Всё это время Се Лянь ощущал тоску из-за долгой разлуки, хотя «разлука» длилась всего несколько дней. Но когда выяснилось, что Хуа Чэн не покидал его ни на день, а тайно находился рядом, настроение принца сделалось прекрасным, и все прежние опасения улетучились. От смеха принц просто не мог подняться с земли.

Хуа Чэн:

— Гэгэ, ты решил позабавиться надо мной.

Се Лянь поднял кисть и дощечку.

— И ты осмелился это сказать? Ясно ведь, что Сань Лан первым решил надо мной позабавиться. Дай подумать… Ты был здесь с того момента, как я разбил печь?

Хуа Чэн восхищённо ответил:

— Ах, это действительно так. Гэгэ, как ты узнал? Ты истинное божество.

Се Лянь махнул рукой.

— Какое божество! Сань Лан, если притворяешься кем-то, то делай это как следует, а не спустя рукава! Если бы я не догадался, вот тогда точно мог бы считаться божеством. А ведь я уж было решил, что на самом деле появился ещё кто-то, способный съесть… Кхм. И кстати, «Кто красивее всех? Кто сильнее всех? Кто всех богаче? Кем ты более всех восхищаешься?» Ха-ха-ха-ха…

— …

Хуа Чэн ласковым голосом произнёс:

— Гэгэ, давай забудем об этом.

Се Лянь решительно отказался:

— Нет. Я буду помнить вечно.

В голосе Хуа Чэна послышалась беспомощность:

— Гэгэ, я очень рад, что заставил тебя улыбнуться, но… неужели это правда настолько смешно?

Се Лянь, держась за живот, ответил:

— Конечно! С тех пор как я с тобой познакомился, заметил, что радость — это настолько просто, ха-ха-ха-ха-ха…

Хуа Чэн, услышав его слова, поморгал. Смех Се Ляня же немного утих, он тоже почувствовал, что последняя фраза прозвучала слишком откровенно, и даже ему самому сделалось от неё чересчур слащаво. Принц тихо кашлянул, потёр уголки глаз и с трудом принял серьёзный вид.

— Ладно, без шуток, где настоящий Лан Ин? Почему ты решил занять его место? Скорее верни ребёнка на место.

Хуа Чэн неторопливо ответил:

— Я пригласил его погостить в Призрачном городе.

Что ж, раз Хуа Чэн сам увёл мальчика, Се Ляню не о чем было беспокоиться. Он кивнул и хотел сказать что-то ещё, но тут услышал, как скрипнула дверь. Из монастыря Водных каштанов с руками за спиной вышла Линвэнь.

— Ваше Высочество.

Хуа Чэн не собирался выдавать свою личность, Се Лянь тоже промолчал — для всех Лан Ин по-прежнему оставался Лан Ином. Глядя на мрачное лицо Линвэнь, принц тоже невольно сделался серьёзным, улыбка окончательно пропала с его лица.

— Что случилось? С Божеством… С Бай Цзинем что-то не так?

— Нет, с ним всё в порядке. Просто я, кажется, слышу с кухни странный запах. Ваше Высочество, что-то варите?

Се Лянь тут же ответил:

— Ах, да. Варю.

Подумав, Линвэнь тактичным тоном произнесла вовсе не тактичные слова:

— Достаточно, Ваше Высочество. Что бы вы ни варили, должно быть, оно скоро переварится.

— …

Спустя два часа спустились сумерки.

В монастыре Водных каштанов за маленьким деревянным столом для подношений в круг уселись трое — Хуа Чэн, Линвэнь и Цюань Ичжэнь. Се Лянь принёс с кухни котёл, поставил его на стол и открыл крышку. Внутри смирно лежали несколько десятков белоснежно-очаровательных, гладких и блестящих кругляшей.

Цюань Ичжэнь спросил:

— Ты же варил блюдо в воде? Как получились фрикадельки?

Се Лянь представил:

— Блюдо называется «Фрикадельки непорочности»1.

1Досл. в названии звучит фразеологизм «чистый как лёд, прозрачный как яшма», означающий кристальную чистоту, непорочность, безупречность.

Цюань Ичжэнь:

— Ты же варил блюдо в воде? Как получились фрикадельки?

Се Лянь продолжал вещать:

— Приготовление заняло немало времени, поскольку для лепки фрикаделек необходимо умело совместить силу и мягкость рук.

Цюань Ичжэнь:

— Ты же варил блюдо в воде? Как получились фрикадельки?

— …

Цюань Ичжэнь настойчиво продолжал спрашивать, поэтому Се Лянь мягко произнёс:

— Верно, вначале блюдо варилось в воде, но поскольку в расчёте времени и жара печи произошли небольшие упущения, вся вода выпарилась. И я просто добавил кое-какие ингредиенты, чтобы слепить фрикадельки.

Линвэнь от всей души восхитилась:

— Ваше Высочество обладает незаурядным мышлением. Поистине ни в прошлом, ни в настоящем вам не найти равных. Ваша покорная слуга не может не восхититься.

Се Лянь:

— Что вы, это незаслуженная похвала.

Линвэнь:

— Нет. По крайней мере, я уверена, что никто из представителей нынешнего поколения не способен создать подобное этим «Фрикаделькам непорочности».

Се Лянь принёс палочки для еды.

— Благодарю за вашу любезность. Прошу, друзья, приступайте.

Линвэнь и Цюань Ичжэнь приняли палочки одной рукой, а другой, не сговариваясь, потянулись к тарелке с остывшими маньтоу на краю стола. Только Хуа Чэн сразу ухватил одну фрикадельку непорочности и отправил в рот.

— Замечательно, — через секунду произнёс он.

Глядя на него, Цюань Ичжэнь широко округлил глаза.

Хуа Чэн добавил:

— Немного пресновато на вкус.

Се Лянь:

— Хорошо, я запомню.

Когда прямо на глазах Цюань Ичжэня юноша в бинтах съел одну за другой сразу пять-шесть блестящих как камни в грязевом потоке фрикаделек, да ещё при этом искренне нахваливая, юный Бог Войны, кажется, сдался — немного подумал и всё-таки взял одну штуку.

Се Лянь наблюдал за всем с улыбкой. С улыбкой смотрел, как тот ест, как бледнеет его лицо и как он падает на пол, не в силах подняться.

В конце концов принц с улыбкой спросил:

— Что-то не так?

Хуа Чэн:

— Наверное, поторопился. Поперхнулся.

Линвэнь расплылась в улыбке. В тот же миг Се Лянь вдруг услышал у себя в голове знакомый голос:

— Гэгэ.

Теперь это был не запинающийся голос Лан Ина, не звонкий и беззаботный юношеский тембр, а именно тот голос, которым Хуа Чэн ранее говорил с Се Лянем посредством сети духовного общения.

Се Лянь чуть приподнял веки и спросил тем же способом:

— Что такое?

Хуа Чэн ответил:

— Линвэнь коварна и расчётлива, притом весьма жестока. Боюсь, будет не так просто избавиться от неё по-хорошему, раз ты привёл её сюда.

Се Лянь впервые слышал, чтобы кто-то отзывался о Линвэнь подобным образом. Секунду поразмыслив, принц произнёс:

— Я видел, что в ней осталась капля доброты по отношению к Божеству парчовых одежд. Думаю, это не ложное ощущение.

— Капля доброты прекрасно соседствует с жестокостью. Всё же она — Первый Бог Литературы в чертогах Верхних Небес, у неё везде свои глаза и уши, да и руки длинные. Гэгэ, тебе стоит опасаться её помощников.

— Генерала Пэя?

— Думаю, что нет. Если бы Водяной самодур был жив, она наверняка отправилась бы за помощью к нему, поскольку Ши Уду привык помогать не тем, кто прав, а тем, кто к нему близок. Но Пэй Мину достаточно разъяснить, как обстоят дела, и он, вполне возможно, встанет на сторону справедливости. Гэгэ, будь осторожен.

— Хорошо, я буду. К счастью, всё это закончится, осталось подождать всего день.

Но голос Хуа Чэна сделался мрачным.

— Нет. Гэгэ, ты не понял. Я говорю о другом. У нас гости.

В тот же миг ушей Се Ляня достиг чистый звон колокольчика — «ди-линь, ди-линь». Хуа Чэн чуть нахмурился. Се Лянь выглянул в окно через узкую щель и увидел монаха-заклинателя средних лет, который вперевалку вошёл в деревню Водных каштанов, позвякивая колокольчиком.

Заклинательское одеяние отличалось роскошью, на спине мужчина нёс сундук, облепленный жёлтыми магическими талисманами. Колокольчик звенел без устали, и Се Лянь, будучи знатоком, вспомнил об одной весьма полезной вещице. При звуках этого звона обыкновенная нечисть сама собой умчится прочь, не в силах стерпеть головную боль. Мужчина ещё не успел пройти вглубь деревни, как следом показались несколько высоких и рослых буддистских служителей. Рясы на них были жёлтыми, брови белыми, а в руках служители держали магические посохи.

Очень скоро друг за другом явилось пять-шесть десятков человек. Будто договорившись о встрече на этом месте, они совсем не удивились, увидев остальных, и плотным кольцом окружили монастырь Водных каштанов.

Шарлатанов среди них не было: каждый обвешан разноцветными магическими артефактами, движения рук и ног тяжелы и устойчивы — ясное дело, кое-какие способности у них имеются. Небожители получают магические силы от подношений и молитв своих последователей, тогда как служители Дао и Будды способны вымолить магические силы от тех божеств, которым поклоняются. Может статься, что эти люди обладают ещё большими магическими силами, чем Се Лянь, будучи божеством. Разом их явилось так много — наверняка хорошего не жди. Се Лянь слегка нахмурился, понимая, что гости пришли не с добром.

Хуа Чэн поставил чашку и поднялся. Се Лянь услышал в сети духовного общения его раздражённый голос:

— Старые монахи и вонючие заклинатели посмели явиться за мной сюда. Гэгэ, прости, что впутываю тебя. Я их уведу.

Се Лянь схватил его одним движением.

— Ни с места.

Линвэнь, ничего не понимая, поинтересовалась:

— В чём дело?

Се Лянь в сети духовного общения спросил Хуа Чэна:

— Не уходи. Честно ответь мне, открытие горы Тунлу сильно на тебя повлияло?

Хуа Чэн:

— Нет.

Се Лянь неотрывно смотрел в его глаза, выглядывающие между повязок.

— Не лги. Ты — непревзойдённый Князь Демонов, тебе не пристало бояться простых смертных. Так почему же сразу не прогнать их прочь? Вместо этого ты вдруг решаешь лишь увести их. Ты принял такой облик вовсе не потому, что пожелал надо мной подшутить, так?

Гора Тунлу вновь открывается, и чем выше ранг демона, тем более мощному удару он подвергается. Насколько Хуа Чэну было плохо при первой волне всеобщего беспокойства, Се Лянь видел своими глазами. А чем ближе день открытия горы, тем сильнее становится это влияние. В подобной ситуации Се Лянь на месте Хуа Чэна тоже избрал бы временно запечатать форму истинного воплощения и обернуться кем-то более юным, дабы избежать срыва, сохранить магические силы и распечатать их только тогда, когда гора откроется по-настоящему.

Таким образом Хуа Чэн мог укрыться от пагубного влияния горы. Но теперь же отсутствие у него истинной силы, ныне запечатанной, давало другим удобную возможность с ним поквитаться.

Се Лянь, коротко выругавшись, бросил:

— Ци Жун, этот…

Той ночью Ци Жун кричал на всю улицу, что позовёт всех монахов и заклинателей, у которых с Хуа Чэном есть личные счёты. Но принц не думал, что это не просто пустые обещания.

Хуа Чэн слегка покачал головой.

— Гэгэ, они пришли за мной, я просто уйду, и всё. Пусть в таком состоянии мне не побить их одним ударом, но заставить катиться куда подальше — проще простого.

Се Лянь возразил:

— Если ты сейчас уйдёшь, больше никогда не приходи видеться со мной.

— …

Хуа Чэн:

— Ваше Высочество!

Хуа Чэн всегда был безупречен, вёл себя легко и непринуждённо и в прошлом столь часто помогал Се Ляню, что когда тому представилась наконец возможность отплатить, разве мог он отпустить Хуа Чэна одного?

Се Лянь с нажимом произнёс:

— Сиди здесь. А я выйду к ним.

Цюань Ичжэнь с трудом разлепил глаза и из полуобморочного состояния спросил:

— Снаружи… кто-то есть? Мне… избить их и прогнать?

— …

У него даже горло охрипло. Се Лянь помог ему снова закрыть глаза и произнёс:

— Циин, лучше пока полежите. И ещё, нельзя просто так избивать простых смертных, у вас отнимут добродетели.

Прильнув к двери, Се Лянь изучил обстановку снаружи. Местные жители, которые только закончили работу в поле и ещё не успели вернуться домой на ужин, увидели толпу монахов и заклинателей, что немало их удивило.

— Уважаемые мастера, зачем вы здесь собрались? Ищете даочжана Се?

Один из пышущих жаждой убийства монахов сложил руки в молитвенном жесте и сказал:

— Амитабха. Миряне, известно ли вам, что это место захвачено нечистой силой?

— Что?! — перепугались жители деревни. — Нечистой силой??? Какой нечистой силой?!

Другой монах туманно ответил:

— Князем Демонов, повергающим мир в хаос, которому нет равных ни в настоящем, ни в прошлом!

Жители:

— Но… но что же теперь делать?!

Заклинатель в роскошных одеяниях, что явился раньше всех, воскликнул:

— Предоставьте это нам! Сегодня я и мои соратники собрались здесь, дабы воспользоваться возможностью, что выпадает реже, чем раз в тысячу лет, и одолеть этого демона!

С такими словами мужчина направился к монастырю, но староста деревни тут же оттолкнул его прочь.

Заклинатель вытаращил на него глаза.

— Кто таков? Что задумал?

Староста ответил:

— Вот что, уважаемые мастера! Я — староста этой деревни, и очень благодарен вам, но… хе-хе, скажу вам правду. На вид вы слишком дорого стоите для нас…

— …

Заклинатель ответил:

— Мы явились, чтобы повергнуть нечистую силу, а ты решил, что ради награды?!

Он вновь рванул вперёд, но тут уже жители деревни всей толпой встали на пути заклинателей.

Те явно пришли в недовольство, но силой пробиваться сквозь людей не могли, поэтому, сдерживая гнев, вопросили:

— Что на этот раз?

Староста, потирая руки, ответил:

— Прекрасно, если вы не требуете платы, спасибо мастерам за бескорыстную борьбу с нечистой силой. Но… видите ли, за нашу деревню уже давно отвечает даочжан Се. Если вы отберёте у него работу, то мне, как старосте, будет непросто перед ним оправдаться.

Монахи и заклинатели переглянулись.

— Даочжан Се?

Они принялись переговариваться:

— Есть ли среди наших прославленный и могущественный заклинатель по фамилии Се?

— Кажется, нет.

— Мне о таком слышать не приходилось. Какой-то из мелких школ, должно быть.

— А раз нет, значит, он не знаменит. Не будем принимать его во внимание.

Они закончили обсуждение, и заклинатель в роскошном одеянии обернулся к жителям деревни.

— Даочжан Се, о котором вы говорите, проживает здесь?

— Да! — Жители заголосили: — Даочжан Се! Даочжан Се! Пришли ваши соратники! Тьма народу! Вы дома?

Монах в жёлтой рясе сложил руки в молитве и заговорил:

— Амитабха. Дома ли даочжан Се — не так уж важно. Но тёмная тварь прямо сейчас прячется именно в этом монастыре!

Жители поразились:

— Чего???!

Как раз кстати Се Лянь небрежно толкнул дверь и вышел.

— Я здесь. Уважаемые, что вы делаете?

Староста быстро отчитался:

— Даочжан, эти монахи и заклинатели утверждают, что в вашем доме прячется… один… демон…

Се Лянь с улыбкой спросил:

— А? Даже это не укрылось от ваших глаз?

Все присутствующие потрясённо воскликнули:

— Правда?!

— Как легко ты это признал!

Се Лянь бросил им глиняный горшок.

— Верно, здесь действительно прячется демон!

Заклинатель поймал горшок и вначале очень обрадовался, но потом открыл сосуд, и улыбка его осыпалась с лица.

— Полуликая демоница? — Затем он бросил горшок обратно и возмутился: — Не прикидывайся непонятливым, уважаемый друг на тропе совершенствования. Подобные демонические твари не заслуживают называться даже «скверными»! Ты прекрасно понимаешь, о чём мы толкуем.

Поймав горшок, Се Лянь почувствовал, что силу в бросок заклинатель вложил немалую, а значит действительно может похвастаться результатами многолетних изнурительных тренировок, не то что какой-нибудь шарлатан.

Несколько буддистских монахов обратились к заклинателю:

— Собрат-даос, на наш взгляд, от этого человека исходит немалая демоническая Ци. Может ли быть такое, что он и есть…

Тот ответил:

— Он это или нет, я узнаю немедля, стоит лишь открыть Всевидящее око!

Затем громко вскрикнул, прокусил себе палец и нарисовал вертикальную черту кровью посередине лба, словно у него открылся третий глаз. Глядя на его технику, Се Лянь в душе похвалил — неплохо, и прислонился к двери, наслаждаясь зрелищем.

Заклинатель тем временем выпучил глаза и уставился на принца, а через несколько мгновений закричал:

— Так и думал… есть присутствие демонической Ци! Да ещё такой зловещей!!! Князь Демонов! Ты вновь сменил облик!

Се Лянь удивлённо замер.

Он — величественный небожитель, служащий Верхних Небес, откуда в нём может присутствовать демоническая Ци? А ведь принц только подумал, что этот заклинатель довольно способный малый, почему же он вдруг начал нести полнейшую чушь?

После таких слов вся толпа из пяти-шести десятков сведущих в заклинаниях словно столкнулась с величайшим врагом — каждый принял боевую стойку.

Хуа Чэн передал Се Ляню по сети духовного общения:

— Вот ведь привязались.

Се Лянь ответил:

— Ничего, не настолько всё страшно. Посиди и не вмешивайся.

Вскоре заклинатель вновь с сомнением произнёс:

— …Постойте, что-то не так!

Монах рядом с ним спросил:

— Что не так?

Заклинатель потёр кровавый след на лбу, будто протирая глаз, и произнёс:

— Поистине это странно, но когда я смотрю на этого человека, его то застилает демоническая Ци, то переполняет божественное сияние, то вновь всё гаснет без следа… Вот ведь как странно.

— Чего? Да как такое может быть? Собрат-даос, ты уверен, что способен справиться с задачей? Может, всё-таки предоставишь это нам?

— Да! Откуда такие странности?

Заклинатель огрызнулся:

— Что? Я — не справлюсь? А если я не справлюсь, то справитесь вы?! Да я, «Всевидящий глаз», за много лет самосовершенствования ещё ни разу не ошибся!

Се Лянь размял точку между бровей, покачал головой и мягко спросил:

— Может, вы посмотрите, где именно на моём теле сосредоточена самая тёмная и тяжёлая демоническая Ци?

«Всевидящий глаз» вновь с силой потёр лоб, присмотрелся и через секунду уверенно выдал:

— На губах!

— ……………

Заметки от автора:

Демоническая Ци такая штука, от которой не избавиться, если просто прополоскать рот чистой водой… Подойдёт только благословлённая и заговорённая вода. Это очень сложно.

Когда Се Лянь готовит новое блюдо (оружие), интерес к нему совсем немного уступает тем моментам, когда Хуа-Хуа переодевается в новые одежды.

Фрикадельки непорочности первоначально назывались фрикадельками «белее снега и ярче инея», потом вдруг пришла безумная идея назвать их фрикадельками «холодного снега и замёрзшего инея»… Но, подумав, я всё-таки решила не обижать кое-кого. И оставила как сейчас.