Демонесса в женском обличии, с овальным лицом и бровями вразлет, и в самом деле отличалась исключительной красотой. Ее природная привлекательность заключалась также в определенной доле отваги; вот только теперь эту красоту застилала тьма, словно после долгого пребывания в темном и тесном месте, откуда не видно даже неба. Женщина стояла на коленях, потому платье под ними было стерто и порвано в клочья. Не удивительно, что люди, увидев ее, начали шептаться об этом.

Се Лянь некоторое время спокойно смотрел ей в глаза, а затем спросил: «Сюань Цзи?»

Кажется, многие и многие годы никто не называл ее по имени. Прошло немало времени, прежде чем застоявшаяся злость и обида чуть рассеялись с лица женщины-демона, а в глазах ее на мгновение сверкнул луч света.

Она спросила: «Это он отправил тебя за мной?..»

Се Лянь догадался, что «им» был не кто иной, как Генерал Пэй.

Сюань Цзи тут же поспешила задать следующий вопрос: «А что же он сам? Почему он не пришел лично встретиться со мной?»

Страсть, которую она вкладывала в каждое слово, и надежда, с которой звучал ее голос, заставили Се Ляня почувствовать, что сейчас не подходящий момент говорить «нет». Увидев, что принц оставил ее вопрос без ответа, Сюань Цзи резко села на землю.

Она прислонилась спиной к статуе Бога Войны, от которой так и веяло красотой и решительностью, подол ярко-красного платья расстелился по земле, напоминая огромный бутон кровавого цветка, волосы рассыпались по плечам, а лицо исказилось горьким страданием, словно она испытывала страшные муки. «Почему он не приходит повидаться со мной?..»

На этот вопрос Се Лянь не знал ответа, ему оставалось лишь хранить молчание. Сюань Цзи подняла глаза на статую и со скорбью в голосе произнесла: «Ах, мой ненаглядный Пэй, ради тебя я предала свою страну, отказалась от всего, стала такой, так почему же ты не приходишь встретиться со мной?»

Она обеими руками схватилась за волосы и вновь задала вопрос: «Неужели твое сердце создано из камня?»

Се Лянь слушал ее, не выдавая волнения, но про себя начал размышлять: только что Сюань Цзи призналась, что ради своего Генерала Пэя предала родную страну; неужели она имела в виду, что Генерал Пэй, воспользовавшись их близкими отношениями, обманом выманил сведения, приведшие к падению страны Сюань Цзи на войне? Также от нее Се Лянь услышал, что ради Генерала Пэя Сюань Цзи стала такой: «такой», конечно же, означало трагическую картину, которую она являла со сломанными ногами. Сюань Цзи, будучи генералом, не могла получить подобных увечий на поле боя, но тогда ее ноги были сломаны много позже, неужели и это связано с Генералом Пэем? Вероятно, Генерал Пэй жестоко воспользовался чувствами Сюан Цзи, а затем и вовсе бросил, — могло ли это послужить поводом для того, чтобы темная энергия всецело поглотила ее?

Подобный исход событий казался Се Ляню ужасно вульгарным, но необъятная ненависть и обида Сюань Цзи погубила жизни невинных; и как бы грубо это ни звучало, принцу оставалось лишь, поневоле собравшись с духом, продолжить размышлять в этом направлении. Неожиданно снаружи раздался пронзительный крик девушки: «Помогите! Помогите же!»

Се Лянь и Сюань Цзи одновременно повернулись к окну, увидев, что за пределами белого круга ленты Жое кто-то тащит прочь юношу в бинтах, а Сяоин крепко вцепилась в ногу «похитителя» и не желает отпускать. Злоумышленником был ни кто иной, как Сяо Пэн, который тут же разразился ругательствами: «Пошла прочь! Глупая бесполезная дрянь, что мы будем делать, если на твои крики прибежит этот демон в женском обличии?»

Сяоин громко закричала: «Прибежит, значит прибежит, ты еще страшнее нее! Я… Я лучше встречусь с демоном!»

Оказалось, что Сяо Пэн, которого Се Лянь ранее отправил в беспамятство одним ударом ленты, все-таки очнулся; увидев мертвых невест, бродящих вокруг в поисках жертвы, и подпрыгнув поначалу от испуга, Сяо Пэн вскоре заметил, что они не видят его, и тут же осмелел. Вновь потакая низменным желаниям и пользуясь тем, что остальные не смеют пошевелиться, он схватил юношу в бинтах и потащил его за собой с горы, намереваясь в одиночку заполучить обещанное вознаграждение. Сяо Пэна не волновало, являлся ли юноша настоящим злым духом новобрачного, ведь под горой все равно ходили слухи, что это он и есть, а значит, так тому и быть. Однако Сяоин неожиданно для него бросилась следом и начала громко кричать и звать на помощь, чем потревожила невест, что бродили вокруг, и Сюань Цзи в храме. Се Лянь, вновь приметив грубияна Сяо Пэна, в сердцах подумал, что следовало бы отхлестать его лентой, да посильнее, чтобы он не мог прийти в себя три дня и три ночи!

Принц закричал: «А ну, вернись в круг!»

Сяо Пэн, обнаружив приближающийся черный туман, поспешно рванулся обратно; но поскольку одной рукой он тащил юношу в бинтах, а за ногу его схватила Сяоин, шаги Сяо Пэна замедлились, и черный туман окружил его: подлец попался в руки Сюань Цзи.

Обернувшись, Сяо Пэн увидел женщину с развевающимися волосами, окруженную всплесками ауры зла и энергии Инь, но ведь это и была та прекрасная невеста, которую он гладил по щеке!

Только сейчас Сяо Пэна прошиб настоящий страх. Он истошно заорал, Сюань Цзи же, согнув пальцы, запустила их ему за голову и одним движением выдрала череп Сяо Пэна из-под толстой кожи головы.

Вырванный ею череп, не успев остыть, все еще разевал челюсть и продолжал кричать: «Аааа!!!..»

Неистово вопили и перепуганные до смерти люди внутри круга: «Аааа!!!..»

Перепуганная Сяоин, не переставая отчаянно кричать, все же втащила юношу в бинтах обратно в круг; едва Сюань Цзи вознамерилась протянуть свои пальцы к ним, Се Лянь молнией оказался перед ней: «Генерал, прекратите эти смертоубийства».

Он обратился к женщине по званию, чтобы напомнить, что она когда-то тоже шла в атаку на поле боя, была отважной героиней, защитницей своего государства. Сюань Цзи сжала ладонь и одним усилием раздробила истошно кричащий череп на осколки. На прекрасном лице, исказившемся почти до неузнаваемости, появилась холодная усмешка: «Он просто не решается показаться мне на глаза, ведь так?»

Се Лянь, не зная, что следует ответить, уж было решился притвориться, будто Генерал Пэй действительно послал его сюда, чтобы попытаться утихомирить женщину. Но Сюань Цзи, как оказалось, вовсе не требовался его ответ. Она громко захохотала, резко развернулась к статуе, ткнула в нее пальцем и проговорила: «Я жгла твои храмы, творила бесчинства на твоей земле! Лишь ради твоего единственного взгляда! Я столько лет ждала тебя!»

Словно завороженная, она долго смотрела на статую Бога Войны, затем вдруг подпрыгнула, повисла на его шее и, будто умалишенная, начала раскачиваться из стороны в сторону, приговаривая: «Ты все-таки не решаешься прийти ко мне; может быть, ты и сам понимаешь, что виноват передо мной? Взгляни на мои ноги! Взгляни, что со мной стало! Все это ради тебя, ради тебя! Неужели твое сердце — черствый камень?»

Се Лянь, будучи посторонним человеком, вовсе не желал судить, кто из них прав, а кто виноват, но, полагаясь на собственные ощущения, он невольно подумал: «Если ты так хотела встретиться с ним, могла бы выбрать более адекватный способ! Изъяви кто-нибудь подобным образом желание повидаться со мной — я бы ни за что не явился на встречу».

Сяоин, вернув юношу в бинтах обратно в круг, теперь, наблюдая за происходящим, взволнованным голосом тихонько позвала: «Молодой господин…» Желая уверить девушку, что повода ��ля беспокойства нет, Се Лянь улыбнулся ей в ответ; и тут неожиданно Сюань Цзи, при виде его улыбки моментально изменившись в лице, резко спрыгнула со статуи и набросилась на принца: «Не желаешь смотреть на меня, выбираешь всех этих улыбчивых девушек?! Так я дам тебе вдоволь насмотреться!»

Она налетела на Се Ляня, но слова эти, безусловно, предназначались Генералу Пэю. Ранее принц предполагал, что Сюань Цзи завидует счастливо улыбающимся невестам в паланкинах, поскольку сама не может выйти за любимого человека. В своих беспорядочных рассуждениях Сюань Цзи выстроила цепочку от генерала, любителя улыбчивых девушек, к невестам, готовящимся выйти за возлюбленного. Не удивительно, что она сожгла все храмы Мингуана под горой; Сюань Цзи попросту не могла смириться с мыслью, что ежедневно храм посещают множество других женщин, и ей приходится делить с ними божественную статую Генерала Пэя. Эта дьяволица действительно заслужила категорию «свирепой»; невзирая на сломанные ноги, она двигалась с нечеловеческой скоростью, и даже после удара ленты Жое в Сюань Цзи осталось столько сил, что она повалила Се Ляня на землю и намертво вцепилась в его шею, так что вырваться из этих лап не представлялось возможным. Принц как раз собирался призвать Жое, как вдруг раздался громкий вопль: «Аааааа!..»

Дева Сяоин, увидев, что он сцепился с женщиной-демоном в схватке, подняла с земли увесистую палку и бросилась в атаку, истошно вопя, словно крики прибавляли ей смелости. Сюань Цзи даже не пришлось применять силу: она лишь обернулась и бросила на девушку такой злобный взгляд, что та, не успев приблизиться, отлетела прочь на несколько чжанов, в полете перевернулась вниз головой и тяжело ударилась о землю!

С хриплым криком к ней в тот же миг бросился юноша в бинтах, Се Лянь потрясенно приподнялся с земли и тут же ощутил холод на затылке: Сюань Цзи протянула к его голове пять растопыренных пальцев, кажется, собираясь сделать с ним то же самое, что и с Сяо Пэном. Промедление могло стоить ему жизни, потому Се Лянь правой рукой резко схватил ее за запястье и выкрикнул: «Путы!»

Послышался шелест, прорезающий воздух, — и белая шелковая лента, послушная его приказу, десятками изгибов закружилась вокруг Сюань Цзи, в конце концов, связав ее за шею и заведенные за спину руки. Переломанные ноги не позволили Сюань Цзи увернуться от ленты, с глухим стуком она свалилась на землю и начала кататься из стороны в сторону, пытаясь выбраться из крепких пут, но тем самым лишь затягивала их все сильнее и сильнее. Освободившись из лап смертельной опасности, Се Лянь даже не успел выдохнуть: первым делом он вскочил и бросился к Сяоин, лежащей на земле.

Лишившись защиты Жое, толпа все еще не решалась разбегаться, но все же несколько смельчаков уже привыкли к слепо хватающим воздух невестам, выбежали из круга и окружили Сяоин. Юноша в бинтах упал на колени рядом с лежащей на животе девушкой, в полнейшей растерянности, беспокойный, словно червяк на раскаленной сковороде.

Никто не решался дотрагиваться до нее; все боялись, что при падении Сяоин могла повредить что-то жизненно важное, и тогда одно лишнее движение усугубило бы положение. Се Лянь торопливо осмотрел девушку, уже понимая, что его чрезмерная осторожность ей уже не поможет. От столь сильного удара она наверняка очень скоро испустит дух.

Будучи знакомым с Сяоин крайне мало и даже не успев толком с ней пообщаться, все же он успел увидеть ее доброе сердце за неприглядной внешностью, и столь печальный финал неимоверно тяготил принца. Сюань Цзи, должно быть, еще не скоро сможет выпутаться из ленты Жое, поэтому Се Лянь подумал: «Сяоин уже ничто не поможет, но все же я не позволю ей умереть в таком положении». И принц крайне осторожно перевернул девушку на спину.

Увидев залитое кровью лицо Сяоин, толпа вокруг зацокала и вздохнула, выражая сожаление. Девушка, в теле которой еще остался глоток жизни, прошептала: «…Молодой господин, я вам помешала…»

Сяоин вовсе не помешала Се Ляню, но при этом и помощи не оказала никакой. Ведь принц в любом случае собирался призвать Жое, ему вовсе не требовалась чья-либо помощь. Даже если бы девушке удалось ударить Сюань Цзи, толку бы от удара не было: ведь разве могла Сяоин проткнуть демона насквозь какой-то палкой? Выходит, ее смерть не стоила и ломаного гроша.

И все же Се Лянь ответил: «Вовсе нет. Ты очень сильно мне помогла; видишь: подбежав, ты отвлекла на себя внимание этой дьяволицы, и, стало быть, выиграла для меня немного времени, чтобы противостоять ей. Я должен тебя поблагодарить. Вот только в следующий раз больше так не делай, и если захочешь помочь, лучше предупреди меня заранее, иначе я даже не успею отреагировать, тогда будет только хуже».

Сяоин вымученно улыбнулась. «Эх… Молодой господин, не стоит меня успокаивать, я ведь знаю, что ни капли не помогла, да и следующего раза уже не будет».

Последняя фраза прозвучала уже совсем невнятно, Сяоин выплюнула кровь изо рта, а вместе с ней несколько сломанных при ударе о землю зубов. Юношу в бинтах от беспокойства начало трясти, он лишь горестно подвывал, но никто не мог понять, что он пытается сказать. Сяоин обратилась к нему: «Тебе больше нельзя воровать еду у жителей под горой; если кто-то заметит, они просто убьют тебя».

Се Лянь заверил ее: «Если он проголодается, пусть найдет меня, я добуду ему поесть».

Глаза Сяоин блеснули, когда она услышала слова принца. «Правда?.. Тогда… тогда я буду тебе очень благодарна…»

Она улыбнулась, затем из ее маленьких глаз вдруг потекли две дорожки слез.

Едва слышно Сяоин проговорила: «Кажется, в этой жизни я ни дня не была счастлива».

Се Лянь, не зная, что на это сказать, лишь легонько похлопал ее по руке. Сяоин вздохнула и добавила: «Эх, ну и ладно, может быть, я просто… невезучая от природы».

Слова ее, на самом деле, звучали глупо. Более того, с кривым носом и косыми глазами комично уродливое лицо девушки, залитое кровью и слезами, выглядело тоже довольно глупо.

Сяоин в слезах произнесла: «Но, даже если так, я все-таки… все-таки…»

Не договорив фразу до конца, она перестала дышать. Юноша в бинтах, увидев, что девушка умерла, упал на ее бездыханное тело и тихонько заскулил, его голова прижалась к животу Сяоин; словно потеряв свою опору, он больше не желал подниматься.

Прикрыв глаза Сяоин рукой, Се Лянь подумал: «Ты сильнее меня».

Неожиданно, прервав печальную сцену, до ее участников донеслись странные звуки колокола.

«Бом!», «Бом!», «Бом!» — когда по воздуху пронеслись три громогласных удара, в то же мгновение Се Лянь ощутил головокружение и рябь в глазах, вскрикнув: «Это что еще такое?»

Оглядевшись по сторонам, принц заметил, что невесты беспорядочно повалились на землю, продолжая при этом вытягивать руки вперед, к небесам. Толпа жителей деревни тоже не смогла устоять на ногах, словно оглушающий звон колокола погрузил их в состояние между сном и явью. Се Лянь не был исключением: ощутив сильное головокружение, он приложил руку ко лбу и не без труда попытался подняться, да только ноги вдруг подкосились, и принц упал на одно колено. К счастью, в этот момент кто-то подхватил его под локоть; подняв глаза, Се Лянь увидел рядом Нань Фэна. Оказалось, что невесты, едва очутившись в кровавом лесу, разбежались кто куда, и Нань Фэну пришлось обежать всю гору Юйцзюнь, чтобы схватить их всех до одной, потому он возвратился лишь сейчас. Увидев, что Нань Фэн непоколебимо спокоен, Се Лянь немедленно спросил: «Что это за колокольный звон?»

Нань Фэн ответил: «Не изволь беспокоиться, прибыла подмога».

Последовав за его взглядом, Се Лянь наконец заметил, что перед храмом Мингуана в какой-то момент показалась шеренга1 солдат.

1 В древней китайской армии шеренга состояла из пяти воинов

Лица каждого из воинов, облаченных в доспех, выражали одухотворенную бодрость и грозное величие, а их тела накрывало мягкое волшебное сияние. Перед шеренгой стоял бравый молодой генерал, судя по всему, далеко не простой смертный. Он подошел к Се Ляню с руками, сложенными за спиной, слегка поклонился и поприветствовал его: «Ваше Высочество наследный принц».

Се Лянь не успел и рта открыть, как Нань Фэн тихо проговорил ему на ухо: «Это Генерал Пэй».

Взгляд Се Ляня метнулся к лежащей на земле Сюань Цзи, он переспросил: «Генерал Пэй?»

Однако этот Генерал Пэй оказался совсем не таким, каким его себе представлял Се Лянь, да и на свою статую он не особо походил. Статуя изображала доблестного воина с надменным взглядом, который, ко всему прочему, обладал агрессивной красотой. Лицо молодого генерала перед ним, имея весьма недурную наружность, отличалось бледностью и невозмутимым взглядом, словно его вырезали из куска драгоценной ледяной яшмы. Никакой убийственной мощи, лишь хладнокровное спокойствие. Такое лицо, разумеется, могло принадлежать боевому генералу, но и спутать его с простым солдатом ��е составляло труда.

Генерал Пэй, увидев Сюань Цзи, произнес: «Дворец Линвэнь прислал нам весть, что истоки происшествия на горе Юйцзюнь имеют отношение к нашему дворцу Мингуана, и потому я немедленно прибыл сюда. Оказывается, это действительно так. Прошу извинить за доставленное беспокойство, Ваше Высочество».

Се Лянь в душе вознес благодарности Линвэнь, как всегда, выполняющей свою работу на высшем уровне, а затем ответил генералу: «И я приношу вам извинения за беспокойство, Генерал Пэй».

Услышав имя, Сюань Цзи, все еще связанная лентой Жое, вскинула голову и взволнованно закричала: «Ненаглядный Пэй, мой ненаглядный Пэй! Это ты? Ты пришел? Ты, наконец, пришел ко мне?»

Лента Жое так скрутила ее, что даже в порыве безумной радости Сюань Цзи удалось лишь встать на колени. Но при виде молодого генерала, растеряв все краски на лице, она заголосила: «Кто ты такой?!»

Се Лянь уже успел посвятить Нань Фэна в разгадку тайны о злом духе новобрачного, поэтому, услышав вопрос Сюань Цзи, поинтересовался у него: «Разве это не Генерал Пэй? Или она ждала его так долго, что теперь не узнает?»

Нань Фэн ответил: «Это Генерал Пэй. Но не тот, которого она дожидалась».

Се Ляню его ответ показался еще более странным. «Неужели в Небесных чертогах есть два Генерала Пэя?»

Нань Фэн подтвердил его догадку: «Так и есть, их действительно двое!»

Генерал Пэй, так горячо любимый демоном Сюань Цзи, являлся главным божеством храма Мингуана, а тот, кто стоял сейчас перед Се Лянем, был божеством второго уровня, точнее, потомком Генерала Пэя. Чтобы разделять обоих генералов при обращении, этого назвали «Младший Генерал Пэй». По правилам в храмах Мингуана поклонялись им обоим, вот только статуя Генерала Пэя, как главного божества, устанавливалась лицом к вратам храма, а статуя младшего генерала стояла позади главной статуи, спиной к входу. Поскольку их связывало кровное родство, на вид генералов воспринимали как родных братьев. «Два вознесшихся в одном храме» — этот случай, если можно так сказать, считался одной из общеизвестных легенд.

Сюань Цзи огляделась, но, так и не найдя среди прибывших солдат того, кого хотела увидеть больше всего на свете, горестно запричитала: «Где же Пэй Мин? Почему он не пришел? Почему он не пришел увидеть меня?»

Младший Генерал Пэй слегка склонил голову и ответил: «У Генерала Пэя неотложные дела».

Сюань Цзи пробормотала: «Неотложные дела?»

Сквозь закрывшие ее лицо волосы поблескивали слезы, катившиеся по щекам плачущей и причитающей Сюань Цзи: «Я ждала его сотни лет, какие дела могут быть столь неотложными? А ведь когда-то, чтобы только увидеться со мной, он мог за одну ночь пересечь полстраны; почему же теперь у него появились неотложные дела? Настолько неотложные, что он даже не может спуститься и взглянуть на меня? В самом деле? Все это ложь!»

Младший Генерал Пэй обратился к ней: «Генерал Сюань Цзи, вы отправитесь с нами».

Двое солдат Мингуана вышли из строя и приблизились к Сюань Цзи, лента мягко слетела с нее, снова намотавшись на запястье Се Ляня, и он, словно успокаивая Жое, тихонько похлопал по ней. Сюань Цзи, на миг застыв в растерянности, позволила двоим солдатам взять себя под руки, затем вдруг начала неистово вырываться и гневно кричать, обращаясь в небеса: «Пэй Мин! Я проклинаю тебя!»

Ее крик звучал столь пронзительно, что Се Лянь, вздрогнув, подумал: «Она, что, проклинает предка прямо перед лицом потомка?»

Младший Генерал Пэй, ничуть не изменившись в лице, лишь произнес: «Простите за это недоразумение».

Сюань Цзи же продолжала кричать, покуда не охрипла: «Я проклинаю тебя, и лучше бы тебе больше никогда и никого не любить, ведь если это случится, тебя сожжет огонь страсти, так же как он сжег меня! Каждую секунду, непрерывно и вечно, он будет жечь тебя, пока не сожжет всего без остатка!»

Младший Генерал Пэй, выслушав ее проклятия, обратился к Се Ляню и Нань Фэну: «Еще раз прошу прощения за бестактность. Подождите немного». Затем он приложил средний и указательный пальцы к виску, что являлось специальным жестом для запуска духовной связи; наверняка, он сейчас общался с кем-то посредством духовной сети. Спустя мгновение Младший Генерал Пэй ответил кивком, опустил руку, снова завел ее за спину и обратился к Сюань Цзи: «Генерал Пэй приказал мне передать вам: «Этому не бывать».

Сюань Цзи зашлась надрывным криком: «Я проклинаю тебя!!!»

Младший Генерал Пэй поднял руку, делая знак солдатам. «Увести».

Двое солдат схватили обезумевшую Сюань Цзи, не оставляющую попыт��к вырваться, и потащили ее вниз с горы. Се Лянь спросил: «Младший Генерал Пэй, позвольте узнать, что станет теперь с Генералом Сюань Цзи?»

Младший Генерал Пэй ответил: «Ее ждет заточение под горой».

Заточение под горой означало, что Сюань Цзи придавят одной из самых высоких гор мира людей: данный способ являлся довольно распространенным наказанием для различной нечисти. Се Лянь, секунду поколебавшись, заметил: «Сердце Сюань Цзи наполнено тяжелой темной энергией, она никак не может позабыть, что предала свою страну ради Генерала Пэя, а также то, что из-за него ее ноги оказались сломаны. Боюсь, что ее не удастся удержать надолго заточением под горой».

Младший Генерал Пэй, слегка наклонив голову, поинтересовался: «Это Сюань Цзи сказала вам, что вина за сломанные ноги и предательство страны лежит на Генерале Пэе?»

Се Лянь кивнул. «Она действительно упоминала, что ради Генерала Пэя стала такой, но что произошло на самом деле, мне не известно».

Младший Генерал Пэй начал свой рассказ: «Если Сюань Цзи непременно желает так думать, должен сказать, что в ее словах есть доля правды. Она действительно предала страну ради Генерала Пэя. Но… Принимая во внимание некоторые детали, все обстоит немного иначе, нежели чем может показаться стороннему слушателю. Расставшись с Генералом Пэем и пытаясь его удержать, Сюань Цзи не побоялась добровольно передать ему военные сведения своей страны. Однако Генерал Пэй не пожелал победы без боя и отказался принять доклад».

«…»

Рассказ Младшего Генерала Пэя оказался большой неожиданностью для Се Ляня: он и предположить не смел, что у фразы «Ради тебя я предала свою страну» окажется подобное объяснение. Тогда у принца возник новый вопрос: «Но в таком случае… Что же означали ее слова о сломанных ради Генерала Пэя ногах?»

Младший Генерал Пэй ответил: «Она сама сломала себе ноги».

«…»

Сама сломала себе ноги?

Младший Генерал Пэй, не моргнув и глазом, продолжил: «Генерал Пэй не любил слишком сильных женщин, а Сюань Цзи от природы являлась именно такой — вот истинная причина, по которой его любовь длилась столь недолго. Но Генерал Сюань Цзи не смогла его отпустить и заявила Генералу Пэю, что готова ради него измениться, пожертвовать всем; поэтому она забросила военное дело и даже сломала себе обе ноги. Ведь таким образом Сюань Цзи словно обрубила свои крылья, намертво привязав себя к Генералу Пэю. Он не оставил ее одну, остался рядом и стал заботиться о Сюань Цзи, только вот жениться на ней никак не желал. Заветная мечта Генерала Сюань Цзи не осуществилась, и она со злобы решилась на самоубийство, лишь ради того, чтобы Генерал Пэй страдал и печалился о ней. Но… простите меня за откровенность».

На протяжении всего рассказа Младший Генерал Пэй сохранял вежливое и даже весьма прохладное выражение лица; помолчав немного в конце, он добавил: «Этого не случилось».

Се Лянь потер рукой точку между бровей, ни слова не говоря, лишь подумал: «Ну что за люди».

Младший Генерал Пэй вновь заговорил: «Трудно понять, кто на самом деле был прав, а кто виноват, и мне это также неизвестно. Я лишь уверен, что если бы Генерал Сюань Цзи смогла отпустить Генерала Пэя, ничего подобного никогда не случилось бы. Ваше Высочество, я вынужден попрощаться с вами».

Се Лянь также поднес руки к груди в качестве жеста прощания. Нань Фэн бросил комментарий вслед Младшему Генералу Пэю: «Вот чудак».

Се Лянь же подумал, что он и сам являлся объектом для насмешек во всех трех мирах — еще более знаменитым чудаком, поэтому не пристало ему говорить подобное о других. Так и в истории Генерала Пэя и Сюань Цзи, постороннему человеку не стоило судить, кто из них был прав, а кто совершил ошибку. Жаль лишь семнадцать невинно пострадавших невест, да еще сопровождающих паланкины солдат и носильщиков — их гибель была лишь печальным стечением обстоятельств.

Вспомнив о невестах, Се Лянь немедленно развернулся и увидел на земле семнадцать трупов, с которыми случились некоторые изменения, различные по своей природе. Одни превратились в груду белых костей, другие начали разлагаться, распространяя вокруг гнилостный запах, отрезвивший попадавших на землю живых людей.

Вот только не успели люди прийти в себя, как увиденная картина вновь повергла их в ужас.

Воспользовавшись моментом, Се Лянь начал заговаривать им зубы, распространяя идеи учения о добре, зле и воздаянии за грехи. Он наказал, чтобы люди, спустившись с горы, хорошенько помолились за погибших невест и нашли способ со��бщить их родным о найденных девушках, чтобы те пришли забрать тела. Но ни в коем случае не занимались продажей трупов или другими непотребствами.

Толпа, пережившая за одну ночь столько событий, от которых сердце уходило в пятки, да еще потерявшая предводителя, так и норовившего повести их по кривой дорожке, не осмелилась возражать увещеваниям Се Ляня — все робко пообещали поступить именно так, как он наказал им. Людям казалось, словно они проснулись от кошмарного сна и только сейчас осознали, что вчерашней ночью в них как будто вселился демон. А иначе как они могли думать об одной лишь прибыли перед лицом умерших? Вспоминая об этом сейчас, они приходили в истинный ужас. Дело в том, что вчера на толпу подействовал стадный инстинкт, и она рванулась следом за вожаком. Теперь же каждого обуял запоздалый страх, потому все честно раскаялись в содеянном и отправились молить о прощении.

Еще не рассвело, и где-то вокруг жуткой горы бродила стая волков, так что Нань Фэну, только что оббежавшему всю гору, снова пришлось спускаться вниз, чтобы проводить толпу напуганных жителей деревни. Но жаловаться он не стал, лишь договорился позже обсудить с Се Лянем лес подвешенных трупов и все связанные с ним события.

Юноша в бинтах, очнувшись, вновь сел у изголовья тела Сяоин и молча обнял девушку. Се Лянь, устроившись рядом, долго размышлял над нужными словами утешения, и вот уже собирался их произнести, как вдруг заметил, что голова юноши кровоточит.

Кровь из леса подвешенных уже давно бы высохла, по его же голове текла совсем свежая кровь: он наверняка поранился. Поэтому Се Ляню пришлось заметить: «У тебя на голове рана, развяжи бинты, я осмотрю ее».

Юноша медленно кивнул, но все же с сомнением посмотрел полными кровавых прожилок глазами на Се Ляня, словно все еще боялся его. Принц улыбнулся юноше и произнес: «Не нужно бояться. Если ты поранился, рану нужно перевязать. Я обещаю, что не испугаюсь твоего вида».

Поколебавшись еще секунду, юноша отвернулся и круг за кругом начал медленно разматывать бинты на голове. Его движения были очень неторопливыми, но Се Лянь терпеливо ждал и про себя размышлял над следующими вопросами: «Нельзя позволить этому юноше и дальше оставаться жить на горе Юйцзюнь, но куда же ему еще пойти? Он ведь не сможет вместе со мной отправиться в Небесные чертоги. Я и сам живу впроголодь, поэтому нужно придумать способ, как бы пристроить его в безопасное место. И еще этот Лазурный Демон, Ци Жун…»

Пока принц размышлял, юноша размотал все бинты и через миг повернулся к нему лицом.

А когда Се Лянь рассмотрел его лицо, он ощутил, как кровь начисто отлила не только от его лица, но и вообще из всего тела.