Се Лянь совершенно не ожидал, что Повелитель Ветров столь внезапно зажжёт огонь, и потому не успел его задержать. В слепяще-ярком свете пламени показалась фигура мужчины в чёрных одеждах.

Он сидел, опустив голову и прислонившись спиной к каменной стене, которая и являлась концом коридора. Лицо бледное будто бумага, чёрные волосы растрепаны, но через пряди, закрывающие лицо, ледяным пламенем горит живой взгляд. И хотя он просто сидел, скрестив ноги, густой запах крови в воздухе говорил о крайне тяжёлых ранах на его теле. Очевидно, он находился здесь в заточении. А фраза «Я ничего не скажу» предназначалась тому, кто ранее приходил его допрашивать.

Ши Цинсюань разглядел лицо мужчины и воскликнул:

— Ты!

Мужчина, кажется, совершенно не был готов к увиденному, поэтому тоже замер на секунду, словно хотел сказать «Ты», но в итоге сдержался. Се Лянь отозвал приготовившуюся к атаке Жое и спросил:

— Так вы знакомы?

Когда они, пережив множество невзгод, наконец кого-то обнаружили, лицо Ши Цинсюаня просияло. Он вознамерился ответить, но тут мужчина неожиданно отрезал:

— Не знакомы.

Услышав эти слова, Ши Цинсюань разгневался, ткнул в него веером и воскликнул:

— Разве знакомство со мной — что-то позорное? Это звучит так непорядочно с твоей стороны, Мин-сюн, а ведь я твой лучший друг!

Мужчина решительно не согласился с этим:

— У меня нет друзей, которые повсюду расхаживают в таком виде.

— …

На Ши Цинсюане всё ещё красовались лохмотья, оставшиеся от пурпурного платья, и картина была, прямо сказать… более чем вульгарная. Се Лянь сразу почувствовал желание рассмеяться и подумал, что, оказывается, на свете взаправду есть человек, который определяет себя как «чьего-то лучшего друга». Наверное, это особенность характера Ши Цинсюаня. Затем пришла другая мысль — «Мин-сюн?» Насколько принц мог припомнить, среди Повелителей Пяти Стихий числился Повелитель Земли по имени Мин И, поэтому Се Лянь произнёс:

— Неужели это и есть Его Превосходительство Повелитель Земли?

Ши Цинсюань ответил:

— Именно так. С ним вы тоже уже встречались.

Се Лянь внимательно оглядел Мин И.

— Разве? — однако принц не припоминал знакомства со столь великой личностью.

Ши Цинсюань уверил:

— Встречались.

Мин И же возразил:

— Не встречались.

Ши Цинсюань воскликнул:

— Ясно же, что встречались! В прошлый раз, в Крепости Баньюэ, не могли же вы так скоро позабыть об этом!

— …

Глядя на болезненно-бледный облик Мин И, который незамедлительно потемнел, Се Лянь вспомнил. Ведь в прошлую их встречу в Крепости Баньюэ подле Ши Цинсюаня была женщина в чёрном!

Тогда Хуа Чэн сказал ему, что это не Повелитель Вод, но наверняка тоже один из Повелителей Пяти Стихий — Ветра, Воды, Дождя, Земли и Грома. Выходит, Ши Цинсюань не только сам с удовольствием перевоплощается в женское обличие, но также обожает подначивать других небожителей вместе с ним оборачиваться женщинами. Не удивительно, что дама в чёрном имела столь безрадостное, будто брезгливое, выражение лица. Вспомнив, с каким рвением Ши Цинсюань перед походом в Призрачный город уговаривал и его принять участие в «совместном увеселении», Се Лянь про себя возрадовался: «Ох, это было опасно. Как хорошо, что я сдержался», затем произнёс:

— Ваше Превосходительство Повелитель Земли, это вы послали сигнал о помощи в виде Огненного дракона, взывающего к Небесам?

— Я.

Они нашли того, кого искали. Се Лянь кивнул:

— Я опасаюсь, что Его Превосходительство ранен. Давайте поскорее выбираться отсюда. Об остальном поговорим после.

Ши Цинсюань без лишних слов склонился и посадил Мин И себе на спину со словами:

— Отлично, тогда уходим!

Втроём они направились в обратный путь. Ши Цинсюань на ходу заговорил:

— Послушай, Мин-сюн, ты ведь говорил, что отлично дерёшься? И когда мы с тобой расстались в Крепости Баньюэ, ты был в полном порядке. Как за такое короткое время тебя могли так сильно избить? Как тебе удалось нарваться на гнев Собирателя цветов под кровавым дождём?

В его голосе звучала малая толика издёвки, и Се Лянь подумал: «Хм, раз он так разговаривает с ним, не боясь расплаты, значит, они и впрямь хорошие друзья».

Мин И же, казалось, больше не желает терпеть разговоры Ши Цинсюаня, и потому бросил лишь два слова:

— Закрой рот!

Однако Се Лянь, который тоже хотел узнать ответ на заданный вопрос, спросил иначе:

— Ваше Превосходительство Повелитель Земли, из-за чего Хуа Чэн взял вас в плен?

Мин И, хоть и не потребовал от него закрыть рот, отвечать всё же не стал. Се Лянь, слегка покосившись на Повелителя Земли, увидел, что тот уже закрыл глаза. Напрашивался вывод, что за несколько дней заточения под землёй он пережил допрос под пытками, а значит, был тяжело ранен. Пришедшая подмога успокоила его душевное состояние, и небожитель наконец смог позволить себе немного отдохнуть. Что ж, всё равно вопросы могут подождать, поэтому принц не стал будить спасённого. Они взбежали наверх по ступеням, Се Лянь снова вынул игральные кости и сделал бросок. В темноте путники не увидели выпавшего числа. Следом лишь послышался лёгкий щелчок, а после в двери открылась щель, сквозь которую просочилась полоска света. Се Лянь толкнул дверь и как раз размышлял о том, стоит ли сейчас забрать с собой Лан Ина, как вдруг нога, которую он занёс для шага, наступила в пустоту.

Принц только и успел крикнуть:

— Не выходите!

Несколько раз перекувырнувшись в воздухе, Се Лянь упал на что-то твёрдое. Но стоило ему подумать: «Как же хорошо, что приземление пришлось не на гору мечей или море огня», — принц поднял голову и почувствовал, что, возможно, гора мечей или море огня явились бы более предпочтительным вариантом. В непосредственной близи от Се Ляня находилось необыкновенно прекрасное лицо Хуа Чэна, который смотрел на него, приподняв одну бровь.

В этот раз, когда дверь открылась, принц сделал шаг в пустоту, а потом, к своей огромной неожиданности, свалился прямо на Хуа Чэна!

Очутился же он как раз в той самой оружейной. В этот момент Хуа Чэн сидел в центре зала и неторопливо протирал саблю Эмин. И когда кто-то неожиданно свалился ему на колени, он лишь развёл руки в стороны, прекратив начищать оружие, и в общем-то даже не выглядел удивленным, только преспокойно смотрел на Се Ляня, будто ожидая от него объяснений. Се Лянь, разумеется, никаких объяснений дать не мог, поэтому продолжал сидеть на Хуа Чэне и без всякого стеснения смотреть ему прямо в глаза. Внезапно он заметил рядом ещё кое-кого. Повернувшись, принц увидел Лан Ина.

Юноша сидел на полу, ужасно напуганный, едва не схватившись руками за голову, и смотрел на двух человек перед собой. Но почему и Лан Ин оказался здесь? Судя по всему, Хуа Чэн как раз его допрашивал. Затем Се Лянь краем глаза ухватил белоснежный сапог Ши Цинсюаня, который высунулся из открывшегося прохода наполовину. Охваченный волнением, принц схватил Хуа Чэна за плечи и воскликнул:

— Виноват!

А после повалил Хуа Чэна на пол.

От этого броска они вместе отлетели на целый чжан, да ещё несколько раз прокатились по полу. Затем принц резко приподнялся и увидел, что Ши Цинсюань с Мин И на спине выпрыгнул из прохода и благополучно приземлился на то самое место, где только что сидел Хуа Чэн. Се Лянь, вновь вооружившись наглостью, повернулся к Хуа Чэну. Тот продолжал смотреть на принца без какого-либо выражения, только бровь поднялась ещё чуть выше.

Се Лянь одним прыжком вскочил на ноги и отдалился на несколько чи, непрес��анно повторяя:

— Прошу прощения, прошу прощения.

Лан Ин при одном взгляде на Хуа Чэна перепугался до крайности и тут же спрятался за спину Се Ляня. Тот, закрывая собой мальчика, произнёс:

— Сань Лан, позволь мне всё объяснить.

Хуа Чэн:

— Хм, я весь внимание.

Ши Цинсюань вмешался:

— Постойте, вы ничего не перепутали? Это он должен предоставить вам объяснения, а не вы. Ответственность за инцидент с пропавшим без вести небожителем полностью лежит на нём. Ваше Высочество наследный принц, проявите бдительность!

Больше всего на свете Се Лянь не хотел сталкиваться лицом к лицу именно с этим обстоятельством. Он пристально посмотрел на Хуа Чэна и произнёс:

— Сань Лан, мне не известно, какое именно недоразумение произошло между тобой и Повелителем Земли, но не лучше ли нам сейчас спокойно разрешить эту проблему?

Если Хуа Чэн просто отпустит их с миром, лучшего исхода и придумать нельзя. Повелитель Земли хоть и ранен, но всё же опасности для жизни нет — руки-ноги целы, и если на этом прекратить любые препирательства, ситуацию всё ещё можно спасти. Стоит Хуа Чэну позволить ему уйти, и по возвращении в Небесные чертоги Се Лянь во время доклада об исполнении приказа готов пожертвовать своим лицом, но всё же попытаться уговорить Цзюнь У проявить снисхождение при вынесении решения.

К его вящему удивлению, Хуа Чэн переспросил:

— Повелитель Земли? Какой ещё Повелитель Земли? — После недолгого молчания он добавил. — А, это тот, что сидит на спине Повелителя Ветров? Но ведь он — всего лишь мой ни на что не годный подчинённый, и всё.

Последняя фраза заставила и Се Ляня, и Ши Цинсюаня удивлённо застыть. Повелитель Ветров произнёс:

— Ясно как белый день, что перед нами — чиновник Верхних Небес. Для чего ты упорно пытаешься выдать белое за чёрное[1]?

[1] Ориг. — указывая на оленя, называть его лошадью.

Хуа Чэн усмехнулся:

— В таком случае, хотелось бы узнать, для чего ваш многоуважаемый достопочтенный чиновник Верхних Небес скрыл свой истинный статус, отринул высокое положение и заявился ко мне на службу демоническим посланником?

Хуа Чэн провёл рукой по изогнутому дугой Эмину, от чего тот блеснул серебристым полумесяцем, и добавил:

— Если это действительно Повелитель Земли, в таком случае он может похвастаться невероятной выдержкой, раз играл одну роль целых десять лет. Не могу сказать, что за это время я ничего не заподозрил, однако у меня никак не находилось доказательств. И если бы я не встретил его в Крепости Баньюэ под видом спутника Повелителя Ветров, то до сего дня так и не обрёл бы абсолютной уверенности.

В одно мгновение в голове Се Ляня мысли замелькали со скоростью молнии.

Вот оно что!

Оказывается, истинная причина исчезновения и пленения Повелителя Земли кроется в том, что он на протяжении десяти лет скрывал свою личность и служил демоническим посланником под началом Хуа Чэна!

… Если опустить все красивые слова, он был кротом. И хотя Хуа Чэн замечал странности за своим подчинённым, всё же прямых доказательств не имелось, поэтому он оставил его при себе и продолжал наблюдать. И вот, совсем недавно статус Повелителя Земли как крота был раскрыт Хуа Чэном.

Несколько дней назад во время похода в Крепость Баньюэ Хуа Чэн увидел Повелителя Земли, который явился вместе с Повелителем Ветров.

И даже несмотря на то, что в тот момент Повелитель Земли, поддавшись на подстрекательство Повелителя Ветров, обратился женщиной, Хуа Чэн всё же разглядел, кто скрывается за фальшивой личиной и, узнав в женщине в чёрном платье демонического посланника, которого он как раз подозревал, определил его как одного из Повелителей Пяти Стихий.

А когда поход в Крепость Баньюэ завершился и Хуа Чэн покинул монастырь Водных Каштанов, он наверняка отправился поквитаться с Повелителем Земли. Возможно, именно в момент бегства от Хуа Чэна оказавшийся в критическом положении Мин И воспользовался техникой призыва о помощи, после которого Цзюнь У обратился к Се Ляню с просьбой отправиться на это задание.

Чиновнику Небесных Чертогов не сиделось на посту Верхних Небес, и вместо занятия своими делами он устроил маскарад и внедрился в мир Демонов, где провёл несколько десятков лет? Скандал от этой новости назревал поистине невиданный. Не говоря уже о факте скрытой конфронтации, если бы Мин И продолжили удерживать здесь и запытали до смерти, конфликт между миром Небес и Демонов достиг бы непомерных масштабов. В таком случае ситуация стала бы ещё более запутанной и неразрешимой. К тому времени уже никому не удалось бы остаться в стороне и думать лишь о своём благополучии. Обдумав всевозможные варианты, Се Лянь мог сказать только одно:

— Я всё понял. Вина за это происшествие лежит на нас. И всё же, Сань Лан, я надеюсь, что сегодня ты проявишь к нам снисхождение.

Хуа Чэн пристально посмотрел на принца и спустя секунду бесстрастно произнёс:

— Ваше Высочество, честно говоря, в некоторые вещи вам лучше не впутываться, для своего же блага.

Внезапно Ши Цинсюань воскликнул:

— Призыв ветров!

Он взмахнул веером, и в тот же миг в оружейной раздался вой ураганного ветра. Оружие на стенах задрожало и зазвенело.

Се Лянь воскликнул:

— Ваше Превосходительство Повелитель Ветров? Мы ведь ещё не начали сражаться!

Ши Цинсюань ответил:

— Как я посмотрю, раз уж никто из вас не хочет первым начинать драку, в таком случае я возьму на себя роль злодея. Призыыыыыыыв ветров!

Раздался оглушительный треск, и Се Лянь ощутил, как сверху полетели клубы пыли. Принц поднял взгляд и увидел, что ветром оторвало край крыши, и теперь в ней зияла огромная дыра.

В оружейной не было ни окон, ни открытых дверей, и Ши Цинсюань, не собираясь атаковать, решил просто-напросто сорвать крышу и улететь прочь!

Чёрные волосы и красные одежды Хуа Чэна развевались посреди урагана, однако он сам не сдвинулся с места и с улыбкой сказал:

— У тебя есть веер? Вот так удача. У меня тоже.

С такими словами он достал с ближайшей оружейной полки веер, поражающий изяществом тонкой работы: каркас и пластинки артефакта были сделаны из чистого золота прекрасного, но сдержанного цвета. Хуа Чэн покрутил веер в руках, затем с лёгкой безмолвной улыбкой раскрыл, явив зрителям истинный образец изысканности вкупе с мощной убийственной Ци. Разворот ладони, взмах — и на противника полетел поток яростного ветра, сверкающий серебристыми бликами. Трое разом уклонились от атаки и тут же услышали позади стук, походивший на стремительные удары дождевых капель во время мощного ливня. Обернувшись, они увидели ряды тончайших золотых пластинок, которые вонзились в пол на один цунь, тем самым демонстрируя силу и остроту этого опасного оружия.

Каждый предмет в оружейной, какой ни возьми, являлся магическим артефактом и обладал мощнейшей разрушительной силой!

Хуа Чэн снова взмахнул веером и сотворил очередной порыв ветра с золотистым блеском. Ураган, поднятый Ши Цинсюанем, поражал своей мощью, но чем сильнее он был, тем опаснее становилась обстановка вокруг. Оружейная представляла собой всего лишь просторный зал, и пространство здесь было ограниченным, поэтому потоки ветра, поднятого Веером Повелителя Ветров, частично отражались от стен и продолжали беспорядочно завихряться внутри оружейной, таким образом подхватывая тысячи золотых пластинок, которые кружились вокруг небожителей в бешеном танце. Се Лянь, беспокоясь, что золотые лепестки могут кого-то поранить, закрыл собой Лан Ина и воскликнул:

— Ваше Превосходительство Повелитель Ветров, прошу, прервитесь ненадолго!

Золотые пластины уже несколько раз задевали Ши Цинсюаня и Мин И, пролетая мимо. Повелитель Ветров и сам хотел бы остановиться, но в крыше, которую он собирался сорвать ветром, уже виднелся немалый зазор, и если сейчас остановиться и опустить крышу на место, все прежние старания пойдут на смарку. Именно в этот момент все золотые листки, что бешеным вихрем танцевали вокруг, внезапно, как по команде, взлетели вверх. Раздался грохот — кто-то проломил крышу и вместе с сыплющимися сверху обломками спрыгнул вниз.

Едва коснувшись ногами земли, вновь прибывший громогласно заявил:

— Прошу меня извинить, Ваше Превосходительство Повелитель Ветров, я не смог дождаться вас и не вмешаться!

Ши Цинсюань несказанно обрадовался:

— В этот раз твоё появление как нельзя кстати, Цяньцю!

Молодой мужчина держал на плече тяжелый меч, лезвие которого в ширину достигало размера ладони взрослого человека. Это был Лан Цяньцю. Его меч сверкал ослепительным золотом, но если присмотреться, становилось ясно — дело вовсе не в том, что само оружие золотое. Просто всё великое множество острых словно лезвия золотых пластинок притянуло к нему, и теперь они облепили его тонким слоем, отчего и казалось, что огромный меч сотворён полностью из золота.

Добытая из самого сердца магнитных гор руда, из которой было выковано оружие Лан Цяньцю, имела удивительную особенность, которая заключалась в способности притягивать металл. Если магические силы, содержащиеся в артефакте, не превышали определённого уровня, стоило небожителю взять в руки этот меч и отдать мысленный приказ, как все металлические артефакты поблизости притягивало к нему, а затем меч плавил и поглощал их. Так случилось и с золотыми пластинками — вскоре они впитались в поверхность меча, золотое сияние бесследно исчезло. От такой картины Хуа Чэн рассмеялся, сложил золотой веер, не глядя забросил куда-то за спину и произнёс:

— Неужели чиновники Небесных чертогов настолько нищие и невежественные, что при виде золота не желают выпускать его из рук?

Если бы кто-то сказал подобное Се Ляню, он бы просто притворился, что ничего не слышал. Но Хуа Чэн насмехался над Лан Цяньцю, и тот, будучи отпрыском августейших кровей, за свою жизнь повидавшим золота и драгоценностей, что грязи, даже прекрасно понимая, что этот выпад противник сделал со злым умыслом, чтобы задеть его самолюбие, всё равно пришёл в ярость — вскинул меч и бросился в атаку. Хуа Чэн, вооружённый Эмином, одной рукой описал в воздухе несколько серебристых восьмёрок и непринуждённо вскинул лезвие, принимая бой.

Лан Цяньцю вложил в удар всю свою силу. Он был молод, и потому не знал страха[2]. Се Лянь же сразу разглядел огромную разницу в силе между сторонами. Если Лан Цяньцю в самом деле нанесёт этот удар, неизбежно встретит смерть!

[2] Ориг. — новорожденный телёнок даже тигра не боится.

Даже Ши Цинсюань, который не пользовался мечом и не мог увидеть реальной разницы, тоже закричал, предчувствуя беду:

- Цяньцю, не упорствуй!!!

Но разве можно одним лишь криком остановить стрелу, наложенную на тетиву и готовую сорваться?

Никто не мог ожидать, что в момент, когда сабля и меч уже были готовы столкнуться, в оружейной взорвется вспышка слепящего белого света.

Сияние оказалось столь ярким, что заполнило собой почти всё пространство оружейной, а присутствующие на короткое время потеряли способность чётко видеть — всё перед глазами заливало ослепительно-белым. Только Се Лянь, будучи готовым к такому результату, ещё мог с трудом что-то разглядеть. Собрав в правой руке всю оставшуюся магическую силу, что передал ему Ши Цинсюань, принц обратил её в пламя и ударил в направлении пустого угла оружейной!

Угол тут же занялся внушительными языками огня. Не теряя времени, Се Лянь размотал Жое, связал лентой себя, Ши Цинсюаня, Мин И, Лан Цяньцю и Лан Ина, затем выкрикнул:

— Ваше Превосходительство Повелитель Ветров, направьте потоки ветра вверх!

Ши Цинсюань, до сих пор не в состоянии открыть глаза, всё-таки сделал, как сказал принц — развернул веер лицевой стороной наверх и резко взмахнул. На ровном месте поднялась воронка смерча и наконец выбила крышу здания, которая и так уже еле держалась!

Жое, связав ношу из пятерых человек, стрелой устремилась ввысь. Только в воздухе к ним наконец вернулась способность видеть, и когда Ши Цинсюань, разглядев внизу в нескольких чжанах столб пламени и клубы густого дыма, понял, что в оружейной начался пожар, и испугался, что Хуа Чэн может за ними погнаться, небожитель сразу развернул веер и принялся махать им что есть мочи. У него получилось буквально «нагнать ветер, чтобы развести огонь»[3]: в мгновение ока пламя, подхваченное ураганом, вспыхнуло до небес, языки перекинулись на соседние постройки, и большая часть Дома Блаженства окрасилась ярко-красным заревом!

[3] Обр. в знач. заниматься подстрекательством, подбивать на плохое, разжигать страсти.

Се Ляню с огромным трудом удалось остановить Ши Цинсюаня, который всё махал и махал веером. Принц воскликнул:

— Ваше Превосходительство, прекратите! Ещё немного, и вы все здесь сожжёте!

Ши Цинсюань, которого он схватил, взмолился:

— Ладно, ладно, ладно, я перестану! Ваше Высочество, отпустите меня! Вы слишком сильно сжали пальцы!

Повелитель Ветров отозвал ураган, и только тогда Се Лянь его отпустил. Посмотрев вниз, даже посреди красных всполохов принц разглядел алую фигуру. Они летели слишком высоко, поэтому четко рассмотреть не получалось, но шестое чувство подска��ывало Се Ляню, что в этот момент Хуа Чэн стоит внизу и, подняв голову, смотрит на него.

Он не бросился в погоню и не побежал тушить пожар, лишь стоял там, позволяя пламени свирепствовать вокруг.

На улицах Призрачного города вокруг Дома Блаженства послышались крики, забегали толпы демонов. Се Лянь почувствовал, как стало трудно дышать, даже голос немного охрип, когда он пробормотал:

— Я же… просто хотел разжечь небольшой огонь, чтобы ненадолго отвлечь внимание… как такое могло случиться…

Он вспомнил, как совсем недавно Хуа Чэн стоял, опершись на ворота оружейной, и полушутя предлагал ему забрать в качестве подарка всю оружейную вместе с сокровищами в ней. А теперь всё это утонуло в море огня. Разумеется, многие артефакты, выкованные из чистейшего золота, не боялись закалки жаром. Однако было и много таких, которые по своей природе не выносили встречи с пламенем, а значит, просто обратились в кучку пепла. Кроме того, принц совершенно не ожидал, что пожар в одно мгновение разгорится столь яростно, да ещё перекинется на весь Дом Блаженства.

Пусть Хуа Чэн не считал это место «домом», но ведь это была его резиденция!

Видя, что принц погрузился в совершеннейшее расстройство, Ши Цинсюань тоже почувствовал себя неловко и произнёс:

— Ох… вы уж простите, Ваше Высочество! Я не думал ни о чём другом, кроме скорейшего бегства, это полностью моя вина. Первоначально ведь огонь был совсем маленьким… Если Собиратель цветов под кровавым дождём потребует от вас возмещения ущерба, смело валите всё на мою голову. Не волнуйтесь, я покрою любые затраты! Уж чего-чего, а денег у меня в достатке!

Да разве же дело было в деньгах? Се Лянь закрыл глаза, не в состоянии произнести и слова. Ши Цинсюань похлопал его по плечу и вдруг заметил, что рука влажная, а в нос ударило резким запахом крови. Присмотревшись, он пришёл в ужас и воскликнул:

— Ваше Высочество, что у вас с рукой?!

Правую руку Се Ляня полностью заливала свежая кровь. Рукав промок насквозь, а дрожь, охватившую руку, уже нельзя было характеризовать как «лёгкую». Но всё же он обеими руками крепко держался за шелковую ленту, не давая ураганному ветру унести их прочь. Ши Цинсюань не мог успокоиться:

— Что с вами стряслось?!

Се Лянь немного пришёл в себя, с трудом сохранил самообладание и покачал головой.

— Ничего… небольшая ранка. Залечу, когда окажемся наверху.

Ши Цинсюань вспомнил.

— Так той белой вспышкой были вы? Ваше Высочество, это вы их разняли?

Се Лянь:

— Я ведь тоже умею пользоваться мечом.

Ши Цинсюань оказался прав. В тот момент, когда оружие Хуа Чэна и Лан Цяньцю почти схлестнулось, молниеносным броском между ними вклинился Се Лянь.

Он не глядя схватил лежащий на ближайшей подставке меч, оказался между противниками и сделал два выпада.

Первым отбил атаку Лан Цяньцю, а вторым заблокировал Эмин.

Мощь обоих выпадов была не просто велика, принц нанёс их с такой точностью контроля, что отбив обе атаки — сабли и меча, не навредил отдачей ни одному из хозяев оружия.

Но поскольку Се Ляня зажало между ними, то меч, которым он воспользовался, да ещё его рука, приняли на себя всю силу обоих ударов.

И если меч Лан Цяньцю не представлял серьёзной опасности, то от мощи лезвия-ветра[4] Хуа Чэна поистине невозможно было укрыться. Но тот меч, который выхватил Се Лянь, всё-таки входил в число сокровищ оружейной Хуа Чэна, а значит, являлся драгоценным клинком. Поэтому столкновение двух лезвий вызвало взрыв слепящего белого сияния.

[4] Автор сравнивает Эмин с буддистским понятием “меч-ветер” — обращающий в прах всё живое и возвещающий конец мира.

Первый из двух выпадов, пришедшийся на меч Лан Цяньцю, оставил трещину на оружии Се Ляня. Второй же, предназначавшийся Эмину, повёл за собой более тяжёлое ранение — пострадала и плоть, и кости.

Всё произошло за какие-то доли секунды, столь быстро, что разглядеть было невозможно. Ши Цинсюаню, который увидел состояние руки принца, даже показалось, что она просто-напросто превратилась в кровавое месиво.

Повелитель Ветров произнёс:

— Ваше Высочество, вы просто… поразили меня своей мощью! Неужели вы правда отразили оба удара одной рукой?

Бог Войны в короне из цветов, в одной руке — меч, в другой — цветок. Повелитель Ветров помнил лишь о цветке, вот только позабыл, что Се Лянь вознёсся на Небеса благодаря мечу.

Вспомнив о том, насколько опасной была та ситуация, Ши Цинсюань, всё ещё не оправившись от потрясения, добавил:

— Как же хорошо, что вы, Ваше Высочество, решили вмешаться и отразить удары обоих! Иначе неизвестно, на сколько бы кусков Собиратель цветов под кровавым дождём разделал Цяньцю.

Но вот что странно — Лан Цяньцю, с виду ни капли не пострадавший, теперь выглядел отстранённо и даже шокированно, будто его душа покинула тело.

Ши Цинсюань позвал:

— Цяньцю? Цяньцю? Что с тобой? Очнись! Тебя что, так сильно ослепило той вспышкой, что зрение до сих пор не вернулось???

Так они и прилетели в столицу бессмертных, верхом на потоке ветра. Поддерживая друг друга и таща раненых на спине, они пронеслись сквозь Врата Вознесения и помчались прямо во дворец Шэньу. Лан Ину запрещалось следовать за ними, поэтому Се Лянь оставил его в пристройке рядом с дворцом. На посту никого не оказалось, и принц выкрикнул сразу на всю сеть духовного общения:

— Прошу прощения, нет ли здесь кого-нибудь из божественных коллег? Прошу вас незамедлительно явиться во дворец Шэньу! Ситуация чрезвычайная, один из небожителей ранен!

Пока он пытался до кого-нибудь докричаться, Ши Цинсюань рядом с ним щёлкнул пальцами, наконец-таки вернувшись к обличию заклинателя в белом одеянии, затем махнул рукой, отправляя в духовную сеть сто тысяч добродетелей, и добавил:

— Раненых небожителей двое!

Се Лянь поспешил заверить:

— Ваше Превосходительство, не стоит так горячиться, достаточно просто сказать, без разбрасывания добродетелей. Когда все услышат просьбу, кто-нибудь обязательно откликнется.

Ши Цинсюань возразил:

— Нет, Ваше Высочество, вы должны понять, что разбрасывание добродетелей подействует в сто раз быстрее, чем просто слова!

Вскоре издали послышался голос:

— Кто здесь раненый?

И если на слове «кто» голос звучал ещё вдалеке, то к концу фразы говорящий уже появился перед ними. И это был Фэн Синь. Войдя во дворец и увидев сначала Се Ляня, а затем Лан Цяньцю, он на мгновение застыл.

Се Лянь произнёс:

— Со мной всё хорошо. Но боюсь, что Его Превосходительство Повелитель Земли сильно пострадал.

Спустя несколько секунд молчания Фэн Синь спросил:

— Что с твоей правой рукой?

В этот момент раздался ещё один голос:

— Пострадал, и что с того? В пантеоне Верхних Небес множество небожителей. Который из них возвращается из патрулей, не украсившись парой шрамов?

Голос звучал предельно вежливо, мягко и даже нежно, однако тон фразы совершенно не вызывал приятных эмоций. Разумеется, это был Му Цин. Он вошёл во дворец и точно так же вначале обратил взор на Се Ляня, затем на Лан Цяньцю. Однако выражение его лица в корне отличалось от Фэн Синя: Му Цин слегка приподнял бровь, отчего создавалось впечатление, что он собирается посмотреть на отличное представление. Увидев, что Фэн Синь уже приблизился к Се Ляню, чтобы осмотреть его руку, Му Цин склонился над Мин И.

— Так значит, вы и есть Его Превосходительство Повелитель Земли?

К этому времени один за другим явились и другие небожители. Повелитель Земли И всегда считался «драконом, что являет то голову, то хвост[5]», и большинство присутствующих видели его впервые, поэтому каждый без стеснения подходил, чтобы посмотреть. При этом они ощущали себя несколько растерянно и не понимали, для чего их всех столь неожиданно созвали сюда. Но раз уж Повелитель Ветров разослал всем добродетели, волей-неволей пришлось откликнуться на просьбу.

[5] Обр. в знач. — вести скрытный образ жизни.

Се Лянь ответил Фэн Синю:

— Спасибо. Но я в полном порядке. Как-нибудь заживёт само.

Фэн Синь тоже не стал тратить слова:

— В таком случае, позаботься о себе сам.

Се Лянь снова тихо сказал «спасибо», затем развернулся и увидел, что Лан Цяньцю остолбенело смотрит в их сторону. Принц спросил:

— Ваше Высочество Тайхуа, что с вами?

Фэн Синю выражение лица Лан Цяньцю также показалось странным, поэтому он спросил:

— Его Высочество Тайхуа тоже получил ранение?

Се Лянь ответил:

— Вроде бы не должен был. Я взгляну.

С такими словами он протянул руку и хотел дотронуться до лба Лан Цяньцю, но тот среагировал неожиданно быстро и резким движением схватил запястье принца.

И хотя на его лице отражалась всё та же неуверенность, будто он что-то узнал, но пока не убедился наверняка, тем не менее в глазах уже полыхало пламя. Се Лянь почувствовал, как от руки Лан Цяньцю к его запястью передалась гневная дрожь.

Теперь уже и остальные небожители заметили, что происходит что-то из рядя вон, поэтому стали тихо перешёптываться. Ши Цинсюань и Му Цин выпрямились, Фэн Синь задал вопрос:

— Ваше Высочество Тайхуа, что вы делаете?

Лан Цяньцю наконец заговорил. Но сказал лишь одно слово, от которого сердце Се Ляня потяжелело и опустилось глубоко на дно.

Сквозь сжатые зубы он выдавил:

— …Советник?

Зрачки Се Ляня мгновенно сузились.

Собравшиеся вокруг небожители ничего не поняли, послышались их шепчущие голоса:

— Какой советник? Кто советник?

Но были и те, кто вдумался в детали и докопался до истины.

Лан Цяньцю являлся наследником государства Юнань, а советником того же государства служил один из двоих советников-чародеев, советник Фан Синь, и никто не знал ничего ни о его прошлом, ни его настоящей личности. А теперь Лан Цяньцю схватил Се Ляня за руку и назвал его «советником», это ли не указание на то, что… Се Лянь и есть тот самый советник-чародей, принесший беду в государство Юнань — советник Фан Синь?!

Но ведь… Се Лянь являлся наследником государства Сяньлэ, которое было уничтожено армией Юнань. Как он мог оказаться на службе в государстве Юнань?

В чертогах Верхних Небес Его Высочество Тайхуа слыл приветливым, открытым и дружелюбным небожителем, который никогда не строил хитроумных замыслов против кого-либо, никому не причинял вреда. И тем более на его лице никогда не появлялось выражения, подобного нынешнему — не то печального, не то разгневанного, похожего не то на жажду мести, не то на лютую ненависть.

Лан Цяньцю вцепился в Се Ляня смертельной хваткой, его грудь вздымалась и опускалась от волнения. С трудом контролируя эмоции, он проговорил:

— Ты… Я же собственными руками убил тебя, собственными руками заколотил твой гроб, а ты… Советник, мастерство твоё поистине непостижимо!

Беда, беда! Сегодня случится что-то непомерно ужасное!