Его Учитель не был идеальным человеком.

[Так неправильно. Смотри внимательнее]

В его словах всегда присутствовал легкий трепет.

[Молодец. Хорошо справляешься. Впечатляет]

В его словах всегда присутствовала легкая зависть.

[Больше мне нечему тебя учить в этой области. Ты познал её лучше меня]

И в его словах всегда присутствовало легкое отчаяние.

Он мог почувствовать его эмоции не только благодаря своей особой проницательности, но и потому, что его Учитель не пытался их скрыть.

Когда он только стал учеником, его Учитель сказал тоном, не допускающим разночтений.

[Я буду относиться к тебе таким, какой ты есть]

[…]

[Я не буду приукрашивать. Я не буду скрывать. Я не буду обманывать. Ты всегда будешь видеть истинного меня. Тот я, которого ты видишь, полностью соответствует глубине моей сущности]

Учитель посмотрел ему прямо в глаза.

[Поэтому ты должен стать сильнее]

[…]

[Некоторые люди пытаются разыграть карту «чести» как оправдание своего поведения. Они забывают, что сердце одного человека несет в себе достаточно остроты, чтобы пронзить сердце другого человека. Так же, как не вежливо носить незаточенный меч в ножнах, так и беседа по душам с кем-то с абсолютной честностью не подарит трогательных ощущений]

Учитель взял его за плечи и продолжил решительным тоном:

[Но, все равно я буду с тобой честен. Я буду резать твое сердце бесчисленное множество раз. Будь готов. Понимаешь?]

Он кивнул.

Все было так, как сказал его учитель. Сырая честность действительно на деле оказалась ужасно неприятной вещью. В бою он понял, что даже когда жители Великой Пещеры Инь цеплялись за него, даже когда враги направляли на него свои мечи, они не были до конца с ним честны.

Учитель также научил его, как справиться с таким знанием.

[Не пытайся внимать тому, чему нельзя внимать. Пропусти такое. Не избегай; признай его. Не принимай то, что не может быть принято. Противодействуй такому. Встречай меня так, как будто идешь на дуэль с мечом в руках. Смирись. Противодействуй. Выдержи. Стань сильнее]

Он так и сделал.

Он не избегал боли. Он не пытался угодить настроению. Он просто воспринимал человека, которого называл своим Учителем так, каким тот был на самом деле… и Учитель относился к нему так же. Между ними не было недопонимания, которое могло бы вбить клин, как не может быть пропасти между горами и полями.

Таким образом.

[Мне пора уходить]

Он не мог неправильно понять смысл его слов.

[Учитель]

[Я продержался довольно долго]

Его Учитель умирал.

Раса Истинных Людей жила за счет поглощения солнечного света через кожу и вытягивания сока через рот, и совсем не меняла физический облик от рождения до смерти. Их возраст можно было примерно определить по светимости кожи. Учитель уже был достаточно тусклым при их первой встрече, а теперь он напоминал фитиль свечи, догоревший до последнего мерцания перед тем, как погаснуть.

[Я недостаточно силен, чтобы жить вечно. Вот и все]

Учитель кашлянул. Его тело тут же ярко вспыхнуло, затем потускнело.

Он узнал, что непонимание может быть одновременно и страшным, и в то же время печальным.

[Я рад]

И еще до боли радостным.

[Что смог встретиться с тобой перед тем, как уйти].

В его словах присутствовали искренние извинения и глубокая благодарность.

[Что смог тебя многому научить]

В его словах присутствовали глубокая печаль и огромное облегчение.

[Было большой удачей стать твоим учителем]

В его словах присутствовали бездонная тревога и парящая гордость.

[Учитель]

Его учитель мог бы сказать и кое-что другое.

Мне жаль. Я был неправ. Меня оказалось недостаточно.

Пожалуйста, прости мне мою слабость, неспособность не только вести тебя за собой, но даже поспевать рядом, – он мог бы попросить прощения.

Но он так не поступил. Напротив, Учитель решил выразить благодарность за их встречу. Вместо того, чтобы извиниться за свои недостатки, он поблагодарил. И в его словах не было лжи, как не было и фантазий. Несмотря на то, что и в первом, и во втором варианте не было неправильности, его учитель предпочел пойти первым путем.

Он понял без слов.

Бум!

Он прижался лбом к земле.

Бум!

Учитель, лежащий на больничной койке, наблюдал за ним, слабо мерцая.

Бум! Бум! Бум!

Поклоны, предложенные учителю.

Учитель молча принял его поклоны. Благодарность в одном поклоне, сожаление в другом и еще раз поклон. Если каждый разрез Первородного Меча уносил душу в небо, то каждый из его поклонов притягивали одну из душ в благоговении к земле.

Всего было семнадцать поклонов.

Учитель улыбнулся. Без глаз, без носа, он передал широкую улыбку одним движением губ.

[Спасибо]

Учитель закрыл глаза.

Прошло совсем немного времени, и его мерцание потухло, оставив после себя лишь бледное тело. К тому времени у него уже не было Учителя.

[…]

Жить в мире без Учителя оказалось не так трудно, как казалось поначалу.

Учитель кое-чему его научил. В мире есть проблемы, которые существуют независимо от силы человека.

Сердце человека достаточно острое, чтобы ранить. Необходимость встречать каждого человека так, как будто собираешься скрестить с ним мечи означала, что мир полон противников. Он мог бы в одиночку убить всех живущих в мире, но не мог спасти даже одного умирающего.

Он не был непобедимым.

Ему просто немного повезло.

От природы ему повезло родиться немного сильнее.

И все.

Он был обычным человеком.

В тот момент он понял, что больше не одинок.

7.

Как только он вошел, как и на прошлом этаже, сразу прозвучало оповещение о зачистке этажа.

[Формирование ключа завершено]

[Фрагменты миров, вплетенных вами в свой собственный мир, теперь стали его частью]

[Ранее разрушенные миры получили еще один шанс в мире Белого Льва]

[97-й этаж зачищен]

Тот, кто услышал оповещение, не пошел по лестнице, ведущей на следующий этаж. Он решил спокойно прогуляться по миру.

Нет – по мирам.

– Когда-то здесь происходили страшные события.

Следующий мир был музеем.

С безупречно белыми стенами. И точно так же чисто-белый потолок с белым полом соединяли отливающие серебром воздуховоды. Атмосфера напоминала больницу, но вместо кроватей больных и столов врачей здесь находились статуи, картины и инструменты.

У статуй были самые разные мотивы, но изображение маленьких детей объединяло их всех. А содержание картин предполагало использование различных инструментов в отношении детей.

Все инструменты представляли из себя самые разные орудия пыток.

Здесь были инструменты для вырывания зубов, для выдирания ногтей, предполагающие выпуск горячего пара, для отрывания волос вместе с кожей на голове, и еще бесчисленные количество инструментов, предназначенных для причинения боли.

Женщина-экскурсовод в халате, ведущая группу мальчиков и девочек, одетых в школьную форму, сказала:

– Когда здесь правило Созвездие Проповедника Вечного Счастья, выбирались жертвы, а затем страдания жертв использовали как энергию для производства пищи, машин и лекарств.

Мальчики и девочки, затаив дыхание, слушали рассказ женщины.

– Оправданно ли жертвовать немногими ради многих? А если да, то оправданно ли пожертвовать одним человеком ради всеобщего блага? Что несправедливее: мгновенная смерть или долгие мучительные страдания?

– …

– Разные люди дадут разные ответы. Некоторые могут сказать, что происходившее здесь, в конечном итоге, наше неизбежное будущее, и все усилия, предпринимаемые человеком – это попытки либо избежать его, либо отсрочить.

Женщина оглядела мальчиков и девочек, заглянула им в глаза, а потом продолжила.

– Так тоже можно думать.

– …

– Нет ничего плохого, если некоторые из вас сочтут такое общество идеалом и будут к нему стремиться.

Экскурсовод подняла голову и осмотрела картины в музее.

– Потому что трагедия того мира заключалась не в том, каким он был, а в том, что все настолько привыкли к нему, что не осталось никого, кто бы смог подвергнуть сомнению его устройство.

Женщина остановилась перед статуей.

Статуя изображала не ребенка. Женщина провела тыльной стороной ладони по статуе мужчины с мечом наперевес.

– Беспрекословное повиновение становится нормой, норма не предполагает ответственности, в мире, где никто не несет ответственности, нет и возможностей, а когда нет возможностей, нет и будущего.

– …

– Так что тот мир был оставлен на произвол судьбы, пока не появился кто-то извне.

Мало кто из учеников её понял.

Их больше заинтересовало провокационное содержание картин. Кое-кто усмехнулся, посмотрев на статую мужчины. Кто-то попытался засунуть палец в орудие пыток и пощупать текстуру металла.

Но некоторые (на самом деле немногие) глубоко задумались.

– Дамы и господа.

К ним женщина и обратилась.

– Совершенно нормально жить своей жизнью, какой бы она ни была. Просто берите на себя ответственность за свою жизнь.

Ученики кивнули.

Сверху вниз им внимала статуя.

«…»

И похожий на статую мужчина тоже за ними наблюдал.

Но, поскольку никто не заметил его присутствия, он потихоньку пошел прочь.

– Говорю же, никаких новостей!

В следующем мире был роскошный дворец.

Блондинка с привязанной к поясу лопатой хмурилась и болтала.

– Гадство! Я просто хочу знать! Хочу знать, когда эта чертова штука вернется! Я хочу знать, умер ли он или нет! …По крайней мере он хоть не умер, верно?

Перед блондинкой сидела девушка с длинными серебристыми волосами, завязанными сзади в пучок. Девушка сложила веер и, вздохнув, ответила.

– Не умер. Раз мой навык не сработал, значит, не умер.

– Ты уверена? А помнишь историю с Убийцей Небесной Звезды, вдруг его запечатали или что-то типа того.

– Тогда бы он попросил о помощи.

– А может у него даже не было возможности попросить о помощи!

– Маловероятно

Сереброволосая девушка скрестила ноги и подперла подбородок рукой.

– В конце концов, он… моя любовь

Блондинка покачала головой и вздохнула.

– Что за пара поехавших со сломанными моральными ориентирами…

– Что ты только что сказала?

– Я сказала, что вы пара поехавших.

Сереброволосая девушка удивленно уставилась на блондинку. Блондинка встретила взгляд девушки вопросом «что» и «почему», но, примерно через минуту она откашлялась и сунула руки в халат.

– В любом случае, вот что.

– Я вижу, ты меняешь тему.

– Неважно, просто возьми.

Сереброволосая девушка приняла предмет, который протянула ей блондинка.

Внутри лежала вяленая рыба. Прекрасное лицо сереброволосой девушки нахмурилось.

– Что это?

– Сушеный минтай.

– Зачем мне сушеный минтай?

– Наследный принц попросил передать. Сказал, что сожалеет о том, и о сем.

– Боже, что за человек.

Сереброволосая девушка коснулась лба… И тогда настал момент.

– …

Сереброволосая девушка замерла, а потом повернула голову. Блондинка испуганно посмотрела в ту же сторону, а затем приподняла одну бровь.

– Что там? айфри дом Ты как будто призрака увидела или что-то типа того.

– …Хмм.

Сереброволосая девушка слегка улыбнулась, но не стала отвечать.

Блондинка покрылась мурашками от её вида, но, тем не менее, сереброволосая девушка протянула руку и приняла подарок.

– Скажи ему, что я его благодарю.

Глаза блондинки расширились.

– Я думала, ты бросишь эту штуку собакам. Может, со временем ты стала мягче?

– Нет.

Сереброволосая девушка отодвинула подарок и снова подперла подбородок рукой.

– Просто у меня возникло чувство, что где-то там он ревнует. Как мило!

– Уф, отбитая парочка кринж… Все, ухожу.

После того, как блондинка с причитаниями удалилась, сереброволосая девушка еще некоторое время продолжала смотреть в угол своего кабинета, улыбаясь.

Он снова шагнул.

Его путешествие продолжалось.

– Как бы сказал Железный Космический Рыцарь, у нас во вселенной…

Он шел по миру, состоящему только из точек и линий, миру без звезд, заполненному бесчисленными искусственными спутниками и соединяющими их массивными коридорами.

– Про хижину «Рассвет» есть одна страшная история.

– Какая история?

– Я не верю в сказки…

– Что случилось с этим сумасшедшим стариком?

На темной вершине тускло освещенной горы стоял одинокий домик. И ничего больше, кроме домика, в мире не было.

– Мама! Мама! Глянь, что у меня есть!

– Смотрю, дочь Этого Человека. Это называется «сушеный минтай». Где ты его взяла?

– Ох! Мне подарил его дядя Нас При!

Мир, где свободолюбивая девочка держала за руку свою болезненную на вид маму и переходила вместе с ней дорогу по пешеходному переходу.

Там женщина и мужчина на мгновение задержали свой взгляд друг на друге. А может, и с дочерью женщины они переглянулись.

Возможно, все просто так совпало, а может, они и правда переглянулись. Парень точно не знал.

По правде говоря, он даже не был уверен, действительно ли им с сереброволосой девушкой удалось пообщаться в предыдущем мире, или просто все так удачно совпало.

Но он знал, что скоро все скрытое откроется.

Очень скоро.

«…»

Пройдя через несколько миров, мужчина наконец остановился перед цветущим весной красным пионом.

За пионом в землю был воткнут меч.

Больше ничего не было. Ни надгробия высотой с башню, ни кургана размером с гору. Кажется, за ним ухаживали, так как на лезвии не было ржавчины, но в остальном, заросшая полевыми цветами и пышными сорняками местность напоминала дикий цветник.

Но здесь был отнюдь не дикий цветник.

Просто меч, как и пион, стали частью флоры среди сорняков и полевых цветов.

«…»

Он начал кланяться цветку.

«…»

В своем первом поклоне он охватил смерть и возрождение мира, использовавшего страдания невинного ребенка для достижения вечного счастья.

«…»

В своем втором поклоне он охватил смерть и возрождение мира, где серебряное сердце застряло в вечности, умерло ради долга, превышающего любовь и возродилось ради любви, превышающей долг.

«…»

Третьим поклоном был охвачен еще один мир.

Четвертый, пятый, шестой…

«…»

В конце концов, своим последним, девятым поклоном, он охватил пион, распустившийся в конце вечной зимы.

«…»

Он глубоко поклонился.

А затем начал отступать назад, и отступал до тех пор, пока пион не скрылся из виду. Тогда он развернулся и пошел прочь.

[Вы вступили на 98-й этаж]