— ...кубо-сан. Накакубо-сан.

Когда его потрясли за плечи, мужчина поднял глаза.

— Будете здесь спать — простудитесь.

Голос, как оказалось, принадлежал молодой медсестре.

— Да-да… — Мужчина встряхнул головой. Ему казалось, что он видел долгий и странный сон, но вспомнить содержание не выходило.

Проводив мило улыбнувшуюся медсестру взглядом, мужчина поёрзал на жёсткой кровати и лёг поровнее.

В приёмной больницы как всегда царила вялая атмосфера. Из-за чересчур хорошего отопления и запаха закусок духота тут переходила всякие грани, однако больше податься мужчине было некуда.

В свисавшем с потолка плазменном телевизоре вовсю спорили комментаторы.

— ...Терроризм это, новая волна! Не могла это быть случайность. Или, по-вашему, бассейн просто взял и взорвался?!

— Но ведь никаких следов взрывчатки не обнаружили, так? Разве это была не просто утечка газа?

— Если вы всерьёз считаете, что кто-то стал бы проводить газовые трубы под бассейном...

Экран переключился на снимок с воздуха, изображающий куполообразное здание с выбитой крышей. Этот наскучивший сюжет крутили уже неделю. Мужчине было безразлично, взорвали аквапарк или он обвалился сам. Теперь он уже всё равно никогда его не посетит.

В конце концов, он погубил семью в попытке суицида и при этом позорно выжил сам.

Мужчина покачал головой и глубоко вздохнул. Грудную клетку тут же охватила боль, и лицо его скривилось в гримасе.

Где он был, что делал эти три месяца начиная с момента, как съехал на машине с пирса Оой, и заканчивая попаданием в больницу? Мужчина не имел ни малейшего понятия. Было очевидно, что пять сломанных рёбер и открытый перелом правой руки он получил, ввязавшись во что-то серьёзное, но сколько бы он ни тряс головой, воспоминания и не думали возвращаться, потому он давно уже сдался.

Снова вздохнув, мужчина поднялся и пошёл к застеклённой площадке для курения в углу приёмной. Затем достал из кармана брюк зажигалку и пачку сигарет, положил одну в губы и чиркнул кремнем.

Он глубоко затянулся; кусачий дым остановился в горле. Ощущения были такие, как будто в те забытые три месяца он вовсе не курил. Но такого просто не могло быть: до попытки самоубийства он выкуривал две пачки в день.

Выдохнув длинную струю дыма, мужчина посмотрел на правую руку, в которой держал сигарету.

Состояние у неё было плачевное. Большую её часть покрывал гипс, и шевелить он мог только пальцами. На ладони, сейчас закрытой повязкой, тоже была странная рана: круглое углубление, точно кто-то ложкой черпнул. Доктор сказал, что её проткнули каким-нибудь толстым штырём, но в таком случае в ладони было бы сквозное отверстие.

А ещё...

Когда он смотрел на рану, его охватывала странная тоска. Тоска гораздо глубже, чем та, что он испытывал к помешавшейся на моде жене и сыну-безработному. Словно в углублении когда-то было нечто очень важное...

— ...Ху.

Горько улыбнувшись, мужчина оторвал взгляд от загипсованной руки и выпустил длинную тонкую струйку дыма в потолок.

Вдруг на ум ему пришла смутно знакомая мелодия.

Мужчина рефлекторно промурлыкал её охрипшим голосом:

— Хм хм-хм-м, хм-хм-хм... хм-хм-хм-хм, хм-хм-хм...

Слов он вспомнить не смог.

И всё же он продолжал без остановки её напевать.

Хм хм-хм-м, хм-хм-хм.

Облачка дыма, разделённые в такт мелодии, причудливо исказились и отправились в фильтр воздухоочистителя.

Конец