную силу. Как, например, в этот раз.

Было ясно, что они знали о получении даров.

Затем Райан сказал:

— Здесь больше ничего нет, надо уходить. Нет смысла связываться с опасностью, которую мы не можем даже увидеть.

Люмиан никак не отреагировал, решив еще раз осмотреть комнату на наличие потайной двери.

Найти её не удалось.

Он направился к выходу из подвала, Лия, Райан и Валентин последовали за ним.

Как только Люмиан добрался до выхода из подвала, Райан застонал от боли.

Его тело взлетело вверх и ударилось о коричневую деревянную дверь подвала с такой силой, что шаткая лестница содрогнулась.

— Ух!

Какое-то невидимое копье пронзило грудь Райана, пригвоздив его к стене. Из зияющей раны хлынула кровь. Если бы Райан не успел вовремя отпрыгнуть в сторону, копье пронзило бы его сердце.

Лия, которая всё время использовала Духовное Зрение, не обнаружила нападавшего.

Казалось, что на Райна обрушилась кара некого божества.

Прежде чем они успели понять, что происходит, улыбка Лии превратилась в гримасу.

Ее руки сами собой отдернулись назад. Кости с хрустом раздробились, а конечности затекли. В животе образовалась воронка, как будто ее ударили. От удара она отшатнулась назад и врезалась в стену.

Валентин вскрикнул у подножия лестницы.

Его ребра ломались одно за другим, словно по груди били кувалдой. В животе и груди Лии и Валентина появились кровавые дыры, и они с треском впечатались в каменную стену.

Люмиан на мгновение остолбенел. Хотя это необъяснимое нападение привело его в замешательство, он почувствовал облегчение от того, что, похоже, не он был целью этих атак.

«Неужели эта шипастая метка защитила меня?» — Как только эта мысль промелькнула в его голове, он вдруг почувствовал, как невидимая сила ударила его о стену у лестницы.

Даже с помощью Духовного Зрения ему удалось понять что произошло.

Вспомнив, что произошло с Райаном и остальными, Люмиан тут же уклонился в сторону.

Сильная боль мгновенно заполнила его сознание. Кожа на правой груди разорвалась, обнажив легкие.

Люмиан почувствовал, как будто невидимый стержень пронзил его и пригвоздил к стене.

Когда из него потекла ярко-красная кровь, Райан осветил окрестности с помощью пятен света. Это позволяло изгонять зло и рассеивать иллюзии.

Однако все четверо по-прежнему ничего не могли разглядеть.

Бах!

Грудь Райана провалилась под ударом невидимого молота.

В то время как вуаль Лии и серебряные сапожки с колокольчиками издавали сильный звон, ее ногти были вырваны невидимой силой, окрасив пальцы в красных цвет.

От неописуемой боли ее лицо исказилось от ужаса.

Валентин раскинул руки, и обрушил святой столб света на себя. Внезапно вспыхнул солнечный свет, уничтожив все зло и воспламенив тело Валентина. Однако в солнечных бликах его руки непроизвольно отдернулись назад и уперлись в стену. На запястьях появились две кроваво-красные дыры, пригвоздившие их к стене.

Когда свет померк, лицо Валентина обуглилось, а кожа с лица сдиралась сантиметр за сантиметром.

Видя их мучения, Люмиан испытал к ним жалость.

Неизвестно, было ли это связано с шипастой меткой, но его мучили меньше, чем других. Его всего лишь несколько раз ударили невидимой рукой. Лицо было красным и опухшим, зубы расшатались. Из-за чего он с трудом мог говорить.

В тот момент, когда на него обрушился очередной шквал атак, зрение Люмиана затуманилось, и он увидел дикую местность.

Вдали возвышалась горная цепь, а рядом простиралась травянистая пустыня.

Два демоноподобных существа с козлиными рогами притащили издалека темно-красную повозку, похожую на рог, и поспешили к Люмиану и приезжим.

В карете сидела женщина в изумрудном одеянии и лавровом венке. Каштановые локоны были аккуратно собраны, а ореховые глаза яркими и водянистыми. Достойная и благородная, напоминающая мадам Пуалис в зрелом возрасте.

«Она сдержала свое обещание помочь?» — Люмиан вздрогнул, а затем обрадовался: невидимая сила их не атаковала.

Почему-то он знал, что стоящая перед ним женщина — не мадам Пуалис. Вернее, не совсем мадам Пуалис. Скорее, это мистическую марионетку, которую мадам Пуалис создала усилием воли.

Люмиан решил называть ее мадам Ночь.

В отличие от встречи в ином мире, мадам Пуалис держала в одной руке дубовую ветку, увенчанную омелой, а в другой — жадеитовую чашу с искрящейся жидкостью.

Мадам Пуалис обмакнула дубовую ветку в чашу и окропила их.

После третьего окропления Люмиан увидел, что его рана на груди быстро затягивается. Боль быстро исчезла, и он больше не был прижат к стене.

Лия, Райан и Валентин полностью исцелились, от жестоких ранений не осталось и следа.

— Что на нас напало? — спросил Люмиан, решив, что ничего не теряет, если спросит.

Мадам Пуалис, сидевшая в пунцовой карете, надменно ответила:

— На вас есть следы от порчи Страдальца. К счастью, это незначительно. Иначе пришлось бы заново начать цикл.

— Порча Страдальца? Что это значит? — Люмиан обменялся недоуменными взглядами с Райаном и остальными.

Мадам Пуалис мягко ответила:

— Это всё, что я знаю.

— Тогда вы знаете, что случилось с мертвым колдуном и совой на кладбище? — спросил Люмиан.

Мадам Пуалис взглянула на него.

— Если бы я знала, все сложилось бы иначе. Изначально я планировала править этим местом, но теперь у меня нет другого выбора, кроме как уйти.

«Править этим местом?» — В голове Люмиана зазвенели тревожные колокольчики. — «Попасть в петлю, возможно, не самая худшая участь.»

«Я не представляю сколько у меня и Авроры было бы детей, если у мадам Пуалис все получилось бы»

По сравнению с этим попадание в петлю и возможность погибнуть в любой момент кажется не таким уж страшным.

«По крайней мере, мы умрем без лишних страданий!»

Мадам Пуалис взглянула на них, но больше ничего не сказала. Она приказала своим черным демоническим зверям утащить ее повозку в пустыню.

Когда она удалилась из поля зрения Люмиана и остальных, пустыня уже исчезла.

В этот момент они поняли, что все еще находятся в подвале. Половина из них стояла на лестнице, другая половина — у деревянной двери.

Если бы не кровь и поваленные гвозди на полу и стенах, можно было бы подумать, что они попали в крайне реалистичную иллюзию.

— Давайте сначала выберемся отсюда, — Райан быстро пришел в себя и сказал Валентину: — Избавься от всех следов, которые мы оставили.

Валентин кивнул и наколдовал иллюзорное золотое пламя, чтобы сжечь кровь и ногти.

По дороге в собор они больше ни с чем не столкнулись.

Неизвестно, была ли израсходована порча Страдальца или мадам Пуалис расправилась с ней.

Когда Люмиан уже собирался уходить через боковую дверь, он вдруг заметил заместителя падре Мишеля Гаррига, стоявшего в оцепенении у комнаты, где находились спящие слуги.

«Неужели этот человек вернулся после того, как набил свой желудок?» — Люмиан уже собирался обойти его стороной, когда Мишель, с его вьющимися каштановыми волосами и тонкими чертами лица, вдруг повернулся и увидел их.

Райан уже готов был вырубить этого парня, когда Мишель Гарриг с неестественно веселой улыбкой спросил его:

— Пришли помолиться? Нужна исповедь?

«Все остальные в соборе по непонятной причине спали, а тебя волнуют исповеди?» — Люмиан посмотрел на Мишеля как на сумасшедшего.

В прошлый раз его ненормальность было сложно заменить, но сейчас это стало очевидно!