Хуа Чэн спросил:

— Что?

Се Лянь обернулся и посмотрел на него.

— Для чего Безликий Бай… явился на гору Тунлу?

— Возможно, его силы ещё не полностью восстановились, и он намерен при помощи горы «родиться» вновь?

— Но если это так, выходит… сейчас он вовсе не… непревзойдённый?

— Такую вероятность нельзя исключать.

Только что, когда Безликий Бай выдал себя за «Фэн Синя» и «Му Цина», а затем внезапно напал, это настолько испугало принца, что первой же его реакцией стало «Нам его не одолеть, бежим!» И Хуа Чэна он тоже потянул за собой, лишившись при этом возможности по-настоящему столкнуться с противником в бою, а значит, доподлинно выяснить, насколько силён теперешний Безликий Бай.

Тот лишь блефовал? Или в действительности расправился бы с ними в два счёта? Несколько молниеносных ударов, которыми они обменялись в спешке, не давали полной картины.

Се Лянь пробормотал:

— Я только по тем фальшивым личинам решил, что он стал сильнее, но что если… он ещё не окончательно восстановил прежнюю мощь? Что если сейчас он слабее, чем когда бы то ни было? Иначе зачем ему являться на гору Тунлу? Возможно… я могу попытаться?

Попробовать одолеть его!

Хуа Чэн немедля ответил:

— Хорошо. Я выйду на битву с ним.

Се Лянь сразу же вернулся из своих размышлений и торопливо заговорил:

— Нет, нет, тебе не придётся с ним сталкиваться, я сам!

Непревзойдённые Князья Демонов обыкновенно не вступали в сражения между собой. Например, Хозяин чёрных вод и Собиратель цветов под кровавым дождём долгие годы сосуществовали мирно. Ведь Князь Демонов — это совсем не то что чиновник Верхних Небес, о котором известно всё. Хочешь узнать истинную мощь небожителя? Подсчитай его храмы и монастыри, его последователей, измерь сферу влияния, и при должном рвении всё станет ясно. Тогда как Князья Демонов скрывали свою настоящую силу, как и любые сведения о происхождении. Ни один из них в полной мере не ведал об истинных способностях другого, и никто не мог даже представить, чем может закончиться битва между ними. Поэтому, если был шанс сохранить равновесие, никто не стремился его нарушить.

— Волноваться нет нужды, — сказал Хуа Чэн. — Исход битвы ещё неизвестен. Гэгэ, или ты считаешь, что я позволю тебе выйти против него в одиночку?

Но Се Лянь, помолчав, покачал головой:

— Нет, Сань Лан. Между нами есть разница. Он… меня не убьёт. Я могу это гарантировать.

— Почему?

Поколебавшись, Се Лянь всё же решил не отвечать на вопрос, только произнёс:

— Ты не знаешь, насколько он страшен…

Но Хуа Чэн уверенно перебил:

— Ваше Высочество! Я знаю.

И тут Се Лянь вспомнил, что ведь Хуа Чэн служил в армии Сяньлэ и так же на собственном опыте испытал ужасы войны, своими глазами видел страшные картины поля брани, заваленного трупами. Но всё же… Хуа Чэну не довелось, как принцу, лицезреть ту пор��зительную битву между Цзюнь У и Безликим Баем. И сам Хуа Чэн никогда не сражался с последним.

При мысли об этом Се Лянь помотал головой ещё яростнее.

— Дело не в том, что я не верю в тебя, просто я… не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Взгляд Хуа Чэна блеснул, он улыбнулся:

— Гэгэ, можешь быть спокоен. Я уже мёртв, и меня не так просто убить ещё раз. И вообще, разве ты забыл, что я говорил тебе? Покуда он не отыщет мой прах, ничего мне не сделает.

Се Лянь вспомнил, что Хуа Чэн действительно об этом рассказывал, и тут же воскликнул:

— Постой! Пока отложим в сторону всё остальное, но… Сань Лан, твой… п-прах спрятан?

— Давно спрятан.

Се Лянь кивнул, однако, помолчав, всё же не выдержал и спросил ещё:

— Ты уверен, что спрятал как следует? Тайник достаточно надёжный? Его никто не отыщет?

Хуа Чэн непринуждённо ответил:

— Для меня… это самое безопасное место на свете.

Се Лянь же считал, что в мире всё что угодно может случиться, и спросил:

— Ты правда настолько в этом уверен?

Хуа Чэн лучезарно улыбнулся.

— Если мой тайник будет разрушен, то… и мне незачем существовать на свете. Разумеется, я уверен.

Се Ляня обеспокоило это его «незачем существовать на свете», но сейчас они находились в довольно опасном положении, и возможно, вокруг скрывались чужие уши, место для подобных разговоров явно не подходило, так что принц решил пока не поднимать этой темы. Но теперь Се Ляню захотелось спросить Хуа Чэна о другом… Как именно тот погиб?

Се Лянь очень хотел бы узнать, но не мог заставить себя спросить об этом. Ведь после смерти душа человека остаётся в мире лишь потому, что у неё есть, за что удержаться. В большинстве случаев наибольшей силой, тянущей душу назад, обладают страдания и жажда мести. Ну а для того, кто смог достичь уровня непревзойдённого Князя Демонов, причина должна быть необычайно серьёзной. Принц переживал, что Хуа Чэну больно говорить об этом, словно бередить старые раны, да и самому принцу, возможно, тоже будет невыносимо слушать. И как Хуа Чэн пережил все эти восемьсот лет?

От этих мыслей в сознании Се Ляня вдруг возник страшный вопрос, от которого вся спина покрылась холодным потом. Он выпалил:

— Сань Лан!

— Что? — отозвался Хуа Чэн.

Се Лянь нервно поджал пальцы.

— Я… хочу ещё кое о чём спросить тебя.

— Спрашивай, не стесняйся.

Глядя на Хуа Чэна, Се Лянь проговорил:

— За эти восемьсот лет ты… ещё где-нибудь встречал меня, кроме как во времена государства Сяньлэ?

Хуа Чэн помолчал, повернулся к принцу и ответил:

— Мне очень жаль. Я все силы бросил на поиски и не останавливался ни на миг, однако… так тебя и не встретил.

Се Лянь уточнил:

— Это правда?

Хуа Чэн посмотрел принцу в глаза.

— Правда. Гэгэ, почему ты спросил?

Се Лянь незаметно вздохнул с облегчением и выдавил улыбку.

— Да так, просто… это были не лучшие годы, я прожил их кое-как, потерпел множество неудач. Я подумал, что если бы тебе пришлось всё это увидеть, боюсь, мне бы было ужасно стыдно.

Хуа Чэн рассмеялся:

— Ну что ты!

Но Се Ляню было совсем не смешно.

— Я не шучу, всё именно так плохо.

Хуа Чэн тут же спрятал улыбку и совершенно серьёзно заверил:

— Ну и пусть, не важно. Ваше Высочество ведь сам мне как-то говорил.

Се Лянь застыл.

— Я? Что я сказал?

Хуа Чэн неторопливо произнёс:

— Для меня ты в беспредельном великолепии — это ты. И ты, упавший в грязь — тоже ты. Главное здесь "ты", а не "какой" ты. — Он подмигнул Се Ляню, приподнял бровь и добавил: — И для меня это в той же степени верно.

— …

Се Лянь от услышанного надолго застыл. И вдруг с громким хлопком ударил себя по лбу, ощущая жар, будто его голова сейчас закипит.

— Я… Я такое когда-то сказал?!

— Да! Гэгэ, даже не думай отпираться.

Се Лянь закрыл лицо обеими руками.

— Д-да нет же!

— Гэгэ, хочешь взглянуть? Я отыщу для тебя тот фрагмент.

Се Лянь резко вскинул голову.

— ??? Ты… неужели… быть не может… Сань Лан, ты… Ты же не мог абсолютно всё записывать?!

— Шучу, шучу.

— Честно говоря, теперь я не очень-то верю…

— Гэгэ, верь мне.

— Не верю!

Они как раз проходили очередную развилку, на которой из тоннеля вдруг налетел порыв ветра. Хуа Чэн чуть повернулся, вышел вперёд и поднял руку, словно желая защитить принца.

Ветер был совсем не сильным, и разумеется, закрывать Се Ляня от такой мелочи вовсе не стоило, однако это движение Хуа Чэна вышло совершенно естественным. Ветер пролетел, чуть растрепав его волосы, не более, однако Се Лянь неожиданно заметил, что когд�� Хуа Чэн не смотрит на него, черты его лица и выражение взгляда серьёзны и холодны, а в этот миг даже слегка задумчивы и прекрасны в своей бесстрастности. Хуа Чэн даже не придал значения собственным бессознательным действиям, будто для него защищать принца было неким инстинктивным порывом.

У Се Ляня вновь вырвалось:

— Сань Лан!

Хуа Чэн повернулся к нему, и его лицо наконец озарилось улыбкой.

— Ваше Высочество, что такое?

Се Лянь подумал, что Хуа Чэн, наверное, точно так же не заметил, что теперь улыбается.

Уверенный голос отчётливо прозвучал в голове принца, сказав, что для Хуа Чэна он действительно самое настоящее божество.

Пальцы Се Ляня незаметно сжались так, что ногтями врезались в ладонь.

— Когда выберемся с горы Тунлу, мне нужно очень многое тебе сказать.

Хуа Чэн спокойно кивнул.

— Хорошо. Я буду ждать.

— Фэн Синь и Му Цин уже сбежали?

— Сбежали.

— А где Безликий Бай? Он не погнался за нами, но и их не стал удерживать? Где он сейчас? Далеко?

— Сейчас он… — Не договорив, Хуа Чэн чуть переменился в лице, приложил два сложенных пальца к правой брови и спустя мгновение сказал: — …Он исчез.

— !

Се Лянь растерялся:

— Как это — исчез?

Хуа Чэн, не теряя самообладания, продолжал поиски.

— Растворился в воздухе.

Но даже для демона невозможно взять и исчезнуть в этих пещерах, под пристальным наблюдением призрачных бабочек!

Се Лянь не выдержал:

— Я взгляну? — и тут же схватил Хуа Чэна за плечи, приподнялся на носочках и прижался к его лбу своим. Рука Хуа Чэна коснулась талии принца, словно собравшись мягко отстранить, но всё же потом легла Се Ляню на пояс и притянула чуть ближе.

Перед взором Се Ляня замелькали картинки, которые Хуа Чэн увидел секундой ранее. Существо в белом, не торопясь, продвигалось по тоннелю, бесчисленные бабочки налетели на него, снова превратив в сияющий кокон, некоторое время держались, но потом разлетелись в стороны серебристым взрывом, дождём ярких искр. Но едва эти искры осыпались, Безликий Бай исчез!

Затем Хуа Чэн показал принцу множество других тоннелей, где даже размытого силуэта в белых одеждах не было видно. Се Лянь немного отстранился от лица Хуа Чэна и с сомнением спросил:

— Неужели он… ушёл?

Но даже если кто-то и пребывал в неведении, уж принц знал наверняка — стоит Безликому Баю встретиться с ним, и тот будет преследовать его неотступно.

Хуа Чэн ответил:

— Возможно, наши недавние предположения верны, и он действительно намерен при помощи силы горы Тунлу создать себе новое, непревзойдённое тело? Возможно, для него именно это — дело первостепенной важности, и он пока решил оставить тебя в покое?

Голос Хуа Чэна прозвучал так близко, что Се Лянь наконец пришёл в себя и обнаружил, что держит его лицо в ладонях, так что Хуа Чэну приходится чуть наклоняться.

Быстро убрав руки, Се Лянь воскликнул:

— Остановим его!

Ведь именно за этим они прибыли на гору Тунлу — чтобы остановить всех демонов, способных достичь уровня непревзойдённого. Только что Се Лянь и Хуа Чэн всячески скрывались от Безликого Бая, но когда обстоятельства немного прояснились, они сами отправились на его поиски. Вскоре, проходя мимо бесчисленных божественных статуй, они добрались до места, где видели создание в белых одеждах в последний раз.

Здесь действительно было пусто, лишь стояли несколько изваяний. Землю усыпали серебристые искры, кое-где ещё хлопали порванными крылышками чудом выжившие бабочки. Се Лянь склонился к ним, чтобы собрать в ладонях, хоть и понимал, что уже ничем не сможет помочь. И в этот момент позади него раздался голос Хуа Чэна:

— …Гэгэ, встань рядом со мной.

В этой фразе слышался едва сдерживаемый гнев, но мощь этого гнева была направлена не на принца.

Се Лянь поднял голову и увидел пламя в глазах Хуа Чэна, который смотрел прямо на божественную статую впереди.

Изваяние скрывалось за белым газовым покрывалом целиком и стояло неподвижно, только смутно просвечивали его очертания. Похоже, оно куда-то указывало мечом, который держало в руке, и потому остриё едва не пронзало тонкую вуаль.

И прямо в этот миг от острия медленно расползалось багровое пятно, которое становилось всё больше, пачкая и пропитывая белую ткань.

На мече кровь!

Кто угодно, увидев подобное, понял бы, что с божественной статуей что-то не так. И возможно, под белым покровом вовсе никакая не статуя, а нечто иное. Се Лянь отпрыгнул назад, оказавшись плечом к плечу с Хуа Чэном, и направил на изваяние Фансинь. Хуа Чэн тем временем с мрачным лицом взмахнул рукой, и белый покров слетел со статуи.

Зрачки Се Ляня резко сузились.

Под вуалью всё-таки оказался его образ, образ Воина, радующего богов. В одной руке — меч, в другой — цветок, улыбка на лице. Только улыбка эта была окрашена кроваво-алым.

Кровь текла по мечу. Клинок пронзил окровавленное с ног до головы тело юноши с бинтами на лице.

Это был Лан Ин!