2 — Большой Серый Волк Хуа Хватает Маленького Белого Кролика Се Ляня и Убеждает Его Ходить по Кругу

Подумать только, он сел перед ним так небрежно, как ему вздумается.

Се Лянь моргнул и только через некоторое время убедился, что мужчина действительно разговаривает с ним.

Он немедленно отреагировал, сказав себе, что не должен позволить шоку от поведения этого человека поставить себя в невыгодное положение. Сохраняя прежнее спокойствие, он учтиво сказал:

— Увы, этот скромный человек не будет пить, и я боюсь, что не смогу угостить вас этим напитком.

Человек, одетый в красное, рассмеялся, и его сидячая поза стала еще более непринужденной, когда он сказал:

— В самом деле? Глядя на вид этого даочжана, я думаю, что его что-то беспокоит, и ему нужно выпить, чтобы избавиться от своих тревог.

Не меняя выражения лица или интонации, Се Лянь сказал:

— Тогда, боюсь, Ваше Превосходительство ошибается.

Даже несмотря на то, что было совершено величайшее табу, это не означало, что Се Лянь должен был занять позицию саморазрушения и не обращать внимания на другие, меньшие табу.

Хотя что его манеры оставались мягкими и отстраненными, мужчина не выказал ни малейшего намерения отступить, и вместо этого, как бы устраиваясь на время, сказал:

— Раз даочжан не желает обходиться со мной, то как насчет того, чтобы угостить меня?

Се Лянь изучал его, затем изучил окружающую обстановку. Странный. Не то чтобы вокруг них не было пустых мест, так почему же он должен сидеть здесь и пить вино? Но так как у Се Ляня также не было причин отвергать его, он сказал:

— Пожалуйста, угощайтесь.

И вот, мужчина лениво махнул рукой. Никогда прежде официант не видел такого элегантного человека, и не смея выказать ни малейшего беспокойства, поспешно подал кувшин с вином и несколько винных чаш, старательно вытерев столешницу, боясь проявить этому человеку какое-нибудь неуважение.

Видя, как человек в красном был спокоен и непринужден, наливая себе вино, Се Лянь больше не мог сдерживаться и сказал:

— Может ли быть так, что Ваше Превосходительство, встретив кого-нибудь в первый раз, попросит этого человека угостить вас напитком?

Сияя, мужчина сказал:

— Хм? Конечно, нет. Если быть откровенным с даочжаном, обычный человек даже не увидит моего лица.

Этот его тон был довольно надменным. Однако Се Лянь не чувствовал отчуждение.

Оба человека сидели на своих местах. В течение этого времени Се Лянь продолжал смотреть куда-то еще, демонстрируя образ, как будто был очень спокоен. Спустя некоторое время тот человек все еще был тем, кто первым открыл рот, чтобы заговорить.

Подперев рукой подбородок, он сказал:

— Как зовут этого даочжана, чтобы я мог к вам обращаться?

Не задумываясь, Се Лянь придумал фальшивую фамилию:

— Моя фамилия Хуа.

Мужчина поднял бровь и сказал:

— О... Хуа-даочжан.

Се Лянь сказал:

— Как мне следует обращаться к Вашему Превосходительству?

Тот человек сказал:

— Здорово, если даочжан зовет меня Сань Лан.

Се Лянь почувствовал, что этот человек не желает раскрывать свою истинную личность, и не стал настаивать. Поразмыслив некоторое время, он не смог сообразить, какой тип человека будет размещен третьим по порядку, и поэтому решил не тратить силы на размышления. В этот момент он вдруг заметил, что на щеке человека в красном была заплетена в тонкую косу прядь черных, как вороново крыло волос, с красной коралловой бусинкой на конце.

Бусина была яркой и блестящей, хоть небольшого размера, но по ее виду можно было сказать, что она была невероятно дорогой. Однако Се Лянь не мог отделаться от ощущения, что где-то уже видел ее. Может быть, в своих дворцовых покоях, где повсюду были разбросаны драгоценности?

Но он также не мог быть уверен. Заметив его пристальный взгляд, Сань Лан спросил:

— Нравится?

Сказав это, он поднял свои длинные, бледные и изящные пальцы, слегка покрутил эту коралловую бусинку и сжал ее.

По какой-то неведомой причине, когда Се Лянь посмотрел на него, вспышка боли внезапно пронзила его грудь, как будто какую-то часть его тела тоже ущипнули, и он резко дернулся назад.

Это действие было слишком значительным, и несколько гостей рядом повернулись, чтобы посмотреть в эту сторону. Небрежно и безучастно Сань Лан поднял глаза, удивленно спросив:

— Даочжан, ты в порядке?

Он протянул руку, словно намереваясь помочь Се Ляню подняться. Конечно, Се Лянь не хотел, чтобы он помог ему подняться, и поспешно сел обратно, сказав:

— Это, это ничего. Эта бусина...

— Оу, - намек на улыбку в уголках губ Сань Лана не уменьшился, - Эта бусина?

Его рука еще больше заигралась с яркой и красивой бусинкой, и он сказал с легкой улыбкой:

— Это подарок от моей любимой жены. Что думает об этом даочжан?

— ...

Се Лянь сказал:

— Э-э... Это очень хорошо, очень хорошо.

На самом деле он понятия не имел, что говорит, его пальцы крепко сжали бедро. Се Лянь чувствовал беспокойство и не мог усидеть на месте.

Этот незнакомый мужчина, одетый в красное, явно играл с милой очаровательной бусинкой – действие проще некуда, но Се Лянь видел в нем некоторый намек на чрезмерную распутность.

Казалось, будто то, что скручивалось кончиками пальцев, медленно массировалось и растиралось, разминалось и расплющивалось, было не красной бусинкой, а какой-то чувствительной частью его тела. Лицо Се Ляня необъяснимо вспыхнуло, и дыхание участилось, так как он обнаружил, что это очень трудно вынести.

Это было ненормально. Это определенно было ненормально.

Этот человек в красном, называвший себя «Сань Лан», был очень красив, но по некой необъяснимой причине от него исходила какая-то странная, неземная атмосфера, заставлявшая дрожать и трепетать. Внутренние тревожные колокольчики Се Ляня громко звенели, и он с трудом успокоился, его дыхание стало ровным, когда он пристально посмотрел на Сань Лана с едва заметным намеком на страх:

— Могу я спросить: почему Ваше Превосходительство решили сами подойти к этому скромному человеку?

Сань Лан улыбнулся и медленно сказал:

— Почему так недоверчиво? В этом не было ничего особенного. Я просто заметил изящество и очарование даочжана, и это тронуло мое сердце. Я не мог устоять. Если я провинился, пожалуйста, простите меня.

— ...

Се Лянь не знал, стоит ли ему верить, и отвел взгляд. В своем сердце он молча сожалел, что позволил этому человеку сидеть напротив него, будоража сейчас такие беспорядочные и беспокойные мысли и чувства. Как раз в этот момент девушка-певичка завершила свою смену, поклонилась толпе и одарила Се Лянь милой и очаровательной улыбкой, прежде чем уйти. Теперь, когда она ушла, у Се Ляня тоже не было причин оставаться, и он поднялся, сказав:

— До свидания. Ваше превосходительство, пожалуйста, не торопитесь пить.

Он хотел, чтобы в этой последней фразе прозвучал вызов, но в момент, когда слова достигли его рта, они все еще вежливо слетали с губ. Се Лянь не осмеливался смотреть дальше на человека, одетого в красное, и практически слетел вниз, а после бесцельного хождения туда-сюда решил, что за ним никто не следит, и наконец выдохнул.

Но теперь, когда Се Лянь зашел в тупик, он снова почувствовал себя потерянным.

Его одежды исчезли, его деньги и имущество исчезли, его меч исчез, его слуги тоже исчезли, даже его силы исчезли.

За все семнадцать лет своей жизни он ни разу не сталкивался с такой неразрешимой ситуацией. Се Лянь покачал головой и остановил прохожего, чтобы спросить, что это за место. Прохожий ответил местом, о котором Се Лянь никогда не слышал, и спросил снова:

— Тогда как далеко до Королевской Столицы? В каком направлении находится Королевская Столица?

Он не сказал, что имеет в виду Королевскую Столицу Сянь Лэ. Прохожий сказал:

— Королевская Столица? Это место находится к югу от нее. Королевская Столица очень далеко!

Как и ожидалось. Се Ляню показалось, что акцент здешних людей, равно как и стиль архитектуры, несколько странные. Не было похоже на то, что они находились где-то рядом с императорским дворцом, и он предположил, что должен быть очень далеко. Каковы были мотивы человека, который его сюда привел, он не знал.

Пройдя еще некоторое время, Се Лянь столкнулся с новым, трудным вопросом.

Он был голоден.

Но, как уже говорилось, все его деньги и имущество исчезли. Исчезли и принадлежности, с помощью которых можно было проверить его статус наследного принца, и Се Лянь не мог ничего выдвинуть лишь сейчас, когда хотел дать Земле несколько золотых листиков. Просто немного посидел в чайном домике, и в этом единственном месте уже истратил то немногое, что ему удалось найти, пошарив слева и справа, и кроме того, поскольку Се Лянь не смог вынести старого чайного пятна, он даже не выпил чая, и теперь его желудок продолжал оставаться пустым. [1]

Это действительно был случай, когда его одолела крошечная проблема. [2]

Как только Се Лянь нахмурился из-за этого затруднения, он вдруг обнаружил, что чуть дальше, рядом с одной из плиток на земле, было нечто блестящее, как будто кто-то там что-то уронил.

Се Лянь подошел и с любопытством присел на корточки.

Подумать только, что на земле этого обветшалого переулка лежало несколько золотых листочков!

Кроме золотых, были еще серебряные листья и несколько монет. Неожиданно иметь возможность подобрать деньги с земли средь бела дня было так, словно еда упала с неба, и Се Лянь не знал, должен ли считать свою удачу плохой или хорошей.

После того, как он поднял деньги, его первой реакцией было удивление – не случайно ли их уронили? И поэтому он вышел из переулка и бросился к прохожим, спрашивая:

— Простите, кто-нибудь ронял здесь деньги?

Большинство людей покачали головами. Какие-то ленивые хамы бесстыдно подошли и сказали:

— Я их уронил! Я их уронил! - на что Се Лянь спросил:

— Сколько ты уронил? - но все они были не в состоянии дать ответ и убежали средь окружающего смеха.

Се Лянь был вне идей. И вот, после ожидания на протяжении одной палочки благовоний, он пошел по обочине дороги, чтобы купить маньтоу.

Се Лянь никогда раньше не ел маньтоу, тем более такую – сделанную из грубого теста. Она выглядела большой и неуклюжей, белой и мягкой. Но Се Лянь не хотел больше использовать деньги, которые получил. В конце концов, было бы ужасно, если бы это были деньги, в которых кто-то отчаянно нуждался, поэтому он взял только наименьшее количество необходимых денег.

Это был первый раз, когда Се Лянь держал такую большую маньтоу, и для него это было чем-то новым. Он пересек небольшую улочку и приблизился к более пустынному переулку. Как раз в тот момент, когда он собирался поднести еду ко рту, рядом с ним внезапно протянулась рука и схватила маньтоу.

Этот поступок был поистине поразительным. Се Лянь был изумлен, руки его уже были пусты. Он повернул голову, чтобы посмотреть. Внезапно рядом с ним оказался человек в красном из винного дома!

Се Лянь был потрясен до полной неподвижности.

Он не думал, что этот человек нежданно последовал бы за ним сюда. Более того, Се Лянь не ожидал, что он неожиданно схватит его маньтоу!

После длительного потрясения он наконец вспомнил, что хочет забрать маньтоу обратно, и вскочил, сказав:

— Отдай ее!

Его действия по извлечению маньтоу были очень быстрыми, но движения человека в красном были еще быстрее. Плюс тот факт, что он был выше и мгновенно увернулся, сказав:

— Не ешь это.

Несмотря на то, что сказал это, сам он откусил кусочек маньтоу, оставив кусок недостающим. Се Лянь был не в состоянии вынести мысль о том, чтобы съесть ее, даже если бы хотел. Он родился наследным принцем, и ему было просто невыносимо есть маньтоу, от которой кто-то откусил кусочек. Его глаза расширились, когда он сказал:

— Ты!

Помолчав, он сердито добавил:

— Зачем ты это делаешь?

Подумать только, когда Се Лянь впервые увидел этого человека, он подумал, что тот был кем-то необычным, и захотел с ним подружиться. Он никогда не думал, что он окажется легкомысленным мошенником!

Два силуэта, один красный, другой белый, двигались так быстро, что для зевак казались размытыми пятнами. Никто бы не осмелился поверить, что такая захватывающая схватка закончилась попыткой вырвать маньтоу. Хотя Се Лянь слабо чувствовал, что его собственная скорость может быть еще быстрее, достаточно быстрой, чтобы он мог догнать действия этого Сань Лана, но это также было не гарантировано, и его конечности, кажется, не собирались слушать его команды. Кроме того, он провел весь день, чувствуя утомление, разочарование и осторожность, а его бедра и ноги болели. От ярости нога Се Ляня неожиданно подвернулась, и он упал на землю. В этот момент из-за его стиснутых зубов вырвался низкий крик боли.

Что-то болело.

Неописуемая боль, исходящая из неописуемого места.

Эта боль уже присутствовала; просто раньше травму тщательно обрабатывали, к тому же Се Лянь прилагал неимоверные усилия, чтобы намеренно не обращать на нее внимания, и поэтому все это время она была незаметна. Но с этим падением выражение его лица мгновенно изменилось. Выражение лица Сань Лана тоже изменилось, он тут же наклонился и быстрым движением схватил его за руку, сказав:

— Гэ...

Затем он немедленно исправился, сказав:

— Ты в порядке?

Се Лянь чувствовал себя крайне смущенным, и очень хотел иметь возможность выкопать целую яму в земле, чтобы зарыться в нее лицом. Он отчаянно попытался отдернуть руку и с пылающим красным лицом сказал:

— Пожалуйста, не обращайся ко мне так, как тебе хочется, и не хватай меня так!

Как и ожидалось, Сань Лан отпустил его руку, но это было чисто символически, потому что он переключился на хватание Се Ляня за плечо, говоря:

— Что случилось? Где болит?

Его тон был чрезвычайно озабоченным и не казался притворным. Исходя из принципа, что не следует отвечать грубостью на вежливость, [3] Се Лянь должен был ответить вежливостью. Однако в тот момент, когда он подумал о том, где болит и почему болит, он почувствовал стыд и досаду, и на первый план вышли обиды, накопившиеся за весь день. Одним движением Се Лянь отбросил руку Сань Лана и в мгновение ока встал сам, сказав:

— У меня нигде не болит, вовсе нет! - бросив эту строчку, он повернулся и побежал. Но неожиданно человек, стоявший позади него, схватил его за запястье, и как бы Се Лянь ни старался, он не мог освободиться. Не в силах больше выносить это, Се Лянь резко обернулся, его глаза были широко раскрыты и округлились от гнева, чтобы увидеть, что Сань Лан смотрит на него, тихо говоря со вздохом:

— Ай, даочжан, даже если это тысяча или десять тысяч ошибок, все это моя вина, пожалуйста, не сердись на меня больше.[4] Позвольте мне снова пригласить вас выпить, чтобы все компенсировать, как насчет этого?

По причинам, которые Се Лянь не мог объяснить, каждый раз, когда он смотрел на лицо этого человека, его сердце беспорядочно билось. Он был очень непривычен к этому чувству, и думая лишь о быстром побеге, сказал:

— Кто захочет, чтобы ты его забирал[5], я не пью вина! Поторопись и отпусти меня.

Сань Лан сказал:

— Хорошо-хорошо, мы не будем пить вино, тогда позволь мне пригласить тебя на ужин? Ты, должно быть, проголодался.

Се Лянь был вне себя от гнева. Как смеет этот человек говорить с ним таким тоном! Будто бы он пытался уговорить Се Ляня, как ребенка! Никогда прежде он не испытывал такого унижения, и сказал:

— Я не хочу, чтобы ты приглашал меня на ужин тоже. Я не голоден. Проявите больше уважения!

К своему смущению, едва он закончил говорить, как его желудок издал слабые протестующие звуки.

Тело Се Ляна напряглось. Он разозлился еще больше, его лицо покраснело от гнева, а голос начал заикаться:

— Ты... Ты... Ты, почему ты меня беспокоишь? Перестань больше меня беспокоить!

Но Сань Лан пристально посмотрел на него и сказал:

— Даочжан, может быть, ты все еще не обнаружил этого?

Видя, что выражение его лица внезапно стало серьезным, Се Лянь сказал:

— Обнаружил что?

Сань Лан сказал:

— На твоем теле есть проклятый предмет.

Се Лянь замер. Внезапно на его запястье что-то ослабло, и повязка, которая была обернута вокруг его него, скользнула вниз, как белая змея, поднимаясь перед ним. В следующее мгновение она кинулась прямо на него!

Но прежде чем она успела коснуться его, человек в красном одним движением схватил ее и сказал:

— Смотри.

— ...

Этот кусок белого шелка был похож на ядовитую змею длиной в семь локтей, пойманная и непрерывно извивающаяся. От этого зрелища по коже побежали мурашки.

Подумать только, что такое существо пряталось на его теле!

И тут Се Лянь наконец понял.

— Значит... причина, по которой вы подошли ко мне, заключалась в том, что вы обнаружили этот проклятый предмет, прячущийся на моем теле?

Выражение лица Сань Лана стало более серьезным, и он сказал:

— Эта штука была довольно странной, и поэтому я был слегка осторожен. К счастью, это не причинило вам вреда.

Правда была раскрыта. Думая о том, как ранее Се Лянь действительно был невежлив с этим джентльменом, он схватился за свое лицо и заломил руки. Теперь, когда правда раскрылась, что этот человек подошел к нему с добрыми намерениями, Се Лянь чувствовал себя крайне смущенным. Он мрачно поклонился ему и сказал:

— Большое спасибо Вашему Превосходительству. Раньше я ошибался.

Он едва успел выдохнуть, когда Сань Лан поднял его и сказал:

— Вовсе нет, вовсе нет. Это почти не требовало усилий. [6]

Подняв голову, Се Лянь почувствовал легкое беспокойство. По какой-то непонятной причине ему все время казалось, что хоть этот человек в красном и выглядел аккуратно и благопристойно, в его бровях и уголках глаз, казалось, таился намек на смех. Как и ожидалось – думая о том, что другой имел полное представление о его грязном и жалком поведении, Се Лянь чувствовал себя немного неловко и смущенно.

Как бы странно это ни звучало, среди его сверстников Се Лянь уже считался очень зрелым. Кто ж знал, что он не сможет оставаться спокойным, когда посмотрит на этого человека. Это его несколько встревожило. Однако Сань Лан, казалось, не заметил этого, так как сказал:

— Поскольку это решено, тогда я отправлюсь. Даочжан, до следующей встречи?

Инстинктивно Се Лянь сказал:

— Мгм, до следующей встречи.

Сань Лан махнул рукой, повернулся и ушел. Вдруг, не в силах сдержаться, Се Лянь последовал за ним на несколько шагов.

Возможно потому, что он просто не знал, куда ему следует идти, или потому, что все еще был в замешательстве. Когда Сань Лан оглянулся, Се Лянь вздрогнул и только тогда пришел в себя, поспешно остановившись и сделав вид, что смотрит в другую сторону. Однако было уже слишком поздно.

Донесся легкий смех, и Се Лянь почувствовал, что даже мочки его ушей покраснели.

Упрямо глядя в его сторону, Сань Лан обнял его за плечи и рассмеялся, сказав:

— Давай не будем ждать следующей встречи. Я чувствую, что сейчас самое подходящее время. Так что? Даочжан теперь хочет выпить со мной?

*

Они вернулись в ту прошлую элегантную таверну.

Человек в красном, с которым Се Лянь только что познакомился, был крайне щедр, заказав полный стол лучших блюд и вина, которые могла предложить таверна. Неожиданно оказалось, что блюда не только не уступали тем, что подавали в королевском дворце, но и многие были приготовлены совершенно новым способом, подобного которому Се Лянь никогда раньше не видел. Измученный голодом, он ел и ел, лишь с опозданием осознав, что Сань Лан все это время сидел напротив него, подперев рукой щеку и не сводя с него пристального взгляда. Этот взгляд, словно он рассматривал Се Ляня как свою еду.

— ...

В результате такого пристального взгляда Се Лянь снова почувствовал беспокойство и не мог усидеть на месте. Убедив себя, что во время еды не проявил плохой этикет из-за голода, он отложил палочки и слегка кашлянул, сказав:

— ...Я позволил тебе увидеть нечто постыдное.

Сань Лан сказал:

— Мм? Что в этом такого постыдного? Не обращай на меня внимания. Пожалуйста, прошу. Продолжай.

Затем он взял маньтоу, из-за которой они мельком сражались, и, не меняя выражения лица, впился в нее зубами. Видя это, Се Лянь еще сильнее почувствовал, что находится в трудном положении.

Он разгладил одежду и сел ровнее, затем посмотрел на полоску белого шелка, решив поговорить об этом деле.

— Почему этот проклятый предмет спрятался на моем теле? Подумать только – я совершенно не смог обнаружить его существования, это просто как... - это просто так, словно он носил его на себе очень долгое время и привык к нему.

Эта белая лента постоянно плыла к Се Ляню, качая головой и хвостом. Если бы не тот факт, что Сань Лан крепко держал ее, то вполне вероятно, что она уже давно завернула бы его, как рисовый пельмень.[7] Глядя на нее, можно было подумать, что... он ей очень понравился.

Сань Лан приколол ленту палочкой для еды, чтобы она не нырнула в сторону Се Ляня, и сказал с легкой улыбкой:

— Похоже, что этот проклятый предмет имеет довольно плохие привычки и нуждается в правильном наставлении.

Се Лянь сказал:

— Вместо того, чтобы поучать его, было бы лучше, изучи мы сначала его происхождение.

Они оба некоторое время говорили на очень многие темы. Се Лянь с юных лет рос в императорском дворце Сянь Лэ, а затем воспитывался в Королевском храме. До сих пор он никогда не встречал человека, который был бы таким интересным собеседником, который видел и сталкивался с таким богатым опытом. Пока Се Лянь слушал Сань Лана, его глаза блестели, и он не мог перестать улыбаться. Он даже почти забыл все свои заботы. Только спустя долгое время он вдруг вспомнил об одной из загадочных тайн, стоящих перед ним[8], и сказал с невозмутимым лицом:

— Сань Лан, могу я спросить, слышал ли ты о кое-ком?

Сань Лан бросил этот кусок белого шелка на пол, используя какой-то неизвестный метод, чтобы убедиться, что он остался безвольно лежать, не в силах вскочить. Он сказал:

— Кто?

Се Лянь сказал:

— Я ищу человека по имени Хуа Чэн.

Услышав это имя, Сань Лан поднял бровь.

Он сказал:

— Хм. Если позволишь спросить: что ты собираешься делать, разыскав этого человека?

Се Лянь искренне ответил:

— Честно говоря, я не знаю.

Слушая тон Сань Лана, Се Лянь догадался, что тот определенно знал, кто такой Хуа Чэн, и поэтому снова сказал:

— Возможно, ты думаешь, что я что-то скрываю от тебя, но это правда – я тоже не знаю, чего можно добиться, найдя его. С того момента, как я сегодня проснулся, я обнаружил, что нахожусь в очень странной ситуации.

На одном дыхании он выложил все, опустив только те вещи, которые были слишком смущающими, чтобы упоминать о них. В конце концов, Се Лянь сказал:

— И я подумал, что этот человек, должно быть, очень важен. Если Сань Лан знает, кто он такой, может быть, тебе будет удобно сказать мне об этом?

Сань Лан улыбнулся и сказал:

— А, в этом нет ничего неудобного. Поскольку мы с даочжаном так хорошо ладили во время нашей первой встречи, я, естественно, хотел бы помочь тебе. Что касается этого человека, Хуа Чэна...

Се Лянь слушал со всем вниманием и сказал:

— Ну?

Сань Лан сказал:

— Это безумный человек.

Се Лянь сказал:

— Как – безумный?

Хуа Чэн налил чашу вина и взял ее в руку, говоря:

— Он последователь.

— Чей последователь?

— Наследного принца Сянь Лэ.

КХЕ КХЕ КХЕ---

Се Лянь поспешно проглотил глоток чая, прежде чем, наконец, смог откашляться. Он сказал:

— Подожди-подожди. Я... Наш наследный принц Сянь Лэ, Се Лянь, еще не стал Богом, так откуда же у него последователь?

— Рано или поздно он вознесется, - беззаботно сказал Сань Лан, - в конце концов, Боги именно таковы. Если ты говоришь, что кто-то Бог, значит, он Бог, а если ты говоришь, что кто-то не Бог, значит, он не Бог. Если ему так хочется, значит, так оно и есть.

Се Лянь знал, смеяться ему или плакать. Он сказал:

— Конечно, это слишком небрежно!

Помолчав, он добавил:

— ...Впрочем, неужели он действительно так верит, что наследный принц, Его Королевское Высочество, непременно станет Богом?

— Это не вера, - медленно произнес Сань Лан.

После этого он улыбнулся.

— Это убеждение.

Се Лянь тоже улыбнулся, подумав: «Тогда мне лучше не разочаровывать ожидания этого человека».

Он обхватил себя за плечи, говоря:

— Итак, где я могу встретиться с этим Хуа Чэном?

Сань Лан сказал:

— Даочжан, ты действительно хочешь встретиться с ним?

Се Лянь сказал:

— Да.

Казалось, что Сань Лан не одобрял эту его идею. Он сказал:

— Но Хуа Чэн очень плох.

Се Лянь слегка нахмурился, говоря:

— Очень плох? Чем он плох?

Он не слишком хотел верить, что последователь, убежденный в том, что он вознесется, будет плохим человеком. Сань Лан сказал:

— Насчет этого...

Как раз в этот момент Се Лянь кое-что заметил.

До сих пор он был очень осторожен и не смотрел прямо на Сань Лана. Теперь, после того как они оба немного пообщались и согрелись друг с другом, он наконец начал расслабляться и смотреть прямо, как ему заблагорассудится.

Одна из рук Сань Лана все это время покоилась на ограде, его палец постукивал по ней не слишком легко и не слишком тяжело. Пять его пальцев были длинными и изящными, а на третьем пальце была завязана тонкая красная нить, похожая на яркий край узла.

Се Лянь тут же вспомнил о происшествии в чайном домике, когда пела девушка-певичка, и перед его мысленным взором промелькнула череда смешенных и беспорядочных образов: под прозрачными занавесками кровати две руки, десять пальцев крепко сцеплены.

К руке, лежавшей наверху, была привязана такая красная нить.

---

Примечания:

[1] Судя по звуку, посетители чайной платили входную плату за место. Их вход/место также дается с порцией чая. В случае Се Ляня он не мог пить чай, который ему полагался, из запачканной чаем чашки.

[2] 一 文钱难倒英雄汉 [йи вэнь цянь нан дао ин сюн хань] - китайская идиома, букв. Небольшая сумма денег слишком трудна для героя, чтобы преодолеть ее. Она передает идею большого дела или очень талантливого человека, неспособного продолжать из-за маленькой проблемы, которую никак не решить.

[3] 伸手不打笑面人 [шэнь шу бу да сяо мян рен] - китайский фразеологизм, букв. Не поднимайте руку, чтобы ударить улыбающегося человека. Идея состоит в том, что если кто-то вежлив, трудно или неловко реагировать грубо в ответ.

[4] 千错万错, 都是我的错, 不要生我的气 了。Ааа, это звучит так кокетливо и застенчиво по-китайски, как будто муж пытается успокоить свою разгневанную жену!

[5] Если вы говорите по-синглийски (сингапурский вариант английского языка(но тут таких нет)), то Се Лянь буквально говорит: «Я не хочу, чтобы ты меня забирал» - как угрюмая жена!

[6] 举手之劳罢了 。 букв. «Это стоило мне не больше усилий, чем поднять руку».

[7] 粽子 [цзун цзы] клейкий рис и мясо, набитые в форме пирамидки, завернутые в листья и приготовленные.

[8] 眼下正处于 一 个诡异的漩涡之中 букв. Внутри одного из таинственных/странных водоворотов, которые были перед его глазами.