Суббота и воскресенье прошли спокойно.

Запах Руби Аев так и не появился, и даже Юмико не звонила. Минору выходил из дома только на утренние пробежки и убивал время, помогая Нориэ по дому, смотря с ней фильмы и, конечно же, занимаясь учебой.

Понедельник шестнадцатого декабря выдался серый и пасмурный.

Закончились утренние уроки. Минору, как обычно в одиночестве, направился в школьную столовую.

Из коридора виднелось мрачное, набрякшее снегом небо. Ученики, несмотря на это, ходили радостные: контрольные уже позади, до Рождества и зимних каникул осталась всего неделя, так что школу окутала характерная для этой поры атмосфера предвкушения.

С визита Минору в странную пятиэтажку и его присоединения к команде Джет Аев прошло три дня. Впрочем, после возвращения к привычной рутине все события того дня быстро начали казаться сном.

Так, я ещё подарок Нориэ-сан не купил. Только вот это она даёт мне карманные деньги, и покупать на них же подарок как-то неловко. Нет бы разрешить мне на полставки устроиться...

С такими мыслями он занял очередь к автомату с талонами на еду, и тогда...

— О, Уцуги, — прозвучал голос прямо у него за спиной, и застигнутый врасплох Минору вытянулся по струнке и медленно обернулся.

Перед ним стоял, само собой, не страшный Руби Ай, а ученик в такой же, как у Минору, школьной форме. Впрочем, в чём ещё быть в столовой старшей школы Ёшики.

И главное — немного неожиданно, но школьник оказался членом клуба лёгкой атлетики из класса 1-8, Огу.

Неделю назад он с двумя старшеклассниками из клуба лёгкой атлетики позвали Минору за додзё, чтобы “поговорить”. И пока Минору думал, как приветствовать человека в таком случае, на мужественном, как и положено атлету, лице Огу появилась странноватая неловкая улыбка.

— Та не напрягайся так, я уже ничё против тебя не имею.

— Я... ясно.

— Ты всегда в столовке обедаешь?

— Ну, вроде того... А ты, Огу-кун?

— Да так же. И можешь без всяких «кунов».

— Л-ладно...

Недоумевая от этого разговора, Минору добрался до автомата и, недолго думая, ткнул по кнопке комплексного обеда с мясным удоном*. Не так давно ему хватало и просто удона, но после обретения Сёрд Ая его метаболизм ускорился, и без двух порций суши инари, входивших в набор, до ужина он бы не продержался.

Расплатившись смарт-картой, Минору сорвал талон и уже поспешил было к стойке обслуживания, но застыл, услышав окрик:

— И те этого хватает?

— ...Ну, я же в клубе бездельников.

Тем временем Огу скормил автомату тысячейеновую купюру и без колебаний нажал на кнопку комплексного обеда с жареным цыплёнком в подливе, да ещё добавил большую порцию риса и даже фрикадельки. Минору так засмотрелся, представляя себе всю эту гору еды, что поневоле пришлось идти к раздаче вместе с Огу.

Продолжая дежурную болтовню, они забрали со стойки свои подносы с обедом, нашли пустой стол и уселись друг напротив друга.

Огу набросился на еду, а Минору, втянув лапши, решился и завёл деликатный разговор:

— Эм, Огу-кун... Огу. В общем... с Миновой-сан всё хорошо?

Огу нахмурился — брови он выщипывал до грани дозволенного школьными правилами; рука с палочками остановилась в сантиметре от еды. Соус тартар вперемешку со сладким уксусом капнул с цыплёнка на тарелку.

Парень сморщил лоб и поджал губы — однако, похоже, не от злости.

— М-м... живее всех живых. Тренируется как обычно с первого же дня, — ответил Огу, раскрыл рот пошире и впился в мясо.

Десять дней прошло с того случая, когда Минова Томоми — его одноклассница и коллега по клубу лёгкой атлетики — пострадала от рук Руби Ая Байтера. Хоть Байтер не нанёс ей увечий, но, увидев во всех подробностях, как лицо маньяка превращается в морду акулы-людоеда, Томоми испытала глубочайший шок. А учитывая вероятность повторного нападения, её решили поместить под охрану в подконтрольную Спецподу больницу.

За четыре дня госпитализации у Томоми в голове всё более-менее устаканилось, после чего шеф Спецпода Хими заблокировал ей все воспоминания, хоть как-то относившиеся к Байтеру, и в прошлую среду ей позволили вернуться в школу. По словам Огу, в тот же день она как ни в чём не бывало занималась лёгкой атлетикой.

— Ясно... Рад за неё.

Минору, у которого будто камень с души свалился, принялся за суши, но Огу почему-то остался в задумчивости. Уставившись на помидор в гарнире, он добавил:

— Живее-то живее, да только... мне кажется, до травмы она была, ну... немного другой, что ли...

Минору промолчал.

Правда о нападении — информация конфиденциальная, поэтому отсутствие Томоми объяснили «несчастным случаем на тренировке». Так считает и Огу, а может, и сама Томоми.

Минору корил себя за то, что приходится хранить секрет от искренне переживающего за девушку одноклассника, и всё же спросил:

— В смысле, бегала лучше?

— Та не, шустрая как всегда, про другое я. Тип... во время бега у неё на лице иногда такая боль проступает. Тойсь не боль, а... как его... — Невнятно промычав, Огу закинул в рот помидор. Тот ему, видимо, не понравился, но, дожевав с гримасой на лице и запив ячменным чаем, Огу уставился на Минору. Затем почесал коротко стриженую голову и нехотя протянул:

— ...Знаю, у меня нет права просить. После того-то, как позвал семпаев с тобой поболтать, потому что взбесился, что вы так ладите... реально, больше такого не будет. И прости за тот раз. Правда.

Огу склонился так, что клюнул носом тарелку из-под цыплёнка, продержался в такой позе ещё несколько секунд, ничуть не заботясь о покосившихся на него школьниках, а когда выпрямился — совершенно серьезно спросил:

— Уцуги... Не мог бы ты немного поболтать с Миновой?

Как же быть?.. — без конца повторял Минору про себя все послеобеденные уроки. — Я ведь никак не могу выполнить его просьбу.

Ведь с самой выписки Томоми и вплоть до сегодняшнего дня он сознательно избегал встречи с ней. На то было две причины: он опасался, что если заговорит с ней, то может нечаянно пробудить память о Байтере, старательно запечатанную шефом Хими, и ещё на него давило невыносимое чувство вины.

Прямо перед тем, как Томоми стерли память, они пообещали друг другу: «Когда в следующий раз встретимся на берегу Аракавы, обязательно подружимся ещё раз».

Минору намеревался сдержать обещание. Но одновременно понимал, что это просто большой самообман. Он заключил сделку с Хими: как только Руби Аев истребят, в награду за работу в Спецподе шеф сотрёт воспоминания о Минору всем и каждому, включая Томоми.

Минору не представлял, претворится ли сделка в жизнь. Быть может, он сбежит из Спецпода, поддавшись страху; может, сгинет в битве с Руби Аем; а возможно — станет калекой. Как это случилось с напарницей Адзу Юмико, Икомой Санаэ.

Ясно лишь одно: то, о чём мы договорились с шефом Хими, и обещание опять подружиться с Томоми несовместимы. Подружусь с ней, а потом пойду сражаться с Руби Аями, чтобы она снова меня забыла?

Последние дни Минору мучился этой дилеммой. В итоге по утрам к Аракаве он ходил, одновременно надеясь и страшась встретить Томоми, в школе же под разными предлогами избегал её.

И как же всё-таки быть... — вздохнул он невесть в который раз, как вдруг раздался звонок, означавший конец шестого урока.

Собрав вещи, Минору вышел из класса и спустился по лестнице, переобулся в уличное у шкафчика, а выйдя из школы — остановился и огляделся. К велосипедной стоянке — налево; направо — к стадиону.

Поколебавшись немного, Минору повернул направо.

Когда он спустя пару минут добрался до стадиона, клуб лёгкой атлетики уже начал разминаться. Рассмотрев среди занятых растяжкой школьниц в салатовой форме девушку с до боли знакомой короткой стрижкой, Минору остановился у ограды.

Их разделяло по меньшей мере пятьдесят метров, но благодаря усиленному Сёрд Аем зрению он различал лицо Томоми, стоявшей к нему в профиль, в мельчайших чертах. Она так насупилась, пока тщательно растягивала икры и ахиллово сухожилие, что невозможно было понять, что у неё на душе.

Как бы то ни было, занятие уже началось, и о том, чтобы окликнуть её, и речи быть не может. Впрочем, даже если бы ещё не началось, поступить так и остаться в памяти у каждого члена клуба лёгкой атлетики было совершенно неприемлемо.

Спортивные часы на левом запястье Минору показывали без десяти четыре дня. Занятия клуба продолжатся аж до семи. Шатаясь вокруг стадиона три с лишним часа, он выглядел бы крайне подозрительно, так что имело смысл скоротать время в библиотеке и вернуться в более подходящее время.

На том и порешив, Минору повернулся обратно к школе.

Он уже успел отойти от поля, завернуть за угол здания спортзала и пройти ещё немного, как вдруг остановился: ему послышались ритмичные шаги. Неужели... — удивился он, оборачиваясь: к нему неторопливо подбегала Минова Томоми, только что разогревавшаяся вместе с остальными.

Повисло молчание. Томоми уставилась на остолбеневшего Минору и, продолжая бежать на месте, спросила:

— На стадионе... недавно... ты смотрел... да?

Похоже, и у Томоми со зрением всё в порядке. Узнала ли она в нём «того Уцуги Минору из класса 1»? За неимением выбора пришлось кивнуть.

— У-угу.

— Зачем... смотрел?

Застигнутый врасплох следующим вопросом, Минору опустил взгляд и лихорадочно задумался над ответом.

Стараниями шефа Хими воспоминания Миновы Томоми о событиях, связанных с Байтером, теперь заблокированы. Проблема в том, что неизвестно, в каком интервале.

О том, как её, запертую в сарае для инструментов, спас Минору, Томоми забыла наверняка. Основную предпосылку к этому, — а именно встречу с Минору в парке — наверное, тоже. Но, судя по её словам, она может помнить встречу на берегу Аракавы, по крайней мере, частично.

Скорее всего, этого Хими не предусмотрел. А значит, если Минору не будет тщательно подбирать слова, то может ненароком ослабить печать. И есть шанс, что из-за “цепной реакции” Томоми вспомнит всё, вплоть до Байтера.

С другой стороны, если ответить, что они раньше не встречались, она поинтересуется, по какому такому важному делу ему понадобилось идти аж до стадиона.

На секунду Минору хотел притвориться, что подумывает вступить в клуб лёгкой атлетики, но заявить такое через девять месяцев после начала учёбы было бы очень странно, да и не хотелось ему опускаться до лжи. Оставалось только сказать всё как есть.

— В общем... хотел кое о чём поговорить. Но занятия уже начались, и я хотел подождать в...

— Поговорить? Со мной?

— ...Да, — Минору кивнул в третий раз, и Томоми, прекратив шагать, повернулась прямо к нему.

Пушистые волосы, большие карие глаза, — она ничуть не изменилась. Разве что стала чуть менее энергичной, а на лице читался оттенок грусти, растерянности.

Томоми посмотрела Минору прямо в глаза и почти шёпотом задала четвёртый вопрос:

— ...Мы, случайно, раньше не встречались?..

Он снова растерялся. А Томоми при виде того, как Минору обливается холодным потом... почему-то хихикнула и предложила:

— Пойдём куда-нибудь? Я сейчас на пробежку, иди немного позади.

Держась быстрым шагом метрах в тридцати за Томоми, бежавшей неторопливой рысцой, Минору пришёл к речушке в двухстах метрах к востоку от школы.

Томоми остановилась на дороге у берега, Минору же подошёл через полминуты.

Встав рядом с девушкой, которая любовалась водной гладью через белую сетку забора, он было задумался, что теперь сказать, но тихий голос не заставил себя ждать:

— Знаешь, как называется эта река?

Минору моргнул от неожиданности.

— Э... нет...

Томоми ответила сама:

— Это Западный проток оросительного канала Минума.

— Н-надо же...

Про Оросительный канал Минума им рассказывали ещё в начальной школе, на уроке обществоведения. В годы реформы Кёхо периода Эдо человек по имени Идзава Ясобэ по приказу восьмого сёгуна Токугавы Ёшимунэ построил этот канал в рамках плана по освоению новых рисовых полей. Минору ещё помнил, как ездил на автобусе на экскурсию к плотине — высоко по течению, — но не знал, что река протекает так близко к школе.

— ...Минова-сан, ты любишь реки? — спросил он, наблюдая за рябью на воде, и опрятная головка метнулась вверх-вниз.

— Да. Меня поражает... столько воды беспрерывно течёт, не останавливаясь ни на секунду. Дальше на юге эта речушка впадает в Сасамегаву, а та — в Аракаву.

— М-м...

— Каждое утро я бегаю вдоль Аракавы. Бегу, наполняясь духом реки, и успокаиваюсь. А ещё это помогает сконцентрироваться...

Минору, разделявший её чувства на этот счет, кивнул.

— Более-менее понимаю. Я тоже каждое утро по набережной бегаю, — пробормотал он и тут же понял, что зря.

Почувствовав на лице взгляд Томоми, Минору робко повернулся: она пронзительно уставилась на него, и в глазах горел свет такой искренности, что буквально взор было не отвести.

— ...Знаешь, на прошлой неделе я слегка ушиблась и пропустила пару дней. Заново начала только в конце прошлой недели... но странно как-то.

— Что?..

— Недалеко от моста Ханекура есть столбики — от машин... и когда я мимо них пробегаю, ноги сами собой останавливаются, а сердце сжимается. Такое чувство, как будто там произошло что-то очень страшное... но было и что-то счастливое...

— Страшное, говоришь... — повторил Минору и призадумался.

Столбики возле моста Ханекура... Как раз там они с Томоми встретились третьего декабря. И хоть сама она этого, похоже, уже не помнила, в тот день они разговорились, и только благодаря Минору она не попала под велосипед.

Случай почти окончился трагедией, но до «очень страшного» как-то не дотягивал. Может быть, Томоми перепутала это со страхом, которого натерпелась от Байтера в парке Акигасэ? Он ведь относительно недалеко от столбиков.

Сама Томоми тем временем крепко зажмурилась, хмурясь и кусая губы, как будто пыталась что-то вспомнить.

Похоже, это Огу и назвал «болью на лице».

Как быть? Сказать шефу Хими, чтобы ещё немного подтёр ей память? Хотя не уверен, что это что-то изменит. Томоми не перестанет бегать по набережной, и столбики все так же будут навевать воспоминания.

— ...Ты Уцуги-кун, да? Одноклассник из средней школы.

Медленно разомкнув веки, Томоми вгляделась в Минору.

— ...Угу.

— Ты сказал, что пришёл поговорить... О чём?

— ...В общем...

«Прости, ничего особенного. Забудь.»

Скажи он так и уйди, и больше они никогда не заговорят друг с другом. В перспективе так было бы лучше всего. Воспоминания о встрече с Минору перестанут прорываться наружу. Даже если это означает отмахнуться от просьбы Огу... и от обещания, данного Томоми.

Минору считал именно так, но слова не спешили сходить с языка. Смутная тоска проснулась глубоко в груди, раздулась, перехватила дыхание.

Три месяца назад на Токио и его окрестности спустились странные сферы, поселившиеся в телах нескольких десятков человек. Среди них оказались и Минору, и Байтер — Такаэсу Хикару.

В итоге судьба Минору достигла наивысшего градуса ненормальности, и всё же сетовать на жизнь он не собирался. Ведь, возможно, он сам нечаянно позвал эту чёрную сферу, что теперь паразитирует у него в груди.

Но вся эта история не должна касаться Миновы Томоми. Она пережила нападение Байтера, чуть не став его жертвой, лишилась памяти... и не должна страдать от остатков этого ужаса даже после возвращения в школу. Ни в коем случае.

— Мы с тобой кое-что пообещали друг другу, — вырвалось у Минору наперекор его воле. Томоми тут же округлила глаза.

— ...Пообещали? И что же?

— Что когда встретимся снова, станем дружить.

Поскольку Томоми этого не помнила, Минору думал, она засмеётся или примет его за ненормального, но рискнул ответить прямо. Однако Томоми, посерьёзнев пуще прежнего, подступила на полшага ближе.

— ...Это было в средней школе?.. Прости, я... не помню...

Скорчив гримасу, она прижала пальцы левой руки ко лбу, словно пыталась докопаться до воспоминаний. И, похоже, слишком настойчиво, потому как начала клониться в сторону и упала на спружинившую белую сетку забора.

— Минова-сан! — Перепуганный Минору схватил Томоми за плечо. А когда почувствовал через ткань спортивного костюма, насколько она холодная, у него снова перехватило дыхание.

А может, неправда, что только изменением памяти можно побороть шок от нападения Байтера? Может, вместо того чтобы насильственно подавлять его, стоило объяснить всё понятным языком, оказать психологическую помощь как положено и хотя бы облегчить её страдания?

Или... может, на самом деле шеф Хими заблокировал Томоми память не ради её блага? Может, на самом деле он просто хочет сохранить в секрете существование Сёрд Аев и преследует интересы Спецпода... или даже кого «повыше»?..

Минору стиснул зубы от кипевшего в нём негодования.

Однако оно быстро уступило место удивлению: Томоми схватила правую ладонь Минору обеими руками и прижала к груди.

— Уцуги-кун, у тебя такая тёплая рука...

Объяснить, что это из-за Сёрд Ая, Минору не мог...

— Ну, я тепло одет... — ...поэтому пришлось слегка приврать. Усмехнувшись, Томоми подняла взгляд и посмотрела Минору в глаза:

— Прости, кажется, я забыла про наше обещание... но если тебя это не смущает, я не против дружить.

— Э... а, к-конечно. И меня прости, что так внезапно. Неудивительно, что ты забыла, ведь это было очень... очень давно.

— Понятно... и всё-таки странно. Мне всё время кажется, будто всё это уже было. И когда я стою вот так рядом с тобой, у меня ощущение, что туман в голове постепенно рассеивается... — сказала Томоми и закрыла глаза, так и держа его руку на груди.

Подул сухой декабрьский ветер, по глади канала пошла рябь. Томоми съёжилась от холода. Минору, не задумываясь, потянул Томоми к себе, чтобы укрыть её от ветра...

Но тут в кармане пальто задребезжал телефон. Услышав виброзвонок, Томоми пришла в себя, отпустила ладонь Минору и отступила на шаг.

— А... а-ха-ха, прости, что это я... — Залившись румянцем, она шаг за шагом потихоньку отступала. — Но я рада, что ты предложил дружить. Давай в следующий раз встретимся у Аракавы и вместе побегаем! — с этими словами она проворно развернулась и со всех ног умчалась по дороге вдоль речушки.

Провожая взглядом её салатовую форму, Минору задумался, правильно ли поступил.

Впрочем, вряд ли ответ придёт раньше, чем закончится инцидент с Сёрд Аями. А пока придётся разбираться с более насущными вопросами. Даже если по возвращению домой захочется сгореть со стыда от всего, что натворил.

Вдохнув холодного воздуха полной грудью, Минору достал смартфон из кармана. Экран показал уведомление о сообщении, пришедшем около десяти секунд назад.

Отправитель — Адзу Юмико.

Содержание — короткая строка: «Подберу через десять секунд».

...Через десять секунд? После чего?

Пока он в изумлении пялился на экран, Врум! — вдруг прямо за спиной раздался свирепый, но мягкий звук.

Едва не подпрыгнув, Минору резко обернулся и увидел перед собой спортивный мотоцикл в глянцевой чёрной обшивке и его наездницу в мотоциклетном костюме из чёрной кожи. В довершение всю её голову покрывал чёрный мотоциклетный шлем, а позади спускалась волна длинных волос.

Поставив мотоцикл на подножку, наездница перекинула стройную ножку через сиденье, спустилась на землю и подняла визор. Заметив, как за ним сверкнули узкие глаза, Минору тут же воскликнул:

— Ю-юмико-сан?!

— Извини, что испортила момент.

Шлем немного приглушал голос, но это явно была Юмико.

— Н-не было никакого момента... и чего это ты так разоделась?!

— По-моему, вполне нормально, я же на мотоцикле приехала.

— А, п-понятно... стоп, я не в этом смысле!..

Не обращая внимания на ошарашенного Минору, Юмико сняла со спины большой рюкзак и вынула из него что-то белое и округлое.

Минору на автомате принял решительно протянутое ему нечто: это оказался шлем — такой же, как у Юмико, если не считать цвета.

— ...Эм?

— Надевай давай.

— Погоди...

Он как раз подумал, что ни разу таких не носил, и только и мог, что вертеть его в руках так и сяк, покуда Юмико не схватила шлем за ремешки и со всей силы не нахлобучила Минору на голову. Последний было запаниковал от внезапной смены обстановки, но тут в ушах очень отчетливо зазвучал голос Юмико.

'’'— А тебе идёт.

Похоже, шлем оснащён коммуникатором. А значит, и микрофон тут должен быть.

— Ну-у... Слегка тесновато...

— Раньше его носила Санаэ. Позже заменим набивку и подгоним по размеру, а сегодня придётся потерпеть, — объяснила Юмико, вернулась к мотоциклу и спрятала опустевший рюкзак в выносной багажник, выпирающий позади второго сиденья. — Твой тоже, — вскоре добавила она и приняла портфель со школьными принадлежностями. Затолкав в контейнер и его и захлопнув крышку, Юмико грациозно скользнула на место водителя. — Полезай назад.

Когда его запихнули в шлем, Минору, конечно, начал догадываться, к чему дело идёт, но всё равно невольно попятился.

— П-погоди, я никогда не ездил на мотоциклах...

— Я не прошу тебя вести, просто держись и всё.

— Ладно...

Осознав, что сбежать не получится, Минору застегнул пальто до конца и робко сел на пассажирское сидение. И весьма занервничал, обнаружив, что держаться не за что.

Сел он неустойчиво, и из динамиков пришёл нарастающий в раздражении голос:

— Ноги на ступени. Прижми колени к моим бёдрам.

— Б-бёдрам?..

Следуя указаниям, Минору осторожно прижал колени к стройным бёдрам Юмико.

— Хорошо. Теперь возьмись за меня в районе восьмых рёбер.

— В-восьмых?.. — О том, чтобы посчитать наощупь, и речи быть не могло, так что он просто обхватил её примерно в нужном месте. — З-здесь?

— Здесь. И даже не думай хвататься выше или ниже!

— П-понял.

— Ну, поехали. — объявила Юмико, сложила подножку и поддала газу. Двигатель заурчал, и далеко не маленькая махина проворно развернулась на узкой набережной.

Должно быть, ради неопытного Минору, но мотоцикл ехал неспешно, и вскоре им пришлось остановиться на перекрёстке под магистралью. Переходившие в это время дорогу младшеклассники с криками восторга подбежали поближе.

— О-о, круто!

— Сестрёнка, что это за модель?!

Минору ожидал, что Юмико равнодушно прогонит их, однако та ответила неожиданно серьёзно:

— Agusta F3-800.

— А сколько лошадиных сил?!

— Сто сорок восемь.

— А максимальная скорость?!

— Восемьсот сорок.

— Ско-олько?! — хором завопили они. Светофор как раз загорелся зелёным, и Юмико, помахав детям на прощание, медленно тронулась с места.

Когда они повернули направо и начали разгоняться по шоссе под магистралью, Минору, слегка расслабившись, сказал:

— Значит, и ты иногда шутишь, Юмико-сан...

— Как?

— Что значит «как»... ты же только что детям сказала...

— Я сказала как есть. А ты уже давно должен был спросить кое-что поважнее.

— Э... А, т-точно. — Мало-помалу начав поспевать за развитием событий, он задал давно вертевшийся на уме вопрос: — Так... зачем ты за мной приехала?

Ответ был простым, но от этого не менее важным:

— Игнайтер объявился.

— А?!

— Ди-Ди с Оли-Ви сейчас преследуют его на машине. А мы должны его перехватить.

Чувствуя, как его ладони, прижатые к Юмико, покрываются потом, Минору хрипло спросил:

— То есть мы, получается... едем сражаться?

— Именно.

Юмико ответила мгновенно. И тоном, не терпящим возражений. Перед глазами Минору на мгновение предстала комната штаб-квартиры Спецпода, в которой непробудным сном спала Икома Санаэ.

— ...Понял.

Это слово стоило ему огромных усилий.

Сражаться с носителем красного Сёрд Ая — так называемым Руби Аем — Минору предстояло, конечно же, не впервые. Он дважды сталкивался в ожесточённой битве с Байтером, который сперва напал на Минову Томоми, а потом похитил Нориэ.

Но в тех стычках он в общем-то участвовал поневоле.

Сейчас же он на правах агента Спецпода и владельца чёрного Сёрд Ая — иначе говоря, Джет Ая — собрался напасть первым и обезвредить Руби Ая. И должен постараться воплотить это в жизнь по собственной воле. Сразиться насмерть с человеком, ни лица, ни имени которого не знает.

В этот момент на мотоцикле, будто назло Минору, включился левый поворотник. Спустившись по развязке Нового центра и миновав автоматический шлагбаум, они въехали в тоннель и моментально ускорились до восьмидесяти километров в час.

Смотри-ка. Мы всё-таки подконтрольная Минздраву организация, поэтому даже Юмико-сан, пусть и на грани, соблюдает скоростной режим, — сказал он про себя, хотя от первой в жизни поездки на спортивном мотоцикле на таких скоростях его сердце стучало как бешеное. Но едва он успел так подумать, как из багажника за ним тонко завыла сирена. Потрясенно обернувшись, Минору обнаружил , что выступы по краям контейнера мигают красным.

— Э... это ещё что?!

— Сирена и красные мигалки.

— Т-ты их просто взяла и установила?!

— Нет, конечно. Это настоящее оборудование, одобренное комитетом по общественной безопасности в соответствии с тринадцатым параграфом указа о вступлении в силу закона о дорожном движении.

— Тогда зачем сейчас-то включать?!

— Так надо. Держись крепче, — спокойно заявила Юмико и выкрутила ручку газа. Двигатель свирепо заревел, и здоровенный мотоцикл ринулся по полосе, словно выпущенный из катапульты. Число на цифровом спидометре, видневшемся из-за плеча Юмико, в мгновение ока перевалило за сотню и опасно приближалось к ста двадцати.

Завалив мотоцикл на бок, Юмико пролетела изгиб туннеля и выбралась на наземную магистраль. Затем последовал ещё один поворот влево, и вот они уже выехали на длинную прямую линию Омия Сайтамской части скоростных дорог Сюто.

— Довольно свободно, а?

И действительно, будними вечерами дорога в Токио пустовала. Предчувствуя недоброе, Минору взволнованно закричал:

— Но, это, мы же вдвоём, как же безопасность!..

— Само собой. Но через пять минут нам нужно быть в Икэбукуро.

— А?! Э-это же совершенно невозможно!!!

Если по дороге — от Нового центра Сайтамы до Икэбукуро больше двадцати километров пути. Даже если лететь со средней скоростью в сто километров в час, путь займёт минимум двенадцать минут. А чтобы добраться за пять минут, придётся разогнаться аж до двухсот сорока. Пусть мы и считаемся аварийным транспортом, для общественных дорог скорость всё равно дикая, не говоря уже о том, что мы физически не сможем так разогнаться.

Из динамиков снова раздался голос Юмико, будто та догадалась о ходе его мыслей:

— Игнайтер задействовал способность в Синдзюку тридцать семь минут назад. Ди-Ди сможет чувствовать «остаточный запах» ещё около пяти минут. Так что придётся немного полетать. Держись крепче.

— По... понял.

Минору глубоко вдохнул, отбросил сомнения и крепко обхватил бёдра Юмико коленями, а живот — руками.

Однако спустя каких-то три секунды он в полной мере познал скрытый смысл слов «немного полетать».

Юмико, не сбавляя скорости, сбросила две передачи и выкрутила ручку газа до упора.

Двигатель яростно загудел, цифры на экране тахометра* замелькали. И когда переднее колесо приподнялось над асфальтом, стальная машина ускорилась так, что рванула вперёд огромным ядром.

Ускорение.

В этом состояла способность Юмико. Она, носящая кодовое имя «Акселератор», усиливала собственное ускорение, чтобы совершить рывок, граничащий с телепортацией.*

И если в категорию «собственного» каким-то образом попадает ускорение мотоциклетного двигателя...

— ...Да ты шутишь... — только и успел прошептать Минору, как непонятная, невероятная сила буквально выстрелила мотоциклом и с невероятной скоростью понесла его в нескольких сантиметрах над дорожным полотном.

Асфальт и закатное небо превратились в размытые полосы. Стараясь выстоять перед навалившимся стеной ветром, Минору отчаянно вцепился в Юмико. Без дополнительной силы Джет Ая его бы, наверное, уже снесло с мотоцикла и размазало по дороге.

Далеко впереди показался большой грузовик, с такого расстояния казавшийся не больше чашки риса, и Минору с ошеломлением наблюдал, как тот приближается, будто на двадцатикратно ускоренной плёнке.

— УА-А-А-А-А-А!!!

К тому времени, как он закричал, мотоцикл, с визгом приземлившись, уже успел встать на оба колеса, а грузовик оказался прямо перед глазами.

Скорость упала до привычных ста двадцати километров, и Юмико, слегка накренив машину на левый бок, стала объезжать тягач. А когда впереди вновь показалась пустынная прямая, добавила:

— Я же говорила, максимальная скорость — восемьсот сорок.

И, не давая Минору возможности ответить, ещё раз выжала газ.

— А-А-А...

Не в силах сделать что-либо ещё, Минору снова завопил что есть мочи.

1. ↑Что-то вроде спагетти с бульоном.
2. ↑Индикатор числа оборотов.
3. ↑Ох уж эти мои вкусы... Mikio Endo - Fly Again, https://goo.gl/Cvd23y