Люди - до ужаса уродливые и мелочные существа.

Эпоха повсеместного голода, когда более половины деревень умирало от нехватки еды. Усеянные трупами рвы. Люди, измученные выкапыванием и поеданием корней и ворон, которые прилетали поклевать эти самые туши. После того, как семена на поле умирали из-за диких животных, они молились Богу о его милости, при этом разрывая и кусая кости и плоть членов своей семьи.

Девушка с неполной корзинкой картошки в руке, которую увел сутенер, в этом нежном возрасте осознала всё бессердечие мира. Когда ее посадили на поводок в клетку и выставили напоказ перед благородными людьми, она могла лишь проклинать всё и вся на свете.

Ей хотелось сжечь абсолютно все. Обезобразить своих родителей, работорговца, и весь этот чертов мир, который толкнул ее на такие страдания. И она молилась не Богу, а дьяволу.

Но прямо перед тем, как ее цветок был сорван некой старой и тучной тушей, напротив Эа появился нет, не дьявол. Напротив, предшественница Садалмелик представилась ведьмой. Садалмелик, которая спасла сопротивляющуюся Эа и превратила пытавшегося изнасиловать ее старика в горсть крови, протянула ей руку.

Лишь ее подавляющей мощи оказалось достаточно, чтобы очаровать Эа, бывшей сытой по горло своей беспомощностью. И наконец, изучая магию со своим учителем и осматривая окружающий мир, она поняла.

Что ‘она избранна’. Что само ее существование - это высшая добродетель, которой позволено жить вечной жизнью и стоять на самой вершине, в отличие от вульгарных плебеев. Для Эа простые люди ничем не отличались от насекомых.

Особенно это касается мужчин. Они - всего лишь скромные прислуги, которые, когда вы просто проходите мимо них, смотрят на женское тело выпученными глазами, или просто встретившись с ними взглядом, они опьяняются похотью и послушно следуют за вами в отель. Одним из любимых увлечений Эа было заманивать мужчин, которые и не подозревали о собственной скорой смерть, в свои опочивальни и наслаждаться их криками.

Но сейчас происходило нечто диаметрально противоположное.

– Пах! Шлеп!

“О черт!.. Угм!.. Умм… ухгмм!..”

Стаявшая в позе собаки Эа покорно принимала член Сиву. Ее ярко сверкавшие алые глаза затуманивались светом наслаждения. Свисающие груди покачивались взад и вперед в такт толчкам его бедер, а на наполовину высунутом малиновом язычке плавно текло неровное дыхание.

Сиву возжелал ее тело со всей возможной яростью. В его энергичных пронзающих движениях, направленных в пупку Эа, чувствовалось самое искреннее желание посеять семена в ее утробе.

“Даа… уххгм… кхуу!..”

Чей это стонущий голос? Осознав, что данные похотливые звуки вырывались из ее собственных пухленьких губ, Эа закусила их.

“Больше не над!.. Больше не!.. Больше!..”

Сначала ей было только больно. Словно между ног проникал столб раскаленной магмы, отчего ей казалось, что с каждым движением мужчины ее тело раскалывалось надвое. И посреди этой боли Эа становилась все злее и злее. Согласно ее мыслям, даже если сегодня она испытала унижение, однажды она вспомнит этот день и отплатит ему все до тех пор, пока он не будет проливать кровавые слезы. Вот почему она молча стиснула зубы и продолжала терпеть боль.

“Стой!.. Секундочку!.. Подожди минуту… дай… отдохнуть… кьюу! Только не эт!..”

Почтительность к нему в голосе исчезла, но взамен открылось истинное сердце Эа. Все было потому, что она отчаянно нуждалась хотя бы в малейшей передышке. А его немного изогнутый вверх предмет все вонзался в глубокое местечко позади шейки матки.

Она от этого чувствовала себя больной. Ощущение того, как постоянно атакуются ее деликатные области, вызывало в ней приступы тошноты. Так прошло около тридцати минут.

По мере того, как Сиву вгонял член в Эа достаточно сильно, чтобы ее киска без малейшей передышки разрывалась в клочья, она извергала все больше и больше горестного удовольствия. Она ощущала себя беспомощной до такой степени, что ей хотелось заплакать самым по-женски неприглядным образом.

“Я… женщина!.. Я хочу сказать… относись ко мне чуть-чуть… более осторожно!..”

Независимо от того, действительно ли она имела право говорить ей эти слова, такую реплику Эа в здравом уме ни за что и никогда бы не произнесла. Неважно, мужчина или женщина, но Эа - ведьма. Она - самое величественное существо, на которое каждый смертный должен лишь равняться и испытывать благоговейный трепет.

И этот похабный мужлан осмелился... Положить на землю и изнасиловать ее тело. Этот плебей осмелился... Желать впрыснуть свои грязные семена в ее божественное чрево. И еще он осмелился... Вызывать в ней такие вульгарные звуки.

Эа сильнее заскрежетала зубами и попыталась стрельнуть в него своим жестким взглядом, но…

“Хаа... хааа… ох... ох... Мхаа!..”

Ее подколенники напряглись, а стенки влагалища, когда они сжали член так сильно, как только могли, хаотично задергались. Из ставшей похабной киски вытекала струйка любовного сока, капнувшая с возбужденного клитора. Его большое достоинство, грубо обрабатывающее морившуюся голодом в течение 300 лет щелку, заставило расцвести ее женский цветок.

Вот почему сейчас ей было неописуемо хорошо. Она не могла это отрицать. Эа чувствовала себя настолько горячо, что не могла даже подавить рефлексы своего тела, от чего по коже бежали мурашки. И сам этот факт вступал в острую конфронтацию с ее гордыней.

“У-уххм?..”

Затем Эа почувствовала, как у нее в животе вспыхнуло что-то похожее на искру. Хотя суммарно это было довольно незначительно, но она ощутила там присутствие очень качественной маны. У нее была чистота, которую ни за что нельзя было найти у ведьм подобных Эа, насильно забирающих себе стигмы других ведьм.

Магическая энергия, исходившая от его члена, нетронутой прошла через узкую шейку матки. Она распространилась по маточным трубам и далее к яичникам, вызывая необъяснимое ощущение прохлады. Из-за этого казалось, что по ее венам текут холодные кристаллы.

“Ты слушаешь, что я говорю?.. угмм… или... нет… ууухм… прекрати это!..”

Если то, что приходит во время полового акта - это горячее удовольствие, то сейчас она ощущала ее полную противоположность, холодное и ясное наслаждение. Подобно встрече океанских течений разной температуры, противоречивые чувства вызвали синергетический эффект и воротили разум Эа вверх тормашками.

Ее интуиция подсказывала ей что-то. Что скоро она ощутит нечто, что она никогда раньше не испытывала. И эти новые чувства превратят ее в самую что ни на есть беспомощную сучку.

“Прекрати… прошу… стой! Угххм… вхаа!..”

Но и на эту ее мольбу Сиву не обратил никакого внимания. Все равно, что он отнёсся к ней как к своей собственности. Эа, которую били по задней части чрева в ударном ритме, от избытка чувств оторвала рукой росший на земле мох. Возникало такое ощущение, что все ее тело съеживается, как кальмар на огне.

“КХУУУУ, ХААААА.... ♡”

И в тот момент, когда нахлынувшее удовольствие достигло критической точки, спина Эа сама по себе откинулась назад. Киска, обхватившая член Сиву, точно молила высосать всю его сперму до последней капли. В этом горниле наслаждения легонько вспыхивала Эа.

“Ах... ахх... мхх...”

И наконец, после решающего удара по ее тайному бутону, глубоко внутрь Эа хлынула горячая сперма. Но даже зная, что это было грязное семя мужчины, она ничего не могла с собой поделать.

“ХЬАААА… КХУУУУ...”

Две руки, которые едва поддерживали туловище, расслабились и опрокинули ее. Красивые коротко подстриженные волосы, которыми она там гордилась, опустились на земляной пол, а сама она прижалась щекой к покрывалу изо мха, хватая ртом воздух.

“Ахх... ахх... ахх...”

Возможно, потому что ее киска была слишком узкой, но из тонкой щели соприкосновения стержня Сиву с ее половыми губами вытекла белая жидкость. Только тогда словно ожившее унижение заставило тело Эа задрожать, но она все равно ничего не могла сделать.

“Сейчас… все?..”

Наконец, удовлетворив это животное, Эа осторожно оглянулась.

“У-угм?..”

Затем ведьма почувствовала, как что-то скользнуло по соединению их гениталий. Сразу после полового акта, словно воспользовавшись его томным послевкусием, он начал что-то двигать внутри нее. Ему это удалось, и его мана втянулась обратно через член.

На этом моменте ведьма что-то почувствовала. Его магическая энергия, которая жадно царапала чрево Эа, словно удочкой вытащило подцепленную на крючок рыбу. Осознав, что что-то не так, девушка поспешно ушла внутрь себя.

Закрыв глаза и сконцентрировав свое сознание в неком месте, она прикоснулась к Айн... Пространству мыслей, в котором самым негармоничным образом перемешаны меж собой все виды структур. Более 50% контуров, первоначально существовавших здесь, исчезли, вероятно в качестве платы за использование Кокона Реинкарнации. Она уже знала это, но видеть такое собственными глазами - совсем другое дело.

“Ккхх!..”

Несмотря на первоначальный шок, Эа поспешно попыталась разобраться, что происходит прямо сейчас.

“Ч-что....”

И она увидела это. Сооружение в виде гигантского ткацкого станка. В пустом пространстве, где находится ‘Ткацкий станок Девственницы’, произошло аномальное явление. В нем наблюдалось неизвестное искажение пространства. Оно выглядело как деформация в виде рябеющей пластины, похожая на засасывающий все подряд зыбучий песок, которое медленно вливало в себя ткацкий станок.

“Прекрати!”

Эа поспешила к Ткацкому Станку Девственницы и попыталась взять его под контроль. Магическая формация, такая же драгоценная, как ее жизнь, исчезала в неизвестности.

Под действием этой аномалии огромный ткацкий станок разлетался вдребезги, как рухнувшее здание. Он поглотился длинной воронкой под ней и исчез. И это невероятное зрелище она имела возможность наблюдать собственными глазами.

“КЬАААААА! МОЙ, МОЙ ТКАЦКИЙ СТАНОК!..”

Эа, помнится, раньше делала то же самое. А именно присваивала себе чужую магическую силу. Но тогда она вырвала собственную утробу или применяла другие насильственные средства. Для нее было неслыханно - выборочно украсть магический круг ведьмы, не лишив ту жизни и не повлияв на чуждую магию самосущности.

Как будто застывшее в оцепенении сознание Эа выпрыгнуло наружу, она наконец вернулась к реальности.

“О, НЕТ!..”

Когда она пришла в себя, Сиву снова продолжил двигать своей талией. Она не могла выяснить точную причину, но интуитивно понимала ее. Все началось с секса, и если все так продолжиться, то она будет лишена большего.

– Бульк, буль, буль!

Одновременно с каждым толчком Сиву оставшаяся в ее киске сперма все сильнее пузырилась. И эрогенные зоны Эа, уже чувствительные к своему пику наслаждения, восторженно зааплодировали и отреагировали на его животные намерения.

“Нет... Нет... НЕТ!.. ПРЕКРАТИ!..”

Эа попыталась вырваться из крепкой хватки Сиву. Однако в этот момент ленты, сделанные из черных теней, обернулись вокруг ее конечностей. Верный слуга, который некогда верой и правдой служил ей точно как продолжение конечностей, теперь забирал ее остатки свободы.

“НЕТ!.. ОСТАНОВИТЬ!.. ПРЕКРАТИ!..”

Она, лишенная волшебства, которое делало ее особенной, 'избранной', не могла испытывать большего страха, чем представший пред нею. Эа посмотрела, как недавние ленты стянули ее собственные конечности до побеления кожи.

“ОСТАНОВИСЬ!.. ПОЖАЛУЙСТА!.. ПРОШУ!..”

“…….”

Сив с недовольным лицом добавил еще лент, быстро обернувшихся вокруг ее тела. Дело было в том, что становилось трудно вставить патрон в ствол, который продолжал барахтаться. Эа как в итоге зависла в воздухе с широко расставленными ногами и раскинутыми в стороны руками.

Сиву, очевидно очень довольный этим видом, потер набухшую головку члена о сочащееся спермой щель Эа и вставил его. Белое лицо Эа металось между членом, вонзающимся в ее тело, и ничего не выражающим лицом Сиву.

“Разве тебе не хватит? Давай остановимся… а? Прости… я правда была неправа… я корюсь… мне очень неприятно это!..”

Его жезл вошел в нее легче, чем в первый раз, и сразу же ударил словно кулаком по шейке матки своего 'партнера'. Перед ее глазами расплылось розовое наслаждение. Будто удовольствие - яд. Яд, который заберет у Эа все.

– Пшии, пшии, шииии!

“Вынь… ххаа… кхаа!.. Остановись, остановись… остановись!”

Наслаждаясь ее нежными внутренностями и мольбами, он получал волшебное удовольствие. Для Сиву не было большей награды, чем эта, поэтому он не останавливался. Более того, когда они принадлежат ведьме, которая ему не нравится, он может не останавливаться красть у нее все без малейших угрызений совести.

“Ладно… я отдам тебе все свое накопленное имущество! У меня много денег! Кьяя!.. Хаа!.. Так что давай остановимся на этом!..”

Но Сиву не останавливался.

“Прости, прости! Прости! За то что вела себя как стерва!..”

Сиву, которому не нравился этот излишний шум, завязал рот Эа лентой.

“Сто!.. Мхгмммм!..”

Эа отчаянно качала головой, но Сиву снова начала вливать свою чистую ману в ее женское лоно.

“Ухххгммм!..”

Эа, открывшая свои белые от непрерывного наслаждения глаза, бесперебойно чувствовала, как ее тело дрожит и испытывает оргазм снова и снова. В течение последующих двух часов Сиву трижды ввел густую сперму в Эа.