***

Фарон не мог успокоить своё дрожащее тело. Даже просто поднести чашку чая ко рту было непосильной задачей, которую он в итоге не выполнил. Фарон расстроено поставил её обратно на стол, решив не обращать внимания на пересохшие губы и горло, чтобы избежать несчастного случая. Когда он успокоился, человек, сидевший напротив него, улыбнувшись, заговорил.

«В чем дело...? Может быть, этот чай тебе не по вкусу?»

От этих слов Фарон застыл. Откуда ему было знать вкус чая, который он даже не попробовал? Несмотря на странный вопрос, Фарон умел читать атмосферу. Его собеседник занимал положение намного выше его — это явно был не тот человек, которого он хотел бы разозлить. Фарон быстро замахал обеими руками отрицая эти слова.

«Н-нет, вовсе нет, что вы! Дело не в этом! Чай очень очень вкусный! Просто я немного нервничаю. Прошу прощения, Ваше Святейшество».

Человеком напротив него был Салем Готтшуранш. Папа и суверен Святого Королевства. Он был самым влиятельным человеком на всем континенте, фигурой, перед которой склоняли головы короли и императоры. И прямо сейчас он разговаривает с таким ничтожным человеком, как Фарон, простым монахом из какой-то тривиальной приграничной области.

'П-почему такой человек вообще захотел поговорить со мной...?!'

Многие сочли бы это большой честью, но для Фарона это было слишком. Трудно было поверить, что человек, на которого он в прошлом даже посмотреть нормально не мог, теперь сидит прямо перед ним.

'Это ведь не сон, верно? Ах, я даже не знаю, что сейчас чувствовать!'

Фарон слышал, что Папа посетил аббатство за несколько месяцев до этого, чтобы повидаться с Томой, ведь он был компаньоном бывшего Героя. В то время он находился в Лании, а это означало, что он упустил возможность в первые в жизни встретиться с Его Святейшеством. Однако разочарование Фарона сменилось детским предвкушением, когда его пригласили лично встретиться с Папой.

'Что мне делать? Кто-то вроде меня сидит с ним за одним столом! Что же мне делать... Я до сих пор не знаю, почему он попросил о встрече именно со мной...'

Его начало одолевать чувство тревоги. В последнее время аббатство было холодным и безрадостным местом, оно изменилось, с тех пор как он... Может быть, кто-то сообщил о его проступках во время визита Папы?

Фарон покачал головой. Нет, если бы это было правдой, чтобы его наказать были бы посланы Святые Рыцари. Не было никакого смысла в том, чтобы сам Папа участвовал в таком обыденном деле.

Пока Фарон терялся в раздумьях, Папа снова заговорил.

«Я вызвал тебя сюда, чтобы узнать о состоянии аббатства».

«Аббатства?»

'Ах-ха! Верно. Может быть, он беспокоился о старом Герое? В этом есть смысл. Они были компаньонами в течение долгого времени и, вероятно, все еще близкие друзья!'

«Всё хорошо, — сказал он с улыбкой. — Благодаря Вашему Святейшеству, у нас все хорошо!»

Фарон несколько раз кивнул головой.

Салем сделал еще один глоток чая, наблюдая за взволнованным монахом. Его улыбка неизменилась, когда он прищурился.

«Всё хорошо? Хах! Понятно. Значит, ты считаешь, что у 'вас всё хорошо', при том, что вы уже так долго не платили налоги...?»

Фарон шокировано остолбенел, с открытым ртом уставившись на Папу.

«Более того, расследование показало, что в вашем аббатстве кто-то воровал пожертвования».

Глаза монаха дрожали, когда он вытирал холодный пот, выступивший на лбу.

«Ах, Ваше Святейшество, — Фарон сглотнул. — Это...»

«Также ходят слухи, что это обычное явление».

Фарон попытался успокоить свое колотящееся сердце. Заикающийся ответ — это все, на что он был способен.

«Это не такое уж и частое явление, да и это... это... моя...»

«Ты случайно не знаешь, кто преступник?»

Глаза Фарона расширились от этого вопроса, и ему показалось, что мир вокруг него закружился.

«Я спросил, знаешь ли ты, кто преступник».

«Ах, нет, — его разум метался, пытаясь сказать что-нибудь, что угодно. — Это моя...»

Фарон быстро взглянул на дверь и увидел Святого Рыцаря, запиравшего единственный выход из комнаты.

«Видишь ли, аббатство...»

Фарон в страхе оглянулся на Салема. Улыбка Папы исчезла за то короткое мгновение, пока он смотрел в сторону. Вместо нее появилось жесткое выражение лица и пронзительный взгляд. Темно-синие глаза Салема были почти гипнотизирующими. Фарон не мог отвернуться, даже если и хотел.

«Святое место Бога, — продолжил Салем. — Кто-то осмелился украсть пожертвования, предназначенные для Бога, из такого места? Такое отвратительное деяние заслуживает божественной кары!»

«Э-это...», — попытался вмешаться Фарон, но его просто проигнорировали.

«Какое-то время назад я начал расследование. Количество аббатств в Королевстве и количество сирот, проживающих в каждом из них. Когда я увидел, сколько их, я понял, что это настоящая трагедия. Было много случаев, когда эти бедные души голодали, некоторые из них до смерти, — откинувшись на спинку кресла, Салем начал причитать. — В те времена было обычным делом, когда пожертвования не выплачивались, что приводило к тому, что монахи и монахини, управлявшие аббатствами, тоже голодали. Не имея возможности прокормить ни себя, ни детей, о которых они заботились, многие просто бросали свои посты. Мне не нужно объяснять тебе, что ждало сирот, которых они оставляли позади...»

«Ты знаешь, из-за чего происходило?» — после короткой паузы спросил Папа.

Салем пристально посмотрел на Фарона. Один взгляд в эти глаза заставил монаха замереть, не в силах что-либо сказать. Папа продолжил, давя на Фарона своим голосом.

«Из-за тех, кто не платил пожертвования, чтобы разбогатеть, из-за тех, кто не платил пожертвования, потому что были слишком бедны, из-за тех, кто не работал из-за слабого здоровья, и из-за тех, кто крал пожертвования, предназначенные для Бога...»

«Э-это...»

«Они — падшие! Паразиты, которые пожирают других ради собственной выгоды! Их нужно отсеять и наказать. Но как это сделать? Ответ прост. Чтобы очистить сердца от зла...»

Салем выпустил чашку из рук. Она упала на пол и разбилась, засоряя комнату осколками и её содержимым.

«Суд Ереси — идеальный вариант. Падшие быстро осознают ошибочность своих действий, снова и снова крича что-то вроде "простите" и "я раскаиваюсь!". Хаха, разве это не глупо с их стороны? Как они могут по-настоящему сожалеть о содеянном, если они извиняются только из-за боли?»

Фарон слишком хорошо знал, что такое Суд Ереси, особенно благодаря своим кошмарам, которые посещали его после того, как он украл пожертвования. Тома закрыл глаза на инцидент и простил его, но... будет опасно говорить Папе слишком много. Не только для него, но и для Томы и, возможно, даже для других монахов и монахинь аббатства!

«Мне интересно».

Фарон тяжело сглотнул, опасаясь, того, что Салем Готтшуранш спросит дальше. Папа улыбнулся и снова прищурился.

«Кто украл пожертвования? Я должен наказать их, поэтому, пожалуйста, расскажи мне».

Фарон задрожал.

'Солгать? Или же сказать правду? Что мне делать? Может притворится, что я не знаю? Или признаться в своих преступлениях? Но, если я это сделаю, меня накажут...! Нет, меня могут начать серьезно пытать или даже убить... это может даже принести вред всему остальному аббатству...?!'

В голове Фарона промелькнуло бесчисленное множество мыслей. Видя, что он не может прийти к решению, Салем решил подтолкнуть его в нужном направлении.

«Может ли быть... что бывший Герой Тома совершил это преступление?»

Фарон перестал дрожать и удивленно посмотрел на Салема.

«Как я и думал, Брат Тома — истинный виновник преступления, верно? Так и есть, не так ли? Брат Фарон, скажи мне. Ты просто должен произнести эти слова».

'...Что Его Святейшество такое говорит? Неужели он подозревает своего старого компаньона, бывшего Героя, в краже? Нет, этого не может быть...! Должно быть, я ослышался!'

Однако Салем продолжал выжидающе смотреть на Фарона. Это был не простой розыгрыш. Это были глаза, наполненные жадностью — жаждой чего-то. Увидев эти глаза, Фарон решил, что должен все исправить.

«Нет, это не так, — он сделал самое храброе лицо, на которое был способен. — Это я украл их. Пожертвования, я имею в виду».

Салем на мгновение замолчал.

«Ты ведь, случайно, не пытаешься прикрыть Брата Тому?» — спросил Салем, его выражение лица становилось все более недовольным.

«Почему вы пытаетесь обвинить Брата Тому в моих преступлениях?» — обвиняюще спросил Фарон.

Салем снова замолчал.

«...Это немного уже слишком для шутки. Я не уверен, чего хочет Ваше Святейшество, но...— Фарон, видя истинную цель Папы, заговорил сквозь стиснутые зубы. — Я понимаю, что вы пытаетесь доставить неприятности Брату Томе. О чем вы только думаете? Разве вы не друг и бывший компаньон Брата Томы? Зачем вам пытаться его подставить! Как может человек вашего положения...! Может быть, вы, как люди говорят, и правда пали?»

«Пал? Я?» — холодно спросил Салем.

«Верно! Этот слух буйствует среди священников! Говорят, что Ваше Святейшество обезумело от эгоистических желаний, что вы отвернулись от народа и злоупотребляете своим положением ради личной выгоды. Говорят, что вы забыли учения Бога, возомнив себя высшим правителем!»

«...Твои слова слишком суровы, брат Фарон, — Салем откинулся назад и улыбнулся. — Ты смеешь говорить такие слова правителю этого мира?»

«...Правителю мира? — Фарон был ошеломлен. — Что вы...? Это чушь. Вы может и правите Святым Королевством, но вы далеки от того, чтобы править миром. Все, что я могу вам сказать, это то, что Брат Тома — не преступник, каким вы хотели бы его видеть, а добросердечный человек. Он гораздо добрее, чем вы думаете! Не пытайтесь и дальше порочить его имя!»

Фарон встал со своего места.

«Я ухожу, — Фарон подошел к двери, но ему преградил путь Святой Рыцарь, стоявший на страже. — Отойди!»

Святой Рыцарь молча смотрел на него в течение мгновения, а затем обратил свое внимание на Салема. Папе понадобилось лишь усмехнуться, чтобы Святой Рыцарь кивнул в знак понимания. Он тут же ударил Фарона по голове своим мечом в ножнах. Салем подошел к монаху, который рухнул на пол.

«Ах, эта... шавка, которую я воспитывал, смеет лаять на меня. Я не могу больше её слушать. Когда псы становятся такими непослушными, это значит... что им требуется наказание».

«У-угх...» — Фарон мог только ошеломленно смотреть на Салема, издавая стоны боли.

Папа насмешливо улыбнулся ему.

«Брат Фарон. Добросердечность, о которой ты говорил, мне интересно посмотреть, как это чувство защитит тебя».

Фарон закричал, когда Святой Рыцарь схватил его за волосы и поднял вверх.

— Ω —