Шёл дождь.

Я сидел за столиком кафе у окна.

Медленно текли, обволакивая меня, потерявшие счёт секунды. Стук капель растворял остальные звуки. Словно весь мир стал призрачным.

Косые струи приглушали краски и придавали всему голубоватый оттенок. Город накрыл густой туман с примесью солёных брызг моря.

Мне было четырнадцать.

Я читал книгу.

Старое издание с обтрепавшейся на углах обложкой. Часть её вообще отсутствовала. Строчки кое-где так поблёкли, что едва читались.

Я нашёл эту книгу во время заказного убийства. И взял с собой — владельцу она уже не понадобится.

Я перелистнул страницу.

Четырнадцатилетний я мыслил куда более простыми категориями, чем я сегодняшний. Я был наёмным киллером с безупречной репутацией. Стены роскошного дома, где раньше хранилась эта книга, были все запятнаны кровью владельца и членов его семьи.

Сейчас я уже и не вспомню, зачем унёс оттуда этот том. Чем-то он привлёк моё внимание. Чем-то незначительным. В то время я не отличался любовью к чтению. Но эта книга стала исключением.

Это был старый роман, действие которого происходило в некоем городе. Многочисленные действующие лица все как один были слабохарактерны, мелочны и легко поддавались влиянию. Но почему-то эта история меня захватила.

Для меня вошло в привычку читать её после работы, сидя за одним и тем же столиком кафе. Я сбился со счёта, сколько раз её перечитывал.

В тот день я тоже был погружён в книгу, когда меня неожиданно отвлёк голос.

— Юноша, сколько тебя вижу, ты всегда читаешь эту книгу. Она такая интересная?

Я поднял голову и увидел слегка улыбающегося мужчину во цвете лет. Худощавого, в деловом костюме, с тростью и небольшой бородкой. Я не раз встречал его в этом кафе.

— Интересная, — ответил я.

Мужчина пытливо на меня посмотрел.

— Странный ты юноша. В мире полно романов намного интереснее этого.

Я ничего не ответил. Признаться, у меня не нашлось слов, чтобы объяснить ему, почему я так часто перечитывал этот роман.

— А где третья часть?

Я опустил взгляд на стол. Там лежали только две книги — первая и вторая части.

У этого романа был один серьёзный изъян. Я смог найти лишь два тома из трёх, поэтому не знал, чем всё закончилось. Ни в одной букинистической лавке последней части не было.

— У меня её нет, — ответил я.

— В таком случае, тебе повезло. Третья часть этого романа — просто кошмарна. Прочитав её, захочется вынуть из черепа мозги и прополоскать их под водой. Читай первые две, а о последней забудь. Ради своего же блага.

— Так не получится.

— Тогда напиши конец сам, — предложил бородатый мужчина. — Это единственный способ сохранить историю безупречной.

Я растерялся. Мне никогда не приходила в голову идея самому что-нибудь написать.

— Написать роман — это то же самое, что написать жизнь. Потому что ты решаешь, как люди будут жить и умирать. Насколько я могу судить, у тебя есть к этому талант.

Я промолчал, но про себя с ним не согласился. Ведь и в тот день я уже успел убить заказанного мне человека.

Но как же до странного убедительно прозвучали эти слова. Глаза мужчины излучали ровный, будто пересёкший расстояние во много световых лет, свет, а его голос, казалось, заставлял дрожать саму землю. Я никогда ещё не встречал никого похожего на него.

Я спросил, как его зовут. Он ответил, но его имя успело выветриться у меня из памяти.

Несколько дней спустя я вновь в то же время пришёл в кафе и увидел на привычном столике книгу.

На лицевой стороне переплёта была приклеена записка: «Смотри, не пожалей».

Это была третья, финальная часть романа.

Я не отрывался от неё целый день.

А прочтя до конца…

* * *

Очнулся я в постели.

Обе руки были забинтованы. Я сел и тут же застонал: вернулась боль в спине, появившаяся после взрыва.

Больничная палата. Чистая и пустая. Здесь было тихо, как в морге. У входа стоял мужчина в чёрном костюме и солнцезащитных очках. Поймав мой взгляд, он вышел. Явно кого-то позвать.

Через какое-то время в палату зашёл с жизнерадостным выражением лица Дадзай.

— Проснулся, Одасаку? Как самочувствие?

— Как после полувекового похмелья, — ответил я, оглядываясь. — Анго нашли?

— Нет. На месте взрыва мои ребята обнаружили только тебя, лежащего без сознания. Ни следа врагов. Акутагава-кун сокрушался, что «не удалось растерзать предателя»… Значит, Анго всё-таки был там?

Я рассказал о случившемся в метеорологическом центре. Со всеми подробностями, ничего не тая.

— Связанный Анго, взрыв, Андре Жид и, наконец, отряд спецназовцев…

Дадзай прижал ко рту большой палец и замер в задумчивой позе на целую минуту. Лишь его взгляд невидяще метался по сторонам. Я молча ждал.

— Всё происходящее можно поделить на две большие группы, — наконец заговорил Дадзай. — Первая — это атаки «Мимик». Вторая — закулисная деятельность Анго и спецназа.

— Спецназ не связан с «Мимик»?

— Никак. По сути у нас три основных участника конфликта: мафия, «Мимик» и спецназ. Но о последних пока можно забыть. Главную опасность представляют «Мимик». Пока ты спал, Одасаку, шесть подконтрольных нам заведений были взорваны. Одновременно. Потери растут с каждым часом.

Мафия зарабатывает не только на контрабанде и продаже краденого, мы получаем дань от магазинов и предприятий, которые берём под защиту. Нападения на них — это серьёзный удар по нашим источникам дохода и репутации.

Перед глазами всплыло лицо хозяина ресторана, входящего в небольшое число мест, находящихся в моей ответственности.

— Небольшие заведения пока не трогали, — будто прочтя мои мысли, сообщил Дадзай. — С такими, как «Мимик», мы ещё не сталкивались. Они действуют невероятно быстро, беспощадно и совершенно неожиданно. Появляются из ниоткуда и словно растворяются в воздухе, и как их искать? Просто призраки какие-то. Настоящие «грау гайсты».

Я подумал об их снайпере, и как они оставили связанного Анго в заброшенном здании. Они действительно напоминали привидений.

Отряд призраков.

Фантомы, не брезгующие отобедать даже вероломной душой мафии.

— Я пока не уяснил все их тактики, но кое-что уже очевидно: они всерьёз нацелились на нашу территорию. А ведь на такое безумие и демоны преисподней не пошли бы. Все, кто может сражаться, включая Акутагава-куна, сформированы в отряды и отправлены отбивать атаки… Но мы пока даже не знаем, что за сверхспособность у их лидера. Условия неравные.

— Этот Акутагава… он ведь твой подчинённый? — порылся я в памяти. — Слышал, у него очень мощная сверхспособность… И что, даже он не справляется?

— Акутагава-кун — это клинок без ножен, — ухмыльнулся Дадзай. — Не сомневаюсь, вскоре он станет сильнейшим обладателем сверхъестественной способности во всей мафии. Но пока он остро нуждается в ком-то, кто научит его фехтованию.

Я удивился. Мне ещё не приходилось слышать, чтобы Дадзай так хвалил кого-то из своих людей.

— Он настолько хорош?

— Я испугался, когда впервые увидел его в квартале бедняков. Его талант — это нечто невероятное. Его сверхъестественная способность слишком разрушительна. А он сам при этом жутко упрямый. Останься он без присмотра, и его прикончили бы его же собственные силы.

Дадзай никогда специально не подбирает себе подчинённых. Тем более не отправляется на их поиски в квартал бедняков. Но, видимо, было в этом юноше нечто особенное.

— Вернёмся к нашему разговору. На собрании пяти главарей решили отвечать на атаки «Мимик» всем, что у нас есть. Мы сейчас в состоянии глухой обороны.

Пять главарей собираются крайне редко, лишь в самых критических для организации ситуациях. Кажется, в последний раз это было во время Войны Драконьих голов. Уже одного этого достаточно, чтобы понять, насколько опасным противником оказались «Мимик».

— Я пока не знаю цель спецназа, — продолжил Дадзай, — но судя по тому, как они отнеслись к тебе, ожидать от них немедленного нападения вряд ли стоит. А значит, надо сосредоточиться на «Мимик». Буквально несколько минут назад они напали на моих людей во главе с Акутагава-куном. Прямо на проспекте перед картинной галереей, будто мы их кровные враги какие-то…

Слушая его, я поднялся с койки. Онемение в пальцах ещё не до конца прошло, но на моей реакции это не должно было отразиться.

— Одасаку, только не говори, что ты собрался туда? — осуждающим тоном спросил Дадзай.

— Ты сам сказал, что отныне мы отвечаем на их атаки всем, что у нас есть, — напомнил я, снимая с крючка на стене пальто и вдевая руки в рукава.

— Я думал, разборки тебя не интересуют, — улыбнулся Дадзай.

— Не интересуют, — согласился я, надевая кобуры. — Считай, у меня в груди засела заноза. Будто я в долгу перед двумя людьми.

Закончив с подготовкой, я пересёк палату под пристальным взглядом Дадзая.

Уже у самой двери он что-то мне бросил.

Я поймал это и услышал металлическое бряцанье.

В ладони лежал ключ от моей машины.

— Предлагаю забыть о долгах, — сказал Дадзай. — Те люди уже и сами не помнят, что ты им что-то должен.

— Забывчивость — не мой конёк, — обернулся я. — Дадзай, ты уже столько раз мне помог за последнее время. А сейчас твои люди в опасности. Им нужна помощь.

— Обижаешь, чтобы я такую ерунду записал на твой счёт? — устало улыбнулся Дадзай. — А перед кем ты ещё в долгу?

На этот вопрос я не ответил. Открыл дверь и вышел из палаты.

Дадзай молча проводил меня взглядом.

Зачем говорить, если мы и так думали об одном и том же.

* * *

Построенное в стиле классицизма здание картинной галереи обычно внушало трепет своей строгой прямоугольной формой и белоснежными алебастровыми стенами.

Но сейчас над выложенной квадратными плитами площадкой перед входом гремели выстрелы.

Участники перестрелки — солдаты «Мимик» в серых лохмотьях и члены мафии в чёрных деловых костюмах. И те и те были вооружены автоматическими винтовками зарубежного производства. Пули летели во все стороны, кроша близко стоящие друг к другу белые колонны, будто желая изваять из них подобие ледяных скульптур.

Четверо мафиози против девятерых солдат «Мимик». И в количестве, и в вооружении, и в опыте последние явно превосходили гангстеров.

Желая захватить противников в клещи, солдаты «Мимик» разделились на две небольшие группы. Один мафиози, выкрикивая указания другим и не переставая отстреливаться, отступил вглубь галереи. А «серые призраки» продолжали своё безмолвное продвижение.

Вот первый из них шагнул внутрь галереи. Заметив что-то, он вскинул голову. Это стало его последним движением.

— Не любите искусство?

Голова солдата улетела в сторону, ударилась об стену и откатилась назад к его ногам. Секундой позже из перерезанной шеи вверх брызнул фонтан крови.

Сверху спрыгнула чёрная фигура. Изящно всколыхнулись полы пальто.

Остальные члены «Мимик» навели на него автоматы.

— Невежды. Вы находитесь в обители человеческой культуры. Проявите уважение.

Юноша нагнулся, а полы его чёрного пальто пошли волнами и вытянулись в три острых лезвия.

Сначала они легко и молниеносно разрезали автоматы пополам, затем раскрошили их на более мелкие части.

Следом на пол с тихим стуком упали несколько пальцев.

Наконец чёрные лезвия прошили тела солдат в районе груди, и верхние половины туловищ несчастных повалились вперёд, а нижние — назад.

Оставшиеся «серые призраки» направили на юношу автоматы и нажали на спусковые крючки.

— Пистолеты — оружие глупцов, — сказал Акутагава, делая шаг вперёд.

Между двенадцатью выпущенными в воздух пулями бесшумно замелькали чёрные лезвия. Будто сама тьма, обретшая форму.

Почти все пули оказались разрезаны на кусочки ещё на полпути к Акутагаве. Оставшиеся замерли прямо перед ним, будто налетели на невидимую преграду: сверхъестественная способность Акутагавы рассекла сам воздух, отгораживая его барьером.

Акутагава прогнулся в спине, и безжалостные чёрные лезвия изменили направление.

Одному они попали в лицо, другому — в туловище, третьему перерезали ноги. Но на этом их танец смерти не закончился. Каждое лезвие, будто наделённое самостоятельным сознанием, превратилось в маленький смерч, крушащий и разрывающий на кусочки всё, до чего дотрагивались его чёрные порывы. Сила разрушения, доведённая до крайности.

Акутагава рассмеялся.

Происходящее напоминало сцену адского пира чёрного дьявола над серыми призраками.

— Retreat*! — изменившись в лице, приказал один из оставшихся в живых членов «Мимик».

— Не сметь! Сражайтесь со мной! — бросился Акутагава за отступающими солдатами.

Грому выстрелов вторил свист рассекающих воздух чёрных лезвий.

— Рано ещё! Это и настоящим боем не назовёшь! Нападайте! Дайте ощутить леденящий кровь ужас! — кричал юноша, и в его голосе почти слышалась мольба.

Внезапно перед галереей затормозил грузовик, и из кузова выпрыгнули новые «серые призраки». Лицо Акутагавы скривилось в улыбке, напоминающей свирепый оскал.

И вдруг…

Кто-то выпустил из-за грузовика сигнальную ракету.

Огненный шарик, оставляя за собой красный след, взмыл в небо, резко изменив положение дел на земле.

Автоматы умолкли.

— Что?..

Акутагава растерянно посмотрел по сторонам. Противники один за другим складывали оружие. Кое-кто уже застыл с поднятыми над головой руками.

— Вы сдаётесь?.. — пробормотал Акутагава, не веря собственным глазам. — Как это…

Из-за спин солдат «Мимик» вперёд вышел человек.

Мужественное лицо. Серые с металлическим отливом волосы и серая военная форма. Мускулистый, как и его товарищи, но ростом выше их всех. При этом шагал он совершенно бесшумно. На груди пестрели разноцветные знаки различия. Пустые глаза, не мигая, смотрели прямо на Акутагаву.

Недоумевающие гангстеры молча целились в приближающегося с поднятыми над головой руками мужчину.

— Это ты… тот самый обладатель сверхъестественной способности, против которой пули бессильны? — едва пошевелив губами, спросил он так тихо, что его голос можно было принять за шелест ветра.

— Ты кто такой?

— Командир… Лидер «Мимик».

Едва он договорил, как все гангстеры бросились к нему и уткнули в него дула автоматов.

Но командир «Мимик» даже не посмотрел на них.

— Жизнь лидера за жизнь всех остальных? Похвальное решение, но я тебе не верю… Мне это не по душе.

Полы чёрного пальто Акутагавы вытянулись и обвились вокруг запястий и лодыжек командира, заставив его упасть на колени.

— Назовись, лидер «Мимик».

— Меня зовут Жид. Андре Жид. Я здесь… чтобы попросить тебя сразиться со мной, — спокойно ответил мужчина.

— Сам лидер «Мимик» желает помериться со мной силой? Будь это правдой, я был бы немало польщён, но я тебе не верю. Тем более что я не выношу людей, впустую сотрясающих воздух ответами на вопросы, которые им не задавали, — холодно посмотрел на него Акутагава. — Лидер «Мимик». Откуда такая уверенность, что я не снесу тебе голову с плеч?

— Может… издержки воспитания?

Акутагава ударил Жида в лицо. Связанный по рукам и ногам, тот не смог увернуться, и из его рта брызнула кровь.

— Твоя голова всё ещё на плечах, потому что мне известно, что лидер «Мимик» обладает сверхъестественной способностью.

Акутагава выдернул из-за пояса Жида старый серый пистолет и прицелился в него.

— Скольких бы любителей пострелять я ни убил, ему этого будет мало. Покажи мне, на что ты способен. Если ты действительно чего-то стоишь, я соглашусь сразиться с тобой.

Жид какое-то время молча смотрел на Акутагаву, а затем простонал:

— Так вот в чём заключается твоя сила… ты управляешь пальто.

Он опустил взгляд на свои запястья и лодыжки, скованные чёрными полосами ткани.

— Поразительная способность без единого изъяна, но… её недостаточно, чтобы освободить наши души от первородного греха… Я тебя переоценил.

Черты лица Акутагавы заострились. Он перестал дышать, и внутри него будто что-то хрустнуло.

Ответом юноши стал стремительный росчерк чёрного лезвия.

Удар по связанной и неспособной увернуться цели. Но Жид, не выказав ни малейшего беспокойства, наклонился вперёд и повернул голову.

Чёрное лезвие пронеслось совсем рядом с его лицом, срезав несколько волос. Макушкой командир задел пистолет в руке Акутагавы. Тот выскользнул из ладони юноши, при этом его палец случайно нажал на спусковой крючок.

Сдерживающие Жида полы пальто среагировали на опасность и остановили летящую в Акутагаву пулю. Отпустив при этом левую руку командира.

Жид выхватил из-под формы ещё один пистолет, перекувыркнулся и выстрелил в ближайшего гангстера. От неожиданности тот не успел ничего предпринять. Пуля вонзилась ему в плечо, и лежащий на спусковом крючке палец непроизвольно сжался.

Из дула автомата вылетели три пули. Одна из них прошила руку Акутагавы. Ещё две попали в грудь другого гангстера, убив того на месте.

— Что?!..

Боль переключила сверхспособность Акутагавы в защитный режим.

Жид снова выстрелил. Барьер из рассекающих воздух лезвий остановил пулю, но командир «Мимик» оказался на свободе.

Он подхватил с пола свой пистолет, и с этого момента в галерее началась кровавая бойня.

На первый взгляд, не происходило ничего фантастического. Пули не летали по странным траекториям, молнии не били, огненные шары не вспыхивали, и противники не застывали в неестественных позах, будто околдованные. За исключением крайне близкого стиля ведения боя, это была стандартная перестрелка. Но её итог поражал воображение.

Жид, перекатываясь по полу из одной стороны в другую, стрелял с обеих рук. Все выпущенные им пули, словно намагниченные, поражали жизненно важные органы гангстеров. Только Акутагава и смог уклониться. Точнее, защититься благодаря своей сверхспособности.

«Что происходит?.. Это его сила?»

Вокруг Жида не прекращали полыхать вспышки выстрелов, но командир «Мимик» отражал все летящие в него пули и атаки чёрных лезвий Акутагавы. Обходясь минимумом движений, словно отгонял мух.

Одно из дул пистолетов Жида преодолело защиту Акутугавы, и того согнуло от выстрела в живот.

Юноша попятился, харкая кровью. Чёрные полосы ткани обвились вокруг руки и живота, останавливая кровотечение, но это ослабило защиту и атакующие возможности Акутагавы, поставив его в ещё более невыгодное положение.

— Не верю… Меня теснит чья-то сила разрушения…

— Я завидую тебе, обладатель сверхъестественной способности на службе мафии… Ведь это я должен был произнести эти слова, — сказал Жид, выпрямившись и нацелив в юношу оба пистолета. — Будь ты немного сильнее и опытнее, возможно, всё сложилось бы по-другому. Но ты пока лишь чёрный птенец.

— Ты смеешь глумиться надо мной! — взъярился Акутагава.

Чёрные лезвия закружили вокруг него смерчем и рванули со скоростью звука к Жиду.

Но не коснулись его. Командир «Мимик» демонстративно отбил их все пулями.

— Ты… читаешь мои атаки?!

— Мы есть «Мимик», — заговорил Жид, наведя на Акутагаву пистолет. — Мы есть призраки. Отряд призраков. Армия заблудших душ, лишённых благословения Господа. Пока истинный враг не подарит нам утешение, мы продолжим наш проклятый кровавый марш.

На секунду Акутагава смешался. В тоне Жида не слышалось напыщенности или фальши, он говорил от сердца.

— Ответь мне, лидер «Мимик», — тихо попросил Акутагава. — Зачем вы вторглись на нашу территорию?

— Причины нет, — без промедления ответил Жид. — Призракам ничего не нужно. Только забвения для наших душ. Мы надеялись, что в этом нам помогут «оруженосцы Часовой башни». Теперь же рассчитываем на вас… Есть что сказать напоследок, чёрный юноша?

— Убей, — закрыв глаза, легонько улыбнулся Акутагава. — Я вас понимаю. Мне жаль, что я не смог стать тем противником, которого вы так жаждете.

— Прощай.

Жид сжал палец, лежащий на спусковом крючке.

Но его пистолет так и не выстрелил.

Командир «Мимик» резко отпрыгнул в сторону, закрылся рукой и прогнулся в спине назад, уклоняясь от чего-то.

Но пистолет всё равно выбило из его пальцев. Пулей, выпущенной Одасаку.

* * *

Моя пуля попала точно по пистолету, и он покатился по полу.

Лицо мужчины — судя по всему, командира «Мимик» — изумлённо вытянулось. Наверное, не ожидал столь точного выстрела с такого расстояния. Но к удивлению примешивалась растерянность. Я сам не ожидал, что он попытается уклониться.

Но на размышления времени не было. Не переставая стрелять, я побежал навстречу мужчине. Траекторию его ответной пули я предвидел.

Она летела мне прямо в лоб, поэтому я наклонил голову. И увидел, как командир «Мимик» зеркально повторил мое движение.

Он увернулся от моей пули?

— Подмога мафии!..

Уклоняясь от пуль друг друга, мы сблизились почти вплотную. Я попытался схватить его запястье, но в последнюю секунду он отдёрнул руку. Поразительная реакция. Он будто знает наперёд мои действия.

Поняв, что быстро вывести его из строя не получится, я поискал глазами выживших гангстеров. Почти все уже были мертвы, и лишь один юноша в чёрном пальто оставался на ногах. Акутагава или как там его.

— Бежим.

— Как ты смеешь?!

Он попытался воспротивиться, но я в одно движение взвалил его на плечо и кинулся со всех ног назад к выходу. Акутагава оказался лёгким, будто сухое деревце. Выпусти из его тела кровь, и он тут же превратится в мумию.

Немедленно по нам принялись палить солдаты «Мимик».

Предвидя это, я прыгнул в сторону. Раненный Акутагава вскрикнул, но мне некогда было его утешать. Не сбавляя шаг, я предупреждающе выстрелил и, воспользовавшись тем, что противники отвлеклись, свернул к деревьям сбоку от галереи.

Вслед нам неслись крики преследователей. Стволы беспорядочно посаженных лиственниц скрывали нас от их взглядов, но за сквером был тупик, и как бы он не стал нашей «конечной остановкой».

— Прости, мне придётся тебя опустить. Сможешь сам бежать? — спросил я, ставя Акутагаву на землю.

У него опять заструилась кровь из раны. Он не удержался, бухнулся на колени в густую траву и прижал ладонь к животу.

— Я Сакуноскэ Ода. Друг Дадзая. Пришёл вытащить тебя из этой опасной передряги, — представился я и протянул Акутагаве руку.

Но тот не шевелился. Его сверхъестественная способность служила ему в бою щитом и оружием, но сам по себе этот юноша был хрупок.

Вдруг мне пришло видение.

И я резко отклонился назад.

Там, где мгновение назад была моя голова, воздух будто пронзил чёрный луч.

— Я слышал о тебе. Ты жалкий мафиози низшего ранга, — с трудом выговорил Акутагава. Глаза его пылали такой лютой ненавистью, словно он хотел испепелить меня заживо.

— Всё верно.

— Дадзай-сан… твой друг?

Его взгляд обжигал. Что за тьма кипела в его душе?

— Да, — просто ответил я.

— Дадзай-сан сказал, что мне и сотни лет не хватит, чтобы превзойти тебя, — с нарастающей яростью произнёс Акутагава. — Он не мог солгать. А потому тебе нет прощения. Чтобы я был хуже последнего гангстера?.. Почему? Почему? Почему?

Ко мне рванули три чёрные полосы ткани. Благодаря видению я увернулся: прыгнул в сторону и покатился по земле. Дерево позади меня с трескучим стоном повалилось, перерубленное в стволе.

— Пока мы будем с тобой разбираться, они нас нагонят.

— Почему? Почему Дадзай-сан меня!..

Я прижался всем телом к земле. Чёрные лезвия, нацеленные мне в шею, понеслись дальше, попутно повалив ещё несколько деревьев.

Невероятная по разрушительному потенциалу сверхспособность. А какие меткость и скорость. Этот юноша со своими лезвиями, разрезающими абсолютно всё, уже по праву может зваться одним из сильнейших в нашей организации. И это в его-то возрасте — при виде такого таланта невольно дрожь пробивает. Ясно теперь, отчего им лично Дадзай занимается.

Но сейчас некогда предаваться восхищению.

Я выстрелил в Акутагаву. Одна из полос ткани просвистела в воздухе, разрезая пулю пополам.

Я знал, как он предпочитает защищаться, и воспользовался заминкой, чтобы подбежать и безжалостно пнуть его прямо в раненый живот.

— Гха!..

От боли Акутагава скорчился, глаза у него закатились. Всё-таки он уже долгое время применял без остановки сверхспособность: то вызывал, то снова снимал барьер, который освоил совсем недавно. Нет ничего странного в том, что ему хватило одной встряски, чтобы измотанное перегрузкой сознание отключилось.

Он и так давно на пределе.

Я слышал, методы воспитания у Дадзая крайне жестокие. Но как бы быстро Акутагава ни схватывал и ни наращивал силы, он всё ещё мальчик. Битва с солдатами «Мимик», затем столкновение со мной… Удивительно, как он вообще так долго продержался. Что его подпитывает?

«Почему Дадзай-сан меня!..» — вспомнился мне полный отчаяния крик Акутагавы. В тот момент на его лице кроме ярости промелькнуло что-то ещё.

— Я предчувствовал… Предчувствовал, что в этой стране встречусь с тобой.

— Ты о чём? — спросил я, оборачиваясь.

На входе в сквер стоял человек. Командир «Мимик». И трое подчинённых позади.

Не гремели выстрелы. Лишь умиротворяюще шелестела листва.

— Я Андре Жид. Мы пришли сюда... в поисках человека, который отпустит наши души на свободу, — сказал командир «Мимик».

Обрядите его в дорогой костюм, дайте в руку бокал с вином, и с таким лицом он сойдёт за известного киноактёра. Но в голосе его звучала накопленная за десятилетия усталость.

— Что ж, могу свести со знакомым ритуальным агентом, он вам скидку организует.

— Не стоит… Необходимый человек уже перед нами, — отозвался Жид.

И одновременно выстрелил мне между глаз. Потрясающая меткость, но, зная об опасности за пять секунд до неё, уклониться ничего не стоит.

Я сдвинулся на полшага вправо.

Одна пуля попала мне в сердце, другая — в лоб, раскрошив кости черепа и вылетев из затылка, оставив в нём рваную дыру.

На этом видение закончилось.

Подавив страх, я сделал шаг наоборот влево. Но в тот же миг мне в голову попала пуля, и я услышал чавкающий звук, с каким она разрывала мой мозг.

На этом видение закончилось.

Ничего не понимая, я застыл на месте.

Жид тоже не шевелился. Он продолжал целиться в меня, но так и не выстрелил.

Меня накрыла паника, как если бы я вдруг погрузился на дно глубокого водоёма.

Что происходит?

— Ты растерян. Как и я, — опустив пистолет, сказал Жид. — Потому что ты способен ровно на то же, что и я. Ты видишь угрозу на несколько секунд вперёд. Сейчас мне привиделось, как ты смещаешься вправо, и я сдвинул в ту сторону прицел. Но ты тоже это предвидел, и сменил направление. Что вновь увидел я… Ты понимаешь, о чём я?

У нас одинаковая сверхспособность?..

— Твоё предвидение делает тебя неуязвимым. Нет такого человека, который смог бы тебя одолеть… За исключением меня.

Мускулы на лице Жида напряглись, уголки рта растянулись в подобии улыбки.

— Точно так же как, за исключением тебя, нет никого, способного одолеть меня. Лишь ты один можешь остановить это кровопролитие.

Его улыбка была искренней. Мне показалось, что по моим нервам пустили охлаждённый до нулевой температуры яд.

Действуя на грани инстинктов, я навёл на Жида пистолет.

— Вот так, всё правильно, — почти умоляюще произнёс он. — Лишь твоя пуля способна положить конец этой войне. Ты гангстер. Тебе ничего не стоит застрелить лидера своих врагов.

Я держал Жида на мушке. Он был абсолютно прав. Когда сражаются двое, способных видеть будущее, никто не сможет предсказать победителя. И лишь я один во всей мафии внушаю ему страх.

Не сдвигая пистолет ни на миллиметр, я втянул ноздрями воздух и выдохнул.

И опустил оружие.

— Я отказываюсь, — сказал я. — Я пришёл, только чтобы помочь товарищам. Честно говоря, я уже много лет никого не убивал.

— Что? — после продолжительной паузы спросил Жид, и впервые в его голосе прозвучало замешательство. — Ты же… Разве ты не из мафии?

— Гангстер гангстеру рознь.

— Пистолет — это орудие убийства людей. А здесь — поле боя, — постепенно повышая тон, настаивал Жид. — Так сражайся! Бейся, пока не иссякнут силы, пока не угаснет огонь души! На войне достаточно одной пули, если ты отказываешься стрелять, тогда это сделаю я, и тебе придётся ответить!

Он навёл на меня пистолет. Прошлые видения уже доказали, что промаха от него ждать не приходится.

— Всех привлекает война. Она разжигает в людях любопытство, — заговорил я. — Но только не во мне. Меня интересует лишь жизнь. Чем вы живёте, что заставляет вас искать битвы — вот что важно для меня. Смерть навеки перекроет мне дорогу к новым знаниям.

— Нет такой жизни, которая была бы важнее смерти! — воскликнул Жид, нажимая на спусковой крючок.

Мне пришло видение.

Я прогибаюсь в спине, но пуля всё равно меня убивает. Сажусь на корточки, но пуля всё равно меня убивает. Уклоняюсь в сторону, но пуля всё равно меня убивает. Десятки образов моей смерти, наслаиваясь друг на друга, затопили мой мозг.

Толку в такой ситуации от знания будущего — никакого.

Выбрав наиболее безопасный вариант, я упал лицом на землю. Пуля оцарапала мне висок и улетела за спину.

Солдаты «Мимик» по знаку Жида принялись палить по мне из автоматов.

Но предвидеть это труда не составило. Я покатился по земле, одновременно стреляя с обеих рук. Для устрашения, не целясь ни в кого конкретно.

Докатившись до Акутагавы, я встал на колени и выставил перед собой пистолет.

— Ты… специально стрелял мимо? — помрачнев, спросил Жид. — Думаешь… Ты думаешь, мы такой войны ищем?! Ради чего… Ради чего, по-твоему, мои люди сражались всё это время?!

— Вы проделали такой долгий путь аж до Японии, и мне жаль вас разочаровывать, но у меня есть причина не убивать. Обратитесь к кому-нибудь другому.

— Почему?! — закричал Жид. — С той войны я и мои люди подобно призракам блуждали по всему миру в поисках места, где мы сможем достойно умереть! Ты наша единственная надежда! Стреляй! Молю тебя, стреляй, иначе…

Его отчаянные мольбы разносились по воздуху. В них одновременно слышался и замогильный вой, и полный жажды жизни вопль.

Разве мог я оставить их без ответа?

— Я не могу исполнить вашу просьбу, — тихо заговорил я, — потому что у меня есть мечта. Когда-нибудь, когда я оставлю мафию и стану волен делать всё, что захочу, я сяду за стол у окна, из которого будет видно море…

«Тогда напиши конец сам. Это единственный способ сохранить историю безупречной».

— Я хочу стать писателем, — продолжил я. — Выбросить пистолеты и оставить лишь бумагу и ручку… Однажды один человек сказал мне: «Написать роман — это то же самое, что написать жизнь». Тот, кто отнимает жизни, не может их создавать. Поэтому я больше никого и никогда не убью.

На мгновение все звуки вокруг стихли.

И свист ветра, и шорох листьев. Весь мир будто погрузился в абсолютную тишину.

Я никому… даже Дадзаю и Анго об этом не рассказывал.

— Это и есть твой ответ? — глухо спросил Жид. — Поэтому ты отказываешься присоединиться к нам на поле боя?

— Да, — ответил я.

Я посмотрел в глаза Жида, а он посмотрел в мои.

Этим молчаливым обменом взглядами мы попытались заглянуть в самую глубь душ друг друга.

И я понял, что договориться не получилось.

Жид навёл пистолет на лежащего без сознания Акутагаву и выстрелил.

Находясь в обмороке, он не мог с помощью своей сверхспособности остановить пулю. Мне пришлось прыгнуть и закрыть его собой.

От удара в грудь меня развернуло в воздухе на полкорпуса. Я бухнулся на землю и покатился.

— Тебя интересует, как мы живём? Но мы уже мертвы. Наши тела — лишь бездушная плоть, управляемая призраками. Пустые оболочки, жаждущие одного: встречи с подобным тебе обладателем сверхъестественной способности, который испепелит нас огнём своего оружия.

Я закашлял. В груди заломило.

Разорвав рубашку, я убедился, что пуля застряла в бронежилете. Но рёбра всё равно ныли так, будто по ним шарахнули кувалдой.

— Вы не мертвы, — с трудом выговорил я. — Не знаю, что с вами случилось, но всегда можно пересмотреть свои взгляды на смерть.

— Как ты не понимаешь… Ты единственный!.. — выдохнул Жид.

Вдруг его глаза погасли. Будто задули свечки, а на их месте открылись провалы в серый мир из бесконечных развалин.

— Раз такова твоя воля, так тому и быть. Ты меня не убьёшь. Потому что не понимаешь, чего я хочу. И я тебя не убью. Потому что лишь ты способен отвести нас на нашу последнюю битву.

За спиной Жида у кромки деревьев бесшумно остановился знакомый грузовик «Мимик».

Жид и его люди молча, напоминая похоронную процессию, один за другим поднялись в кузов.

Перед уходом командир «Мимик» обернулся. Лицо его было белым как полотно.

— Я заставлю тебя понять, — произнёс он тоном, в котором слышалась странная, словно исходящая не из этого мира печаль. — Заставлю тебя понять меня.

Жид ткнул пальцем себе в висок.

— Я покажу тебе, что здесь. И тогда ты узришь истину. Что один из нас должен умереть.

И он, не производя ни звука, скрылся внутри грузовика. Бросив напоследок леденящим душу голосом:

— Ждать придётся недолго.

* * *

В тот день «Мимик» больше никак себя не проявляли.

Разобравшись с ранеными, я немного поговорил с Дадзаем, после чего заперся в своей комнате и погрузился в размышления. Свет включать не стал, чтобы ничто не отвлекало от образов, всплывающих, словно пузырьки, из глубин сознания.

У меня было предчувствие. Чего-то значительного и скорого. Состояние необъяснимого волнения, подобно напряжению воздуха, когда первый луч восходящего солнца вот-вот разорвёт фиолетовые сумерки, или далёкому грохоту надвигающегося оползня. Моя сверхспособность была тут ни при чём. Все люди в той или иной степени способны уловить наступление чего-то важного.

Но в действительности, пока это «что-то» не свалится нам на голову, мы мало что можем сделать. Реальность не столь снисходительна. Приходится самим становиться сильнее.

Близилась ночь. Позвонил Дадзай и предложил встретиться, чтобы обсудить дальнейшие действия. Я надел пальто и вышел из квартиры.

— Ночь — хорошее время суток, — сказал Дадзай. — Время мафии.

Мы шли по торговому кварталу, огибая неторопливых прохожих. Влажный солёный ветер с равной силой хлестал по старым и новым домам. Небосвод походил на гигантское зеркало, отражающее огни ночного города.

— Куда идём?

— Встретиться кое с кем, — улыбнулся Дадзай. — Богатый на события день у тебя выдался, Одасаку. Получить столь страстное признание в любви на первой же встрече с вражеским боссом! Глядишь, такими темпами к концу недели свадьбу сыграете.

— Признания в любви не было, — возразил я.

«По крайней мере, мне так кажется».

— Просто компания чудаков, воюющих ради войны.

— Думаешь? А по мне, так очень даже мило: избрать способ, как умереть, и стремиться к нему во что бы то ни стало. Я до такого бы не додумался, — весело отозвался Дадзай. — Но его предупреждение тебе под конец мне не понравилось. Они могут пересмотреть свои методы. Я приставлю к тебе ребят для охраны.

— Как долго это будет длиться?

— Если с рядовыми «Мимик» ещё как-то можно справиться, то сверхспособность их лидера представляет серьёзную угрозу. Внезапно на них не напасть. А значит, нам нужно больше о них узнать. Нет никого на примете?

Кто мог выдать сведения о «Мимик»? Тот, ради поимки которого вся мафия стояла на ушах.

— Только Анго, — ответил я. — Он несколько лет был двойным агентом мафии и «Мимик». Наверняка ему известно куда больше, чем он рассказал мне тогда.

— Я тоже так считаю, — кивнул Дадзай.

— Можно его как-нибудь найти?

— Можно, — спокойно подтвердил Дадзай.

— Можно, значит, — кивнул я. И запоздало удивился: — Можно?

— Правильнее будет сказать, что и искать не придётся. Он уже нас ждёт. Мы на месте, — указал он куда-то вверх.

Я проследил взглядом за его пальцем.

— Здесь?

— Где же ещё? — усмехнулся Дадзай.

Освещённая небольшим газовым фонарём, в полумраке улицы белела знакомая вывеска бара.

* * *

Мы с Дадзаем спустились по тёмной лестнице в подвал, всё глубже погружаясь в белёсую завесу табачного дыма. Снизу доносились приглушённые голоса.

Если подумать, я никогда не пил здесь в одиночестве. У нас не было каких-то определённых дней для встреч и специально мы о них не договаривались, но вот же удивительное дело: открывая дверь бара, я обязательно слышал приветствие одного из своих друзей.

Так же произошло и в этот раз.

— Привет. А я уже начал, — держа в руке стакан, поздоровался Анго со своего обычного места.

Я поймал взгляд бармена и поднял указательный палец. Тот прикрыл глаза в знак понимания.

Мы с Дадзаем сели на соседние с Анго стулья.

— Мог бы и сообщить как-нибудь, — заметил я.

— Я и так с трудом оторвался от «хвоста», — криво усмехнулся Анго. — Мне нелегко приходится, знаешь ли, даже поговорить свободно невозможно. Но сегодня «хвоста» нет, «жучков» тоже, можно выпить в своё удовольствие. А вы как узнали, что я здесь?

— На месте взрыва нашли платок, — ухмыльнулся Дадзай. — Внутри оказалась салфетка из этого бара. Элементарно сложил два и два. Не знал, что информаторы ещё пользуются такими старыми приёмами.

Кстати говоря, незадолго до обморока Анго действительно вложил мне в руку платок. Тем самым, получается, оставив послание. А я думал, что потерял его.

— Кроме нас троих никто бы не понял знака, — сказал Анго. И вздохнул. — Я думал, что больше уже никогда здесь не выпью. Но мне везёт. И я хочу разделить свою удачу с вами двумя.

— А ты не слишком сентиментален для правительственного агента под прикрытием? — холодно спросил Дадзай.

Я посмотрел на Анго. На его лице застыла странная улыбка, по которой было не понять, что он думает о словах Дадзая.

— Я даже не удивлён, — наконец пробормотал он.

— Ты вступил в мафию по заданию Секретной службы по контролю обладателей сверхспособностей при Министерстве внутренних дел, чтобы докладывать о нашей деятельности.

— Верно, — тяжело вздохнув, подтвердил Анго.

— Несмотря на громкое название, Секретная служба не может позволить себе полномасштабную войну с портовой мафией, потому что она однозначно приведёт к жертвам. Поэтому она внедрила своего агента для наблюдения за нами. Других вариантов всё равно не было. Не так ли?

Другими словами, та громкая кража, итогом которой стало приглашение Анго присоединиться к мафии, была постановкой, организованной Секретной службой.

— Затем на горизонте замаячили «Мимик», иностранное бандформирование обладателей сверхспособностей, собирающихся незаконно проникнуть в Японию. Секретная служба наверняка всполошилась. И приказала тебе влиться и в их ряды тоже. В качестве шпиона мафии. А в случае опасности тебе на помощь должны были отправить отряд спецназовцев.

— И заметьте, всё это за жалкую зарплату госслужащего, — сухо фыркнул Анго.

— То есть Анго даже не двойной агент, а тройной, — подытожил я.

— Именно, — кивнул Дадзай. — Это всё, до чего мне удалось докопаться. А теперь, ну её, эту скучную тему, давайте выпьем.

Перед каждым из нас бесшумно поставили по стакану.

Обычно мы чокались. Но не в этот раз. И, наверное, уже никогда не будем.

* * *

Какое-то время никто ничего не говорил. Даже выпей мы всё спиртное в баре, похмелье на следующее утро не было бы столь тяжёлым, как окутавшее нас молчание.

— Так что? — не выдержал в конце концов Анго. — Вы пришли сюда, чтобы убедиться, что наша дружба осталась неизменной?

— Нет, конечно, — улыбнулся краешком рта Дадзай. — Мы здесь ради информации о «Мимик». Ты это и сам прекрасно понимаешь.

— Так странно. В стакане то же, что и всегда, но вкуса совершенно не чувствую, — пробормотал себе под нос Анго. Затем повернулся ко мне и спросил: — Агенты-наблюдатели из Секретной службы сообщили, что ты вступил в схватку с Жидом. Видел в действии его сверхспособность?

— Видел, — ответил я. — Способность предвидеть атаки противников.

— У Секретной службы тоже нет необходимых ресурсов, чтобы противостоять этой сверхспособности, — покачал головой Анго. — Разве что сбросить ему на голову многотонную бомбу… Жид всегда объявляется неожиданно и исчезает бесследно. «Наверху», похоже, хотят переложить решение этой проблемы целиком на мафию. Пусть две преступные группировки столкнутся, а кто выживет — за теми и продолжим наблюдение, обойдясь без единой жертвы среди агентов.

Короче говоря, Секретная служба виртуозно повернула ситуацию в свою пользу.

— Хорошо вам рассуждать, — склонил голову набок Дадзай. — Но в мафии тоже мало найдётся тех, кто сможет выстоять против такой сверхспособности.

Он покосился на меня.

— Разумеется, за исключением одного гангстера низшего ранга.

— Он опытный солдат и командир, возглавлявший немало операций, — глядя на своё отражение в стакане, заметил я. — И наши с ним сверхспособности, по сути, не более чем возможность видеть будущее на несколько секунд вперёд. Решающее значение всё равно будут иметь личные боевые качества и умение стрелять.

Умение стрелять… или, другими словами, победит тот, кто выстрелит точнее с большего расстояния.

— Учитывая твое мастерство, Одасаку… — не договорив, многозначительно усмехнулся Дадзай.

— Исход и правда сложно предсказать. Ещё ведь и «сингулярность сверхспособности» нельзя сбрасывать со счетов.

— Сингулярность сверхспособности?

— Когда ты применял сверхспособность по время схватки с Жидом, не ощутил ничего необычного?

Я недолго подумал и признал:

— Было кое-что.

Ещё никогда образы будущего не накладывались друг на друга.

— Правительство совсем недавно начало изучать этот эффект, — с серьёзным лицом пустился в объяснения Анго. — Доказано, что крайне редко, когда две или более сверхспособности вступают в противоборство, они могут выйти из-под контроля. Причины этого явления неизвестны, но… К примеру, что будет, если в схватку вступят двое, обладающих одинаковой сверхспособностью «упреждающего удара»? Или начнут спорить люди, обладающие сверхспособностью «безусловного обмана» или «стопроцентного видения истины»? Ответом будет: «Не узнаешь, пока это не произойдёт». Чаще всего способность одного заглушает способность другого. Но в редких случаях происходит нечто из ряда вон выходящее. В Секретной службе это явление прозвали «сингулярностью сверхспособности».

Так то многослойное видение и было этой самой сингулярностью? Или оно было лишь её предвестником?

— На самом деле я не должен вам об этом рассказывать, — продолжил Анго. — Если моё начальство в Министерстве внутренних дел узнает о нашей встрече, у меня будут огромные неприятности. Мне придётся на какое-то время залечь на дно.

Дадзай посмотрел на него и улыбнулся.

— Что я слышу? Ты так говоришь, Анго, словно уверен, что выйдешь отсюда живым.

Воздух вокруг нас будто заледенел.

Выражение лица Анго медленно опустело.

Дадзай вновь усмехнулся.

— А ты чего ожидал? Прямо перед нами неуловимый агент самой секретной правительственной службы, одно название которой заставляет трепетать преступников, обладающих сверхъестественными способностями! У меня к тебе столько вопросов, что их список выйдет толще энциклопедического словаря.

— Ты собираешься сражаться прямо здесь? — невольно спросил я.

Анго не шевелился. На его лице застыла остаточная улыбка, а глаза, не мигая, смотрели на Дадзая.

— Это моя вина, — со вздохом сказал он. — Я ошибся. Убедил себя, что здесь мы сможем говорить без привязки к нашим служебным обязанностям. Я не хочу доставлять неприятности этому бару. Поступай, как знаешь, сопротивляться не буду.

Анго должен был прекрасно представлять себе всю жестокость пыток мафии. Он не надеялся вернуться в Секретную службу живым.

Если я сейчас встану на его сторону, что тогда будет? Это ничего не изменит. Скрыться от Дадзая в любом случае не получится, а если меня признают предателем, живущие над ресторанчиком дети поплатятся за это жизнями.

— Анго, — тихо произнёс Дадзай, разглядывая собственную ладонь с таким пристальным вниманием, будто никогда её прежде не видел. — Один звонок, и мои люди оцепят этот район. Но сейчас улицы ещё открыты. Беги, пока я не передумал.

Анго хотел что-то сказать, но в итоге промолчал.

— Не думай, я не грущу. Этот исход был ясен с самого начала, — с каменным выражением лица продолжил Дадзай. — Неважно, агент ты Секретной службы или нет. Я всегда теряю то, что не хочу терять. Так что я давно перестал что-либо чувствовать. Как только в моей жизни появляется нечто ценное, я обязательно этого лишаюсь. Поэтому не вижу смысла гнаться за чем-то и тем самым продлевать свои земные страдания.

Я уставился на Дадзая. Мы давно с ним знакомы, но ничего подобного я от него ещё не слышал. Он будто явил нам свою душу, в центре которой был всажен гарпун, исковеркавший всю его жизнь.

— Дадзай-кун, Одасаку-сан, — глядя на нас, заговорил Анго. — Я ничем не отличаюсь от вас. Я тоже совершал страшные поступки, охотился на таких же, как я, обладателей сверхспособностей и выполнял грязную работу по заданию правительства. Праведником мне уже никогда не стать. Я лишь надеюсь, что когда-нибудь, когда времена изменятся, и отношения между Секретной службой и мафией станут другими, и мы сами будем свободнее в своём выборе и решениях… мы вновь сможем выпить где-нибудь вместе…

— Ни слова больше, Анго, — перебил его голос, и лишь секундой позже я понял, что он принадлежал мне. — Ни слова.

Анго расстроенно покачал головой. Затем медленно соскользнул с высокого стула и, не поднимая головы, тихо, словно прислушивался к собственным шагам, покинул бар.

Вряд ли мы когда-нибудь вновь с ним увидимся.

На барной стойке перед опустевшим местом кроме недопитого стакана осталось ещё кое-что.

Я поднял и показал Дадзаю нашу совместную фотографию, сделанную в этом самом баре всего каких-то несколько дней назад.

На ней мы все трое весело улыбались.

1. ↑Отступаем! (англ.)