“Т-ты... цссссс...”

Эа, пошатываясь, поднялась на ноги. До этого она потратила много сил, катаясь по земле и борясь с его зверем, и ее тело, которое было опорочено самым что ни на есть грубым образом, оказалось покрыто следами ступней, кусочками грязи и прилипшим высохшим мхом.

Между еле державшимися и пошатывающимися ногами бесконечно вытекала густая белая жидкость. Одновременно с постоянным дерганьем ее задницы из нее капало его детское семя.

Он отнимал ее волшебство снова и снова. По сравнению с первым разом, выгравированная на ее стигме магическая формация стала слабее, но она восприняла это также тяжело, как когда лишилась Ткацкого Станка Девственницы. В конце концов, Эа потеряла еще один свой магический круг.

А именно 'сосуд', который она получила в результате охоты на ведьму-подмастерье самой герцога Тиферет.

“Ваааа...”

Сиву сладко зевнул и сел ближайший камень, закрыв лицо руками. Она же подняла уставшие ручки назад, потирая настрадавшуюся попку. Кроме своей роскошной попы у нее не оставалось сил заботиться о чем-либо другом.

“Еще один… один ранг...”

13-ый Ранг. Нижняя часть живота, до этого бывшая очерченной линиями проекции стигмы, стала полностью голой. Всего за два часа сто лет ее усердной работы, чтобы подняться в иерархии силы, пошли коту под хвост. Теперь она неполноценна, как и все те ведьмы, которые не могут активировать даже самозащиту. Эа свирепо посмотрела на Сиву, стиснув зубы до боли и что-то написав пальцами в воздухе.

“Я убью тебя.”

Окружающее их пространство было полно колдовской воды. Времени на намагничивание поглощенной маны определенно недостаточно, но если пойти на риск повредить свой энергетический контур, то она может дать ему второй раунд. Но Эа, возмущенно глядевшая на Сиву с нахмурившимся кончиком носа, все-таки отвернулась.

В конце концов, нельзя ставить свои эмоции выше жизни. С тех пор, как она позорно проиграла, прошло еще совсем немного времени. Все ее инстинкты, интуиция и накопленный за долгое время боевой опыт просто кричали ей, что какие бы приготовления она не предприняла, бой с ним уже 'заранее предрешён'.

“Зззххх!.. Только подожди! Я отплачу тебе за это унижение стократно, тысячекратно, нет, сто миллионов кратно!”

Видя, что Сиву даже не взглянула на нее, Эа пронзительно закричала. Но услышав ее громкий голос, он все-таки перевел взгляд на ведьму.

“Ухмм!..”

В ней резко промелькнули образы того, как он, даже не выбившись с дыхания, с легкостью победил ее в недавней битве. А также образы того, как ее безжалостно изнасиловали, в результате чего она лишилась своей самой драгоценной магии. И теперь даже малейший взгляд с его стороны вызывал в ней безнадежный, проникающий до костей страх.

Она - благороднейшая ведьма Эа Садалмелик. Но сейчас она, она боялась мужчину. Это было даже более унизительно, чем просто быть изнасилованной.

“Т-ты… Еще ничего не кончено!”

Пошатываясь и не сводя глаз с Сиву, Эа собралась с силами и исчезла в образованном Разделителем границ разломе. И вскоре как суживающаяся щель в пространстве в итоге закрылась, перед ним предстал настолько спокойный пейзаж Латифундии, что будто ничего и не произошло. Остался только сам Сиву, продолживший сидеть на камне и погружаться в созерцание.

…

Амелия, которая принесла свои вещи в исследовательское крыло и продолжила свои исследования там, никак не могла откинуть некое чувство, как будто ей на грудь тяжело давит свинцовый комок. Сожаления и печаль, не перестающие посещать ее голову, даже когда она курит свои сигареты, даже когда она пытается забыться или думать о другом...

Она понимала, что эти страдания однажды притупятся. Как и всегда, время сотрет следы утраты, словно пыль и ложь. Однажды все забудется, и однажды забудется даже сам факт того, что что-то забыто. Но помимо этого тщетного утешения, ее разум все еще рисовал одну сцену снова и снова.

“Гребанная… тварь...”

Как только он проснулся, то первым делом бросил эти ядовитые слова в ее адрес. В то время Сиву даже не был в том состоянии, чтобы должным образом идентифицировать объекты вокруг себя. Его мозг работал исключительно ради магии, а все остальные эмоции словно ушли на десятый план.

Как сильно ты ненавидишь меня? Насколько сильно ты ненавидишь меня? Ведь если бы это было не так, стал бы ты выплевывать такие ругательства только проснувшись? Каждый раз, когда Амелия задумывалась об этом, у нее словно разрывалось сердце. Ее хрупкое сердечко болело так сильно, что казалось, там рвутся нити.

“……"

И Амелия ответила ему. 'Я не сдамся, пока ты не сможешь простить меня... До тех пор я буду ждать'.

Но действительно ли это правильно? Когда однажды он придет в себя, правильно ли будет заставлять Сиву, который так сильно ее ненавидит, прощать ее. Правильно ли будет, прижимаясь к нему всем своим сердцем, проявлять к нему симпатию?

Но, по правде говоря, Амелия знала. Что он хороший человек. Что он очень искренний и добрый по своей натуре. Он не настолько бессердечен, чтобы с горечью в голосе не простить того, кто прольет слезы и попросит извинений.

Может быть, ее собственный выбор был сделан с учетом этой самой натуры Сиву? Может она просто хотела спастись от борьбы с пожирающим ее чувством вины, полагаясь на его мягкость и доброту?

Если так, то это только еще более эгоистично и трусливо. Опять же, она хочет заставить его делать то, чего он не желает.

Это желание Амелии - быть прощенной им. Это желание Амелии - отправиться наружу вместе с ним. И это всего лишь желание Амелии выразить ему свою любовь. Чувства Сиву вообще не фигурировали в этом уравнении. Возможно, он даже продолжит на том, где остановился, и опять прольет слезы накопившейся сильного горечи.

“Я… мне так горько...”

Знаю, это не более чем пустой самообман. Потому что никто не знает, когда Сиву придет в себя. Подобные мысли будто встали в круг и кусали друг друга за хвост, еще больше вгоняя Амелию в глубокую депрессию

И как раз в тот момент, когда она собиралась по привычке вздохнуть, распахнулась входная дверь.

Амелия нахмурила брови. Ей следовало заранее сказать другим, что в настоящее время она не принимает гостей.

“Про... профессор!”

Девушка, которая открыла дверь и подошла к ней, была исследовательницей Кэтрин, отвечающая за административные работы Академии Тринити.

“Что-то случилось?”

Но ведьма, которая в обычной ситуации сильно отчитала бы ее, сейчас не располагала силами даже для этого. Амелия, ответившая ей своим меланхоличным голосом и глянувшая на прибывшую, догадалась, что случилось что-то необычное.

Ведьма Кэтрин знаменита тем, что невероятно сильно восхищается бароном Мэригольд и во всем подражает ей. Несмотря на свою относительную бедность, на ней было платье, похожее на таковое у Амелии Мэригольд, а аромат ее духов был похож на ее аромат. Само собой разумеется, что она имитировала не только ее холодные слова и надменные поступки, но также и неуклюжую язвительность. Теперь для нее наоборот станет ненормально, если она отбросит этот концепт в сторону начнет выглядеть по-другому.

“От… от… от… от… ответили...”

“Пожалуйста, объясни все медленно и ясно.”

В руке Амелии оказался зажат белый конверт с письмом, что показалось ей чем-то срочным. Прозрачный конверт размером с ее ладонь. На сургуче была наложена печать, доказывающая, что никто еще ее не вскрывал.

Там располагалась печать с рисунком короны.

Кэтрин, которая до этого что-то мычала, как астматик в припадке, наконец доложила в чем дело громким голосом.

“Вы получили ответ из Башни слоновой кости!”

Это письмо пришло от герцога Кетер.

Если спросить мнение ведьм, когда дело доходит до выбора второй по красоте постройки в Геенне, то их мнения обязательно будут разниться.

‘Академия Тринити’, место обучения, напоминающее Версальский дворец. ‘Бани Левана’, которые воспроизвели общественные бани Рима в самой утонченной форме. ‘Салон красных крыш’, где в любое время года можно насладиться четырьмя его сезонами во всем их великолепии и цвету. ‘Висячие сады’ герцога Тиферет, известные своим превосходным эстетическим вкусом. Разные мнения будут оглашать разные достопримечательности соответственно своему вкусу.

Однако, если бы им пришлось выбрать самое красивое здание, большинство без колебаний назвало бы Башню слоновой кости, возвышающуюся в центре Арс Магна-Тауна. От проектирования и до строительства Башня слоновой кости, которая, как говорят, была поднята одним лишь герцогом Кетер, была сделана из мрамора и витражного стекла, изготовленного с использованием особой алхимии.

Таково было единственное описание, которым можно было охарактеризовать это строение. Потому что объяснить данный вид какими-либо более точными словами становилось очень тяжело.

Башня слоновой кости не соответствовала дизайнерскому стилю какой-либо эпохи. Беспрецедентное архитектурное чудо был построено в соответствии с идеальным золотым сечением и точными расчетами, так, что в нем невозможно было найти ни одного изъяна. Будто оно существует не для оценки и сравнения, а для того, чтобы его ценили и восхищались им.

Точно так же, как сама герцог Кетер, жившая одна в этой прекрасной башне, не подвергалась никаким оценкам и никакому сравнению. Потому что она существо, на которое все ведьмы равняются и которого сильно страшатся. Она самая старая и сильная ведьма, которая в одиночку достигла 30-го Ранга, при этом не получив в наследство стигмы.

Прошло 82 года с тех пор, как она в последний раз показывала свое лицо, все это время оставаясь в Башне слоновой кости, но вокруг все еще полнились ищущие ее мудрости ведьмы. Они не только изъявляют желание навестить ее лично, но и как говориться, около 20% писем, отправляемых в Геенну и из нее, в конечном итоге собираются в Башне слоновой кости.

Конечно же, никто так и не смог похвастаться тем, что получил ответ от самого герцога. Амелия также сама отправлялась навестить герцога Кетер, и несмотря на то, что ей было отправлено более 70-ти писем, до этого момента она не получила в ответ ни одного.

Кэтрин выглядела очень любопытной, но Амелия решительно выдворила ее за дверь. Даже если это было разумное любопытство, у архиведьмы не было причин брать на себя ответственность за нее.

Она достала серебряный ножик для бумаги и осторожно сняла печать. Открыв сложенное пополам письмо внутри конверта, она увидела только белый лист. То-есть она получила пустое письмо, на котором не было написано ни слова.

Следует сказать, что письма в Геенны не всегда приходят и отправляются в написанном виде. Такое называется 'Дистанционным письмом', в котором используются два магическим образом связанные листа бумаги, и когда на одной стороне что-то пишется, это появляется на связанном листе, играя роль экого мессендежра.

Складывалось впечатление, что плотно окутанная всевозможными завесами тайн герцог будто бы и не существовала, но то письмо, что она получила, оказалось даже освежающим в силу своей простоты магии. Пока Амелия немного заминалась, держа перо с напряженным лицом, на бумаге буква за буквой начал проявляться текст.

[У вас все хорошо?]

Курсив слов отдавал настолько сильной непринужденность, как если бы они знали друг друга очень давно. Ее почерк был настолько изящным, что казалось на другой стороне пишет профессиональный копировщик.

[Это моя погрешность. Я уже прочитала ваши письма одно за другим, так что понимаю, насколько глубоко вы озабоченны своим несчастьем.]

Размышлявшая о последующих словах Амелия быстро написала ответ герцогу Кетер, что она прочитала ее письма.

[Вы ответили, чтобы удовлетворить мою просьбу?]

[В заключение я отвечу 'да'. Мастерства этой дамы более чем хватит для того, чтобы излечить вашего любовника.]

От этих долгожданных слов Амелия не могла не почувствовать ускорение своего сердцебиения. Ей показалось, что она наконец-то увидела свет после долгого блуждания в кромешной тьме. Но эта радость быстро омрачилась сомнением, возникшим в ее сердце.

Это действительно то, чего он желает? Несмотря на то, что нынешнее состояние Сиву аномально, разве оно, напротив, не является для него вновь обретенным счастьем? На самом ли деле нормально лишить его новоприобретенного магического таланта, даже в пользу его самого? Амелия хотела уважать его выбор.

После минутного колебания на бумагу пришли новые строки.

[Сегодня в полдень, как он прибыл в сад этой дамы, я проверила его состояние.]

[Для ведьмы было бы естественно испытывать сожаление из-за потери таких характеристик и способностей.]

Она уже проверила его состояние? Размышляя об этом, Амелия прочла следующие слова, которые сильно укрепили ее решимость.

[Дело в том, что с нынешней скоростью он определенно умрет. Чрезмерный талант, который с древних времен является тяжелым грузом для тела, приводит его обладателя к короткой жизни.]

Она спросила без дальнейших колебаний.

[С этим что-то можно сделать?]

Герцог Кетер, которая получает сотни писем в день и с тем же успехом игнорирует их, не стала бы помогать Амелии просто из жалости. Так что далее от герцога должно последовать некое соглашение.

[Хорошо, что мы поняли друг друга.]

Всматриваясь на эту строку вплоть до последней точкой, Амелия почему-то уверилась, что стоявшая на той стороне герцог Кетер, должно быть, улыбается ей.