IV

Август перевалил за середину, но температура ещё не спала. Снова близилась пора ежеквартальных мучений Цинь Цзина.

Его врождённый порок сердца не мешал нормальной жизни, лишь ограничивал его в изучении боевых искусств и крайне низком уровне нейкуна. Однако четыре раза в год, во время смены сезонов, у Цинь Цзина было такое чувство, будто два мастера ведут бой не на жизнь, а на смерть у него в груди, не обращая внимания, сможет ли смертный орган Цинь-тайфу вынести эту дуэль.

Как говорится, целитель не может исцелить сам себя. Шифу[1] Цинь Цзина имел некоторый опыт в медицине, а сам Цинь Цзин в этом даже превзошёл его. Но ни один из них не мог ничего поделать с этой странной болезнью. Мало того, что обезболивающие травы были бесполезны, боль могла вырвать Цинь Цзина из сна, даже если его сонные точки[2] были запечатаны серебряными иглами.

---------------------------------

[1] добавленное к имени говорит об обращении к наставнику, учителю.

[2] акупунктурные точки, вводящие в сон.

---------------------------------

Цинь Цзин следовал за своим шифу, посещая все таинственные и неизвестные уголки земли, пока четыре года назад они не наткнулись на один целебный источник, скрытый в горах. Во времена смены сезонов, когда у него начинало болеть сердце, он заходил в источник, и боль становилась терпимее.

Лёжа в купальне, не замечая день вокруг или ночь, Цинь Цзин вспоминал беседу со своим шифу четыре года назад.

– Если хотите знать моё мнение, вам не стоило находить для меня это невероятное сокровище. Раньше я мучился четыре раза в год, так что жизнь не представляла для меня ничего хорошего. Скорейшая смерть означала скорейшее перерождение. Но теперь, после того как вы обнаружили это место, я могу начать дорожить своей жизнью и бояться смерти.

– Это правда?

– Что именно? Дорожить жизнью и бояться смерти? Конечно.

– Нет, я о предыдущем. Ты сказал, что в жизни для тебя не было ничего хорошего.

– ...

– Хэнсу, не лги себе.

– ...

– Мне нужно твоё безоговорочное согласие. Если нет - я не стану тебя заставлять.

– Это правда?

– …

– Это то, шифу, что называется "яблоко от яблони недалеко падает". Не нужно лгать себе.

Из-за горизонта послышались раскаты грома, и вдруг как из ведра полил дождь. Цинь Цзин отмокал в источнике, прикрыв глаза и устроив голову на руке. Внезапно холодный дождь перестал бить его по голове. Он моргнул несколько раз и обнаружил своего шифу, пришедшего навестить его, как обычно, каждый квартал. У купальни с зонтом в руках стояла всё та же старая, одетая во всё чёрное фигура, будто не принадлежащая этому миру.

– Я был крайне непочтителен. Я потерял зонт, который шифу в прошлый раз для меня расписал.

– Об этом не стоит беспокоиться. Я могу расписать для тебя ещё один.

– А шифу может на этот раз расписать для меня веер?

– Погода становится прохладнее. Ты не станешь позориться, размахивая веером зимой.

– Эх.

– Хэнсу, два месяца назад злоумышленник проник в Пагоду сокровищ в Шаолине.

– Мм.

– Настоятель подготовился заранее. Опытные бойцы из Утана, Соншаня, О-мея и Цзинь-Цженя[3] собрались в пагоде и дали отпор.

– И в результате?

– На волоске от победы.

– Ясно.

– Хуишен-таши[4] вложил всю мощь своей культивации в один решающий удар, но даже это не смогло положить конец жизни злоумышленника.

– А что с таши?

---------------------------------

[3]всё это вымышленные ордена на основе реально существующих

[4] звание монаха с высоким положением

---------------------------------

– Отправился на встречу с создателем.

– ...

– Хэнсу... личность злоумышленника...

– Могу предположить.

– Месяц назад пришло известие, что хуфа ордена Син благополучно вернулся назад.

– Я знаю. Это я его спас.

Цинь Цзин редко видел, чтобы его шифу терял дар речи, и усмехнулся:

– Неужели на этот раз шифу этого не предвидел? Я думал, ваши предсказания уже достигли сверхъестественного уровня.

– Так тому и быть. Всё предрешено. Волю небес...

– Волю небес нельзя нарушать. Вы не могли бы хоть раз сказать мне что-нибудь новое?

– ...

– Не думайте об этом. Давайте поговорим о главном. Орден Син заполучил последние две страницы?

– Не должны были. То, что страницы вообще были у ордена Шаолинь с самого начала было ложью. А жаль...

– Сейчас нет нужды сожалеть. Хорошо, что они не достали те страницы. У меня свои планы.

– ...

– Шифу?

– Ничего, Хэнсу, я лишь... Я лишь хочу ещё раз спросить тебя, ты не в обиде?

– Что, если да?

– ...

– Шифу, я давно разучился лицемерить. - Цинь Цзин позволил улыбке сползти с его лица и стал серьёзным. – К миру, к людям - я не чувствую обиды.

Близился праздник середины осени. У Цинь Цзина не было другой семьи, кроме наставника, так что он не особо интересовался отмечаниями. Но рука, которой он обычно бросал кости, уже ныла от долгого бездействия. Прикинув, что до праздника ещё две недели, он запрыгнул в лодку до Цзиньлина и нырнул с головой в самый большой игорный дом в городе, проведя там все время от заката до рассвета. Когда он, наконец, вышел из заведения, у него подкашивались ноги и под глазами виднелись тёмные круги.

Единственной игрой, в которую играл Цинь Цзин была "Сик Бо". В ней легко и просто можно было выиграть огромные деньги или проиграть всё, самый азарт был между этими двумя крайностями.

Цинь Цзин никогда не беспокоился о деньгах. Когда его захватывала игра, он шёл ва-банк, ставя всё своё серебро и теряя его. Он цокнул языком, но при этом совсем не выглядел расстроенным, и выбрался из игорного дома с пустыми руками.

Лишь тогда он осознал, что у него может не оказаться денег на поездку на лодке, чтобы вернуться домой. Он осмотрел себя: голубое хлопковое платье, полинявшее он множества стирок, и простая старая шпилька из персикового дерева – на нём не было ничего, что он мог бы заложить, чтобы добыть денег.

Обыскав себя с ног до головы, он выудил несколько кусочков меди. Хотя этого было и недостаточно, чтобы взять лодку, этого хватит на несколько хороших лепёшек шаопин. Он решил, что Цзиньлин не так уж далеко от его хижины, три дня пути, и он сможет собрать немного диких фруктов, чтобы продержаться в дороге. Так он пустился в путь, зашагав к городским воротам с шаопин в руке.

Официальные государственные дороги, были безопасны, но этот маршрут был длиннее. Через полдня пути Цинь Цзин свернул на небольшую тропку, срезая путь через холмы. Небо темнело, наступало самое время для разбойников, охотящихся за деньгами или сексуальными наслаждениями.

Возможно, небеса знали, что Цинь Цзин не мог предложить ни того, ни другого, так что не послали на его пути ни бандитов, ни развратников. Однако злой рок всё же настиг его, меж тем, как сам Цинь Цзин о причине бедствия уже забыл.

Цинь Цзин осмотрел стоявших перед ним трёх нападавших. Они выглядели знакомо, но он никак не мог вспомнить, где и когда их встречал.

– Друзья мои... Может ли такое быть, что мне посчастливилось спасти вашего недруга?

– Посчастливилось, твою мать! – громила, который казался, по крайней мере, знакомым Цинь Цзину выругался при виде такого бесстыдства. – Ты, простофиля, помог бы держать свечу самому дьяволу.

– И поэтому вы пришли устроить неприятности лекарю, вместо того чтобы разобраться со негодяем... – вздохнул Цинь Цзин. Считая, что прогулка будет лёгкой и развлекательной, он не взял с собой даже гибкого меча, который получил в подарок от шифу, так что он подобрал с земли высохшую ветку. – После вас.

Хотя в медицине Цинь Цзин был куда лучшим мастером, чем в искусстве владения мечом, из бойцов второго сорта его можно было считать среди сильнейших. Если бы не состояние его сердца и, как следствие, слабое развитие его нейкуна, он мог бы попытать удачи и добиться немалых высот среди мастеров цянху.

Используя силу противника против него самого, обращая его опору в пустоту, Цинь Цзин, казалось, прекрасно справлялся и с сухой веткой, но, несмотря на успех в борьбе против мечей и ножей, он не мог защититься от скрытого оружия: слабый нейкун означал слабый цигун. Хотя его глаза и распознали угрозу, ноги не успели отреагировать достаточно быстро.

Девчонка, которую он почти узнал, вынула несколько "вороньих когтей"[5], два из которых он отразил, от двух уклонился и два достали его. Он опустил ветку и сдался.

---------------------------------

[5]небольшие шипастые «пирамиды», какой бы стороной они не легли, «колючка» всегда будет сверху.

---------------------------------

– Милая барышня, если вы излили свой гнев, самое время отпустить меня. В следующий раз я, Цзин, обещаю спросить полное имя, подробный гороскоп и помолвлен ли человек, прежде чем кого-то спасу!

Девчонка была не слишком зла, а Цинь Цзин уже усвоил урок. Хотя она оказалась чувствительной и не оценила его насмешливый комментарий, но всё же не удосужилась опуститься до его уровня и ушла, забрав с собой свою банду, лишь смерила его на прощание убийственным взглядом.

Цинь Цзин нашёл дерево, у которого смог отдохнуть и оценить, насколько порядочны ученики традиционных орденов. Возможно, чуть заносчивы, но они знали, когда остановиться. Скрытое оружие не было смазано ядом, лишь соком аконита с дополнительным ингредиентом – апельсиновым жасмином. Он снимал боль, а также уменьшал отёки и ускорял процесс заживления.

Но так совпало, к сожалению, что для него безобидный апельсиновый жасмин предвещал катастрофу.

– Доброго здравия тебе, Цинь Цзин.

Стоило жасмину вступить в реакцию с лекарством, которое Цинь Цзин принимал с юного возраста, как свет перед его глазами померк, резко поднялась температура. В своём лихорадочном состоянии он услышал приветствующий его голос и криво усмехнулся:

– Какое совпадение, Шэнь-хуфа.

– Прошло уже много дней. Ты решил, чего ты хочешь?

– Шэнь-хуфа, я знаю, что ни одно моё движение не ускользнёт от твоего взгляда. Но я не умру, даже если ты просто оставишь меня здесь. Ты ничего не получишь никакой выгоды.

– Ты надумываешь лишнего, Цинь-тайфу.

– Эх... О чем я на самом деле думаю, так это то, что небеса, должно быть, сжалились над таким трусом, как я... – Цинь Цзин открыл глаза и посмотрел на Шэнь Ляншэна, улыбаясь. – Я слишком боялся пойти в то адское место, чтобы найти тебя, но всё же очень хотел увидеть тебя снова... И, о чудо, гора пришла ко мне сама.

– Половинка инь всё ещё у тебя. Раньше или позже я бы пришёл, не будь таким нетерпеливым.

– И правда... – Цинь Цзин мягко улыбнулся и снова закрыл глаза. – Тогда давай поговорим после того, как я посплю.