Се Лянь тут же громко закричал, а совершенно не ожидавший ничего подобного Фэн Синь едва не подпрыгнул.

— В чём дело?! Что случилось?!

Се Лянь, бледный как мертвец, забормотал, тыча пальцем в зеркало:

— Он! Я… я… я…

Фэн Синь долго смотрел в то же зеркало, но в итоге повернулся к принцу с озадаченным видом и спросил:

— Что с тобой?

Се Лянь перепугался до ужаса, крепко вцепился в Фэн Синя и наконец смог выдавить:

— У меня! У меня! На лице! Ты разве не видишь? У меня на лице!..

Фэн Синь внимательно вгляделся в лицо принца и вздохнул. Се Лянь никак не мог понять, почему тот не реагирует, но тут Фэн Синь сказал:

— Ваше Высочество, ты только сейчас заметил, что поранил лицо?

Се Лянь будто свалился в холодную полынью.

Почему? Как такое может быть? Почему Фэн Синь такое говорит?

Неужели Фэн Синь… неужели он не видит этой маски, которая смотрит на Се Ляня из зеркала?!

У Се Ляня снова вырвалось:

— Ты что, не видишь? Что у меня на лице?!

Фэн Синь озадачился:

— Что у тебя на лице? Что ты имеешь в виду? Я ничего не вижу!

Се Лянь вновь повернулся к зеркалу.

— Не может быть! Я же…

Но на этот раз маска в отражении исчезла — на принца смотрело лишь его собственное лицо, перепуганное и растерянное.

Щеки покрыты синяками, выражение совершенно подавленное, вид — плачевный, словно у слуги, которого только что избил хозяин. Се Лянь невольно остолбенел, осторожно дотронулся до лица и подумал: «Неужели это я?»

— Ваше Высочество, ты… — заговорил с ним Фэн Синь. — Наверное, слишком устал. Или этот паршивец настолько тебя рассердил? Послушай совета, не ходи никуда, пока как следует не отдохнёшь.

Се Лянь, с огромным трудом придя в себя, увидел, что Фэн Синь уже собрался выйти за порог, прихватив лук и табурет.

— Нет! Я… — второпях позвал принц.

Фэн Синь толкнул дверь и обернулся.

— Что?

Слова вертелись на языке, но Се Лянь заставил себя проглотить их. Потому что в его сознании возникла весьма неприятная мысль:

Их жизнь и без того полна всяческих невзгод, а если рассказать Фэн Синю, что, возможно, Безликий Бай вернулся и вновь преследует их, неизвестно, каким ударом подобная новость для него.

Демон в белом в душе Фэн Синя оставил мрачную тень едва ли светлее, чем в душе принца. Как он поступит? А вдруг решит покинуть Се Ляня, так же, как Му Цин?

Покуда принца одолевали спутанные мысли, Фэн Синь ушёл. Се Ляня привёл в чувство стук закрывающейся двери. Пришлось вернуться в постель, накрыться с головой одеялом и постараться уснуть.

И вдруг принц учуял странный запах.

Он приподнялся на кровати, подумав, что это государыня опять готовит еду, а может, крыса подохла где-то в углу. Однако, осмотрев комнату, Се Лянь обнаружил, что источником запаха является он сам.

Тогда он и вспомнил, что уже много дней не менял одежд и не мылся. Конечно, будет вонять.

Се Лянь задержал дыхание, едва справляясь с приступом отвращения к самому себе. Он со стыдом подумал, что родители и Фэн Синь наверняка тоже чувствовали эту вонь, но ничего ему не говорили. Осторожно выглянув за дверь и убедившись, что снаружи никого, принц поискал для себя чистую одежду и решил согреть воды, чтобы помыться.

После всех злоключений он, наконец, смог попариться в бочке с горячей водой. Принц погрузился в воду с головой, задержал дыхание и вынырнул только когда уже начал понемногу терять сознание, затем изо всех сил протёр руками лицо.

Как следует отмывшись с ног до головы, Се Лянь потянулся за одеждой, небрежно встряхнул её и собрался надеть, и вдруг заметил — что-то не то.

Это ведь вовсе не его привычное одеяние, а белоснежный погребальный халат с широкими рукавами, который носит Безликий Бай!!!

В тот момент принцу показалось, что горячая вода в бочке стала ледяной — по телу пробежали мурашки ужаса, и он закричал что есть сил:

— Кто?! Кто это подстроил?!

Кто поменял его одеяние, пока он не видел?!

Се Лянь, весь мокрый, выпрыгнул из бочки и с грохотом опрокинул её на пол, затопив при этом комнату. Его крики напугали даже государя и государыню в соседней комнате. Заглянув в комнату, они увидели лежащего на мокром полу Се Ляня. От испуга женщина отпустила мужа, которого поддерживала под руку, и кинулась к сыну, прижимая того к себе.

— Мой сын, что с тобой случилось?!

Се Лянь вскинул голову, встряхнув распущенными мокрыми волосами, и схватился за государыню, бормоча:

— Матушка, здесь демон… демон… Он преследует меня! Он неотступно следует за мной!

Сейчас принц всем своим видом напоминал сумасшедшего. Государыня не выдержала — сжимая сына в объятиях, разрыдалась от боли за него. Государь же, глядя на Се Ляня, так и застыл. Ему ещё не было пятидесяти, но сейчас он походил на старика, разменявшего шестой десяток.

Се Лянь содрогнулся как от зимнего холода и указал в сторону со словами:

— Одежда. Посмотрите на мою одежду!..

Однако, бросив ещё взгляд, он не увидел того, чего ожидал. Какой же это погребальный халат? Это ведь его белые монашеские одежды!

Охваченный гневом, Се Лянь ударил кулаком по бочке и заорал:

— Что тебе от меня нужно? Ты решил играть со мной?!

С трудом сдержав рыдания, государыня, не отпуская принца из объятий, заговорила:

— Мой сын, не сердись, сначала оденься, оденься… Только не простудись…

***

В тот день Фэн Синь вернулся поздно, как всегда. Только сегодня он выглядел ещё более утомлённым, чем обычно.

Се Лянь прождал его целый день и теперь торопливо заговорил:

— Фэн Синь, я хочу сказать тебе нечто очень важное.

Безликий Бай был тварью настолько жуткой, что даже если принц заранее предупредит Фэн Синя не волноваться, а потом поведает правду, все предупреждения окажутся бесполезны. Но всё же, поразмыслив как следует, Се Лянь решил — нельзя скрывать такое от Фэн Синя, нужно ему всё рассказать. Однако Фэн Синь, к неожиданности принца, не сразу спросил, в чём дело, вместо этого ответил:

— Как раз кстати я тоже хочу тебе кое-что сказать.

Се Лянь подумал, что появление Безликого Бая — всё-таки событие более серьёзное, поэтому о нём лучше поговорить в последнюю очередь. Он сел за стол и спросил:

— Сначала ты. Что случилось?

Поколебавшись, Фэн Синь произнёс:

— Нет, лучше всё-таки Ваше Высочество первый.

Се Лянь не имел никакого желания отказываться из вежливости от предоставленного слова, поэтому прошептал:

— Фэн Синь, тебе следует проявлять крайнюю осторожность. Безликий Бай вернулся.

— …

Фэн Синь немедленно изменился в лице.

— Безликий Бай вернулся? С чего ты это взял? Ты его видел?

— Да! Я его видел.

— Но… но постой… — Фэн Синь побледнел. — Как ты мог его увидеть? И почему, увидев его, ты до сих пор цел и невредим???

Се Лянь закрыл лицо руками.

— Я и сам не знаю!.. Но он не только не убил меня, а ещё…

А ещё, подобно ласковому родителю, прижал к себе и погладил по голове, после чего попросил «перейти на его сторону».

Фэн Синь дослушал рассказ Се Ляня об этой странной встрече, и потрясение постепенно отступило с его лица, ему на смену пришло непонимание.

— Что же он, в конце концов, задумал?

— Наверняка ничего хорошего, к тому же он, кажется, всё время меня преследует. В общем… будь осторожен. И помоги мне предупредить родителей, но так, чтобы не напугать их.

— Хорошо. Несколько дней я побуду с вами. Риса, что принёс тот паршивец… должно хватить на некоторое время.

Неловко вышло, что уж говорить. Му Цин, уходя, всё-таки оставил мешки, что принёс им. И хотя Се Лянь тогда немного потерял над собой контроль, бросил рис в Му Цина со словами, что ничего им от него не нужно, всё же, успокоившись, принц с понурым видом собрал всё до последней рисинки.

Се Лянь вздохнул и покивал, затем спросил:

— Верно, ты ведь тоже что-то хотел мне сказать?

Но теперь Фэн Синь вновь запнулся и лишь спустя некоторое время колебаний, с трудом подбирая слова и хватаясь рукой за волосы, произнёс:

— Вообще-то… Ваше Высочество, не осталось ли у тебя… ещё немного денег? Или каких-нибудь вещей, чтобы можно было их заложить?

Се Лянь не ожидал, что в такой момент Фэн Синь задаст ему настолько дурацкий вопрос.

— А? — озадаченно ахнул он. — Почему ты заговорил об этом?

Фэн Синь, оставив в стороне стеснение, добавил:

— Да так… просто, если что-то есть… не мог ли ты… одолжить мне?

Се Лянь с горечью усмехнулся:

— Считаешь, у меня ещё могло что-то остаться?

Фэн Синь вздохнул:

— И то верно.

Се Лянь, подумав, спросил:

— Ведь я же подарил тебе золотой пояс?

Фэн Синь пробормотал:

— Не хватает… Ещё не хватает очень много…

Се Лянь не на шутку удивился.

— Фэн Синь? Что у тебя стряслось? Как может на что-то не хватить целого золотого пояса? Ты что, подрался с кем-то, и теперь тот человек требует компенсации? Можешь мне рассказать?

Но Фэн Синь тут же вернулся из своих мыслей и торопливо заверил:

— Нет! Не волнуйся обо мне, я просто спросил!

Принц пытался расспросить, но Фэн Синь всё повторял, что переживать не стоит, и тогда Се Лянь, по-прежнему волнуясь, произнёс:

— Если у тебя что-то случилось, ты непременно должен мне рассказать. И мы вместе что-нибудь придумаем.

— Не беспокойся обо мне, — снова ответил Фэн Синь. — Если только думать, но ничего не делать, это не поможет. Ваше Высочество, лучше сначала разберись со своей бедой!

Стоило ему напомнить, и сердце Се Ляня вновь ухнуло вниз.

Как он и предполагал, следующие несколько дней тварь денно и нощно преследовала его.

Се Лянь повсюду, даже в самых неожиданных местах, видел маску Скорби и радости. А то и белую фигуру, которая то появлялась, то исчезала. Иногда — у изголовья кровати глубокой ночью, иногда — в отражении воды, иногда — на пороге резко отворившейся двери. А иногда даже за спиной Фэн Синя.

Казалось, Безликий Бай развлекается, пугая принца, притом специально подстраивает всё так, чтобы только один Се Лянь мог его видеть. Каждый раз, когда тот, не в силах бороться со страхом, указывал на него и кричал, остальные, выбегая на помощь или оборачиваясь, ничего не видели — демон уже исчезал. Принц пугался каждого шороха и в душе искренне желал поймать тварь и разорвать на куски, но не мог ухватить даже тени своего преследователя. От такой жизни Се Лянь путал день с ночью и валился с ног от усталости, физической и моральной.

Однажды он проснулся среди ночи и почувствовал невыносимую жажду. Вспомнив, что целый день до этого ни капли не пил, принц поднялся с кровати, чтобы выйти и налить себе воды, но услышал за дверью голоса и увидел приглушённый свет. Се Лянь испугался, спрятался возле двери и подумал: «Кто там? Если это мои родители или Фэн Синь, то зачем им прятаться в ночи?» Сердце его заколотилось как бешеное.

Но к его удивлению оказалось, что в ночи прятались именно его родители… и Фэн Синь. Последний заговорил, понизив голос до шёпота:

— Его Высочество уснул?

Государыня так же тихо ответила:

— Уснул.

Государь добавил:

— Уснул наконец. Завтра не буди его слишком рано, пусть поспит подольше.

Эта фраза заставила сердце Се Ляня болезненно сжаться, а потом он услышал государыню:

— Ох… Если так пойдёт дальше, когда же наш сын наконец поправится?

На сей раз её слова показались Се Ляню странными. Тем временем Фэн Синь прошептал:

— Он просто очень устал за последние месяцы, вот и результат. Слишком много всего произошло. Придётся мне просить Ваши Величества присматривать за ним. Если Его Высочество поведёт себя как-то странно, немедленно сообщите об этом мне. Но старайтесь, чтобы он ничего не заметил. И ещё, не стоит в разговоре с ним упоминать ничего такого, что может его разволновать…

Се Лянь слушал их, прячась за дверью, при этом сознание его опустело, а в голову ударила кровь.

Что это значит? Что всё это значит?

В душе его раздался неудержимый крик: «Я не сошёл с ума! Я не лгу! Я говорю правду!»

Се Лянь толкнул дверь рукой, от стука все трое в комнате испуганно повернулись к нему. Фэн Синь поднялся со словами:

— Ваше Высочество? Почему ты не спишь?!

Се Лянь без предисловий перешёл к главному:

— Ты мне не веришь?

Фэн Синь на миг застыл, затем ответил:

— Конечно, верю! Ты…

— И что в таком случае означают твои слова? — перебил Се Лянь. — Что всё, что я вижу, — лишь галлюцинация? Что я всё это выдумал?

Государь и государыня хотели было вставить слово, но Се Лянь не дал:

— Молчите! Вы не понимаете!

— Нет! — воскликнул Фэн Синь. — Я верю тебе, Ваше Высочество, но ведь то, что ты в последнее время очень устал, — тоже правда!

Се Лянь смотрел на него, не говоря ни слова. И только где-то в душе принца завывал холодный ветер.

Он верил. В общем и целом Фэн Синь всё-таки ему верил. По крайней мере, на три четверти.

Но не полностью. Всё-таки Се Лянь в последние дни вёл себя как настоящий сумасшедший. И любой сторонний наблюдатель сказал бы наверняка, что он безумен. Как он мог требовать от кого-то доверия своим словам?

Но так не должно было быть. Раньше Фэн Синь поверил бы ему безоговорочно! И теперь даже одну четверть сомнений принцу было невероятно трудно стерпеть!

В сердце Се Ляня поднялись гнев и обида. Неизвестно, на кого — на Безликого Бая, на Фэн Синя, на всех остальных людей или же на себя самого. Ни слова не сказав, он развернулся и вышел из дома.

— Ваше Высочество, куда ты? — Фэн Синь догнал его.

Се Лянь, с трудом сохраняя спокойствие, ответил:

— Не твоё дело. Не ходи за мной. Иди в дом.

— Да стой же, куда ты пойдёшь? Я с тобой.

Се Лянь, приняв решение, припустил во весь опор. По скорости Фэн Синь не мог с ним сравниться, и вскоре отстал, только всё продолжал звать принца. Государь и государыня тоже вышли из дома, они кричали, звали сына, но Се Лянь не слушал, бежал всё быстрее и быстрее.

Он должен был первым нанести удар!

Если Безликий Бай хотел убить Се Ляня, или его родителей, или Фэн Синя, он мог бы сделать это с закрытыми глазами — легче лёгкого! Но тот никого не трогал, а просто играл с принцем, будто с игрушкой! А потом наблюдал и смеялся!

Се Лянь ветром летел вперёд и кричал в ночную темноту:

— Выкатывайся!!! Ты, монстр из помойной ямы!!! Выкатывайся сейчас же и покажись мне!!!

Безликий Бай явился за ним, вне всяких сомнений. Поэтому принц был уверен, что тот наверняка покажется. Однако когда его скудный запас проклятий и ругательств иссяк, Се Лянь не услышал ни холодного смешка, который обычно звучал из какого-нибудь неожиданного тёмного угла, не увидел ни призрачной тени, которая появилась бы за спиной и положила ледяную ладонь ему на голову.

Пробежав несколько ли, принц истратил, наконец, все силы и остановился, уперев ладони в колени и склонившись в попытке отдышаться. Его грудь наполнял привкус железа.

Потом он резко выпрямился и продолжил идти вперёд, на этот раз тихо говоря:

— Ты так и будешь со мной играть? Прекрасно, давай, растягивай удовольствие!

Он долго шёл по пустынной местности, среди какого-то леса в горах, покуда кругом не сгустился туман.

Вокруг царила непроглядная тьма, старые деревья протягивали ввысь свои ветви подобно острым клыкам и когтям, они словно тоже давили на принца, приглашая шагнуть туда, откуда не будет возврата. Се Лянь понимал, что ничего хорошего впереди не ждёт, но неизбежность подгоняла его. К тому же, необходимо было принять наконец решение, рано или поздно это должно случиться… Поэтому принц продолжал идти с помрачневшим, но уверенным видом. И вдруг в белом тумане перед ним возникло нечто сверкающее тусклыми огнями, подобное светящейся стене.

Се Лянь никогда не встречал ничего похожего. Он нахмурился и остановился. А «стена» вдруг начала медленно перемещаться в его сторону!

Се Лянь насторожился, сломил ветку дерева и сжал в руке, приняв боевую стойку. Но когда «стена» оказалась в двух чжанах от него, принц удивлённо обнаружил, что это не стена вовсе, а бесчисленные призрачные огоньки. Но их было так много, что издали они походили на огненную стену или огромную сеть.

Огоньки выглядели жутковато, однако не собирались атаковать, а только молча парили перед Се Лянем, не давая продвигаться дальше. Принц попытался отогнать их, но те вновь меняли направление и оказывались перед ним. В то же время Се Лянь услышал множество голосов, которые говорили:

— Не ходи.

— Не ходи туда.

— Впереди нечто плохое.

— Вернись, не вздумай идти вперёд!

Голоса накатывали приглушённой, шумной волной, отчего по спине пробегал холодок. Се Лянь, окружённый этими огоньками, заметил, что среди них летает один, отличающийся от других. Особенно яркий и особенно молчаливый.

У призрачных огоньков не было глаз, но когда принц посмотрел на этот, он как будто ощутил на себе обжигающий взгляд.

Как видно, это был самый сильный среди всех этих огоньков. А остальные лишь следовали за ним и подчинялись.