Разве небесные чиновники низшего уровня, первыми бросившиеся в бой, смогли бы выдержать удар Цюань Ичжэня? Их ждала мгновенная смерть. Видя, что дело приняло крайне серьёзный оборот, Фэн Синь, Пэй Су и Лан Цяньцю немедля оказались перед Цюань Ичжэнем, готовые атаковать.

Инь Юй воскликнул:

— Отойдите! Не трогайте его! Он больше не будет убивать!

Если не мешать Цюань Ичжэню исполнить приказ, он никому не причинит вреда. Но ведь уже пострадало более десяти небесных служащих, как позволить ему и дальше творить что вздумается? Разумеется, никто не поверил Инь Юю. Окажись на его месте другой, способный вовремя отреагировать и не запаниковать в критический момент, он бы тут же отдал приказ «лечь на землю, сдаться и не двигаться», но всё произошло чересчур быстро — всего за какие-то мгновения. Инь Юй, вероятно, ещё никогда не участвовал в подобных стычках, к тому же пребывал в полном смятении, и потому совершенно не понимал, что ему делать — совершив одну ошибку, он начал ошибаться раз за разом. Покуда он стоял в растерянности, за его спиной возник Му Цин со словами:

— Сбежать решил?

Тут Инь Юй обнаружил, что тоже бежит куда глаза глядят, потому немедля остановился и попытался объясниться:

— Я не…

Но Му Цин, не собираясь слушать, заломил ему руки за спину. Се Лянь услышал отчётливый хруст, а лицо Инь Юя исказилось от боли.

Он сам, будучи Богом Войны, оказался схвачен другим, более сильным Богом Войны — поистине двойной удар, как физический, так и моральный.

Тем временем Пэй Мин, который не присоединился к битве и стоял в стороне, задал вопрос:

— Почему мне кажется, что его боевая мощь немало возросла?

Он говорил о Цюань Ичжэне. Ну разумеется! Ведь он и без того прекрасно дрался, а с Божеством парчовых одежд его навыки сражения улучшились как минимум вполовину. Если другие Боги Войны выступали против него в одиночку, на самом деле получалось двое на одного — вовсе не по справедливости. Однако об этом никто не подозревал, и всем было неловко атаковать Цюань Ичжэня толпой — позора ведь не оберёшься! В разгаре схватки Цюань Ичжэнь, весь в крови, выбежал на главную улицу столицы бессмертных и вдруг увидел дворец, в который и бросился сломя голову.

Послышались крики:

— Он вбежал во дворец Иньюя!

Инь Юй отдал ему приказ «уходить», но не сказал, куда именно, поэтому Цюань Ичжэнь сам выбрал дорогу. За ним устремились и Боги Войны. Но пока остальные, пребывая в ясном сознании, старались не покалечить Цюань Ичжэня, тот, невзирая ни на что, насмерть бился со всеми, кто пытался его удержать. И Боги Войны разгневались.

Фэн Синь заорал:

— Мальчишка слишком опасен, уложим его, а там разберёмся!

Все давно вознамерились именно так и поступить, а стоило ему крикнуть, перестали сдерживаться, набросились всем скопом и приступили к избиению. Вихри их мечей, ударная сила их ладоней, пинки и тумаки вмиг обрушили половину дворца, который уже затронуло дыхание времени!

Инь Юй же, пленённый Му Цином, видя, как собственный дворец страдает от беспорядочной битвы, широко округлил глаза и закричал:

— Прекратите сражаться!

Другие Боги Войны никак не отреагировали на крик, а вот Цюань Ичжэнь, получив приказ, вдруг опустил руки. Теперь-то ему досталось — все тумаки и пинки, сабли и мечи разом обрушились на него дождём — ещё одна печальная картина!

Лезвие тяжёлого меча Лан Цяньцю, которое тот не успел остановить, одним махом в��шло в плечо Цюань Ичжэню. К счастью, меч по своему типу не нуждался в острой заточке, да к тому же хозяин немедля прекратил атаку, лишь благодаря этому Цюань Ичжэня не разрубило на две половины.

— Прекратите, кажется, он не может пошевелиться! — воскликнул Лан Цяньцю.

Фэн Синь, стирая кровь с лица, бросил:

— Чёрт подери, успокоился наконец!

Цюань Ичжэнь лежал на земле, вытянувшись в струнку, будто его связали по рукам и ногам. Му Цин тем временем связал запястья Инь Юя божественной верёвкой и отпустил. Тот, не замечая ничего вокруг, осел на землю и оцепенело уставился на разрушенный дворец. Его взгляд сделал круг по дворцу и вернулся к Цюань Ичжэню, который оказался на удивление живучим: избитый несколькими Богами Войны почти до неузнаваемости, он пролежал совсем немного, после чего вдруг опять сел прямо и растерянно спросил:

— Что случилось?

— …

Боги Войны, разгневанные им до полусмерти, хором крикнули:

— Ты угодил в серьёзный переплёт!

Линвэнь, которая неотступно следовала за погоней, наконец смогла выдохнуть. Всё ещё бледная, она еле нашла в себе силы, чтобы отдать приказ в сети духовного общения, приложив два пальца к виску:

— Лекари, необходима помощь!

Цюань Ичжэнь, всё ещё недоумевая, обернулся, увидел Инь Юя, который осел на землю. Шиди тут же поднялся, словно хотел помочь шисюну встать. Инь Юй, глядя на совершенно ничего не понимающего Цюань Ичжэня и собственный дворец, разрушенный до неузнаваемости, безмолвствовал. При этом черты его лица едва заметно исказились, словно мышцы свело судорогой.

Цюань Ичжэнь, не ведая, что произошло, обратился к нему:

— Шисюн, что с тобой?

— …

Инь Юй вдруг коротко хохотнул, словно потерял разум, его глаза налились красным, он закричал:

— Цюань Ичжэнь, почему бы тебе просто не умереть? Умри, сделай милость!

Услышав подобное, Се Лянь, как и все присутствующие небожители, мгновенно округлил глаза. Цюань Ичжэнь получил приказ и без раздумий приступил к выполнению: схватил оброненный кем-то меч, одной рукой схватил себя за волосы, другой же повернул лезвие и наставил на собственное горло.

Стоило ему схватить оружие, как Боги Войны отпрянули на несколько десятков чжанов, решив, что далее последует внезапная атака. Никто не ожидал, что Цюань Ичжэнь предпримет попытку наложить на себя руки, а теперь и отбирать у него оружие времени не оставалось, раздались лишь испуганные крики. Инь Юй тоже содрогнулся от неожиданности, но лишь растерянно посмотрел на Цюань Ичжэня, всё ещё не понимая. И вот, когда кровавые брызги уже были готовы окропить руины дворца, молнией позади Цюань Ичжэня возник Цзюнь У!

Раздался хруст, четыре отчётливых звука, и в следующий миг все конечности Цюань Ичжэня безвольно опали.

Затем Цзюнь У, точно рассчитав силу, ударил ребром ладони по загривку Цюань Ичжэня, и бедняга окончательно потерял сознание — грохнулся на пол бесформенной кровавой кучей.

В тот момент все, включая Се Ляня, наконец испустили вздох облегчения. Но только не Цзюнь У.

Владыка развернулся к Инь Юю без улыбки, но и без гнева, с крайне серьёзным лицом.

— Теперь, когда дело приняло подобный оборот, я думаю, у тебя должно быть тому объяснение.

Инь Юй, который уже зарылся лицом глубоко в ладони, невольно вскинул голову.

— Я не знаю. Это не я. Это…!

Тут он вновь содрогнулся, видимо, лишь сейчас осознал, что только что сказал.

На виду у стольких пар глаз он велел Цюань Ичжэню умереть! И Цюань Ичжэнь послушал его!

Невозможно, чтобы и теперь эта деталь ото всех укрылась.

Му Цин обратился к Цзюнь У:

— Владыка, судя по поведению Циина, он находился под действием тёмного заклятия. При нём наверняка было что-то, заставляющее слушать приказы Инь Юя. Только вот неизвестно, что именно.

Линвэнь, которая находилась здесь же, неподалёку, разумеется, знала ответ. Но разве осмелилась бы она вставить слово? Всё, что она могла сейчас сделать, — раздавать указания служащим.

Лан Цяньцю, не веря своим ушам, воскликнул:

— Неужели существует на свете подобная вещь???

Тут кто-то ворвался в толпу, расталкивая всех. Это был Цзянь Юй. Очевидно, он отправился на поиски Инь Юя, и, не найдя его больше нигде, вернулся во дворец, поэтому пока не знал, что конкретно произошло. Он вскричал:

— Что вы делаете? Что здесь… Что с нашим дворцом? Что здесь случилось?! Кто его обрушил?!

Цзюнь У медленно приблизился к Инь Юю.

— При помощи чего ты управлял им?

Его тон не был суровым, но безграничная давящая мощь, скрытая в голосе Цзюнь У, не давала свободно вздохнуть. А от его взора сверху вниз в душе и подавно зарождался страх. Се Лянь в своё время тоже натворил бед, но ему никогда ещё не приходилось видеть Цзюнь У таким. Выходит, тогда Владыка поистине проявил к нему чрезмерное милосердие и снисходительность.

В душе Инь Юя всё перепуталось как клубок пеньки. Се Лянь понимал, что ни достаточно крепкой психикой, ни способностью быстрого реагирования тот похвастаться не мог, а теперь и вовсе не нашёл слов в своё оправдание. Не дождавшись ответа, Цзюнь У произнёс:

— Ладно. Не скажешь, я узнаю всё равно. Дело в его доспехе, верно?

Конец. Конец. Всему конец.

Инь Юй, сидя на полу, вновь обхватил голову руками. Кругом поднялись захлёстывающие волны голосов:

— Поистине случай этот поверг меня в потрясение… За несколько сотен лет мне не приходилось в чертогах Верхних Небес сталкиваться с таким невообразимым происшествием!

— Один небесный чиновник захватил контроль над сознанием другого небесного чиновника и заставил его учинить смертоубийство, умертвить более десятка небесных служащих, а потом убить себя самого?!

— Какое коварство…

Цзянь Юй побелел лицом, стоило ему услышать в толпе обсуждения преступления подобного масштаба. И всё же он, стиснув зубы, ринулся вперёд и пал перед Цзюнь У на колени.

— Владыка! Этот доспех… я дал Цюань Ичжэню, Инь Юй ни в чём не повинен.

Инь Юй самую малость пришёл в себя, услышав его, и хрипло позвал:

— Цзянь Юй…

Цзянь Юй же, собравшись с духом, громко произнёс:

— Сначала я… лишь хотел проучить мальчишку, но не думал… не думал, что всё обернётся таким кошмаром…

Цюань Ичжэнь без сознания лежал в луже крови, его уже окружили лекари и другие небесные служащие.

Цзянь Юй продолжил:

— Я всегда ненавидел мальчишку, но Инь Юй всё время любезничал с ним, это многие могут подтвердить. Он ничего не знал об этом доспехе!

Но теперь… было уже поздно. Никто и ни за что не поверит, что Инь Юй не виноват.

Так и вышло, кто-то тут же сказал:

— Ты ведь младший служащий дворца Иньюя, и даже ты до такой степени ненавидел Цюань Ичжэня, что решил навредить ему. Тут и думать нечего, главное божество вашего дворца наверняка относится к нему ничуть не лучше!

Кто-то съязвил:

— Он ничего не знал? А если не знал, как мог приказать ему «умереть»? Только не говори, что он просто пошутил!

Если первоначальную реакцию Инь Юя можно было объяснить и списать на смятение, то последнее брошенное им «умри» не оставило ни единого шанса на оправдание.

Се Лянь вспомнил, что Линвэнь, упоминая об этом случае, выразилась «Инь Юй пошутил», тем самым, можно считать, прикрыла его вину.

Цзянь Юй всё ещё не мог поверить в происходящее.

— Что? Что за ерунду вы несёте? Как Инь Юй мог такое сказать? Он всегда рассыпался перед мальчишкой в любезностях, как он мог велеть ему умереть? Инь Юй, ты ведь не говорил? Ты ведь такого не говорил?! Ты не мог сказать!

Но Инь Юй не ответил ему, только закрыл глаза. Видя, что Цзянь Юй никак не желает признавать фактов, остальные просто остолбенели.

— Да ведь мы своими ушами слышали, как это можно отрицать?

Цзянь Юй вспылил:

— Здесь наверняка какое-то недоразумение! Вы многого не знаете!

— Не имеет значения, недоразумение ли это и всё ли мы знаем. Будь недоразумение хоть с небеса величиной, оно не оправдывает желание убить собственного шиди!

Оба — Инь Юй и Цзянь Юй — прикусили язык. Поэтому другие чиновники продолжили обсуждение:

— Я слышал, что с тех пор как Цюань Ичжэнь основал собственный дворец, служащие дворца Иньюя стали его игнорировать. Каждый раз, когда он являлся с визитом, ему сообщали, что главного божества на месте нет. Мне это сначала казалось странным, а оказывается, они уже давно его не выносили…

— Кстати говоря, а ведь несколько дней назад на пиршестве в честь Середины осени кто-то не узнал его! Мне и тогда лица этих двоих показались чересчур недовольными.

Против таких фактов поспорить было невозможно, в отличие от вывода, который сделали небожители:

— Этот случай мне тоже известен. Да, неловко вышло. Но ведь не до такой степени, чтобы сотворить подобное…

— Да уж! Неужели он так злопамятен…

Глаза Цзянь Юя налились кровью, он громко закричал:

— Я же сказал, Его Высочество здесь ни при чём, это всё только моих рук дело! Я ведь признался, о чём тут ещё рассуждать?!

Но теперь не отмоешься, хоть прыгни в Хуанхэ. В глазах сторонних наблюдателей слова Цзянь Юя, самое большее, доказывали, что Инь Юй избрал себе зловредного, но преданного подчинённог��. К тому же, все оправдания разбивались об один факт:

— Но ведь приказал Цюань Ичжэню умереть вовсе не кто-то другой!

Видя, что споры разгораются всё яростнее, Цзюнь У мрачно повелел:

— Увести обоих. Линвэнь, останься присмотреть за Циином.

Линвэнь кивнула, и Цзюнь У, заложив руки за спину, покинул дворец. Несколько служащих Богов Войны схватили Инь Юя, и тот, всё ещё не в себе, произнёс:

— Оставь, Цзянь Юй. Довольно слов.

Цзянь Юя также связали божественными верёвками.

— Это раньше можно было оставить, но на этот раз не удастся! Пустишь всё на самотёк — и тебе конец! Тебя низвергнут, непременно низвергнут!

Инь Юй же со вздохом ответил:

— Оставь. Низвергнут, так пусть низвергнут. Мне больше нет смысла… задерживаться здесь.

Цзянь Юй со злостью прошипел:

— Ты же… тысячу раз, десять тысяч раз не должен был… произносить последнюю фразу. Одно только слово, и ты повержен без возможности подняться! Ты ведь раньше никогда не бранил его, почему именно сейчас велел ему умереть? Всего одно слово!

Казалось, Инь Юй в мгновение ока постарел на десяток с лишним лет, взгляд его сделался затуманенным, как будто он пребывал в полной растерянности. Он покачал головой со словами:

— Я и сам не знаю, почему так вышло. В тот момент я лишь… Ох, не хочу ничего объяснять.

Цзянь Юй, пошатываясь, прошёл под конвоем несколько шагов и вдруг закричал:

— Ну почему?!

Все взгляды обратились к нему.

— Ты ведь проявлял такое же усердие! Ты сильнее его в десять тысяч раз, лучше него в десять тысяч раз! Да кто он такой, этот Цюань Ичжэнь! Да, я ненавижу его, и что с того? Почему же теперь всё так сложилось? Почему это не его ждёт низвержение?!

Он скрипел зубами от ненависти, которую ощущал так сильно, что слёзы катились из глаз. Но очень многие вещи в этом мире не решаются одним лишь усердием.

Наверное, в душе он всё понимал, но не мог этого принять, невзирая ни на что, не мог проглотить эту обиду.

Услышав его крики, Инь Юй тоже остановился, не в силах сделать шаг.

Он зарылся лицом в ладони, безвольно осел на ступенях своего дворца и взревел:

— Довольно! Я же сказал, довольно слов!!! Пощади меня! — Он закрыл уши руками и, срывая глотку, кричал: — Хватит всё время напоминать, довольно, прошу! Умоляю, ничего не говорите!!!

Се Лянь больше не мог на это смотреть.

— Достаточно!..

Хуа Чэн немедля послушался, картинка исчезла, и они мягко отстранились.

Се Лянь чувствовал, как кожа на лбу слегка занемела и зачесалась, даже горела немного от такого долгого прикосновения. Принц хотел потереть лоб, но в тесноте не мог этого сделать. Хуа Чэн, видимо, заметил, что принцу неудобно, так что сам протянул ладонь и потёр тому лоб, после чего так же естественно убрал руку.

Тем временем снаружи Инь Юй в демонической маске бродил из стороны в сторону. Спустя некоторое время таких хождений он холодно бросил Цюань Ичжэню:

— Хочешь выбраться? — Он намеренно изменил голос.

— Хочу, — кивнул Цюань Ичжэнь.

— Хорошо. Посмотри сюда! — с такими словами он молниеносно занёс лопату и ударил Цюань Ичжэня по голове!

«Бам!» — послышался гулкий звон, и Цюань Ичжэнь затих, свесив голову.

Се Лянь поразился:

— Да ладно. Он его вот так зарубил??? По-настоящему???

Хуа Чэн рассмеялся:

— Гэгэ, не волнуйся. Никто не умер. Просто потерял сознание.

После удара лопаты послышался тяжёлый выдох Инь Юя. В конце концов он, похоже, всё-таки решил вызволить Цюань Ичжэня из стены. Вновь замахнулся лопатой и принялся за работу. Се Лянь всё понял.

Реши Инь Юй сразу спасти Цюань Ичжэня, побить своего шиди ему не хватило бы сил, и очень даже может статься, что он бы раскрыл себя. И впрямь есть о чём беспокоиться. Случившееся между этими двоими — сплошной повод для беспокойства, и ещё неизвестно, кому пришлось тяжелее. Так что лучше уж притвориться, что они друг друга не знают.

Се Лянь спросил:

— Сань Лан, наверное, нам тоже пора найти способ выбраться отсюда?

Хуа Чэн, кажется, был весьма доволен их теперешним положением.

— Хм? Так скоро?

Се Лянь, не зная, плакать или смеяться, отозвался:

— А как же? Или ты хочешь здесь поселиться?

— Если вместе с гэгэ, то почему бы и нет. Ладно. Я пошутил. — Он сделался серьёзным и ладонями накрыл уши Се Ляня.

— Что ты делаешь? — спросил Се Лянь.

Хуа Чэн улыбнулся.

— Ленюсь выбираться шаг за шагом, просто взорву его изнутри, и готово.

— …

Се Лянь было задумался, не заденет ли взрывом других людей, проглоченных горным чудищем, как вдруг резко переменился в лице и сказал:

�� Постой.

Хуа Чэн опустил руки с точно таким же, как у принца, выражением лица. Оба внимательно прислушались, спустя ещё мгновение Се Лянь шёпотом спросил:

— Слышишь?

Хуа Чэн мрачно ответил:

— Слышу.

С одной стороны стены, где они оказались замурованы, Инь Юй работал лопатой Повелителя Земли. А с другой стороны тоже кто-то находился, и этот человек с кем-то говорил.

Помощи серебристых бабочек не потребовалось, Се Лянь и Хуа Чэн сами услышали этот звук, поскольку человек находился очень-очень близко к стене, создавалось ощущение, что он говорит, прислонившись к камню.

Се Лянь задержал дыхание и прислушался. В тишине до него донеслись гулкие, прерывистые и нечёткие фразы, вроде «съел?», «Верхние Небеса» и «Боги Войны». Сердце принца дрогнуло, они с Хуа Чэном переглянулись и стали старательно продвигаться в сторону, откуда доносился звук.

Голос принадлежал мужчине, который, казалось, с кем-то разговаривал — после каждой сказанной им фразы следовала пауза. Однако Се Лянь не слышал ответов его собеседника. Возможно, тот находился чуть дальше.

Они незаметно переместились ближе к источнику звука и смогли расслышать яснее. Пусть фразы по-прежнему звучали нечётко, всё же Се Лянь мог уловить более полные отрезки.

Человек сказал:

— Его Высочество наследный принц тоже здесь. Я не хотел идти на этот шаг, уверен, что и ты тоже. Но его уже не спасти.

Се Лянь подумал: «Меня? Почему меня уже не спасти? Погодите-ка, этот голос…»

Голос был очень знакомым. Принцу наверняка уже приходилось слышать его, к тому же довольно долгое время, не единожды и не дважды. Но по причине огромной давности Се Лянь не мог сразу сопоставить голос с его владельцем. И пока принц погрузился в напряжённые размышления, послышалась ещё одна фраза:

— Пусть для него всё закончится здесь.

Внезапно Се Лянь вспомнил, кому же именно принадлежит этот голос.

Его губы шевельнулись, беззвучно произнося:

— Советник?!

Трудно поверить, но голос человека с противоположной стороны стены совершенно не отличался от голоса главного наставника Се Ляня в государстве Сяньлэ!