Следующий день. Обед.
Как обычно обедая с Каору, я спросил об Акисино Химеке.
— Знаю её. Это же она дочь владельца «рёкана * Акисино»?
Вот он, мой друг, сразу ответил. Хоть сегодня у него на обед одни помидоры черри, на него можно положиться. Вот бы некая переедающая Чивава у него поучилась.
— Акисино— это, часом, не тот ли, что у горы Ханенояма?
— Да. Старинная гостиница, стоит с эпохи Эдо* . Даже сегодня, хоть вокруг и много современных отелей, процветает.
— Хм… Выходит, она из богатой семьи.
Я представил себе Химе в роли молодой хозяйки, приветствующей гостей: «Добро пожаловать». Зря. С таким-то покерфейсом и гостей встречать… Впрочем, кимоно бы ей пошло.
— В каком классе?
— 1-2.
— Надо же, соседний. Вот только я вообще о ней не слышал.
Каору, протыкая помидорку, пожал плечами:
— Говорит она странно, но в целом ничем не выделяется. Вроде бы крайне стеснительна. Всегда одна, друзей, кажется, нет.
— Хм…
Стеснительная или, скорее, крайне необщительная, что и к лучшему. Если она вдруг выскажет свой бред, сопровождая объятиями, то может попрощаться с обычной школьной жизнью.
— А с чего такой интерес к Акисино-сан?
— А, видишь ли, вчера после занятий она заговорила со мной.
— Заговорила? Серьёзно? — округлил Каору глаза. — Ничего себе. У неё в классе полно ни разу не слышавших её голоса. О чем говорили?
— Ну, как бы… об играх слегка пообщались.
Будто я могу сказать, что большей частью речь шла о воспоминаниях о любви в прошлой жизни.
— Интересно, чего она в тебе углядела, Эйта?
— Будто я знаю. У неё и спрашивай.
— Слушай, Эйта… — приблизившись, Каору понизил голос. — Я, может, зря беспокоюсь, но не дай ей влюбиться в тебя.
— Т-ты что говоришь-то?!
— Ты ведь и так уже разрываешься между Нацукавой-сан и Чивавой-тян. А если прибавится ещё один человек… то точно ножичком проткнут, наверное*.
— А-Аха-ха. Да быть такого не может, — засмеялся я, но смех вышел натянутым.
Увы, поздно уже.
— Что с тобой, Эйта? Побледнел чего-то.
— А, да... слегка устал от подготовки к тестам…
Ага, как же. Эта стеснительная девочка, похоже, по уши влюблена.
Понять не могу, откуда там флагу* было взяться, в той драке перед станцией?..
Вчера, после того как вцепившаяся в меня Химека была отцеплена и отправлена домой, Масузу с Чивой устроили мне в комнате клуба серьёзную выволочку. Разумеется, объяснению: «Она думает, что я её парень из прошлой жизни», — они не поверили. Когда же всё-таки удалось их убедить, школа давно закрылась, и нас отругал учитель: «Вы тут навечно собрались остаться?!». Мы: я, мои девушка и подруга детства — выглядели сущими идиотами…
Вот только не говорите мне, что она и сегодня после школы привяжется...
◇— Привет.
Именно это и случилось.
— Эйта, с возвращением.
Едва я открыл дверь в клуб, как немедленно подбежала Химе и обхватила за талию. Невесомая, словно пёрышко. Столь лёгкая, что кажется: можно идти, даже не отцепляя её.
— П-почему ты здесь?
— В час, когда я искала по школе тебя, Эйта, люди этого мира принудили меня вступить в круг.
В направлении, указанном Химе, сидела Масузу и с улыбкой потягивала чай.
— Я всего лишь позвала её на разговор за чашечкой чая. Но она не произнесла ни слова, что, по правде сказать, расстроило меня. А ведь так хотелось послушать о твоей прошлой жизни, Эйта-кун.
И вот эта вот зараза вчера фальшиво плакалась: «А со мной ты, значит, игрался».
— Поэтому говорить пришлось только мне. Вот, например… о «фрагменте обещанной победы».
— Что?!
Фрагмент обещанной победы.
Это ещё одна часть моей «Тетради стыда», где я, воображая «прошлую жизнь», обосновывал для неё сеттинг. «Я — дракон, последний выживший с планеты Вальхалла», «скрытое «темное чёрное пламя», и прочие болезненные «ошибки юности» во множестве.
То есть Химе сейчас потихонечку заражается моими «иллюзиями», переиначивая их под себя…
— Масузу, можно тебя на два слова наедине?
Она радостно вскочила:
— Ты хочешь перед бывшей девушкой показать, как страстно мы любим друг друга? Да уж, Эйта-кун, неудержимый зверь... Но мне эта твоя сторона… Кья!
— Раз! Го! Вор! Есть! Пойдём-ка выйдем!
Я собрался было выйти первым, но Химе, ухватившаяся за рукав, не собиралась отпускать. Пристально посмотрев на меня большими невинно-детскими глазами, она спросила:
— Эйта, ты куда? Я с тобой.
— Прости. Пожалуйста, позволь мне побыть с Масузу наедине.
— Так точно... Буду ждать, — разочарованно опустив плечи, кивнула Химе.
Выйдя из комнаты, я затащил Масузу в конец безлюдного коридора.
— Эй, ты что задумала? Зачем её притащила-то? Зачем рассказываешь то, что может усугубить её иллюзии?
Масузу, будто ничего особенного не сделав, ответила:
— И что? Я всего-то хотела, как «нынешняя девушка», обменяться информацией с «бывшей девушкой».
— Я же рассказывал, кто она такая!
— Да. «Бёрнинг Прин Принцесс», кажется? Вот уж не ожидала, что ту фантазию Эйта-куна, которая звучала перед станцией, кто-то воспримет всерьёз. Разве это не идеал?
Монотонно прозвучало в ответ. И вообще, меня такой «идеал» не устраивает!
Слегка посерьёзнев, Масузу произнесла:
— Я думаю пригласить Акисино-сан в «Саморазвлечение».
— Ты серьёзно?
— Будь она истинной бывшей девушкой, я бы и места пустого от неё не оставила, но раз она девушка из прошлой жизни, то «обману» не помешает. Напротив, такая-то интересная игрушка... то есть, такой многообещающий человек! Упускать её было бы глупо.
Проще говоря, раз может развлечь, то всё равно, кто она. Вполне в духе Масузу.
В этот момент появилась Чива с сумкой и направилась к нам.
— Что вы здесь вдвоём делаете-то? В комнату зайти не судьба?
Как только мы рассказали, что хотим пригласить Химе, ноздри Чивы раздулись от ярости.
— Я против! Абсолютно несогласна!
— Почему?
— Эта Акисино, или как её там, вовсе не жаждет стать «популярной», так? Только об Э-куне думает. Да и вчера она так к нему и липла!
— Только об Эйта-куне думает, прямо как Харусаки-сан же...
Чива вмиг покраснела.
Я ожидал, что она будет яростно оправдываться, но...
— Так и что в этом такого? Я же подруга детства.
А? Опровергать не будешь, Чива? «Да кому нужен Э-кун?!» или «Я только практикуюсь, чтобы стать популярной!». Недавно наверняка бы выдала что-то подобное…
О чём-то не о том я задумался...
В любом случае, мы вернулись в комнату, чтобы сперва узнать намерения самой приглашаемой.
Я уселся возле окна, и Химека тут же быстро-быстро переместилась ко мне поближе. Словно какая зверушка малая. Если Чива — чихуа-хуа, то Химе — хомячок.
Чива, со вздувшимися на виске венами, спросила:
— Слушай, Акисино-сан...
— Можешь звать меня Химе. Я не люблю, когда меня зовут именем этого мира.
— Тогда Химе-тти, сойдёт. Химе-тти, ты хочешь стать популярной?
— Нет.
Мгновенный ответ.
— Мне, — схватив меня за руку, Химе продолжила, — не интересен никто кроме Эйты.
— Угх...
— «Популярность» — вульгарная концепция, интересующая лишь вас, людей этого мира. Хотелось бы, чтобы вы не вовлекали нас с Эйтой в это.
Чива так и застыла, открывая и закрывая рот. Видимо, не в силах что-нибудь сказать.
Масузу же, тихонько кашлянув, произнесла:
— Ну-ну, Акисино-сан...
— Просто Химе.
— Акисино-сан, — не меняя обращения, Масузу взглянула на Химе. — Я не могу игнорировать твоё высказывание. Назвать нашу деятельность «вульгарной»... От воина, избранного сражаться с Вивернами я такого не ожидала.
— Что ты хочешь сказать?.. — взгляд Химе засиял. Скорее всего, обращение к ней как к избранному воину задело гордость. Такой сложный сеттинг, но такой предсказуемый и простой характер.
— Первоклассный воин должен привлекать противоположный пол. Не просто сильная, но и обладающая притягательным шармом — такова «Бёрнинг Прин Принцесс», или я ошибаюсь?
— В твоих словах есть зерно истины... — Химе слегка вздохнула, видимо, ей пришлось по душе дополнение Масузу к сеттингу: «Бёрнинг Прин Принцесс — популярна».
Ну, пожалуй, воины завораживают.
В аниме, манге они в основном популярны. Да и товаров, где вокруг нескольких героинь собирается гарем — полно.
— Итак, — и Масузу вытащила ту самую Тетрадь стыда.
— Эта тетрадь оставлена мне моей первой любовью, дневник предыдущего «Бёрнинг файтинг файтера».
Да что ты творишь, своими словами усложняя сеттинг?!
— Предыдущим? Эйта, выходит, второе поколение*?
— Так и не так одновременно. Ведь тело — всего лишь сосуд для души. Исходя из того, что в имени Эйта-куна есть «рассвет», он второе поколение, а значит, некогда было и первое. Что твоё — то моё, что моё — то моё. Я — он, он — я, вот как-то так.
Химе резко кивнула:
— Крайне понятно объяснено.
— Чертовски непонятно!
Вы только посмотрите, у Чивы крайне задумчивый взгляд! Аж пар из ушей виднеется! И что теперь делать?
— «Он» был воистину первоклассным воином. Разумеется, популярным среди девушек. Эту его сторону я хочу представить вам.
С шелестом Масузу перелистнула страницу.
— Постой, снова, что ли?
Более-менее привык уже как-то к её чтению.
За целый месяц ссор мне только и осталось, что смириться.
Что-то в духе: «А, делай что хочешь».
— Оберегающая меня четвёрка, Ви май энджелс*.
Э, стоп, стооооооооооооооооой!!!
— Постой! Погоди, Масузу!
— А? Что-то стряслось? — с улыбкой воззрилась она на меня.
Дьявольский оскал!
— Девушки, это приказ президента: удерживайте Эйта-куна!
Чива и Химе схватили меня, рванувшегося было к Масузу, за обе руки.
— И чего вы только в такие моменты сотрудничаете, а?!
— Э? Так ведь мне тоже интересно.
— Это моя обязанность — услышать слова предыдущего «Бёрнинг Файтинг Файтера».
Пытаясь вырваться, я наблюдал как Масузу, повысив голос, начала зачитывать.
«Оберегающая меня четвёрка, Ви май энджелс».
Сегодня представлю красавиц, что окружают меня.
Разумеется, их красота — лишь прикрытие.
Это прекрасные танцующие ангелы, помогающие мне в боях с Вивернами.
Первый ангел — Аянами Аска.* Элемент: свет.
Красавица-одноклассница. Решительна и эгоистична.
Кэтч-фраза: «Ты дурак?».
Постоянно…
— Уааааааа, Масузу, сволочь, какого цвета твоя кроооовь*?!
Наконец стряхнув обеих, я поймал было Масузу, но… ударился животом об угол стола, и рухнул от боли.
Постоянно ведёт себя как цундере, но на самом деле влюблена в меня без памяти, и с этим ничего не поделать.
— Ниеееееет, не читай больше!
CV: Хаясибара Ю:ко*
— Ниееет, я порвууууусь!
Чива, склонив голову на бок, спросила:
— Си-ви — это что?
— Сокращение для character voice, проще говоря сэйю.
— Э? Сэйю-сан она, что ли? Разве не ангел?
— Если вкратце, «он», наверное, подобрал своим прекрасным танцующим ангелам голоса любимых сейю.
— Хмм…. — озадаченно округлила глаза Чива.
Всё не так…
Не так, Чива.
Нет, всё так.
Хоть и не так…
Второй ангел — Цукино Рэй. Элемент: огонь.
Красавица-жрица при храме синто. Чистюля.
Кэтч-фраза: «Накажу!»
Ненавидит парней, но влюблена в меня без памяти, и с этим ничего не поделать.
CV: Ёцуиси Митиэ*
— Ты что, всех зачитывать будешь?!
— Разумеется, — подмигнула Масузу. И смертная казнь продолжилась.
Третий ангел — Дайгодзи Сакура. Элемент: вода.
Красавица-соседка, на три года младше. Озорница.
Кэтч-фраза: «Фу-нья?»
Постоянно повторяет: «Люблю-люблю, братик».
Разумеется, влюблена в меня без памяти, и с этим ничего не поделать.
CV: Ивао Сакура.*
Четвёртый ангел — Онодера Мико. Элемент: ветер.
Красавица-сэмпай, на 2 года старше. Крайне сексуальна.
Кэтч фраза: «Обними!».
Постоянно ходит в обтягивающих костюмах, пытается соблазнить.
Само-собой, влюблена в меня без памяти, и с этим ничего не поделать.
CV: Намигути Ю:ко.*
Пятый ангел — Кисараги Мегуми. Элемент: тьма.
Красавица-кохай из библиотечного комитета. Стеснительна.
Кэтч-фраза: «А… это…»
Боится людей, лишь мне открыла своё сердце.
Очевидно, влюблена в меня без памяти, и с этим ничего не поделать.
CV: Ко:дама Рико*
— Обалдеть. Все «влюблены в него без памяти, и с этим ничего не поделать». Да он популярен.
— Да уж, такое возможно только для героя, несущего «рассвет».
Поодаль от растроганных Чивы и Химе я боролся за жизнь в своём личном смертельно опасном аду. Моё тело содрогалось, невзирая на волевые усилия.
— Минуточку, разве их не четыре должно быть? А их пятеро.
Извини, Чива, *дёрг*, во время написания меня занесло, *дёрг*.
— Излишняя популярность привела к тому, что вместо четырёх их стало пять, наверное. Истинный гарем. Вот оно, влияние «его» ауры популярности!
Аа, ладно, и такое объяснение пойдёт, Масузу. *дёрг*.
Оооо...
Вижу…
Белокрылые красавицы-ангелы в танце спускаются, смеясь и переговариваясь.
Аска, Рэй-тян, Сакура-тан, Микорин, Мегу.
Наконец я могу отправиться в ваш гаре…
— Эйта-кун, очнись пожалуйста!
Под звук пощечин я вернулся в реальность.
Масузу, Чива и Химе обеспокоенно взирали на меня.
— Если тебе нездоровится, может, в медпункт пойдёшь?
— Э-кун, голова болит? Лекарство дать?
— Наверное, Виверны атаковали ментально. Я возвела барьер, так что сейчас всё в порядке.
У всех проявления разные, но я чувствую, что обо мне беспокоятся.
— Д-девочки… — я вздрогнул, тронутый до глубины души.
Вот как...
Я не один.
Мне ещё есть куда вернуться.
Нет ничего более радостного!
Вы же понимаете?..
Аска, девочки, к вам я смогу отправиться в любой момент!..
— Эй, Нацукава! Ты чего под шумок обнимаешь Э-куна?!
— Всё вовсе не так, я всего лишь хочу отвести его в медпункт, что-то не устраивает?
— Барьер не работает. Значит, необходима «инициация»*, которая наполнит его «Од»*.
— Т… Раз поцеловать его пытаешься, то лучше дай мне, подвинься.
…
Прости, Аска.
Всё-таки у меня ещё есть дела здесь.
◇Вот такая вот суматоха.
— Немного понаблюдаю, — этот ответ Химе означал, что она вступит в клуб.
— Да, я не возражаю, — ответила Масузу с улыбкой. — Раз ты вступаешь как временный член, можешь приходить в клуб, когда захочешь.
— Так точно.
— А ну-ка подожди! — вклинилась Чива, уплетая котлеты за обе щеки.
— А, что такое Харусаки-сан?
— Хоть она и на время, но разве можно так вот потакать ей? Она тоже должна тренироваться! Это основы популярности!
Да уж, не зря она спортивная, в таких вещах крайне настырна.
— Хм, а что конкретно ты подразумеваешь под тренировками?
— Много чего же. Допустим, смотреть снизу вверх — сто раз, миленько улыбнуться — тысячу раз.
— Харусаки-сан, ты занималась подобным?.. — с наипечальнейшим видом Масузу нарушила её настрой. — Впрочем, если ты, Харусаки-сан, так настаиваешь, то я, пожалуй, дам Акисино-сан одно задание.
— Задание?
— Какой девушкой ты хотела бы стать? Представь в стихах это своё видение до следующей недели, пожалуйста, — с этими словами Масузу вытащила из сумки новую тетрадь, вручая Химе. Наверняка специально купила, да? Как всегда, подготовленная зараза.
— Химе, не заставляй себя. Не стоит слепо вестись на слова Масузу.
— …
Химе, открыв белый лист тетради, застыла, зажав в руке автоматический карандаш. Лицо ничего не выражает, поэтому абсолютно не понятно, о чём она думает. Похоже, что девушка серьёзно задумалась, и одновременно она выглядит, будто просто выпала из реальности.
Химе, ты правда намерена вступить в «Саморазвлечение»?
Горячие клавиши:
Предыдущая часть
Следующая часть