[От лица Сильфиетты]

Однажды мне приснился сон.

Это было в тот период, когда Руди отправился в КДК. В этом сне я увидела плачущего ребёнка с моим лицом, окружённого мрачными тенями, которые бросали в неё чёрные комки. Ребёнок пытался убежать к свету, но тени не отставали и продолжали преследовать её.

И вот когда она достигла сгустка света, её спаситель бросил шар света в сторону фигур, которые тут же рассеялись. Свет мягко окутал ребёнка, и она, наконец, мирно уснула.

Когда мне впервые приснился этот сон, я подумала, что он о прошлом. О тех днях, когда деревенские дети издевались надо мной. Я решила, что это знак любви к Руди, и с этими мыслями ворочалась в постели от радости, словно юная девчонка.

Прошло несколько месяцев, и, когда Руди отправился на Демонический континент, мне приснился похожий сон, но события в нём развивались иначе...

Теперь у ребёнка были зелёные волосы и лицо Руди. Тёмные фигуры вновь преследовали его, но на этот раз никакого света впереди не было. Я в панике бросилась к ребёнку, отчаянно пытаясь его защитить. Без магии всё, что я могла сделать — это пытаться отогнать тени голыми руками. Но они упорно продолжали преследовать его, а ребёнок в это время дрожал от страха у меня на руках.

После этого сна я начала беспокоиться, что с Руди могло случиться что-то ужасное. Возможно, его ранили или взяли в плен. Но тут же отгоняла такие мысли. Рядом с ним ведь всегда есть Эрис и Рокси...

Я долго думала, чем могла бы помочь ему, и в итоге вернулась домой, не найдя решения. Смогла подавить свои тревоги о Руди, но на смену им пришли новые.

Мой живот уже заметно увеличился. И меня охватил страх — а что, если этот сон был не о прошлом, а о ребёнке, которого я ношу?

«Хватит волноваться из-за пустяков», — попыталась я убедить себя. — «Руди обязательно защитит нашего ребёнка. Он найдёт свет».

Я решила, что это просто нервное напряжение, связанное с беременностью, и попыталась забыть этот сон.

Вскоре Руди вернулся с Демонического континента. Я спросила его, как он хотел бы назвать ребёнка. Прошло уже полгода с тех пор, как он сказал, что подумает над этим. Я могла бы подождать до самих родов, но хотела знать заранее, если вдруг он снова отправится в дальнее путешествие.

— Прости, — ответил он. — Я всё ещё не придумал имя.

В этот момент я вспомнила тот сон о беспомощном ребёнке, окружённом тенями, и в голову закралась ужасная мысль: «А любит ли Руди этого ребёнка?».

Конечно, любит. Я была уверена в этом... Но той ночью мне снова приснился этот сон. Фигуры вновь окружили ребёнка, но теперь он находился так далеко, что я не могла до него добраться. Я бежала, что было сил, но когда наконец добралась, то поняла, что было слишком поздно — тени исчезли, а ребёнок лежал мёртвым.

Я проснулась в холодном поту.

«Это просто сон. Это просто нервы из-за беременности…», — пыталась я себя убедить, но беспокойство не оставляло меня. Если ребёнок унаследует мои зелёные волосы, его почти наверняка ждёт дискриминация, как когда-то меня. Меня дразнили только деревенские мальчишки, но кто знает, что может ожидать моего ребёнка. Возможно, его ждёт что-то более страшное.

Я знала, что Руди будет защищать его, каким бы ни был цвет его волос. И Эрис с Рокси тоже поддержат его. Разум твердил, что всё будет в порядке, но сердце продолжало беспокойно биться.

Мне не понадобилось много времени, чтобы понять причину своего беспокойства. Я вспомнила о факторе Лапласа. Теперь мне было ясно, почему у меня зелёные волосы, и почему Руди так сильно тревожился по этому поводу некоторое время назад.

А что, если наш ребёнок окажется Лапласом?

Эта мысль пронзила меня. Я начала задумываться: «Как бы поступил Руди?».

Сейчас это не его главная забота, но он уже готовится к битве с Лапласом, которая должна состояться через восемьдесят лет. Если бы наш ребёнок действительно был реинкарнацией Лапласа, что бы это значило для Руди? Ведь он уже столько сделал, чтобы подготовиться к этой борьбе...

Я верю в Руди. Моя уверенность в нём непоколебима. Но что бы он сделал в таком случае? Как бы я хотела, чтобы он поступил? Эти мысли не давали мне покоя, я провела бессонную ночь, размышляя об этом.

Я утешала себя надеждой, что у ребёнка не будет зелёных волос. Если его волосы будут любого другого цвета, всё будет в порядке.

Но они… оказались… зелёными…

[От лица Рудеуса]

Зигхарт. Такое имя я дал своёму второму сыну.

Имена моих дочерей, Люси и Лары, были взяты от их матерей, а мой сын Арс был назван в честь героя из легенд. В этот раз я решил черпать вдохновение в образе непобедимого героя из моего старого мира — Зигфрида*.

[П.П.: Зигфрид — один из важнейших героев германо-скандинавской мифологии и эпоса, герой «Песни о Нибелунгах». Согласно мифу, Зигфрид был великим воином, который совершил множество подвигов. Что в целом подходит сыну Рудеуса, но об этом позже...]

Первоначально я хотел назвать его просто Зигфрид, но в Раноа часто встречаются имена на манер: «[что-то]-харт», поэтому в последний момент я изменил его имя на Зигхарт.

В кругу семьи мы называем его Зиг.

Зиг показался мне совершенно обычным ребёнком. Он плакал, спал, пачкал пелёнки — всё, что положено младенцу. По крайней мере, по сравнению с Ларой, которая почти не плакала, и Арсом, который начинал реветь, стоило мне только взять его на руки, Зиг был настоящим примером спокойствия.

Что же касается возможности того, что он может оказаться реинкарнацией кого-то... Не буду ходить вокруг да около: речь идёт о Лапласе. И нет, Зиг на него совершенно не похож.

— Насколько я могу судить, нет, — сказал я скорее самому себе. — А если честно, что происходит с моим сыном?

С тех пор как Аруманфи передал мне, что Пергиус вызывает меня, прошло уже три дня. Сейчас глубокая ночь. Напротив меня сидит Орстед. Между нами на столе лежит Зиг, мирно дремлющий в своей колыбели. Ещё недавно он плакал, но теперь спал спокойно. Орстед тоже выглядел усталым.

Позади Орстеда стояла Эрис, с настороженным выражением лица. Она держала руку на рукояти своего меча, явно готовая к любой неожиданности.

— Хмф. Неужели ты с первого раза меня не понял? — Орстед смотрел на меня с холодным взглядом.

— О, нет! Конечно, я всё понял и верю Вам! Лаплас ещё не родился, значит, мой ребёнок не может быть им! Всё верно, я всё прекрасно осознаю!

— ...

— Но... знаете... Ранее Вы упомянули кое-что важное, помните? Теперь, когда Пакс мёртв, Вы больше не уверены, как именно возродится Лаплас. Просто послушайте! Что если моё появление всё изменило? Что если из-за этого Лаплас появится раньше? А может, это очередной коварный план Хитогами…

Я съёжился в кресле, продолжая плести свои бессвязные теории. Орстед лишь тяжело вздохнул, его выражение напоминало учителя, который в сотый раз пытается объяснить непонятливому ученику давно пройденную тему.

— Смерть Пакса означает лишь, что я больше не знаю, где именно родится Лаплас. Но пока ещё не все факторы Лапласа сошлись. Это произойдёт как минимум через пятьдесят лет, но уж точно не сейчас. Ни при каких обстоятельствах.

Я не помню, чтобы раньше слышал о том, что факторы должны «сойтись»... но, если верить его словам...

— Тогда кто же мой ребёнок? — спросил я.

— Твой дорогой родной сын, — спокойно ответил Орстед, протягивая руку к колыбельке. Однако, он сразу убрал руку, как только услышал звук обнажаемого меча — это Эрис стояла за ним, готовая к любым неожиданностям.

Ну, дорогая, он ведь просто хотел погладить ребёнка по голове. Не стоит так волноваться.

— А как насчёт его волос? — спросил я.

У Зига зелёные волосы, такого же оттенка, как у Сильфи в детстве. Хотя их ещё совсем немного, ведь он младенец, но они точно зелёные.

— Это просто зелёные волосы, — ответил Орстед. — Это может быть связано с фактором Лапласа или генетикой, но больше ничего особенного в этом нет.

Значит... он обычный ребёнок с зелёными волосами?

— Этот ребёнок не Лаплас, — продолжил Орстед, уверенно глядя на меня. — Можешь быть спокоен.

— Понятно... Большое спасибо.

Я поблагодарил его, но мои сомнения всё же не исчезли окончательно.

Даже Орстед не всесилен. Может, в предыдущих циклах ничего подобного не происходило, но с тех пор, как я пришёл в этот мир, мы не раз убеждались, что всё бывает впервые. Орстед уже допускал ошибки в своих прогнозах. Я не мог избавиться от мысли, что Пергиус, изучив Зига, может решить, что он — Лаплас, и попытается убить его на месте. Или же просто ошибётся в своих выводах.

Когда дело касается людей, ни в чём нельзя быть абсолютно уверенным. Даже легендарные герои иногда ошибаются.

— Если позволите, — осторожно спросил я, — не могли бы Вы пойти с нами, когда мы отправимся в замок Пергиуса? Если вдруг он решит, что Зиг — это Лаплас, было бы лучше, если бы Вы могли защитить нас.

— Ха-а... Ладно, хорошо, — ответил Орстед с ещё одним вздохом.

Было видно, что его раздражает, что человек, которого он так долго пытался вразумить, продолжает выдвигать абсурдные просьбы.

Честно говоря, я понимаю, что прошу Орстеда присоединиться к нам лишь для того, чтобы успокоить собственные нервы, и я понимаю, что это перебор... Но если Орстед будет на нашей стороне, даже Пергиус задумается дважды, прежде чем принимать какие-то решения. Так что лучше не связываться с тем, кто может создать тебе неприятности.

Так или иначе, мой допрос подошёл к концу. По крайней мере, на этот раз…

— …

— Милая, что с тобой? Всё ещё переживаешь?

— Ну, немного...

Сильфи с момента родов выглядела подавленной. Её поведение вроде бы не изменилось, но настроение явно было мрачным. Возможно, она ощущает ответственность за зелёные волосы Зига.

Конечно, никто в семье не винил её в этом. Даже Рокси всячески старалась подбодрить Сильфи, но и это не помогало. Я сам неоднократно пытался завести с ней разговор, но не знал, как вернуть ей прежнюю улыбку.

— Но это касается нас всех, — признался я.

— Понимаю... Когда мы отправимся к Пергиусу-сама?

— Как только ты почувствуешь себя лучше.

Я сообщил Аруманфи, что нам нужно время, ведь невозможно отправиться сразу после рождения ребёнка. Он, казалось, понял и молча ушёл. Однако по всему было видно, что Пергиус спешит — его гонец появился почти сразу после появления Зига на свет.

Орстед уверил меня, что мой сын не Лаплас, но Пергиус наверняка захочет убедиться в этом лично.

Мне будет трудно её об этом попросить, но я хочу, чтобы Сильфи поехала с нами. У меня было предчувствие, что это важно.

***

Прошло двадцать дней. За это время мы не заметили в Зиге ничего необычного. Он выглядел совершенно здоровым.

А вот Сильфи... Её здоровье восстановилось, но душевное состояние оставалось подавленным. На её лице всегда была тень тревоги. Несмотря на это, она почти не выпускала Зига из рук, и каждый раз, глядя на неё, я видел в её глазах решимость защитить ребёнка любой ценой.

— Сильфи, я думаю, нам стоит позволить Пергиусу-сама взглянуть на Зига, — осторожно предложил я.

Сильфи выглядела ошеломлённой и прижала малыша к себе ещё крепче.

— Я не хочу...

Она слегка надулась, словно маленькая девочка, но её выражение лица было новым для меня. Это было лицо, которое она, возможно, показывала лишь тогда, когда её дразнили хулиганы.

— Почему... Почему ты так этого хочешь? — тихо спросила Сильфи.

— Нам нужно, чтобы Пергиус-сама убедился, что наш ребёнок не Лаплас.

Сильфи опустила голову.

— А если... если он Лаплас? Что тогда? — произнесла она шёпотом.

— Орстед-сама сказал, что это не так, я уже говорил...

— Но он мог ошибиться...

Орстед, хоть и мудр, но не совершенен. Что если его суждение было замутнено? Что если он сказал это, полагаясь лишь на миловидность Зига, игнорируя все факты? Хотя я действительно не верю в такой вариант...

— Если это всё же произойдёт…

— Что тогда?

— Тогда я защищу своего сына. Даже если для этого мне придётся обрушить летающую крепость.

— Хорошо, — прошептала она, не поднимая голову.

***

Мы отправились к летающей крепости.

Наша группа состояла из меня, Сильфи с малышом на руках, Эрис, Орстеда и Занобы. Я решил взять с собой Занобу, полагая, что чем больше будет людей, которых уважает Пергиус, тем лучше.

— Приветствую Вас, проходите, — произнесла Сильварил с привычным выражением.

Она встретила нас, как всегда: искреннее уважение к Занобе, Эрис и Сильфи; строгий деловой тон в мой адрес и откровенное отвращение к Орстеду. Ничего нового. Мне казалось, ей следовало бы лучше скрывать свои чувства, но, если бы я сказал это вслух, она наверняка огрызнулась бы, заметив, что летающая крепость — не гостиница для обслуживания гостей.

— Прошу, сюда. Пергиус-сама ожидает, — произнесла она, ведя нас по знакомому маршруту к залу для аудиенций. Все шли молча.

Сильфи шла рядом со мной, крепко прижимая к груди Зига. С другой стороны от меня шла Эрис, рука её покоилась на рукояти меча, готовая в любой момент защитить нас. Позади меня шёл Заноба, осведомлённый о происходящем, и выглядел слегка встревоженным. Орстед, как всегда, скрытый в своём шлеме, молча следовал рядом с ним.

Мы подошли к величественным воротам, которые когда-то так пылко восхвалял Заноба. В этот момент вокруг Сильфи и Зига начали мерцать искры белого света. Вероятно, со мной было то же самое. Однако странным мне показалось то, что от Орстеда не исходило никаких искр. Неужели у него нет фактора Лапласа?

— ...

Сильварил бросила на нас беглый взгляд, но ничего не сказала и быстро провела нас дальше. Я воспринял её молчание как добрый знак.

— Видишь, Сильфи? — сказал я, пытаясь её успокоить. — Всё будет хорошо.

— Угу... — едва слышно ответила она.

Хотя отсутствие реакции с её стороны мало что означало, Сильфи тоже почти не отреагировала.

Сильварил не замедляла шаг, ведя нас через залы, украшенные роскошным декором, пока мы не оказались перед внушительной, со вкусом оформленной дверью. Возможно, постоянные поездки по разным замкам изменили моё восприятие, но я начал понимать, почему Заноба был так восхищён этим местом. Если бы я сказал это вслух, Сильварил, вероятно, приняла бы мои слова за лесть. Тем временем она открыла массивную дверь.

— Входите, пожалуйста, — пригласила нас Сильварил.

Мы вошли в зал для аудиенций. Он остался таким же величественным, каким я видел его в прошлый раз. Массивные колонны, словно стволы древних деревьев, гигантские люстры, тяжёлые занавеси с изображениями людей и драконов, и двенадцать мужчин и женщин в масках, стоящих по обе стороны красного бархатного ковра. А на троне, как и прежде, восседал сереброволосый Король Дракон.

При виде этого зала в голове возникают такие слова, как «величественный», «великолепный», и даже «божественный». Во всём мире не найти аудиенц-зала, который внушал бы столько же благоговения. Сильварил, стоявшая неподалёку, казалась финальным штрихом в этой картине…

Стоп, или здесь кто-то лишний? Ах, это Нанахоши. Что она здесь делает? Неужели подрабатывает духом-помощником?

— Рудеус Грейрат. Ты прибыл.

— Верно. Давно не виделись, Пергиус-сама.

Сильфи, Эрис и Заноба опустились на колени, а я лишь склонил голову. Прежде я бы тоже преклонил колени, но недавно осознал, что, будучи подчинённым Орстеда, не обязан столь легко вставать на колени перед другими.

Я мельком посмотрел по сторонам: Сильварил выглядела слегка раздражённой, но Пергиус не обратил на это внимания. Его настроение, к слову, было явно не из лучших.

— Как я вижу, ты не слишком торопился, — произнёс Пергиус с явной досадой.

— Ну... У меня недавно родился сын.

— Я слышал об этом от Аруманфи, поэтому и проявил терпение. Я не был бы столь снисходителен, если бы причина была менее весомой.

Он мог бы назвать рождение ребёнка «пустяком», но сдержался. Поистине великодушный правитель. Его пальцы нервно постукивали по драконоподобным подлокотникам трона.

— Судя по твоему выражению лица, ты в курсе, зачем я сюда позвал тебя, — продолжил он.

— Да, знаю, — подтвердил я.

— И, судя по твоим спутникам, ты готов сражаться, если разговор пойдёт не так, как ты ожидаешь. Похвально.

— Да... Всё именно так, — кивнул я.

Пергиус с горечью взглянул на Орстеда. Я не мог разглядеть выражение лица Орстеда под его чёрным шлемом, но был уверен, что оно было таким же грозным, как и всегда. Старый добрый надёжный Орстед.

— Однако, Пергиус-сама, я уверен, что до этого не дойдёт, — продолжил я.

— Не дойдёт до боя, говоришь? Ясно. Значит, ты так уверен в своей позиции?

— Просто у нас нет причин для этого... Сильфи, покажи, пожалуйста, Зига.

Я попросил Сильфи встать и показать Пергиусу нашего малыша.

— Взгляните на моего четвёртого ребёнка, — сказал я.

— Хм… И что с того? — холодно произнёс Пергиус.

— Собственно, это всё. Разве не Вы, Пергиус-сама, просили меня принести Вам следующего ребёнка Сильфи?

Он замер. Его раздражённое постукивание по подлокотникам прекратилось. Но я продолжил:

— Я попросил Орстеда-сама осмотреть его, и мы можем с уверенностью сказать, что этот ребёнок — не Лаплас. Однако я полагал, что Вы не будете удовлетворены, пока не убедитесь в этом сами. Я мог бы отказаться от Вашей просьбы, но, чтобы сохранить наши дружеские отношения, решил прийти.

— …

Пергиус продолжал хранить молчание.

— Но если Орстед-сама ошибся, что крайне маловероятно, и если этот ребёнок действительно окажется Лапласом...

— И? Что тогда?

— Тогда я буду сражаться, — твёрдо ответил я.

Бровь Пергиуса дёрнулась, выдавая его раздражение.

— Позволь, но ведь твоя цель — победа над Лапласом в битве через восемьдесят лет, верно? — спросил Пергиус, внимательно глядя на меня.

— Да, — подтвердил я.

— И всё же ты собираешься защищать того самого Лапласа?

Когда он произнёс это вслух, я понял, как сильно мои слова противоречат самим себе. Я готов защищать ребёнка, даже если он окажется Лапласом. Это полностью перечёркивает всё, чему я посвятил последние несколько лет.

— Если мой сын вырастет, и если он действительно станет тем, кто начнёт войну против человечества... Тогда я последую изначальному плану.

— Тебе не кажется более разумным пресечь проблему в зародыше?

— Я... не стану этого делать.

Мысль о том, что мой сын может оказаться Лапласом, пугала меня до глубины души. Я избегал этих размышлений, стараясь не погружаться в них слишком глубоко. Через восемьдесят лет Лаплас начнёт войну — в этом нет сомнений. Я уже веду переговоры с различными странами, чтобы облегчить бремя, которое ложится на плечи Орстеда. Если бы Лаплас появился сейчас, возможно, я сам бы вступил в эту войну.

Но что, если взглянуть на ситуацию с другой стороны? А если бы войны не было? Если бы Лаплас изменился и поклялся не вести войну? У него было бы достаточно времени, чтобы переосмыслить свои убеждения. Если создать правильные условия в его детстве, всё могло бы пойти иначе. Что, если бы Лаплас стал союзником Орстеда?..

Нет... Орстед ясно дал понять: Лаплас должен быть убит, иначе шанс заполучить артефакт драконьей расы будет утерян. Это значит, что однажды Орстед придёт за жизнью моего сына. Проклятие. Другого выхода не предвидится…

Держись, Рудеус. Успокойся... Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Моя главная цель всегда была — защитить свою семью, — произнёс я твёрдо. — Я стал подчинённым Орстеда-сама, потому что он единственный, кто способен защитить моих близких от тех, кто желает им зла. Если бы он намеревался причинить им вред, то ему пришлось бы сделать это через мой труп.

— Даже если причиной станет твой собственный сын?

— Я... приложу все силы, чтобы воспитать его правильно, чтобы он понимал, что такое добро и зло. Пока мои дети остаются детьми — до пятнадцати лет — я буду их защищать. Если после этого они отвергнут мои советы, я признаю свою ответственность и разберусь с ними.

— «Разберёшься с ними»? — приподнял бровь Пергиус. — Как именно?

— Я... буду учить их заново. Сделаю всё, что смогу.

Что смогу... А вот с тем, что не смогу справиться... Я не ребёнок, чтобы прятаться за оправданиями. Хотя, постойте...

— Значит, ты не собираешься их убивать? — уточнил он.

— Все совершают ошибки, поэтому я хочу дать своим детям второй шанс.

Этот разговор подошёл к своему пределу. Больше я не желал обсуждать будущее, в котором мои дети — Люси, Лара или Арс — могли бы стать врагами Орстеда и быть безжалостно уничтоженными.

Как бы я ни старался, какими бы важными ни были мои уроки, иногда этого недостаточно. Дети не всегда растут так, как того хотят их родители. Моя собственная жизнь — яркий тому пример. Может, они и мои дети, но это не значит, что они обязаны оправдать все мои ожидания. У них свой путь. Но я хочу дать им хотя бы шанс — шанс на исправление. Такой вот компромисс.

— У меня нет детей, поэтому я не понимаю твоё желание. Желание позволить семени несчастья прорасти, а затем собственноручно вырвать его, — Пергиус рассмеялся, как будто ему самому понравилась его аналогия.

— Впрочем, о чём это я? Ты ведь так безрассуден, что готов бросить вызов самой смерти ради защиты своих жён. Конечно, я никогда не смогу этого понять. Но я вижу, насколько сильна твоя убеждённость.

Пергиус медленно спустился с трона и подошёл ко мне. Его рост был таким внушительным, что мне пришлось задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— В свете этого, — продолжил он, — я дарую тебе шанс и испытание.

— Что Вы имеете в виду? — спросил я настороженно.

— Возьми своего ребёнка и отправляйся в святилище на холме Алус, чтобы его можно было окрестить.

— Холм Алус? — переспросил я, чувствуя растерянность.

Я никогда не слышал об этом месте. Огляделся на спутников — почти все были столь же озадачены. Лишь Орстед сохранял невозмутимость, хотя его лицо, скрытое под шлемом, не позволяло прочитать эмоции. Наверное, для него это не новость.

— Это подойдёт, Нанахоши? — спросил Пергиус, пока я всё ещё пытался осмыслить его предложение.

Я обернулся к Нанахоши, удивлённый тем, что её имя всплыло в этом разговоре.

— Я ещё не до конца во всём разобралась, — ответила она со вздохом, словно её это немного разочаровало, — но я многим обязана Рудеусу, так что, думаю, справлюсь.

Похоже, у Нанахоши были свои дела, которые её отвлекали. Возможно, у неё была веская причина находиться среди фамильяров Пергиуса. Но сейчас я был в центре внимания. Семья для меня важнее всего.

— Пергиус-сама, где находится этот холм Алус? — спросил я, решив всё же уточнить.

— Ищите сами... — начал он, но потом, видимо, передумал. — Хотя нет, не думаю, что это имеет смысл. Да и Орстед наверняка уже знает.

— Ах, да. Прошу прощения и благодарю Вас за щедрость, — сказал я, осознавая, что моя просьба была несколько излишней.

Чётким, глубоким голосом Пергиус произнёс название континента, на который ещё не ступала моя нога.

— Небесный континент.