— …

Се Лянь действительно всю жизнь прожил, считая себя «бессильным», но всё же существует качественная разница между «притворяться, что у тебя нет того самого» и «по-настоящему навсегда это самое потерять». Принц вмиг покрылся холодным потом и выкрикнул:

— Прячьтесь!

Меч, будто в ответ на восклицание, исчез наверху, и Се Лянь, пользуясь моментом, ринулся вперёд. Но почти сразу потянул Ши Цинсюаня к себе с криком:

— Осторожно!

Перед Ши Цинсюанем скользнуло лезвие меча, практически вплотную к его голове, и если бы не Се Лянь, того бы пригвоздило к земле на месте.

Ши Цинсюань испуганно воскликнул:

— Опасно, как опасно! Откуда вы знали, что он ударит сюда???

Се Лянь ответил:

— Не знал, догадался! — ему просто подсказала интуиция.

Принц уже натренировался до такой степени, что в моменты столкновения со смертельной опасностью мог отреагировать совершенно не задумываясь. Далее в землю вонзился второй меч, третий… четыре острых сияющих лезвия преградили им путь вперёд и назад. Следом раздался оглушительный грохот, и земля над ними задрожала, посыпались песок и мелкие камни.

— Сверху кто-то пробивается! — воскликнул Се Лянь.

С каждым следующий ударом грохотало всё сильнее, дрожь также усиливалась, совершенно ясно, что противник приближается. Проходы впереди и позади оказались заблокированы, причём мечи представляли собой довольно новые драгоценные артефакты высшего ранга — трудно сказать, сможет ли старичок Фансинь пробиться сквозь их заслон. Мин И неизвестно откуда вынул Лопату Полумесяца и принялся копать проход в сторону от узкого тоннеля. Процесс очевидно давался ему с трудом, и Ши Цинсюань, которого, казалось, вот-вот душа покинет, взмолился:

— Мин-сюн, ты в конце концов справишься или нет? Мин-сюн, пожалуйста, побыстрее! Всё из-за того, что ты слишком долго не пользовался своим артефактом! Надо почаще применять его, когда выдаётся свободная минутка, чтобы приноровиться, ты понял меня? Посмотри, ты же совсем от неё отвык!!!

На самом деле то, что Мин И отвык от своего артефакта, вполне простительно — что тут поделать, ведь кроме Се Ляня во всём пантеоне Верхних Небес не найдётся чиновника, который способен с абсолютно невозмутимым видом целыми днями расхаживать повсюду с лопатой на плече. Серьёзно, ни один небесный чиновник не может вытворить ничего подобного.

На лбу Мин И вздулись вены, он бросил:

— Закрой рот!!!

Се Лянь поспешно вмешался:

— Не сердитесь, не сердитесь! Получилось, проход открылся!

В самом деле, стоило Мин И поднажать, и дело пошло — с лопатой в руке Повелитель Земли как сумасшедший прокладывал им тоннель, следом шёл Ши Цинсюань, который как сумасшедший его подбадривал, ну а Се Лянь, как единственный, кто ещё не сошёл с ума, взял на себя ответственность прикрывать отступление. Лопата Повелителя Земли действительно оказалась удивительным артефактом: всего несколько усилий, и впереди расстилался проход длиной в дюжину, а то и больше чжанов. Пройдя немного, принц обернулся и увидел, что за ними тоннель постепенно сужается, но всё же позади блеснул луч света — прямо из того места, где они ранее оказались пойманы в ловушку.

Се Лянь тут же оповестил двоих впереди:

— Он скоро пробьётся!

Мин И мгновенно принялся копать с ещё большим остервенением, но вдруг застыл и посмотрел наверх. Се Лянь последовал его примеру, поскольку оба почувствовали, что над ними не доносится ни единого звука, никаких признаков чужого присутствия — должно быть, наверху находится чей-то пустой дворец.

Раз уж их подземный ход оказался обнаружен, как бы то ни было, следует сначала выбраться на поверхность, затем решать последующие проблемы. Мин И сменил направление и стал копать вверх. Ши Цинсюань спросил:

— Вы уверены, что когда мы выкопаемся наружу, никого там не встретим???

Мин И ответил:

— Звуков не слышно. Разве что наверху все спят!

Разумеется, обычно небесные чиновники не нуждались во сне. И тем более не стали бы спать в собственном дворце посреди бела дня. Поэтому такой вероятности практически не существовало. Но кто бы мог подумать, что когда Мин И последним ударом лопаты пробьёт над ними дыру и троица окажется на поверхности, высунув головы наружу и вдыхая глоток свежего воздуха… никто ещё не успеет выдохнуть, как увидит перед собой деревянную кушетку, а на ней спящего юношу с широко раскинутыми конечностями.

Се Лянь:

— ???

Неужели и впрямь существует небожитель, который спит посреди бела дня в собственном дворце???

Услышав шум, юноша тут же перевернулся и сел, нахмурившись. Затем почесал растрепавшуюся курчавую голову и заспанными глазами уставился на три головы, высунувшиеся из дыры в полу перед кушеткой. Кажется, он совершенно не понимал, как в его дворце могло появиться что-то подобное. Тем временем троица, притворяясь, что ничего не происходит, стала второпях выбираться из подземного прохода. И вдруг Ши Цинсюань, уже почти оказавшийся на поверхности целиком, громко вскрикнул. Се Лянь обернулся и увидел, что его за ногу схватила чья-то рука.

Как оказалось, она принадлежала Пэй Мину. Даже находясь под землёй, он выглядел бесподобно элегантно.

Генерал Пэй произнёс:

— А я-то раздумывал, откуда взялись крысы, что прокопали свои лазейки под моим дворцом! Цинсюань, зачем ты сбежал? И куда ты собрался? Прекрасно знаешь, каков твой брат в гневе. Сейчас же вернись, пока он не заметил.

Жое одним взмахом отбросила руку Пэй Мина. Тот прыжком вылетел на поверхность и продолжил:

— Ваше Высочество, Ваше Превосходительство Повелитель Земли, вам двоим нечем заняться? Зачем вы ни с того ни с сего подговорили Повелителя Ветров на побег? Боюсь, объясниться будет нелегко.

Се Лянь ответил:

— Пускай Повелитель Ветров — младший брат Повелителя Вод, но всё же такой же небесный чиновник, и ему тоже несколько сотен лет. Генерал Пэй, не нужно говорить с ним, как с трёхлетним ребёнком. И если уж рассуждать по справедливости, боюсь, Повелителю Вод тоже будет нелегко объяснить, зачем он ни с того ни с сего запер в своём дворце одного из наших божественных коллег, чиновника Верхних Небес!

Если догадки принца верны, Повелителю Ветров действительно нельзя оставаться на Верхних Небесах. Цюань Ичжэнь тем временем так и сидел на своей кровати, глядя на них отупелым взглядом, и, кажется, до сих пор не понимал, что происходит. Пэй Мин поднял меч и серьёзным тоном бросил:

— Циин, хватит хлопать глазами. Лучше помоги. Справимся с ними, а там поговорим.

Поразмыслив ещё секунду, Цюань Ичжэнь действительно пришёл на помощь.

Юноша спрыгнул с кушетки, замахнулся ею же и обрушил удар на Пэй Мина. Он и правда пришёл на помощь, вот только на помощь Се Ляню и остальным. Пэй Мин, которому внезапно прилетело деревянной кушеткой, прямо-таки остолбенел, а потом разразился криком:

— Циин!!! Ты меня зачем ударил?????

Цюань Ичжэнь помахал Се Ляню рукой, видимо, намекая, чтобы они поскорее уходили. Се Лянь секунду стоял как вкопанный, но потом поскорее бросился наутёк. Ши Цинсюань, кажется, начал терять силы из-за ран — пробежав пару шагов, он смертельно побледнел, поэтому Се Ляню пришлось его поддержать. Мин И же сразу схватил Ши Цинсюаня и усадил себе на спину. Тем временем принц приложил ладонь к двери и достал откуда-то резные кости, затем обернулся и крикнул юноше:

— Премного благодарен!

Цюань Ичжэнь всё ещё метелил Пэй Мина, при этом дрался безжалостно и самозабвенно, и если бы сам Пэй Мин не отличался недюжинными способностями в драке, другой на его месте давно бы не выдержал такого напора — весь бы истёк кровью. У попавшего под град из тумаков Пэй Мина от гнева едва не лопались вены, он взревел:

— Стража! Задержать!!!

Но ещё до его крика Се Лянь бросил кости, открыл дверь и рванул вперёд, затем сразу же закрыл за остальными, успешно покинув чертоги Верхних Небес. Однако далее случилось то, чего принц уж никак не ожидал. Он закрыл дверь, обернулся, и его взгляду предстал Хуа Чэн. Наступив одной ногой на новенький ящик для подношений, он вытирал пот, голый по пояс.

— …

— …

— …

Се Лянь ощутил, что ему не хватает дыхания — и не удивительно, разве в таком маленьком, полуразрушенном монастыре могли поместиться сразу три величественных божества? А снаружи тем временем слышались сонные крики демона, вселившегося в человека, который всё шумел:

— Гуцзы… подойди, разомни отцу ноги…

Спустя мгновение Хуа Чэн не глядя отбросил в сторону Эмина, которым стругал деревяшку, и приподнял бровь:

— …?

И цвет кожи, и линии его полуобнажённого тела буквально ослепляли красотой, так что у Се Ляня даже немного зарябило в глазах. Конечно, сам он не стал ничего разглядывать, но всё же кровь неудержимым потоком ударила в голову, отчего перед глазами потемнело. Принц, чуть не падая, ринулся вперёд и закрыл Хуа Чэна от взглядов Мин И и Ши Цинсюаня, широко расставив руки.

— Закройте глаза, закройте глаза! Сейчас же закройте глаза!

Те двое с окаменевшим на лицах странным выражением воззрились на них. Хуа Чэн положил руку на плечо Се Ляню и спросил, будто вот-вот рассмеётся:

— Гэгэ… а что ты так разволновался?

Тут Се Лянь и сам понял — и правда, что он так разволновался? Хуа Чэн ведь не девица-краса, почему бы ему не заняться трудом, оголившись по пояс?

Но руки принц всё равно не опустил, стараясь закрыть Хуа Чэна от чужих взглядов.

— Как бы то ни было… лучше тебе одеться.

Хуа Чэн пожал плечами.

— Как скажешь, гэгэ, — он действительно непринуждённо взял рубаху и без лишней спешки надел на себя.

Глядя на абсолютно спокойный и естественный жест Князя Демонов, подобный плывущим облакам и текущей воде, Ши Цинсюань сконфуженно забормотал:

— Ну, вот что… простите за беспокойство, не думал, что у вас… ха-ха-ха… настолько… ха-ха-ха. В общем, ну… ха-ха-ха.

— …

Се Лянь произнёс:

— Ваше Превосходительство, если хотите что-то сказать, говорите прямо. Тогда я смогу объяснить, если вы что-то не так поняли. Не нужно заменять слова на «ха-ха-ха», хорошо?..

Время поджимало, Пэй Мин наверняка вскоре заявится сюда в поисках беглеца, и в монастыре Водных каштанов оставаться больше нельзя. Мин И поставил Ши Цинсюаня и принялся рисовать на полу магическое поле для Сжатия тысячи ли. Се Лянь как раз вознамерился спросить, куда они направляются, как вдруг услышал за спиной вздох Хуа Чэна.

Вспомнив, что Хуа Чэн предостерегал его не приближаться к Повелителю Ветров и компании, Се Лянь, не сдержавшись, повернулся и сказал:

— Сань Лан, прости.

Хуа Чэн уже полностью оделся.

— Я так и знал, что ты не сможешь остаться в стороне.

Помолчав, он снова улыбнулся и добавил:

— Но гэгэ, почему ты просишь у меня прощения? Ты помнишь только слова, которые я сказал тебе несколько дней назад, но неужели забыл, что я как-то говорил тебе ещё одну фразу?

Се Лянь на миг застыл и подумал: «Какую фразу?»

И вдруг он вспомнил.

В ту ночь в логове Лазурного Демона Хуа Чэн сказал ему: «Не думай, просто делай, и всё».

Воскресив в памяти фразу, Се Лянь поморгал. Он не знал, какие слова сейчас подобрать, только вдруг очень захотел сделать что-нибудь для Хуа Чэна. Но вот так сразу не мог придумать, что же именно, поэтому крепко задумался. Как вдруг взглядом принц ухватил красный воротник и воскликнул:

— Подожди-ка!

И бросился поправлять Хуа Чэну воротник. Оказалось, что тот одевался довольно небрежно, поэтому не выправил ворот как следует. Закончив с этим, Се Лянь внимательно оглядел Хуа Чэна и улыбнулся:

— Вот, готово.

Хуа Чэн тоже просиял улыбкой:

— Спасибо.

Про себя Се Лянь тихонько проговорил: «Это тебе спасибо».

Остальные двое, кажется, просто не могли больше смотреть в их сторону. Даже круг магического поля из-под руки Мин И вышел не таким уж ровным. Когда он закончил рисовать и открыл дверь, Се Лянь ожидал увидеть какую-нибудь тёмную пещеру или же величественный дворец, но никак не огромное пахотное поле, которое как раз раскинулось за дверью. Вдали виднелись туманные синие горы и зелёный бамбуковый лес, а неподалёку разрозненно трудились крестьяне, да ещё крепкий и весь блестящий от пота чёрный бык вспахивал землю.

Узрев подобную картину, принц едва не решил, что о��и до сих пор в деревне Водных каштанов, и потому невольно остолбенел на секунду. Мин И тем временем уже усадил Ши Цинсюаня на спину и направился вперёд. Однако не успел сделать шаг за порог, как Хуа Чэн опередил их и пошёл первым.

Так они парами направились по кромке поля. Неизвестно, было ли это обманчивое ощущение, но тот чёрный бык словно всё время неотрывно следил за ними взглядом. Пройдя немного, они отыскали маленькую хижину, крытую соломой, вошли в неё и расселись внутри. Только здесь Ши Цинсюань наконец спокойно выдохнул.

Се Лянь спросил:

— Больше не придётся бежать? Но что если Генерал Пэй нагрянет и сюда?

Хуа Чэн поглядел наружу, задержавшись взглядом на чёрном быке, затем закрыл дверь и спокойно объяснил:

— Не волнуйся. Хозяина этих мест он сердить не посмеет. А если явится, то радушного приёма не дождётся. Водяной самодур тоже не станет действовать опрометчиво.

Се Лянь, подумав, всё же сказал:

— Сань Лан, это слишком запутанное дело, и боюсь, оно немало затрагивает чертоги Верхних Небес. Лучше будет, если ты останешься в стороне.

Хуа Чэн с улыбкой возразил:

— Что происходит в чертогах Верхних Небес, меня не касается. Я лишь отправился вместе с тобой, поглазеть от нечего делать, и не более.

Внезапно в их разговор вмешался Ши Цинсюань:

— Вам всем лучше не вмешиваться.

Остальные трое обратили к нему взгляд.

Ши Цинсюань продолжил:

— Его Высочество верно сказал, это дело весьма запутанное и затрагивает очень многих. Я останусь здесь и никуда больше не пойду. Друзья мои, ваша помощь больше не требуется. На этом всё кончено.

Однако Се Лянь неторопливо произнёс:

— Ваше Превосходительство, кончено на этом или нет — решать не вам, а Повелителю Вод и Божку-пустослову.

От его слов лицо Ши Цинсюаня окаменело.

Се Лянь же добавил:

— Ваше Превосходительство, я задам вам один вопрос, не сочтите за грубость.

— Какой вопрос?

— Правильно ли я понимаю, что истинный Божок-пустослов владеет некими сведениями, при помощи которых может угрожать вам и Повелителю Вод?

Ши Цинсюань сделался ещё немного бледнее.

Ведь ещё тогда, в Башне Пролитого Вина, Се Лянь установил для Ши Цинсюаня крайне мощное защитное поле, и если бы тот сам не открыл дверь, то не пострадал бы. Но вот вопрос — почему он всё-таки сделал то, что сделал?

Вариант один — кто-то связался с ним по сети духовного общения и первой же фразой высказал тот самый секрет, который мог стать угрозой. Таким образом у Повелителя Ветров не осталось времени на рассуждения, и голоса подать он не решился — пришлось повиноваться.

Се Лянь, сидя у стола, произнёс:

— Я склоняюсь к тому, что сведения касаются Повелителя Вод. Поскольку, уверен, что бы это ни было, изначально вы ничего о них не знали.

Потому, стоило узнать, реакция оказалась настолько бурной, что даже вызвала враждебность по отношению к Верхним Небесам. И Ши Цинсюань пожелал спуститься в мир смертных и стать бродячим заклинателем, лишь бы только не занимать больше пост небесного чиновника.

Мин И нахмурился:

— Что это за сведения?

Всё-таки Ши Цинсюань — не какой-то простофиля, и если он пострадал от чьего-то коварного замысла и потерял магические силы, нормальной реакцией для него стал бы неописуемый гнев, желание докопаться до истины и избить настоящего преступника до потери сознания. Однако ничего из перечисленного они не наблюдали, кроме гнева, пожалуй, да только гнев этот оказался направлен не на истинного Божка-пустослова, а на собственного родного брата. Ко всему прочему, теперь Ши Цинсюань заявлял остальным, что «на этом всё кончено».

Разумеется, ситуация складывалась совершенно ненормальной, и только одно обстоятельство не делало её таковой…

Вознесение Ши Цинсюаня изначально выходило за рамки нормы!

Изменить судьбу против воли Небес, подтянуть на божественный постамент человека, который изначально не мог вознестись — это поистине дерзкий поступок и даже тяжкий грех, Се Лянь никогда ни о чём подобном не слышал. И если это на самом деле так, раскрывшись, правда поднимет немалый резонанс во всём мире. Только представьте — каждый захочет вознестись, каждый сможет воспользоваться теми же методами… порядок в мире исчезнет без остатка, обернувшись полной неразберихой!

Предположение уму не постижимое, но чем дольше принц над ним размышлял, тем больше находил ему разумных подтверждений. С самого рождения Ши Цинсюаня многие годы преследовал истинный Божок-пустослов, и единственный способ избавления от него — вознесение, что весьма кстати и произошло. Всего за несколько лет поочерёдно вознеслись два родных брата — событие поистине неизмеримо прекрасное и неизмеримо удачное.

Се Лянь не желал сомневаться в самом факте вознесения Ши Цинсюаня, но… если Повелитель Ветров попал на Небеса сам по себе, как же вышло, что его столь легко лишили магических сил? Если бы демонической твари настолько просто было превратить небесного чиновника в обыкновенного смертного, неизвестно, сколькие небожители давным-давно подверглись бы подобной участи в качестве отмщения.

Разве что… он изначально являлся простым смертным. Разве что при вознесении Повелителя Ветров его брат воспользовался какими-то грязными методами.

Поддерживать чей-то процесс самосовершенствования при помощи магических артефактов, затрачивая при этом немалые ресурсы — в пределах нормы. Пользоваться сменой власти в мире людей, чтобы вознестись посредством военного искусства, на поле брани — также не выходит за рамки разумного. Всё же таковы нравы времён, пролитая кровь — неотступный спутник славы, а после вознесения все кровавые грехи перечёркиваются одним взмахом кисти. Но кое-что выбивается из этого списка. Если простой смертный или же небесный чиновник, чтобы помочь вознестись кому-либо, прибегает к нечестным, тёмным методам, и тем самым намеренно наносит другим жизням смертельный вред, ситуация складывается в корне иная.

Се Лянь понизил голос:

— Ваше Превосходительство, правда ли, что вы вознеслись именно в ночь накануне холодных рос?

Помолчав немного, Ши Цинсюань глубоко вздохнул и ответил:

— Да, — а после недолгой паузы добавил: — Я вспомнил об этом ещё тогда, в посёлке Богу. Канун холодных рос — разве это не день моего вознесения? Я ещё хотел поинтересоваться у вас, можно ли считать это зацепкой? Существует ли какая-то связь? Или, может, просто совпадение? Но в душе я почему-то почувствовал себя неспокойно, вот и не стал спрашивать. Теперь вы знаете, существует ли связь.

Существует. Конечно же, существует, и немалая.

Почему истинный Божок-пустослов избрал именно этот день, чтобы перенести Ши Цинсюаня в посёлок Богу, показал удивительное представление кровавого шествия, а потом унёс на Башню Пролитого Вина, где и напал на него? Наверняка ему не понадобилось бы безо всякой на то причины затрачивать столько сил. Если соединить время и эти два места, получится вот что: много лет назад в канун холодных рос в посёлке Богу один смертный студент Хэ не выдержал своей участи — убил бессчётное множество людей, после чего сам попрощался с жизнью. А тем временем на Башне Пролитого Вина вознёсся Ши Цинсюань.

Таким образом, смысл послания истинного Божка-пустослова становится предельно ясен:

Твоё вознесение, Ши Цинсюань, неотрывно связано со смертью главного персонажа истории кровавого шествия!

Неприятная, но разумная догадка, которая посетила принца, заключалась вот в чём:

После своего вознесения Ши Уду, чтобы вызволить Ши Цинсюаня из лап истинного Божка-пустослова, тайно отыскал подходящего по всем параметрам человека, затем при помощи некоего тёмного искусства сделал так, чтобы тот человек отвёл от Ши Цинсюаня беду, приняв её на себя. И жертвой стал именно студент Хэ, из бедной семьи, умный не по годам, но при этом переживший череду страшных неудач, покуда злой рок не привёл его к разорению и смерти.

Имя студента Хэ вписали вместо Ши Цинсюаня, обманув тем самым истинного Божка-пустослова, и таким образом Ши Цинсюаню досталась чужая судьба. В один и тот же канун холодных рос один человек испытал на себе настоящий ад на земле; другой же под мощнейшей защитой успешно преодолел Небесную кару и вознёсся.

Но изначально обоим предназначались прямо противоположные судьбы!