Меч Фан Синь испускал мощную ауру, и те, кто наблюдал издалека, уже чувствовали, как содрогаются от одного взгляда на него, не говоря уже о Се Ляне, который был вынужден отступать шаг за шагом от таких атак.

Раньше Хуа Чэн мог сам справиться с Безликим Баем, и этого было более чем достаточно, но после того, как появился Цзюнь У, были нужны они оба, чтобы сделать битву равной. Преимущество горы Тунлу как главной духовной земли постепенно становилось очевидным, и Се Лянь мог неуловимо чувствовать тяжелую силу, притесняющую и ограничивающую их сторону.

И у Цзюнь У также есть белая броня, защищающая его тело: тысячелетний духовный прибор, который он лично выковал, его защита практически непробиваема. Ему нужно было только защитить голову; сабля Хуа Чэна была невероятно быстрой и точной, Се Лянь также наносил удары везде, где только мог, эти двое практически атаковали по всему Цзюнь У: по его шее, сердцу, спине, животу, плечам, но противник не пострадал ни в малейшей степени!

Му Цин крикнул:

— ХВАТИТ ТРАТИТЬ СИЛЫ! ЭТО БЕССМЫСЛЕННО! ЭТУ БЕЛУЮ БРОНЮ ВООБЩЕ НЕВОЗМОЖНО ПРОБИТЬ!

— Целься ему прямо под правые ребра! - воскликнул Се Лянь.

Ятаган снова пустился в ход и разрезал там, где Се Лянь приказал, но, как и ожидалось, это было бесполезно. Му Цин закричал:

— Я ЖЕ ГОВОРИЛ ТЕБЕ, ЧТО ЭТО БЕССМЫСЛЕННО! ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ СНАЧАЛА НЕ ПОДУМАТЬ О ТОМ, КАК УЙТИ, А МЫ ПРИСОЕДИНИМСЯ К БОРЬБЕ! ФЭН СИНЬ! ГДЕ ТВОЙ ЛУК И СТРЕЛЫ?

Фэн Синь просто взбирался на скалы сбоку, готовый поймать дух плода, который в настоящее время безумно плевался и тыкал своим языком в него. Услышав зов, он ответил:

— ХОРОШО! Я ИДУ!

Однако Се Лянь поучал:

— Продолжай, не останавливайся! Атакуй чуть ниже правых ребер!

— Ваше Высочество!! - закричал Фэн Синь, - ЭТОТ КОМПЛЕКТ БРОНИ ОЧЕНЬ МОЩНЫЙ, ОН МОЖЕТ НЕ ТРЕСНУТЬ ДАЖЕ ПОСЛЕ СОТНИ УДАРОВ САБЛИ!

Се Лянь был непреклонен:

— Не волнуйся, просто послушай меня! Не нужно так много ударов!

Хуа Чэн тоже не задавался вопросом, зачем, и продолжал атаковать ятаганом без остановки. Внезапно там, где мимо лезвие пронеслось, появилась трещина.

Хлынула кровь. Клинок Эмина вонзился в живот Цзюнь У чуть ниже его правых ребер!

Хуа Чэн стоял перед Цзюнь У, держа саблю в одной руке, его взгляд был холодным и резким, когда он смотрел ему в глаза. Тем временем, Се Лянь встал на сторону Цзюнь У, и Жое воспользовалась этим шансом, чтобы вырваться, связав руки Цзюнь У, не давая ему двигаться, чтобы блокировать.

С другой стороны, Му Цин был потрясен:

— Как это возможно?

Эта тысячелетняя белая броня, как она могла быть так легко прорезана Хуа Чэном?

Се Лянь резко дернул Жое назад, пристально глядя на Цзюнь У:

— ...Ты забыл? Восемьсот лет назад мы с тобой однажды сразились.

Затем до Фэн Синя и Му Цина дошло.

— Второе вознесение?

В то время Се Лянь попросил Цзюнь У изгнать его еще раз, причем, чтобы соперничать за оценку раунда.

Хотя в той битве и было обещано, что ни одна из сторон не проявит милосердия, однако, оглядываясь назад, Цзюнь У, должно быть, все еще сдерживал себя.

Но сам Се Лянь использовал все, что у него было.

Он выпустил более трех тысяч мечей. Среди них более четырехсот сумели заколоть Цзюнь У, и из этих четырехсот мечей более сотни пронзили это место.

Се Лянь безжалостно выпустил более трех тысяч мечей, чтобы атаковать Цзюнь У, и, наконец, прорвал эту непробиваемой тысячелетнюю белую броню, пронзив его живот ниже правых ребер.

И это было то самое место, куда в этот момент вонзилась сабля Хуа Чэна!

Итак, восемьсот лет назад Се Лянь уже оставил старый шрам на белой броне, и Хуа Чэну было достаточно трех ударов сабли, чтобы расколоть ее!

Сабля Хуа Чэна была намного острее, чем представлял себе Се Лянь. Ятаган пронзил живот – удар, который был определенно критическим!

Он только что мысленно вздохнул с облегчением, когда услышал крик Советника:

— ЭТО БЕСПОЛЕЗНО! ОН...

По логике вещей, получив серьезные травмы, действия Цзюнь У должны быть сдержанными, но он лишь опустил голову, чтобы взглянуть на рану, выражение его лица не изменилось. Как только Се Лянь почувствовал, что что-то не так, руки Цзюнь У слегка шевельнулись.

Се Лянь немедленно услышал легкий звук чего-то рвущегося, и в то же время его хватка ослабла.

Жое... разорвалась!

Белая шелковая лента была разорвана надвое и вдруг безжизненно упала на землю. В следующую секунду Се Лянь почувствовал, что его шею душат, а затем все его тело поднялось вверх!

Он услышал, как Хуа Чэн воскликнул:

— Ваше Высочество! - но этот голос вдруг стал далеким. Однако голос Цзюнь У все еще был всего в нескольких дюймах, и он заговорил:

— Сянь Лэ, ты действительно веришь, что нечто вроде пронзения мечом – то, в чем у меня меньше опыта, чем у тебя? Неужели ты думал, что меня это побеспокоит?

Советник сказал издалека:

— Даже если вы все проткнете его клинком сотни раз, это все равно будет бесполезно! Потому что... он кажется... больше не может чувствовать боль...

Се Лянь мог принять длинный меч, пронзающий его сердце, не дрогнув, и Цзюнь У тоже был таким же.

Фэн Синь уже натянул свой лук и целился в Цзюнь У, но когда услышал Советника, он снова опустил его:

— ЧТО?! Тогда не означает ли это, что даже если нам удастся нанести удар, это все равно бессмысленно?!

Му Цин заговорил:

— Я также мог бы рассказать вам еще одну плохую новость, которую наблюдал. Я подозреваю, что скорость его восстановления быстрее, чем скорость, с которой он получает удары.

— ЧТО?!

С другой стороны, Се Лянь уже смог убедиться, что это действительно так.

Рана Цзюнь У была такой ужасной, и будь это был кто-то другой, он бы полностью перерезал себе талию, однако рана уже перестала кровоточить.

— Не стоит так удивляться. - сказал Цзюнь У, - Если бы тебя постоянно пронзали в спину, а ты бы немедленно не восстанавливался, то разве не умер бы уже тысячу раз? Но вы двое, безусловно, нечто особенное.

Он улыбнулся:

— За эти восемьсот лет я был ранен только одним мечом и одной саблей, и это было от вас двоих. Собиратель Цветов Под Кровавым Дождем, стой подальше. Ты же не хочешь, чтобы я свернул Сянь Лэ шею?

— ...

Лицо Хуа Чэна было темным, резкость в его глазах бурлила, но когда он увидел Цзюнь У, который держал Се Ляня, висящего над Небесным мостом, а одно движение руки – и Се Лянь упадет в лаву на сотни ярдов ниже, спустя мгновение он неохотно убрал свою саблю, положив руку за спину, и медленно отступил на несколько шагов.

Он казался довольно спокойным, но ятаган под мышкой выдавал его. Эмин был сильно взволнован, его глаз вращался, как сумасшедший, безумно уставившись на Се Ляня. Хуа Чэн отступил к краю Небесного моста, прежде чем Цзюнь У сказал:

— Этого достаточно.

Держа Се Ляня в своих объятиях, они смотрели друг другу в глаза. Затем, мгновение спустя, Цзюнь У внезапно ударил Се Ляня в стену камней неподалеку.

Удар был слишком сильным; вся голова Се Ляня звенела, кровь в беспорядке текла из носа и губ, стекая по контурам его лица. В отдалении, казалось, было много людей, кричащих в тревоге, но он не мог определить, кто они все были, и мог лишь слышать, как Цзюнь У тихо говорил ему на ухо:

— Сянь Лэ, больно ли, когда твоя голова разбивается о стену?

Се Лянь не мог до конца осознать вопрос, так что он не ответил. Поэтому Цзюнь У схватил его и снова швырнул на камни, прежде чем спросить:

— Это больно? Это больно? Это больно?

С каждым вопросом он ударял Се Ляня о каменную стену, так сильно, что Се Лянь начинал кричать, но он кричал:

— САНЬ ЛАН, НЕ ПОДХОДИ! Я В ПОРЯДКЕ, Я В ПОРЯДКЕ! ТЫ НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ДОЛЖЕН ПОДХОДИТЬ!

По крайней мере, не сейчас. Подходящий момент еще не наступил!

К первому удару Хуа Чэн уже был готов броситься вперед. Но не успел он сделать и двух шагов, как услышал, что Се Лянь велит ему не подходить, и заставил себя остановиться.

Но его лицо стало совершенно диким, и вены на тыльной стороне его рук тоже выглядели так, будто они вот-вот лопнут, все его руки тряслись.

Цзюнь У был невозмутим, но его рука как сумасшедшая врезала в скалы Се Ляня, спрашивая его снова и снова:

— Это больно? Это больно?

Советник воскликнул:

— Ваше Высочество!!! - но кто знает, кого он звал. Окровавленные руки Се Ляня уперлись в неровную поверхность скалистой стены, стиснув зубы, когда он прорычал:

— ...БОЛЬНО!!!

Только тогда Цзюнь У удовлетворенно улыбнулся и пощадил бедную голову Се Ляня, положив его на землю.

Се Лянь все еще обнимал свою звенящую голову, сидя на земле, слезы и кровь неудержимо текли по его лицу. Цзюнь У присел на корточки рядом с ним, некоторое время смотрел на его лицо, затем внезапно поднял руки и погладил Се Ляня по голове, прежде чем аккуратно помочь ему вытереть кровь с его лица.

— ...

Этот жест был теплым и ласково-добрым: будто отец, присевший на корточки рядом с ребенком, которого только что избили до синяков, утешая его. Эта картина поднимала волосы на спинах Фэн Синя и Му Цина:

— Он... он... действительно сошел с ума?

Пальцы руки Хуа Чэна, лежащей на сабле, трещали, а зрачок глазного яблока Эмина быстро сокращался, словно наливался кровью.

Се Лянь не произнес ни слова, позволив Цзюнь У помочь вытереть себя начисто. Тогда Цзюнь У пробормотал про себя:

— Глупое дитя, если тебе больно, почему бы тебе не повернуть назад? Ты думал, что если будешь продолжать ударяться, продолжать разбиваться, стена упадет сама по себе? Почему бы тебе не изменить свое собственное направление?

— Я не поверну назад. - заявил Се Лянь.

Цзюнь У был чрезвычайно жесток, подняв руку и ударив так сильно, что Се Лянь упал на землю с громким стуком!

У Се Ляня все еще кружилась голова, когда Цзюнь У поднял его. Таким голосом, как будто он почти терял терпение, он сказал:

— Позволь мне спросить тебя еще раз: ты будешь меняться?

Се Лянь дважды кашлянул, отхаркивая полный рот крови:

— Я не буду.

Наконец на мягком лице Цзюнь У появилась трещина, мелькнула вспышка жестокости.

Лицо Советника позеленело, и, видя, что ситуация ухудшается, он поспешно крикнул:

— Ваше Высочество! ВЫ НИКОГДА НЕ ХОТЕЛИ УБИВАТЬ ЭТОГО РЕБЕНКА, ОН ВАМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НРАВИТСЯ! ВЫ САМИ ТАК СКАЗАЛИ, РАЗВЕ ВЫ ЗАБЫЛИ?

Цзюнь У усмехнулся:

— Если бы это было не так, то я не исчерпал бы все свое терпение и терпеливость на нем одном за последние восемьсот лет. Он бы уже давно стал частью основания Небесной столицы и был бы растоптан миллионами.

Он повернулся к Се Ляню, внезапно рассердившись:

— Но он не знает, что для него хорошо. Упрямый, капризный, неповинующийся каждому моему слову! Он просто должен был пойти против меня! Ты ведь не изменишься, не так ли? Очень хорошо. Тогда почему бы нам не посмотреть, упадет ли эта стена, если твоя голова расколется!

Советник видел, как он снова поднял Се Ляня, и быстро закричал:

— ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО! ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО!!! ЕГО ВЫСОЧЕСТВО... МЛАДШЕЕ ВЫСОЧЕСТВО ЕЩЕ НЕ СОЗРЕЛО, ПРОСТО ОТПУСТИТЕ ЕГО НА ЭТОТ РАЗ, ОТПУСТИТЕ! ОДНАЖДЫ ОН ВСЕ ПОЙМЕТ...

Цзюнь У взглянул на него, и его усмешка стала холоднее:

— Ты думаешь, я действительно сошел с ума? Не лги мне. Тот, кого ты действительно считаешь незрелым, это не он, а я, нет?

Советник был ошеломлен, и Цзюнь У добавил:

— Ты потратил так много сил на то, чтобы воспитывать его, учить и направлять, просто потому, что надеялся, что он сможет победить меня, чтобы доказать, что я был неправ, а ты – прав, что ты был прав. Так ты можешь держать иллюзию идеального наследного принца У Юна чтобы встретиться лицом к лицу и отбросить Цзюнь У сейчас. Разве это не твоя цель? Ты думаешь, я не знаю, о чем ты думаешь?

— ДЕЛО НЕ В ЭТОМ! - воскликнул Советник, - перестаньте увязать в добре и зле, победах и поражениях, Я НИКОГДА РАНЬШЕ ТАК НЕ ДУМАЛ!

Но Цзюнь У перестал слушать и резко повысил голос:

— ЗАБУДЬ ОБ ЭТОМ! Позвольте мне сказать вам прямо сейчас: вы все можете забыть об этом! НИКТО НЕ МОЖЕТ ПОБЕДИТЬ МЕНЯ! ОСОБЕННО ОН! - он маниакально рассмеялся, затем потащил Се Ляня и швырнул его на камни, сокрушая, когда кричал:

— ТЫ ИЗМЕНИШЬСЯ? ТЫ ИЗМЕНИШЬСЯ? ТЫ ИЗМЕНИШЬСЯ??

Это было так, как будто Се Лянь тоже сошел с ума, и он схватил руки Цзюнь У, крича:

— Я НЕ БУДУ! Я НЕ БУДУ! Я НЕ ИЗМЕНЮСЬ!!!

Несмотря на то, что от удара он видел звездочки, несравнимо болезненные, он упрямо задерживал дыхание, совершенно отказываясь дать желаемый ответ, и кричал и ревел:

— Я ПРОСТО НЕ ИЗМЕНЮСЬ! ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО БОЛЬНО, Я НЕ ИЗМЕНЮСЬ, ДАЖЕ ЕСЛИ Я УМРУ, Я НЕ ИЗМЕНЮСЬ, Я НИКОГДА НЕ ИЗМЕНЮСЬ!!!

Теперь это не Цзюнь У сводил его с ума, а он сводил Цзюнь У с ума!

Оба глаза Цзюнь У были красными, и он как раз когда собирался нанести еще один удар, чтобы проучить его, но его действие внезапно остановилось. Он посмотрел вниз и увидел длинную саблю, вонзенную ему в плечо, и восемь длинных стрел, сделанных из палок, аккуратно приколотых к его спине.

Все это не имело значения, поскольку длинная сабля и стрелы не пробивали белую броню. Однако, его правая рука исчезла.

Рука, схватившая Се Ляня, исчезла. Все это исчезло, начиная с его запястья, порез был аккуратным и чистым. Се Лянь тоже исчез.

Когда Цзюнь У повернул голову, что-то с резким, сильным ветром надвигалось прямо на него. Он взмахнул левой рукой и поймал это, но заметил только тогда, когда увидел, что это его собственная правая рука.

Напротив Небесного моста Хуа Чэн держал Се Ляня, который был полностью покрыт кровью. Одна рука сжимала ятаган в обратном захвате, обнимая плечи Се Ляня, а другая закрывала раны на его голове.

— Забери назад свою грязную руку, - холодно сказал он.

Се Лянь был слишком упрям и отказался от поражения, окончательно разъярив Цзюнь У, и заставил его обнажить слабые места!

Цзюнь У схватил эту правую руку и снова прикрепил ее к своему запястью, повернув пару раз, чтобы разработать, а затем вытащил стрелы на спине. Внезапно, словно вспомнив что-то, он повернул голову назад и посмотрел на бледнолицего Му Цина, который сжимал длинную саблю. Когда их глаза встретились, Му Цин слегка вздрогнул, но все же решительно заставил себя оставаться спокойным. Но вскоре он уже не мог сохранять спокойствие.

Цзюнь У взглянул на его плечо и легко прокомментировал:

— Я так и знал. По сравнению с Сянь Лэ, тебе до сих пор недостаточно.

Услышав это, лицо Му Цина слегка изменилось, но длинная сабля в его руке внезапно упала, и вскоре его лицо полностью изменилось. Он задрал рукав, чтобы взглянуть на запястье, и увидел, что черная проклятая канга внезапно натянулась, вены и нервы вокруг нее вздулись, как будто к ней собиралась нескончаемая кровь.

Фэн Синь увидел, что Му Цин окаменел и не двигается, и закричал:

— ЧТО ТЫ ПРОСТО СТОИШЬ ТАМ, БЕГИ!

— Фэн Синь, ты маленький идиот, как он может бегать с такими ранами на ногах?

Фэн Синь был потрясен:

— ТВОЮ МАТЬ! Я СОВСЕМ ЗАБЫЛ ОБ ЭТОМ!

Если бы это было в прошлом, Му Цин, скорее всего, закатил бы в гневе глаза, но теперь, даже если бы он убежал, это было бы бессмысленно. Не имеет значения, куда он убежит, пока на его руке проклятая канга!

Фэн Синь выругался и уже собирался подняться, когда неожиданно после того, как Цзюнь У вытащил стрелы из своей спины, он щелкнул рукой и бросил их в него. Фэн Синь лишь почувствовал, как его грудь похолодела, а когда он посмотрел вниз, все эти восемь стрел были возвращены, аккуратно и точно пронзив его грудь!

Цзюнь У лениво подошел к Хуа Чэну и Се Ляню. Хуа Чэн вообще не смотрел на него, обнимая Се Ляня:

— Гэгэ? Гэгэ?

Се Лянь до этого получил сильные удары, и прошло некоторое время, прежде чем он пришел в себя, его голова все еще пульсировала, но прежде чем он даже глазом моргнул, он пробормотал:

— ... Сань Лан? Ты в порядке?

Хуа Чэн пристально посмотрел на него и вдруг крепко прижал к себе, тихо ответив:

— Я в полном порядке. Почему бы тебе не взглянуть на себя?

Се Лянь вцепился в его объятия, и хоть они было очень крепким, ни одна из ран не была зажата. Он усиленно открыл глаза, и весь беспорядок вокруг упал в его поле зрения.

Му Цин застыл на месте, его рука крепко сжимала другое запястье, казалось, борясь за контроль с этой кровососущей проклятой кангой, но судя по тому, как бледно выглядело его лицо, он не мог продержаться долго.

Фэн Синь, с другой стороны, хоть и не был пронзен этими восемью стрелами, его раны были значительными, и он упал с моста. Этот дух плода демонически выл в приподнятом настроении, прыгая вверх и вниз вокруг него, а затем использовал свою заднюю ногу, чтобы безумно наступить на лицо Фэн Синя. Фэн Синь был возмущен, но все еще не мог пошевелиться, иначе его раны ухудшились бы.

Тем временем весь Небесный мост рушился, разваливаясь на части, кусок за куском, и они могли рухнуть вместе с ним в любой момент!

Се Лянь воспринял все это и встряхнулся, желая встать. Хуа Чэн помог ему, и оба поднялись на ноги, их глаза вместе устремились вперед.

Фигура Цзюнь У, который лениво шел к ним, казалась особенно гигантской в свете костра, отбрасывая огромную тень. Се Лянь с трудом вытер кровь вокруг глаз, носа и рта, смертельно уставившись на эту фигуру.

Цзюнь У наискось держал Чжу Синь. Тело меча Чжу Синя было собрано с безостановочно текущими духовными силами. В этот момент он был настолько спокоен и непринужден, что был практически другим человеком, нежели Цзюнь У, который маниакально таранит Се Ляня о камни.

— Сянь Лэ, ты прекрасно знаешь, что нет никаких сомнений в твоем поражении.

Цзюнь У слишком хорошо понимал Се Ляня. Он точно знал, как будет сражаться, и его духовные силы также превосходили силы Се Ляня. Более того, даже если бы они не обменялись ударами, Се Лянь все еще чувствовал, что боевая аура и духовные силы Цзюнь У стали еще сильнее. Поскольку гора Тунлу была его территорией, ограничения с их стороны становились все более очевидными.

Се Лянь подумал про себя, что сказанное им, вероятно, было правдой. Он не мог победить.

Но даже если он не мог победить, он должен был сражаться!

Однако Хуа Чэн внезапно заговорил:

— Нет. Ваше Высочество, вы можете победить.

Се Лянь был ошеломлен и посмотрел на него. Хуа Чэн тоже смотрел на него:

— Ты можешь победить. Ты сильнее его."

Его единственный глаз блестел, как будто что-то горело, и он уверенно сказал:

— Поверь мне. Он ошибается. Ты прав. Ты сильнее его. Ты намного сильнее его!

Цзюнь У издал глубокий и тихий смешок, вероятно, потому что думал, что слова Хуа Чэна были наивными и забавными, или, возможно, он был доволен господствующей силой в своих руках.

Мощь миллионов верующих была лишь в его руках!

Но Хуа Чэн схватил его за плечи:

— Ну и что? Они просто миллионы дураков, они все бесполезный мусор! Но для тебя одного человека достаточно!

Одного человека было достаточно?

Се Лянь еще не успел обернуть голову, как Хуа Чэн притянул его к себе.

Глаза Се Ляня расширились.

Духовные силы взорвались и хлынули внутрь.

На этот раз они были более необузданные, чем в любой другой, когда они передавали духовные силы – даже призрачные бабочки и расплавленные обиженные духи, казалось, чувствовали эту ужасающую энергию, взрывающуюся вокруг них, разрываясь и визжа.

Пальцы Се Ляня онемели, его ноги тоже дрожали так сильно, что он был готов упасть на колени, и продолжал кричать в своей голове «хватит, хватит!» но рука Хуа Чэна была крепко сжата на его голове, не позволяя ему уйти, отвергая его отказ.

Кто знает, сколько времени прошло, когда внезапно горло Се Ляня расслабилось, и в то же время Хуа Чэн, наконец, отпустил его. Колени Се Ляня подогнулись, он упал на землю, его руки напряженно поддерживали его от земли, чтобы не упасть полностью.

Цзюнь У остановился и оглянулся, его лицо было серьезным. Фэн Синь, который лежал в отдалении, недоверчиво произнес:

— Ваше, Ваше Высочество, твои... твои?

Протянув дрожащие руки, Се Лянь ощупал свою шею.

Там ничего не было.

Хуа Чэн вложил в него слишком много духовной силы. Там действительно было слишком много, так много, что это было совершенно за пределами того количества, которое могли выдержать проклятые канги.

Эти две оковы, сковывавшие его восемьсот лет, лопнули и разлетелись вдребезги!