— …

Аято и Масацугу молча орудовали палочками за ужином. Отец Аято всегда был молчаливым, без дела и слова не говорил. Разговорить такого человека очень тяжело, поэтому парень и сам перестал пытаться.

Такая сцена за ужином в доме Амагири повторялась раз за разом довольно долго.

Хотя, давным-давно, когда Харука еще была здесь, всё было не так. Потому что она умело выстраивала разговор и рассуживала их, когда надо.

На столе стояла кимпира из корней лотоса, обжаренных с остатками рыбы, жаренным тофу с вареной комацуной и мисо-суп с дайконом. Готовили Аято с отцом.

Именно такие и были вкусы в доме, однако казалось, что сам Аято и Масацугу предпочитали что-то другое. Аято припоминал готовку сестры или даже Каи, матери Саи.

— Кирин, кушай, не стесняйся. — обратился Аято к девушке.

— Х-хорошо… спасибо…

Сам парень давно привык к такой атмосфере, а Кирин такое было впервой, поэтому она немного запоздало кивнула.

— Да нет тут ничего такого.

— Нет, всё очень вкусно!

Однако её палочки, в пику словам, двигались неуклюже. Наверное, напряжение еще не спало.

— К-кстати… а каким был Аято в детстве? — отважно спросила она следом.

— Да что тут скажешь, самым обычным ребенком, — тут же ответил Масацугу, не изменившись в лице ни на мгновение, ну а Аято кривовато улыбнулся. — Просьбы не выполнял, не сын, а настоящее бедствие.

— Эй, папа…

— Аха-ха-ха, тяжело пришлось, наверное.

Аято смутился, но услышав смешок Кирин, так и не смог сказать ничего путного.

— Он вечно дрался с учениками. На занятиях всегда был серьезен, это я хорошо помню, но слишком зацикливался на повторении.

— Нашёл о чем вспомнить… — буркнул Аято и отвел взгляд.

Видя такую сцену, Кирин захихикала.

— Кирин?

— А, п-прости… Я впервые вижу тебя таким.

— Каким?

— Как бы сказать… ведёшь себя как ребёнок?, — ответила она, склонив голову на бок.

— Что? П-правда? — смутился Аято, ибо сам этого не замечал.

— Обычно он ведет себя как взрослый? — удивленно спросил Масацугу, и Кирин, подумав немного, нерешительно ответила:

— Эм-м, не совсем… скорее более сдержанно или отстраненно…

— Как неожиданно.

Сам Аято этого не замечал, впрочем, его отец тоже.

Но благодаря Кирин атмосфера в комнате стала чуточку приятнее. После ужин в доме стал по-настоящему приятным, впервые за очень долгое время. Затем…

— А, я тогда помою посуду, — сказала Кирин и, встав, собрала посуду со стола.

— Не стоит, Кирин. Ты же гостья…

— Нет, пусть будет так. Спасибо, Тодо.

— Папа?..

Аято невольно взглянул на него, а тот намекнул ему глазами. Аято, да и Кирин тоже, сразу поняли, чего он хотел.

— Хорошо, тогда я вас оставлю.

Он хотел поговорить с сыном наедине.

Проводив взглядом Кирин, которая унесла лоток с посудой на кухню, Масацугу сделал серьезное лицо и выправился.

Дело было в том, что Аято вернулся домой именно потому, что отец хотел о чем-то поговорить.

— В чем дело?

— Харука, — сразу перешел к делу Масацугу. Впрочем, Аято этого ожидал.

— Ого… не думал, что ты захочешь сейчас говорить о сестре, — низким голосом ответил Аято, прищурившись.

Раньше отец парня, казалось, совершенно не беспокоился об исчезновении дочери. Он не искал её, и даже когда Аято спрашивал, лишь просил уважать волю Харуки. Именно поэтому их отношения с сыном начали портиться.

— …Ты ведь её ни разу не навещал даже.

С тех пор, как сестру нашли, прошел уже год. Он мог съездить к ней в любой момент.

— …Или ты собирался так поступить, если она проснется?

— Молчать!

Отец вдруг повысил голос, и Аято на миг закрыл глаза, чтобы успокоиться. Когда дело касалось Харуки, их разговор всегда был вот таким.

— Прости…

Аято подумал, что Кирин тогда оказалась права — перед лицом Масацугу он всё ещё вел себя как ребенок. Парень унял дрогнувшее сердце, однако его самообладание пало всего от одного слова отца.

— Слушай, Аято. Харука мне не дочь.

— Что?..

Аято ничего не понял поначалу.

— Харука должна была рассказать тебе об этом сама, но… учитывая ситуацию, выбора нет. Ты стал взрослее, чем Харука тогда, сможешь понять.

— П-подожди, папа… что это значит?

Слова отца постепенно начали достигать его сердца, и Аято бессильно замотал головой, отказываясь это принять.

— Когда я встретился… с твоей матерью, Сакурой… она уже была беременна. Харукой.

Амагири Сакура — это имя матери Аято и Харуки.

— Это что получается… — Аято и Харука имели разных отцов? — Как так? Тогда кто её настоящий отец…

— Этого я не знаю. Я не расспрашивал Сакуру о её прошлом, и сама она мне об этом не рассказывала. Однако… — безразлично заговорил Масацугу. — С каких-то пор Харуке стало известно о нём.

— …

Аято потерял дар речи. Ведь он всегда помнил сестру доброй и спокойной, никогда не было такого, чтобы она беспокоилась или грустила. Хотя стоп, в тот день… когда она наложила на Аято печать и исчезла, что-то было не так…

— Стоп! Неужели её исчезновение связано с этим?..

— Возможно.

Если это так, то зачем сестра Аято в тот день запечатала его? В чем был смысл её слов о том, что она защитит его? Почему она участвовала в крайне опасном «Затмении»? — Аято никак не мог понять этого.

«Похоже, правду можно узнать только от Харуки.»

Парень протяжно вздохнул и обратил взгляд на отца:

— Папа, я хочу поговорить.

— О чем?

— Обсудить, как разбудить сестру. За победу на Фесте я попросил разбудить её, но…

— Делай что хочешь, — оборвал его Масацугу.

— А?.. — Аято сильно разозлился из-за такой отстраненности. — Как ты можешь так говорить?! Дослушай хотя бы!..

Он с силой сжал зубы и потупил взгляд.

«Значит, как всегда?»

Но он должен был знать, что у его отца есть строгий и четкий свод правил, хоть он их и не понимал. Харуке удалось совладать с ними, а вот для Аято это оказалось невозможным.

— …Тогда спрошу только одно… — В таком случае ему оставалось лишь попробовать узнать что-нибудь. Аято унял гнев и спросил Масацугу тоном, лишенным всех чувств: — Каким человеком была мама?

Если его сестра действительно ушла из-за настоящего отца, то с Аято это связано только через мать.

Сам он о ней почти ничего не помнил. В детстве парень спрашивал Харуку и Масацугу, но по их ответам нельзя было составить представление о матери.

Масацугу призадумался, а потом коротко ответил:

— Сильным.

Аято ждал не такого ответа. Однако в нём промелькнуло что-то, похожее на чувства, поэтому был благодарен за это.

— Спасибо.

Говорить больше было не о чем, поэтому Аято поднялся и вышел с кухни.

*

«…Амагири Харука — твоя дочь», — как всегда недовольно бросил Дирк Эбервейн, чье изображение появилось на информационной панели.

— Ого… ты и это разузнал. Даже мне потребовалось некоторое время, чтобы разыскать её, — восхитился Мадиас и похлопал ему.

Офис, где все лампы были выключены, освещал лишь лунный свет, проникающий через окна, и свет терминала. Председателю нравилось находиться в столь мрачном мире.

«Хмф, подсказок было слишком много.»

— Может ты прав.

«Амагири Аято» сразу же привел бы искателя к его матери. Самое важное начиналось после, но с талантом Дирка и навыками его шестерок, разгадать загадку было не так уж тяжело.

«Неужели Ятигуса Акари выжила?»

— Нет, она мертва.

Давненько Мадиас не слышал этого имени из уст другого человека. Это имя напарницы Мадиаса из далекого прошлого.

«А, точно. Я пересмотрел все записи и перевернул всё, но Ятигуса Акари абсолютно точно умерла. Через год после вашей победы на Фениксе.»

— Именно.

«Но правда в том, что она изменила лицо, имя и прошлое и начала новую жизнь. Черта с два эта стрега так просто стала бы другим человеком. Корпоративные фонды этого бы не упустили. Получается…»

— Ты прав. Акари пожелала этого за победу в Фесте. И новую жизнь ей дали эти самые корпоративные фонды. Об этом я узнал уже после того, как она уехала из Астериска, — закончил мысль товарища Мадиас и пожал плечами. — И что ты будешь делать теперь, когда знаешь об этом?

«Мне нет дела до распускания сплетен. Просто боюсь, чтобы ты подставу не организовал из-за своих чувств.»

Вид у Дирка сейчас был угрожающим.

— Хе-хе, а я всё думал, о чем ты… Правда веришь, что ты и я подвластны каким-то там личным чувствам?

«Не гони. Ты воспользовался Амагири Харукой, положил глаз на Амагири Аято и попутно помог ему выиграть Грифы. Всё это связано.»

Мадиас снова восхитился. Он не мог подобрать иных слов для своих чувств, хотя…

— Будет тебе, хватит подозревать всех. Если убьешь её, то я никогда не смогу снять печать. Только из-за этого она еще жива.

«Но ты мог попросить ту психичку развеять способность. Я слышал, она это может.»

— Но так мы потеряем Орфелию. Ты согласен? — Мадиас действительно мог попросить Хильду, но та наверняка воспользуется шансом. Ну а что она попросит взамен даже гадать не надо. — В некотором смысле она понимает наше положение. Просто так она с нами не будет сотрудничать. А выбрасывать козырь из-за личного дела я не могу.

«Ха, подонок! В зависимости от выбора Амагири, Харуку можно сразу разбудить, так? Что ты задумал?»

— Не беспокойся. Я всё устрою. — Мадиас откинулся на кресло и вальяжно улыбнулся. — К тому же Амагири Аято выиграл Грифы, как и предполагалось. Благодаря этому Феста станет намного люднее. И это выгодно нам.

«Согласен. К «Конкордии»* тоже почти всё готово, но…, — Дирк сделал паузу, и в этот миг его глаза отвратительно сверкнули. — Ты же не забыл? Наш прошлый план провалился из-за Амагири Харуки.»

— Разумеется я помню. Намного лучше, чем ты. А ты сам ничего не забыл? Прошлый план составили я, Врада и Экнарт. Ты слишком сильно полагаешься на него. — Шесть лет назад их план провалился в шаге от завершения. И, как и сказал Дирк, виновата в этом была Харука. Альянс Золотой ветви потерял бесценного товарища, а Мадиасу и Варде пришлось строить план с самого начала. — И конечно же я благодарен за твою помощь. Однако у тебя нет права говорить что-либо о прошлом плане.

«Тц…»

Дирк злобно цокнул и закончил вызов.

— Боже… Сколько можно то?.. — Пробормотал Мадиас, положив руку на плечо.

Как раз в этот момент из угла комнаты вышла Варда.

— Кто это, Ятигуса Акари?

— Ого, а ты редко интересуешься людьми.

— Это ты так думаешь. Тебе мало кто интересен. Об Амагири Харуке и Аято я знаю, но имя Ятигусы Акари раньше не слышала.

Урм манадайт на груди Варды загадочно сверкнул.

— Так это было до того, как я встретился с тобой. Но сейчас мне о ней… тяжело вспомнить. Она была до глупости непорочной, любила тишину и покой, не выносила одиночества, любила сакуру и детей… — Мадиас приставил к подбородку палец и выглянул за окно, призадумавшись. — Если описать её один сливом… да, точно, она была слабой.

*

Закончив с посудой, Кирин собиралась вернуться в гостинную и встретила по пути Аято.

— А-аято…

— Прости, мне нужно прогуляться, — сказал парень, глядя в пол, и быстро побрел к выходу.

— Х-хорошо…

Проводив его взглядом, Кирин открыла перегородку в гостинную.

— Эм, Аято…

— Не беспокойся. Скоро вернется, — спокойно ответил он, мельком взглянув на Кирин.

— Н-наверное…

Кирин сразу поняла, что между ними что-то произошло, но ничего уже не могла поделать. На миг ей захотелось последовать за Аято, но хорошенько подумав она пришла к выводу, что это бессмысленно, ведь никто не знал, куда он ушел. Девушка беспомощно опустила взгляд и села.

И когда ей показалось, что неловкое молчание слишком затянулось, Масацугу вдруг заговорил:

— Наверное, мне не удалось донести до него слово.

Его голос был пронизан печалью, и Кирин вдруг подняла голову.

Лицо мужчины было всё таким же строгим, но Кирин оно казалось помрачневшим.

— …Его мать всегда говорила, что хочет, чтобы дети всегда были свободными. Потому что сама не была такой. Но быть свободным — значит брать за себя ответственность. Именно поэтому я со всей строгостью воспитывал их, чтобы они это осознали. Харука сообразила довольно быстро, — продолжил Масцугу, словно его прорвало, но голос его был безразличным. — С другой стороны Аято. Мне показалось, что он так и не понял этого, когда ушел из дома. Но сегодня… спустя полтора года с нашей последней встречи… я увидел, что он действительно вырос. Наверное, благодаря тебе, Тодо.

— А? Н-нет, такое…

Кирин склонила голову и замахала руками.

— Если сейчас Аято собьется с пути, то это из-за чувства долга. Мне нечем ему помочь.

Лучше бы ему, конечно, прямо сказать это Аято. Так было бы проще. Но, наверное, Масацугу разговорился из-за того, что здесь была Кирин, посторонний человек. И она прекрасно понимала, что у них с Аято были трудности из-за близости, из-за того, что они одна семья.

Масацугу говорил еще некоторое время, а потом вздохнул и поднялся.

— Ладно… что-то я заговорился. Прости, Тодо, не пойми неправильно. Теперь перейдем к тебе.

— К-ко мне?.. — Кирин замешкалась, а мужчина продолжил:

— Аято сказал, что ты не видишь свой меч. В родительском деле я не так опытен, чего не скажешь о деле меча. Возможно, смогу что-то посоветовать.

— А…

Именно за этим Кирин приехала в дом Амагири.

Нет, она не забыла об этом, но из-за атмосферы между отцом и сыном ей было не до этого.

— Б-большое спасибо!

Кирин быстро поднялась и склонила голову. Масацугу кивнул и сказал:

— Идем в додзё.

Переодевшись в униформу, Кирин и Масацугу ступили на отполированный до блеска пол додзё.

— Сначала я хочу увидеть твой меч. Хм… покажи сначала удар сверху.

— Н-но… — Кирин терзала нерешительность, ведь её противни — не генестелла.

Если ударит со своей силой и попадет, тут будет не до шуток. Однако едва Масацугу поднял меч, как Кирин невольно восхитилась его безупречной и прекрасной стойкой.

— Ах…

Отец Аято был самым настоящим мастером — этого нельзя отрицать. В таком случае беспокойство за него будет оскорблением.

Кирин приготовилась и занесла синай над головой. Затем она выровняла дыхание и, шагнув вперед, выполнила удар.

— Ия!

Удар должен был попасть по голове, но просвистел совсем рядом. Нет, не так. Тут поработал противник: когда Кирин шагнула вперед, Масацугу сделал пол шага назад и отвел Синай круговым движением.

— Понятно… слухи не врали, ты действительно гений в стиле Тодо. Чудесная чистота меча, — восхитился мастер, кивнув, ну а Кирин ошеломленно глазела на него.

— Что это было…

— Удивилась? Простые люди тоже так могут, если будут долго тренироваться, — заявил Масацугу. — Конечно, в чистой силе мне с тобой не тягаться. Да и Харука с Аято давно переросли меня. Обычные люди, однако, однако всегда проигрывают генестеллам в силе и скорости. Если бы мне, например, пришлось сразиться с тобой всерьез, то после первого удара я бы протянул пару десятков секунд в лучшем случае.

— Да…

Скорее всего он говорил правду. Даже если бы её первый удар не попал, Кирин бы задавила противника силой, потому что обычные люди просто не в состоянии уследить за её движениями и ударами. Впрочем, видеть мало — нужно было от них еще уклониться, что еще сложнее. Вот такой разрыв был между обычными людьми и генестеллами. Но в таком случае что произошло только что?

— Однако если ограничить движение, как только что, то способ всё же есть. К счастью в Амагири синмейрю также есть состояние «просветления».

— Какой это способ?

— Техника, — заявил Масацугу. — Обычные люди в самом деле не могут сильнее генестелл физически. Но мы можем отточить технику. Под техникой я имею в виду точность. То, насколько глубоко можно изучить каждый взмах мечом. Простор здесь безграничный, именно поэтому в этой области люди могут состязаться с вами.

Техника действительно не станет лучше, если добавить к удару силу или скорость — от меча просто будет тяжело уйти или отразить. Но главная суть не в них.

— Теперь нападу я.

— Есть!

Кирин снова выставила меч перед собой.

Масацугу же отвел меч вбок, и с резким рывком размахнулся по горизонтали. После он повернул запястье текучим движением и ударил по восходящей. Кирин отразила атаку.

Приём назывался «Футацумидзути». Это базовый навык в Амагири синмейрю, которым часто пользуется Аято.

Но ощущение после отражения этой атаки было совершенно иным. Версия Аято была сильной и быстрой, в то время как вариант Масацугу — не в пример страшнее.

Он был настолько страшен, что ошибись Кирин хоть на шаг, и ей бы не удалось остановить удар.

И как только она поняла это, то почувствовала сильнейший стыд и воодушевление.

«Я была так глупа, легкомысленна и горда? Еще и решила, что потеряла свой путь? Ах… как же я неопытна…»

— Эм, мы можем продолжить?!

Кирин загорелась и в третий раз подняла меч.

— Конечно же.

Масацугу же лишь слегка, совсем немного расслабился и широко кивнул.

1. ↑ Это саммит всех корпоративных фондов.