Я зевнул. "Вот это ностальгия".

Я встал, сделал растяжку и магические упражнения, затем медленно открыл дверь. Рядом возвышался мой мастер во всей своей устрашающей красе.

"Что ты делаешь?"

Он разочарованно щелкнул языком. "Думал, что застану тебя за бездельем. Хорошо. Давай, нам нужно сделать круг. По полной программе, с полным физическим совершенствованием".

"Да, сэр!"

И мы побежали, и побежали, и побежали еще. Когда в прошлой жизни я наблюдал за бегунами по телевизору, я никогда не понимал, что ими движет, почему простое наблюдение за ними может вызывать какие-то чувства у других. Теперь же мне казалось, что я наконец-то понял это. По крайней мере, в некоторой степени. Они верили, что их усилия и борьба имеют какую-то цель, что, разрушив стены, которые их сдерживали, они найдут нечто большее. Потому что, хотя наш опыт в конечном счете является нашим собственным, то особое чувство, которое возникает, когда видишь, как другой человек полностью отдается своей страсти, есть в каждом из нас, и оно жаждет свободы.

"Размахивай руками! Поднимай ноги! Забудь о сомнениях! Забудь о границах! Покажи, из чего ты сделан, и стань человеком, который плюет на талант!"

Я прошел обучение у своего мастера и хотел двигаться дальше. В подтверждение этой решимости я поглотил завтрак Гулгара.

Он был очень вкусным.

До трехэтажной клиники мы с командой и Форет Нуар добрались не сразу. Она была такой же большой, если не больше, чем Гильдия искателей приключений.

"Все клиники такие большие?" - спросил я. "А стационарные больные в них есть?"

"Эта определенно больше, чем та, к которой я привык", - ответил Йорд. "Судя по всему, третий этаж - это жилые помещения директора, второй - для рабов и целителей, а на первом - лечебные палаты. И наемники".

"Наемники? Клиники нанимают солдат?"

"Не могу сказать, что все, но у большинства наверняка есть какая-то охрана".

"У большинства, да?" тихо повторил я.

"В наши дни никто не станет бегать, но раньше было много людей, которые оплачивали счет лишь частично, чтобы избежать криминального обвинения по счету. Клиники никогда не переставали быть параноиками, даже после того, как все изменилось".

Внезапно я представил себе тех, кто мог направить целителей по их нынешнему пути. Это, несомненно, требовало внесения некоторых изменений в руководство.

"В любом случае, пора идти".

Я открыл дверь и тут же услышал крики.

"Держитесь, мастер Боттакулли! Целители скоро будут у вас!"

Не успел я пережить и малейшего шока, как по лестнице, спотыкаясь, спустился человек, возможно, авантюрист или наемник, неся кого-то на спине. Он поспешил в дверь с надписью "Смотровая", не удостоив нас даже взглядом.

"Сохраните ему жизнь! Он еще не расплатился с нами за месяц!" - раздался крик изнутри. Ответа не последовало, а голос становился все более нетерпеливым. "Вы называете себя целителями?! Это всего лишь проклятая кинжальная рана! Если вы не можете ее вылечить, принесите лекарство или что-нибудь еще, мне все равно что!"

Должно быть, рана Боттакулли была глубокой.

"Ну, жизнь есть жизнь. Нельзя просто так игнорировать", - сказал я. "Йорд, пойдем со мной".

"Понял. Я не могу сказать, хорошо или плохо мы поступили".

"Я бы хотел думать, что хорошо. Палараг, Пиаза, оставайтесь с нами. Все остальные, будьте наготове у входа в клинику".

Я ворвался в смотровую комнату и чуть не зашатался от густого напряжения, витавшего в воздухе. Все взгляды упали на меня, но я проигнорировал их и направился к кровати, на которой лежал Боттакулли. Его халат окрасился в пунцовый цвет, но рана была не слишком опасна для жизни, и я наложил заклинание [Исцеление], чтобы стабилизировать его состояние. От потери крови его цвет лица стал бледным, и, похоже, он почти не приходил в сознание.

Я оглядел комнату, раздумывая, что делать в этой ситуации, и заметил, что трое мужчин, похожих на лекарей, уставились на меня.

"У меня что-то на лице? Ах да, знакомство. Я Люсиэль, целитель из штаб-квартиры, который должен начать учиться здесь".

"Эм, с ним все будет в порядке?"

"Он будет жить, но ему нужно оставаться в постели. Я хочу знать, как он был ранен".

Наемник, который нес Боттакулли, ответил: "На него ни с того ни с сего напал дворецкий. Один из самых доверенных".

"Это сделал раб? Со своим хозяином?"

"Забудьте об этом. Вы вылечили его или нет? Похоже, ему все еще больно".

Я мог бы легко исправить это, но хотел сначала услышать всю историю. "Как я уже сказал, он будет жить. Теперь я хочу знать, что произошло, в деталях".

Мужчина пристально посмотрел на меня, затем вздохнул с облегчением. "Здесь много рабов, но господин Боттакулли больше всего доверял своему дворецкому. Тот взял нож и вонзил его прямо в брюхо".

Насколько я понимаю, он пожинает то, что посеял. Люди могут долго терпеть отсутствие человеческой порядочности. Возможно, в этой системе рабства было нечто большее, чем я понимал, но все это не имело никакого отношения ко мне и моей жизни.

"А что случилось с рабом?"

"Смотрите сами".

Я удивился, узнав, что они его не убили.

"Он жив, но я не знаю, надолго ли", - сказал другой наемник.

Как раз в этот момент снаружи комнаты послышался шум, и внутрь внесли второго человека. Судя по фраку, это был, скорее всего, дворецкий, но мне трудно было поверить, что такой мягкий на вид человек мог кого-то зарезать. Полумертвый комок плоти хрипел, вероятно, страдая от последствий причинения вреда хозяину, а может быть, от побоев. Он был одной ногой в могиле, и большинство целителей отказались бы от него, но я знал, что могу спасти его одним средним исцелением.

"Сомневаюсь, что он попытается бежать, так что не мешайте", - проинструктировал я двух мужчин.

Я исцелил дворецкого, пока стражники кричали в знак протеста, но присутствие Пиазы и Паларагуса не давало мне покоя. Тем временем лекари Боттакулли перепробовали все имеющиеся в их распоряжении заклинания, чтобы снять гримасу с лица своего начальника. Однако они не нашли применения своей целительской магии, чтобы исправить то, что с ним случилось. Даже заклинания [Вылечить] не помогли.

Я двинулся было еще раз проверить, как там дела, но тут увидел, что у входа в комнату образовалась баррикада из испуганных людей. Опять рабы, подумал я.

"Это ты меня исцелил?" - спросил голос снизу.

Дворецкий полностью поправился. Наемники зашумели, требуя головы преступника, пока я решительно не утихомирил их.

"Я Люсиэль, целитель ранга S. Я должен был работать с вами с сегодняшнего дня. Жизнь вашего хозяина в безопасности".

"Нет, ты не можешь быть здесь с ним. Вы должны держаться подальше. Каковы бы ни были ваши мотивы, само ваше присутствие представляет опасность для его здоровья".

"Рад видеть, что вы в здравом уме. Не возражаете, если я задам несколько вопросов?"

"Все, что угодно".

"Во-первых, зачем вы его зарезали? Если бы меня здесь не было, он мог бы умереть". На самом деле все было не так серьезно. Но я должен был услышать его мотив.

"За мир", - спокойно ответил он. "Единственное утешение для раба - смерть, и я верил, что, взяв с собой хозяина, смогу освободиться от боли и ненависти, которые я испытывал".

Спокойствие в его голосе не понравилось мне. Что-то здесь было не так.

"Целитель!" - вмешался мужчина. "Ты должен быть лучшим из лучших. Когда же он очнется? Неужели вы не можете ничего сделать?"

"Да, нам нужно получить деньги, пока он не умер, черт возьми!" - сказал другой, нетерпеливо доставая меч.

Их жалобы, хотя и были вполне обоснованными, уходили в одно ухо и вылетали из другого. В этом происшествии было слишком много моментов, в которых я должен был разобраться, и я никак не мог отвлечься от того, что вчера рассказал мне Гальба. Для чего нужна была баррикада? Неужели кто-то спланировал все это, зная, что я буду здесь? Лекари Боттакулли казались, прямо скажем, странно некомпетентными. А тут еще и наемники.

"Ладно, хватит. Убери это", - твердо сказал я. "Вы должны были быть охранниками Боттакулли, верно? Вы должны были постоянно находиться рядом с ним? Я хочу знать, как никто не помешал этому".

Неужели они просто сидели и смотрели? Неужели они настолько доверяли дворецкому?

"Господин Люсиэль, - вмешался Йорд, - там, за баррикадой... Я думаю, это рабы".

Я бросился к ним, чтобы посмотреть, но не мог сказать ни того, ни другого. "Я не вижу ошейников. Вы уверены, что это рабы?"

"А как ты думаешь, какая сейчас эпоха?" - усмехнулся он. "Людей, привязанных к рабству, помечают самыми разными способами, но в наши дни их клеймят магическим гербом на спине, шее или левой стороне груди".

"Я и понятия не имел. Вы знаете, какое воздействие оказывает это клеймо?"

"Это зависит от степени. Есть клеймо абсолютной привязки, физической привязки и незначительной привязки".

Я не ожидал такого подробного ответа. Откуда он столько знает? Он не мог владеть рабами, хотя у меня не было оснований так считать. Если уровни клейма имели различия, то, возможно, существовал способ их отменить, и, возможно, Йорд мог мне об этом рассказать.

"Я так понимаю, что они лишают рабов свободы воли".

"Они не совсем лишают их свободы воли, как таковой. Абсолютная привязка не позволяет им не подчиняться приказам и со временем постепенно подавляет их эмоции. Физическая привязка заставляет носителя испытывать сильную боль, когда он пытается действовать самостоятельно. С помощью этих двух типов можно также отдавать приказы о том, что они должны делать после вашей смерти".

Я почувствовал крайнее отвращение, и меня охватило сильное желание никогда не быть рабом. "То есть ты можешь заставить их умереть вместе с тобой или передать их кому-то другому, кто сможет их освободить".

"Верно. Незначительная привязка контролирует через боль, но оставляет носителя относительно свободным, за исключением некоторых вещей. Они не могут причинить вред своему хозяину, не могут совершить самоубийство и не могут находиться более чем в километре от хозяина, не испытывая сильной боли. Если хозяин умирает, раб становится свободным".

Выражение лица дворецкого не изменилось, как будто эта информация была для него общеизвестной. Мне стало еще более непонятно, как он умудрился причинить боль своему хозяину.

"А как насчет других видов рабов? Например, мелкие преступники, должники, нарушители закона или военнопленные? Их тоже клеймят?"

"Да. Это зависит от усмотрения раба. За мелкие проступки накладываются лишь незначительные привязка, а за другие - разные, в зависимости от сторон. Рабовладельцы, которые по своей воле накладывают клеймо, подвергаются божественному наказанию и не имеют права торговать".

Обширные познания Йорда потрясли меня. "Похоже, ты много знаешь об этом".

"Ну, наверное. Вроде того".

"Позвольте мне прояснить одну вещь. Может ли человек, связанный клеймом, физически напасть на своего хозяина?"

"Нет. Эти клейма - своего рода проклятие, причем такое же абсолютное".

Я понял, что он имел в виду "проклятие" не в метафорическом смысле. Я встретился взглядом с дворецким. "Это правда? Вы были готовы выбросить свою жизнь на ветер?"

"Я... я не знаю, как вам ответить". Он заколебался. "Жизнь без надежды на свободу не стоит того, чтобы ее проживать. Нечего было выбрасывать".

Я мог поверить в это как в мотив, но не как в элемент, который дал ему возможность всадить нож в своего хозяина. Глаза мужчины были пустыми, лишенными надежды. А тому, кто отказался от всего, незачем было что-то скрывать. Может быть, если я сниму его клеймо, он расскажет мне, как все началось. Но некоторые люди могут быть упрямыми.

"Понятно. Ну, расскажи мне что-нибудь. Допустим, ты освободился от своего договора... Вы бы отказались от убийства Боттакулли?"

"Страдания, которые он причинил моей жизни, я... я никогда не смогу забыть. Но сейчас я не могу даже смотреть на него. Все, чего я хочу, — это уехать отсюда. Подальше."

"Как вы думаете, другие рабы чувствуют то же самое?"

"Да, думаю. С нами обращаются как с животными". Горе наполнило его глаза такой болью, которую не сможет исцелить никакая магия. Внезапно я остро осознал предел своих возможностей.

"Тогда что ты скажешь о том, чтобы заключить со мной сделку? Сразу предупреждаю: Я не несу ответственности за ущерб, если ты нарушишь свое слово".

"О чем вы спрашиваете?"

"Я спрашиваю, хочешь ли ты быть свободным. О, знаешь, что, другие рабы нам тоже нужны".

"Ты не можешь быть..."

"Могу. Приведи их всех сюда".

Дворецкий несколько секунд смотрел на меня немигающим взглядом, и мои слова медленно доходили до него. Когда они наконец дошли, он бросился бежать и кричать на всю усадьбу, чтобы его рабы присоединились к нам.

"Господин, вы уверены, что все в порядке?" - спросил Йорд с неуверенной ноткой в голосе.

"Скорее всего, нет, но я не позволю, чтобы эта ерунда продолжалась. В худшем случае мне придется выплатить компенсацию Боттакулли". Я повернулся к нему. "Почему вы так на меня смотрите?"

"Э-э, я думаю, мы все беспокоимся об одном и том же".

Остальные кивнули.

"Я знаю, во что ввязываюсь". Я был рад, что на Шуруле нет системы рабства; вернее, я был рад, что прожил привилегированную жизнь вдали от ее дурных последствий. Это обстоятельство, несомненно, сыграло не последнюю роль в моей реакции на увиденное.

Дворецкий быстро вернулся с десятком других людей.

"Хорошо. Пиаза, Йорд, не могли бы вы сбегать в гильдию целителей и привести гильдмастера? И всех остальных, кто имеет полномочия".

"Да, сэр!"

"Конечно."

Я смотрел, как они уходят, затем оглядел толпу слуг. "Спасибо всем. Не могли бы вы все подойти сюда? Вы можете мне доверять". Они осторожно подошли ближе, дворецкий повел их за собой. "Итак, слушайте. Если бы вам всем дали второй шанс на жизнь, смогли бы вы прожить его, не желая мстить своему бывшему хозяину?"

Все кивнули, соглашаясь.

"Хорошо. Я попрошу вас заключить со мной договор, прежде чем я освобожу вас, понятно?"

Все снова кивнули. Ни у кого не возникло и тени сомнения по поводу моего предложения. То ли потому, что я был целителем ранга S, то ли потому, что они просто были в таком отчаянии, сказать было трудно.

Я посмотрел вниз, на призрачно-белое лицо Боттакулли. "Ты все это слышал? Целитель Боттакулли, за твою жизнь придется заплатить. Если ты хочешь, чтобы я избавил тебя от страданий, освободи этих людей от их страданий. Передайте их право собственности Гильдии Целителей. Клянёшься ли ты выполнить эти условия?"

"Я... клянусь!" - простонал целитель.

Его тело на мгновение засияло, означая завершение нашего договора. В ответ я последовательно произнес заклинания [Высшее исцеление], [Очищение], [Восстановление] и [Рассеивание], и цвет вернулся на его лицо.

"Вы все свидетели", - объявил я присутствующим целителям и наемникам.

Они многократно кивнули. К счастью, они слушали и не нуждались в моих объяснениях. Оставалось только ждать Куруру. А пока надо было выяснить, как дворецкий отменил привязку герба.

"Так как же ты ранил своего хозяина? Ты ведь не мог этого сделать, находясь под действием своего договора? Как тебе это удалось?" спросил я его.

"Я не могу ответить подробно, но кто-то переписал мое проклятие на другое, совсем другое".

Значит, здесь замешана третья сторона. Скорее всего, тот самый человек, за которым охотился Гальба и которого боялся сам Боттакулли.

"Я задам тебе еще несколько вопросов. Отвечай четко и ясно".

"Как смогу".

"Когда вы приняли новое проклятие?"

"Совсем недавно".

"Вы знали того, кто наложил проклятие?"

"Нет. Я встретил его, когда выполнял поручения".

"Где вы встретились?"

"На обратном пути, сразу после того, как закончил свои дела. Они окликнули меня".

"И тогда они рассказали вам об этом?"

"Да. Больше мы почти ни о чем не говорили. Я принял проклятие, прекрасно зная, чем оно обернется".

"Вы знаете, какова была их цель?"

"Я не спрашивал, но смутно припоминаю, что они говорили об отвращении к тому, как обращаются с рабами. Хотя, похоже, у них была личная неприязнь к мастеру Боттакулли".

"Хм. Как они наложили на тебя проклятие и что попросили взамен?"

"Я не знаю, как они это сделали. Они просто наложили его, а затем исчезли во тьме".

Обычный человек? Исчез во тьме? Вряд ли. Насколько я знал, только убийцам могли было растворяться в тени. Неудивительно, что Брод и Гальба до сих пор не вышли на их след.

"Как ты думаешь, они позвали тебя, зная, что ты раб?"

"Да. Помню, я удивился, что они знали. Тогда была ночь".

Слишком темно, чтобы заметить какие-либо приметы. Брод и Гальба должны были это услышать. "Ты помнишь что-нибудь еще? Что-нибудь вообще?"

"Очень мало. Кажется..." Дворецкий напряг память. "Мне кажется, голос у человека был довольно высокий. Почти женский".

Этот наш преступник явно что-то замышлял. Мне показалось, что они не переписывали договоры с рабами только для того, чтобы посмотреть на фейерверк, но каковы были их намерения, я так и не понял.

В этот момент в клинику ворвалась Куруру. "Господин Люсиэль, что происходит?"

"Извините, что так неожиданно вызвал вас сюда. Я как раз собирался изучать работу клиники, когда увидел, что Боттакулли несут по лестнице с ножевым ранением в живот", - пояснил я.

"Да, я все слышал от рыцарей, но что это ты вдруг освобождаешь рабов? Подожди, прежде чем что-либо говорить, как там господин Боттакулли?"

"Я его вылечил. Он в порядке, просто сейчас в шоке. Я попросил его передать право собственности на рабов Гильдии Целителей в качестве компенсации".

"Вы знаете, что делаете, не так ли?"

"Конечно, знаю".

Гильдиям целителей в Республике Святого Шурула запрещалось владеть рабами. Гильдии, у которых находили рабов, были вынуждены освобождать их, и я был весьма горд идеей, которую подсказало мне это маленькое правило.

"Я знаю, что нельзя просто так отпустить преступных рабов на свободу, поэтому я оставлю их гильдии", - сказал я. "Их всегда можно отправить обратно к Боттакулли". И они жили бы долго и счастливо. Да, верно.

"Как мы собираемся снять с них клеймо?" - спросил Куруру.

"Предоставь это мне". Я был уверен, что смогу справиться с этим с помощью Посоха Иллюзий.

"Значит, я - рабовладелец? Это то, для чего вы меня сюда позвали?"

"Конечно, нет. Я хочу, чтобы вы обыскали покои Боттакулли с его дворецким в поисках доказательств коррупции. Я не планировал пока начинать расследование, но это хорошая возможность заняться расследованием. Могу ли я рассчитывать на вас, ребята?"

Лицо Куруру исказилось в жесткой, нервной улыбке. "Ух ты, какой ты жестокий".

Я на мгновение замешкался и подумал, не зашел ли я слишком далеко, но только на мгновение.

"Пожалуйста, это моя работа - все исправить. То, как целители относятся к своей профессии, так или иначе изменится после того, как пройдут мои рекомендации, так что я могу использовать эту ситуацию как пробный вариант".

"Я за то, чтобы разобраться с нарушителями спокойствия, но мне бы не хотелось править железным кулаком, понимаете?"

"Я и не собираюсь. Я никогда не собирался поднимать здесь такой шум, но... ну, что ж, все сложилось так, как сложилось".

"Ладно, хорошо", - вздохнула она. "Расследуйте. Понятно. Только знаешь, я никогда раньше этим не занималась, так что мне понадобятся помощники".

Я был рад, что убедил ее. "Точно. Я слышала, что, когда я только зарегистрировалась, в гильдии был какой-то неработающий комитет по расследованиям, но в будущем это, вероятно, изменится, поскольку мы начнем восстанавливать наш имидж. Таких вещей будет гораздо больше".

"Конечно. Все для вас, мистер S-ранг, сэр".

"Э, не могли бы вы говорить со мной как обычно? Вы - гильдмастер. Формальности излишни".

"Да, да. В любом случае, давайте перейдем к делу".

Целителям и стражникам оставалось только стоять и смотреть, как проводится обыск. Вскоре выяснилось, что все слуги Боттакулли, кроме двух, были порабощены против их воли.

"Извините за ожидание, - обратился я к группе. "Сейчас я развею ваши клейма, так что собирайтесь!"

Я попробовал сначала заклинание [Очищения], безрезультатно, затем [Рассеивание], и это помогло. Один за другим я снял проклятия со всех двадцати с лишним рабов, кроме двух вышеупомянутых, обязательно заключив с каждым из них договор.

"Я жду, что вы все выполните наш договор. Вы должны покинуть это место и не приносить вреда Боттакулли. Каждому из вас будет выдано по десять серебряных, чтобы начать новую жизнь. Если вам нужно куда-то идти, я рекомендую Гильдию авантюристов".

"Люсиэль, у нас проблема", - сказал Куруру, неся стопку пергаментов как раз в тот момент, когда я закончил раздавать деньги.

Я просмотрел их. "Это список иллумасианских работорговцев и покупателей".

"Посмотри на них всех. Все эти искатели приключений и горожане, проданные Империи против их воли их же лекарями".

Я промолчал. Там было легко больше сотни страниц. Я ворвался в смотровую, где сидел Боттакулли, уже пришедший в себя.

"Как ощущения?" - вяло спросил он. "Понравилось ли вам обменивать мою жизнь на мое богатство? Если да, то мы с тобой не такие уж и разные, о великий S-ранкер". Яд в его словах резко угас, когда они покинули его бездушное тело. Казалось, он постарел на целую вечность.

"Я спас тебя, потому что это был мой долг, а не для того, чтобы обокрасть тебя", - ответил я. "Меня не интересует твое состояние. Я знаю, что ты считаешь себя жертвой, но ты сам виноват".

Он уставился на меня. Моя команда приготовилась, но я приказал им отступить. "Я должен был покончить с тобой, когда у меня была такая возможность. Ну? Какие у тебя есть слова для меня? Поскольку вы имеете ранг S, я обязан вас выслушать, сэр Целитель".

"Я хочу знать, как это началось", - потребовал я. "Почему вы работаете с иллумасианскими рабовладельцами? Почему вы крадете жизни людей? У людей, которые пришли к вам за помощью?"

Боттакулли скрестил руки, закрыл глаза и ничего не сказал.

"Документы не лгут! Вы покупаете и продаете людей по дешевке!" крикнул я. "Когда-то ты был хорошим человеком, Боттакулли. Настоящим целителем. Как это случилось?"

После минутного молчания он ответил: "Я давно забыл".

"Не пытайтесь это провернуть со мной. Хотите, я свяжу вас еще одним контрактом? Или я должен приказать вам признаться в содеянном властью самого Папы?"

"Это было..." Он напрягся, чтобы говорить. "Это было ради моей дочери. Я думал, что целители могут вылечить все, что угодно, но болезнь не подвластна даже нам. После того как я потерял жену, моя девочка была всем, что у меня осталось, и Иллумасианская Империя сделала мне предложение, от которого я не смог отказаться. Они сказали, что могут спасти ее".

"В обмен на продажу ваших пациентов в рабство".

Я не мог винить его как родителя за то, что он готов на все ради своего ребенка, но ему не приходило в голову, что у людей, которым он причиняет боль, есть свои семьи? Может быть, даже дети?

"Где сейчас ваша дочь?" Я не нашел никаких признаков присутствия детей в поместье.

"Я не видел ее уже более десяти лет. Она живет в Иллумасии и занимается слугами, как я слышал. Вот почему мне понадобились новые. Я должен вернуть ее".

"Десять лет? И за все это время вам ни разу не пришло в голову, что то, что вы делаете, неправильно?" Молчание. "Я сочувствую вам и вашей дочери. Я могу понять вашу позицию как родителя. Но почему вы отдали ее Империи? У вас наверняка были другие варианты. Вы могли обратиться в штаб-квартиру или в гильдию лекарей".

"Если бы я умел варить эликсиры, не думаете ли вы, что я бы так и сделал? А врачи в этой стране - отбросы. У меня не было ни одного из тех вариантов, о которых вы говорите. Но Империя... Когда я услышал, что у них есть то, что мне нужно, я не колебался. Я знал, что это неправильно, но ничего не мог поделать, говорю вам".

Мне было жаль его. Действительно жалел. Но в тот момент, когда он понял, что перешел черту, он должен был на этом закончить.

"Послушай, Боттакулли, я не буду приукрашивать ситуацию. У людей, которых ты погубил, были такие же семьи, как у тебя. А как же ваша дочь? Что она думает обо всем этом? Вам не приходило в голову, что вас дурачат?"

Он повесил голову. Больше она не поднималась. Я не хотел пинать его, пока он не упал, но этот человек зашел слишком далеко. Я не мог его отпустить.

"По приказу Гильдии целителей вам запрещено лишать себя жизни. Ваши ценности будут проданы, а дальнейшее наказание определит Церковь. Ваша клиника будет конфискована гильдией и перепрофилирована в детский дом".

"Что?! Детский дом?"

"Именно так. Тем не менее, отсутствие клиники может стать проблемой для некоторых, так что она будет функционировать в каком-то смысле. Они будут ждать тебя в Святой столице, Боттакулли".

Он помрачнел. "Я этого так не оставлю".

"Мне нужны два рыцаря и один из моих целителей, чтобы сопровождать его, пожалуйста".

Жалкий человек вышел на улицу, ни разу не оглянувшись на меня. Я начал было составлять письмо Ее Святейшеству, но вспомнил про свой кристалл Арклинка и немедленно связался с ней. Объяснив ситуацию, она поручила это дело мне.

На этом разговор с дворецким закончился.

"Итак, по поводу заклинателя. Ты помнишь что-нибудь об их телосложении?"

Бывший раб выглядел озадаченным. "Заклинатель, господин? Боюсь, я не понимаю. Вы вернули мне жизнь, и я хочу помочь вам, чем могу, но мои знания ограничены".

"Вы знаете, проклятие, которое переписало ваше клеймо. Мы как раз говорили об этом".

"Сэр, разве такое вообще возможно?"

"Что? Йорд, я же не сошел с ума, правда? Ты ведь помнишь, как мы уже говорили о проклятиях?"

"Когда это было?" - ответил он. "Я не помню ничего подобного".

Я потрясенно моргнул. Никто другой в моем подразделении тоже не знал, о чем я говорю. Может быть, среди нас был демон? На всякий случай я наложил на нас [Очищение], но, похоже, никто не возражал против этого.

В растерянности я смирился с тем, что мне придется встретиться с Гальбой и моим мастером, прежде чем что-то прояснится. Но, прежде чем я смог начать расследование, возник вопрос о дочерних клиниках Боттакулли. В конце концов, мы решили ввести их в действие раньше, в качестве пробного варианта, хотя это сильно ограничило бы свободное время, которое я мог бы проводить в Гильдии авантюристов вне обеденных перерывов.

Осмотрев городские клиники, я понял, насколько все плохо. В большинстве из них цены в два раза превышали установленные правилами, а в самых худших - в четыре раза. Чтобы облегчить ситуацию, я вывесил новые цены на всеобщее обозрение в Гильдиях авантюристов и целителей. Мерратони должен был стать моим первым шагом к тому, чтобы эта профессия снова стала уважаемой.

Почти все бывшие рабы Боттакулли отличались крепким телосложением, поэтому некоторые из них ушли в авантюристы, а другие остались работать в приюте. Те несколько нарушителей закона, которых мы не смогли освободить, попали в Гильдию авантюристов на случайные работы, благо Гулгар и Гальба предложили их приютить.

Аудиты продолжались, шли дни, и я узнавал много нового о том, как работают клиники.

***

Однажды, когда у меня появилось свободное время, я заглянул в Гильдию авантюристов, и Нанаэлла привлекла мое внимание, как только я вошел.

"Люсиэль, ты недавно говорил, что хочешь подстричься. Все еще нуждаешься в стрижке?"

"Вообще-то, да. Помню, я говорила тебе, как меня раздражает такая длина. Я привык к тому, что они уложены, наверное, но я действительно предпочитаю покороче".

"Почему бы нам не пойти в заднюю комнату и не позаботиться об этом сейчас?" предложила Моника, подталкивая меня вперед.

Мы вышли на задний двор с колодцем.

"Мне кажется, что я не выходила сюда целую вечность. И еще, мне кажется, или ты странно взволнована этим, Моника?" Я постеснялся продолжать эту тему, поэтому сменил тему. "Эй, помнишь, как вы порезали меня, когда делали это?"

Много лет назад, во время одной из своих первых стрижек, я доверился им и был предан. То, что я считал нежной и аккуратной процедурой, обернулось тем, что они слишком разволновались и случайно порезали мне щеку. Ущерба не было - достаточно было одного маленького исцеления, чтобы все исправить, - но с тех пор эти двое стали особенно осторожны с ножницами возле моей головы.

"Да ладно, это было целую вечность назад", - хмыкнула Моника. "Итак, какой стиль мы выбрали?"

"Как всегда, хорошо", - сказал я.

"А что, если нам пойти на авантюру?" - с надеждой спросила Нанаэлла.

"Пока я могу показываться на людях. Я доверяю вам двоим, хорошо?"

Их ухмылки стали еще шире.

"Слышишь, Нанаэлла? Мы получили разрешение".

"Хотите отрезать по половине с каждой стороны?"

"Да, чтобы длина была ровной".

У меня вдруг появилось очень плохое предчувствие, но выхода уже не было.

Торжественное отрезание хвостика вскоре закончилось. Йорд и остальные вдоволь посмеялись над моим новым обликом, но не забыли придраться к тому, чтобы я познакомил их с девушками. В раздражении я сказал им, что этого не произойдет, пока они не смогут нанести удар по Броду (спойлер: никто из них этого не сделает).

За прошедшее время я и моя команда стали известны под новым именем: Орден Целителей. Приключенцы же, будь они прокляты со своими традициями, стали называть нас в тени Орденом Ужаса.

По мере того, как мы продолжали работать, становилось все более очевидным, что Гильдии целителей и ее клиник сильно не хватает, и я начал циклически направлять туда своих целителей, чтобы помочь наладить работу. Со временем я и сам стал следовать этим рекомендациям и предлагать свои услуги по соответствующим расценкам, делая, конечно, исключения для детей и стариков.

Дни летели, а день, когда мне придется вернуться в Святую столицу, приближался.

Столовая была закрыта - странное явление для Гильдии искателей приключений. Брод, Гулгар, Гальба и я сидели внутри и пили напитки. В кои-то веки алкогольные.

"Черт, быстро вы разобрались с гильдиями и клиниками", - прокомментировал мой мастер. "Куда дальше? В Енис? Восстановить гильдию с нуля - не так-то просто".

"Согласен. Но я постараюсь держаться, используя рецепты Гулгара и сведения Гальбы".

"У тебя всегда есть место, куда можно вернуться, если понадобится. Мы будем здесь, чтобы помочь, пока ты не суешь свой нос во что-то плохое. Не то чтобы я думал, что ты когда-нибудь сунешь". Глаза Гальбы были теплыми и доверчивыми. "Ты можешь совершать ошибки, но не сворачивай с правильного пути".

"Я знаю. Я всегда говорю, что сделаю все, чтобы выжить, но мне никогда не было бы стыдно смотреть в глаза никому из вас".

Брод сердито хмыкнул. "Это говорит парень, имеющий дерьмовую привычку прогуливать тренировки".

Я не пропустил ни одной утренней или вечерней тренировки. Дерзость этого человека... " Мастер, вы не будете против, если перед моим отъездом у вас будет хорошее настроение?"

"Я понимаю, к чему он клонит", - сказал Гальба. "Дай ему немного времени, и ты достигнешь нашего уровня. Скажем, десятилетие упорных тренировок, и ты будешь там".

"Если ты оптимист, то конечно. Ты думаешь, что обычные люди могут исчезать в воздухе, появляться за спиной и резать кожу затупившимися лезвиями? Вы все ненормальные".

Я никогда не видел, как они сражаются, но знал, что это относится и к Гальбе, и к Гулгару. Неужели не существует мира солнца и радуги, где я мог бы жить спокойно?

"Насколько я могу судить, твоя магия исцеления тоже довольно безумна", - сказал Гулгар.

"Мой навык Святой магии только на днях достиг десятого уровня, но мне еще есть куда стремиться", - признался я. "Я расстроен тем, как справился с Боттакулли. Я мог бы сделать гораздо больше, но я просто читал ему нотации. Магия не решает всех проблем. Она не может исцелить болезни. Она не может излечить душевные раны".

"Люсиэль, - вмешался Гальба, - тот приют, который ты основал, был не зря. Ты внес значимые изменения, и мы позаботимся о том, чтобы они не пропали даром. Кроме того, я слышал, что Боттакулли практически перевернул новый лист в столице, так что тебе не о чем беспокоиться".

"Верно, но это произошло не из-за меня, и, по-видимому, это только создало конфликт с фракциями Церкви. В конце концов, он изменился потому, что архиепископы разрушили его стены и помогли ему открыть свое сердце. Я же только размахивал своей палкой, не понимая, что значит иметь власть. В моих действиях и словах не было ни веса, ни достоинства, ни изящества. Без этих качеств все, что бы я ни делал, оказывалось бы неэффективным, каким бы искренним я ни был".

"Ни хрена себе, - в упор возразил Брод. "Тебе едва исполнилось двадцать. Люди вроде нас прожили в два раза больше, чем ты, а ты сравниваешь себя с нами? Хочешь, чтобы люди воспринимали тебя всерьез? Тогда попроси помощи. Учись у других и впитывай их опыт. Иначе ты превратишься в очередного болвана, кричащего на ветер".

"Конечно, молодые люди ошибаются", - добавил Гальба. "Но жизнь не так проста, чтобы эти ошибки определяли, кто ты есть. Никто не добивается успеха случайно. Я думаю, что тебе нужно извлечь уроки из этого опыта и расти".

"Слова имеют вес, и этот вес исходит от жизни того, кто их произносит. Опыт", - продолжал мой мастер. "Не надо вести себя выше своих ботинок. Единственный человек, на которого ты должен произвести впечатление, — это ты сам. Живи, борись, развивайся. Это путь, который нужно пройти, но не всегда вперед. Иногда нужно остановиться, и тогда вы полагаетесь на нас. Никто из нас не идеален, никто не похож друг на друга, но мы рядом, даже если не можем сделать за тебя сложный выбор. Как только ты почувствуешь, что оступился, приходи к нам, и мы приведем тебя в порядок. Не вздумай пытаться все делать в одиночку. Понятно?"

Я был тронут. Просто тронут.

"Как он сказал. А теперь попробуй мое новое изобретение!" вмешался Гулгар.

"Это... уникальный запах". Я поморщился. "Подождите, куда все идут?"

Я не видел связи между нашим разговором и предложением Гулгара. Как будто у меня был выбор в этом вопросе, хотя мне нравилось делать вид, что он есть.

"Люсиэль, ты не могла бы поторопиться с этим? Мой нос больше не выдержит", - простонал Гальба, испытывая явную боль. В этом он винил только своего брата.

"Ешь уже, или я надеру тебе задницу в следующем бою!" крикнул Брод.

Это было просто жестоко. Между нами было почти четыреста уровней разницы!

"На вкус, наверное, как помои, но ты понял. Сделай это, и я дам тебе легендарный рецепт секретного соуса, оставленный одним из самых известных поваров в мире!"

Я не мог сравниться с этими тремя и никогда не сравнюсь, поэтому я заткнулся и съел "дорию" (кремообразную рисовую запеканку, настоянную на моей самой нелюбимой субстанции). До этого момента я никогда не видел, чтобы моя жизнь промелькнула перед глазами после того, как я что-то съел.

"В общем..." Я взял себя в руки. "Ты изучил то проклятие, о котором я упоминал, которое переписывает клейму? Есть какие-нибудь зацепки о том, кто может быть нашим теневым преступником?"

Гальба посмотрел на меня, приподняв бровь. "О чем ты говоришь?"

"Боттакулли был зарезан своим дворецким. Разве ты не помнишь?"

"Что? Это просто смешно. Ты, наверное, переутомляешься".

"Господин, ты ведь понимаешь, о чем я говорю?"

"Извини, но Гальба ни за что не догадается о подобном", - хмыкнул он. "Почему ты снова заговорил о ранении парня?"

Потому что я знал, что это произойдет. "Я имею в виду, что его зарезал один из его собственных рабов".

"Конечно, но это был несчастный случай. Раб упал с лестницы с ножом в руке, вот и все", - сказал Гальба.

Вопросов больше не было. Их память была изменена.

"Кстати, о теневиках, - вклинился Гулгар, - я слышал, что черноволосая секретарша уволилась из Гильдии целителей".

"Да, уволилась", - ответил я. "Она хотела попробовать себя в роли искателя приключений в Священной столице. Сказала, что, кажется, у нее там есть знакомые".

Куруру очень любила Эстию, поэтому не сразу согласилась отпустить ее. Потребовалось немало усилий, чтобы убедить ее.

"Такое ощущение, что она сидит на хвосте у Боттакулли или что-то в этом роде", - заметил мой хозяин.

"Только не говорите об этом моей команде, хорошо?"

Вежливая и мягкая Эстия далеко не похожа на Валькирий, но, тем не менее, она была неоценимым помощником в поддержании нашего боевого духа.

"Эх, я их хорошо натренировал. Когда они научатся лучше работать друг с другом, из них действительно что-то получится".

"Я благодарен за помощь. А теперь мне пора идти. Я хочу зайти в детский дом".

"Давай как-нибудь повторим, хорошо?"

"Определенно."

Мне нравилось пить со всеми, не поймите меня неправильно, но мои мысли были заняты этим загадочным заклинателем разума.

Я шел по залитой лунным светом дороге к усадьбе Боттакулли, превращенной в сиротский приют. На средства, вырученные от продажи его имущества, можно было выкупить как можно больше порабощенных им людей, но их было слишком много. Единственным утешением для нас были дети, которым мы дали дом.

Лоялисты из Церкви распространили дополнительные инструкции и для одиночных целителей. Что касается меня, то я все еще преодолевал стеснение от того, что попал в новостную статью. Однако это вселяло в меня надежду на будущее представление общества о целителях. Я надеялся, что когда-нибудь мы увидим больше целителей в гильдиях искателей приключений.

Все клиники Мерратони теперь работали под моим руководством и назначали соответствующие цены. И хотя меня отчитали через Арклинк за то, что я направил доходы гильдии в фонд рабов, я гордился изменениями в этом городе и улучшением отношений между людьми и целителями. Многое из этого было создано людьми и идеями, не принадлежащими мне, и весь опыт оказался одним большим человеческим (и звериным) экспериментом, подчеркивающим наши различия, наши сходства и наши трудности в понимании друг друга.

На глаза навернулись слезы при мысли о тех, кого я наверняка обидел или, по крайней мере, поставил в неудобное положение своей некомпетентностью, но кто все равно говорил со мной по-доброму. Мне хотелось когда-нибудь научиться гордиться собой. Верить в себя так, как верят другие.

Я вспомнил, как в последнее время у меня начинало болеть в груди, когда я открывал какие-либо карты. Словно Вечные Драконы взывали ко мне, зазывая в свои темницы. Но это было все, что я мог сделать, чтобы выжить там, где я был сейчас, не говоря уже об охоте за лабиринтами. Покорить еще одно подземелье, не говоря уже об истреблении драконов, с теми небольшими силами, которые я заработал после первой встречи, было несбыточной мечтой.

Тем не менее, боль была.

Я вздохнул. Бедные драконы. Если бы я был мудрее, смелее или отважнее, то, возможно, смог бы стать тем героем, который нужен Священному Дракону. Но почему он выбрал именно меня?

Я не собирался искать ответ на этот вопрос. Оставалось только молиться, чтобы выбранный мною путь оказался правильным. И я принял решение. Жить спокойно и умирать от старости больше не было моей единственной целью. Я хотел избавить людей от страданий, спасти все жизни, какие только возможно, а для этого мне нужно было путешествовать по миру. Я был готов.

Прошли месяцы, мои рекомендации были приняты как закон, и все гильдии и клиники мира узнали о новых законах.