— В общем мы провалили задание. Прости, командир, — не слишком виновато Рорен отчитался перед Юрием, после того, кто они сбежали с горы, вернулись в город и отдохнули ночь.

Вместе с Ляпис и Гулой он пошёл на военный объект, где ждал командир, там он назвал имя Юрия солдатам, попросил о встрече, и вот что Рорен сказал ему, как только встретил.

Обычно о провале рассказывали после полного доклада, так что девушки поражённо смотрели на него, но Юрий не злился, не расстроился и просто обронил:

— Вы старались.

— Как-то слишком безразлично.

Больше он ничего не спрашивал, лишь предложил сесть за стол, и Ляпис сразу же с подозрением задала свой вопрос, а мужчина посмотрел на них и покачал головой.

— Я же сказал, что могу положиться в этом лишь на Рорена. Если уж он провалился, то и все остальные провалились бы. Винить вас я просто смысла не вижу.

— Что это вообще было? Это место не обычное, — судя по тону, это был не вопрос, а допрос, Юрий какое-то время смотрел на Ляпис, после чего пожал плечами и так же спокойно ответил:

— Кто знает, я уж и не помню.

— Думаешь, нас устроит такой ответ?

— Но я ведь и правда забыл.

Отвечая, Юрий перевёл взгляд с Ляпис на Рорена.

А потом так же сказал молча наблюдавшему за ними мужчине:

— Может я и вспомню когда-нибудь то, что забыл. Если вспомню, сообщу.

— Хорошо. Меня устраивает.

— Устраивает? — Ляпис всё ещё оставалась недовольной, а Рорен положил ей руку на голову, успокаивая, а потом пробормотал:

— Сомнительно, что мы сможем заставить рассказать командира о том, о чём он говорить не хочет.

— Немного боли, и даже запоёт. Хорошая трёпка помогает памяти вернуться, — начала говорить провокационные вещи Ляпис, которой похоже было щекотно из-за руки Рорена, и после её слов оба мужчины поморщились.

Если Ляпис захочет, её уже не остановить, потому реакцию Рорена можно было понять, но такая же реакция Юрия озадачила Гулу, и с явным интересом она спросила:

— Ты генерал империи? И сможешь остановить Ляпис, если она решит применить силу.

— Может и так. Вот только сомневаюсь, что в случае чего смогу остановить работающего с ней Рорена.

Гула поняла, чего он мог испугаться.

Юрий был генералом, и если он позовёт, всю комнату заполнят солдаты, однако число людей, которые смогут зайти, было ограничено.

И Гула понимала, что генерал тоже знал, что такая численность вряд ли справится с Рореном.

— И всё же неприятно. Я думал, что с этим магическим инструментом мы сможем справиться с силой огня.

— Ничего не поделаешь. Но гордыня на какое-то время выведен из игры, уже хорошо, — сказал Рорен вздохнувшему Юрию.

Тут Гула вспомнила волновавший её вопрос и спросила:

— Кстати, а что это было, когда мы сбегали?

— Передача права собственности, оценка и использование магического инструмента, — вместо Рорена ответила Ляпис.

Женщина ничего не поняла, и Ляпис пришлось объяснять подробнее, она подняла указательный палец и принялась размахивать им.

— Фальшион — не тот предмет, который может использовать любой, этот магический инструмент мог использовать только хозяин. Когда господин Рорен вытащил его, то стал его хозяином.

Сам Рорен не обладал знаниями, как использовать магический инструмент.

И обладающая силой «Короля безжизненных» Сена не могла сразу же освоить незнакомый предмет.

Потому Рорен лично передал фальшион Ляпис, то есть передал право владения.

— Пока господин Рорен говорил с гордыней, я произвела оценку и выяснила, как меч работает.

— Подожди-ка. Поэтому вы перед побегом и решили отдать меч гордыне?

— Мы сказали, что отдадим его, когда выйдем из пещеры, потому даже если бросить его на землю, право собственности сохранится. Мы отправились ко входу и прежде чем вышли, я использовала его силу.

В итоге пещера замёрзла, неизвестно, что случилось с гордыней, но вряд ли он мог так просто выбраться.

— Будет неплохо, если он так и останется во льду.

— Пусть всё и вышло случайно, но на то, чтобы ему выбраться, понадобится время.

Как сказала Гула, покуда гордыня смотрел на других свысока, он был сильнее своих противников.

Но там нет никого, кроме него самого, а значит и смотреть на кого-то свысока гордыня не может.

В итоге раз он застрял во льду, выбираться ему придётся собственными силами, и похоже в таком случае до Гулы и Луксерии по силе он не дотягивал.

— Он там не навечно, но времени мы выиграли достаточно, — Ляпис подумала, что от одной опасности они избавились, а Юрий пробормотал:

— Так просто он оттуда не выйдет точно.

— И что это значит?

— Да просто вспомнилось немного. Место довольно специфичное, так просто оттуда не выберешься. К тому же, раз оно запечатано силой меча, то в надёжности можно быть уверенным.

Ляпис хотела узнать детали, но прежде чем она спросила, её рукой остановил Рорен.

Раз он сказал, что вспомнилось немного, то всё остальное он не помнит, и мужчина понимал, что дальнейшие расспросы бесполезны, а недовольной Ляпис оставалось лишь послушаться.

— И всё же это значит, что положение дел улучшилось. Теперь угроза исходит исключительно от ярости.

Злое божество гордыни было угрозой, но Юрий считал, что теперь его можно было не учитывать.

Неплохо, что получилось вывести его из строя на какое-то время, но учитывая угрозу ярости, не хотелось терять средство противодействия ей.

— Больше никаких способов нет? Командир, у тебя ведь должно что-то быть?

— Не скажу, что вообще нет, однако сомнительно, что получится реализовать вот так сразу. Чем больше времени это займёт, тем больше будет урон, и вечно выигрывать время не выйдет.

В данное время армии империи и королевства перешли в прямое противостояние.

То, что всё не перешло в полномасштабную войну, — результат того, что Юрий выиграл им время, но каким бы талантливым генералом он ни был, вечно военные столкновения отсрочивать не выйдет.

— Из того, что можно дальше попробовать реализовать — раздать войскам свитки воды и льда и напасть всем вместе, когда появится ярость. Если упустить момент, эффект снизится, да и в результате уверенности нет.

Злое божество ярости обладало огромной силой, но она была одна.

И сложно было предсказать, когда она покажется на поле боя двух стран.

Ошибка может привести к трагедии для империи, и даже если они всё просчитают, скорее всего придётся пустить свою армию в бой.

— Враг, по силе не уступающий армии, — настоящая головная боль.

— По этому поводу у меня есть предложение.

Приложив руку ко лбу, Юрий вздохнул, а тут подняла руку и заговорила Гула.

— Получится приготовить всё достаточно быстро, и если получится, мы подавим силу ярости, к тому же можно избежать смерти окружающих, выслушаете?

— А есть ли вообще что-то настолько удачное?

— Это опасно, но получиться может. Если захотите услышать, я могу рассказать на определённых условиях.

Юрий уставился на Гулу, желавшую знать ответ, и так же привычно проговорил:

— Деньги?

— Деньги не съесть. Меня отправили в такой холод, так что я голодна и вся продрогла.

— Хм.

Гула сказала это специально, и Юрий убрал руку ото лба, переместил на подбородок и хмыкнул.

Немного подумав, мужчина стукнул ладонями по столу и опёрся на него.

— Хорошо. Обещаю лучшую гостиничную еду. Но вначале информация.

— Ты же не скажешь, что ничего не слышал? И я хочу для троих, — хитро улыбнулась Гула согласившемуся мужчине и показала три пальца правой руки.

Даже если бы женщина не включила их в число тех, кто получит награду за информацию, Рорен считал, что если есть возможность что-то получить, ей стоит воспользоваться, потому и молчал.

Сам он как и Ляпис считал жестоким, что Луксерию оставили в стороне, но никто не собирался указывать на это.

— Значит на троих. Жди всё в лучшем виде. Так что за способ?

— Так вот...

Юрий удовлетворил условия Гулы и теперь хотел получить информацию.

Гула стала рассказывать, как можно справиться с яростью, и слушавший её Рорен, начал сомневаться, действительно ли подобное возможно, настолько это было нелепо.

— Ты в своём уме? У нас вообще есть шанс на победу?

Расставшись с Юрием, они собрались в комнате гостиницы, предоставленной мужчиной.

Гула сказала, что сама всё приготовит, чтобы справиться с яростью, а Юрий предоставил им лучшую гостиницу, как и обещал.

Это место использовала имперская знать, и Рорен не понимал, что такое место делает рядом с полем боя, но Юрий сказал, что это место уже много раз было полем боя и сюда довольно часто отправляли войска.

Служить в армии — долг аристократов, и известные аристократы часто занимали высокие посты.

То есть это была гостиница для высокопоставленных офицеров.

— Если ты про мою голову, то я вполне в своём уме, — войдя в комнату, она парировала вопрос Ляпис, а потом запрыгнула спиной на кровать и ответила мрачной девушке. — Даже если не получится убедить, главное привести к ярости.

— Вот как. Но не слишком ли жестоко стравливать ярость и лень? — говоря, Ляпис села на другую кровать.

Наблюдавший от входа за их разговором Рорен осмотрел помещение и проговорил:

— Здесь три кровати.

— Ну да. Это комната для троих.

— Мне тоже здесь спать?..

— А что такого, не съедим же мы тебя.

Он говорил не об этом, но понимал, что возражать Ляпис бессмысленно, вошёл в комнату, прислонил меч к стене, отправился к самой крайней кровати и положил кинжал из багажа на тумбочку.

— А разве не наоборот?

Гула наблюдала за действиями Рорена, а сам мужчина думал не о том, что он может наброситься на девушек, скорее уж всё могло выйти наоборот, и проигнорировал слова женщины.

Мужчина не мог понять, откуда для высокопоставленных офицеров взялся трёхместный номер.

Он сомневался, что аристократы будут жить группами, но если подумать, по большей части они были мужчинами и вполне могли кого-то пригласить к себе на ночь.

— Хоть не одна большая кровать на троих, и то хорошо.

— Я была бы не против, — сказала Ляпис, услышав бурчание Рорена, но если бы Юрий приготовил нечто подобное, то стоило бы подумать над тем, что с ним за это сделать.

— А ванная одна, вместе полезем?

В комнате оказалась ванная, и хоть большая, но только одна.

Услышав смех предложившей Гулы, Рорен скривился и вздохнул:

— С чего бы? Будем пользоваться по очереди, вначале вы, а потом уже я.

— Решил упустить возможность принять ванную с красотками? Всё же ты из этих? Слышала, на поле боя такое часто бывает, сестрёнка волнуется.

— Сдалось мне твоё беспокойство... — Рорен зло уставился на Гулу и сел на кровать.

Сидевший на плече Ниг спустился по руке на кровать, перебрался на столик и стал выпускать паутину.

Похоже начал готовить себе ночлег, Рорен погладил паука, выпускавшего паутину и резво работавшего лапами, и попросил не перестараться в строительстве.

— Не хочешь разок уступить желанию? Ты слишком уж сдержанный, как мне кажется.

— Хватит издеваться. А то ведь и правда наброшусь.

Рорен сказал это с явной угрозой, а Ляпис тут же улеглась на кровать и стала подманивать его рукой.

Она говорила, что ждёт его в любое время, а мужчина со вздохом прикрыл лицо рукой и отмахнулся от Ляпис точно от собаки.

— Так что, если мы стравим ярость и лень, то можем победить?

Злое божество лени Рорен видел лишь раз, но уже понял, что он довольно проблематичный.

Вряд ли он воинственный, и вообще было не похоже, что он может противостоять ярости, от которой они были вынуждены бежать.

Но лежавшая Гула говорила со странной уверенностью:

— Если кого и сталкивать с яростью, то это лень.

— И откуда такая уверенность?

— В ванной объясню.

Рорен тут же отказал улыбавшейся женщине и ощутил на себе пристальный взгляд Ляпис.

— Разве такие условия обычно не мужчины ставят?

— Я сомневаюсь, что ты бы предложил такие условия обмена.

— Будто вы что-то получите, соблазнив меня.

Нельзя было сказать, что Рорен жил скромной жизнью.

На поле боя он провёл много времени, и хоть не хотелось говорить об этом, когда его ещё называли мальчишкой, он мылся вместе с наёмницами.

И почему-то мывшиеся с ним женщины были вполне рады этому.

— Я лично только за.

— И мне немного хочется.

— Слишком уж прямо. Будьте немного скромнее.

Рорену было приятно, когда красивые девушки выражали свою благосклонность, но излишняя откровенность отрицательно сказывалась на чувствах.

Потому мужчина и отреагировал так, а Ляпис и Гула переглянулись и стали извиваться на кроватях.

Казалось, что в этом есть какой-то смысл, но Рорену они сейчас скорее гусениц напоминали.

— Позвольте спросить... Что вы делаете?

— Изображаем стыд, — с серьёзным видом ответила Ляпис, а Рорен ничего не ответил и лишь уставился в потолок.

— Я не лукавлю и прямо сообщаю о своих чувствах, а ты всё такой же важный.

— Точно, Рорен. Даже злое божество так думает.

— Если бы жизнь была вечной, можно было бы сколько угодно ходить вокруг да около. Но время ограничено.

— Но ведь есть те, кому подобное нравится.

— Не могу не согласиться, но если господин Рорен скажет, что ему подобное нравится, я могу опустить взгляд, покраснеть, прикусить палец и постепенно приподнимать одежду...

— В этом случае нужна юбка. С моей одеждой такого не получится.

— А почему бы с верхом не попробовать?

— Верх? Верх?! А разве это уже не призыв к действию?!

Наблюдавший за разговором девушек Рорен был в растерянности, а хлопавшая перед ним крылышками Сена с интересом наблюдала за ними.

Рорен поинтересовался, что тут такого интересного, и Сена проговорила:

«Везёт им. Это ведь девчачьи разговоры. Я скучаю по такому».

Мужчина подумал, что это всё же не они, но Сене об этом говорить не стал.

Конечно он не был знаком с тем, что называется «девчачьи разговоры», потому мог ошибаться, но ему не хотелось портить те иллюзии, что питала Сена.

Она была дочерью правителя, которую сделали «Королём безжизненных», и вряд ли у неё было много возможностей общаться с ровесниками.

Рорен хотел поскорее вернуть ей человеческое тело, и похоже эта мысль достигла девочки, и она с тревогой посмотрела на него.

«Братик?»

Ответив, что всё в порядке, он слегка прокашлялся, привлекая внимание продолжавших оживлённо разговаривать девушек.

Они замолчали, и Рорен сказал им:

— Пока давайте воспользуемся добротой командира. И отдохнём, раз есть такая возможность.

— Слушай, Рорен, я тут подумала, а получится ли убедить лень? Сразу говорю, одна я это делать не хочу, — с серьёзным видом сказала Гула, а мужчина на миг задумался над ответом, но тут же сказал:

— Сдалось мне ваше странное гнёздышко, но тут придётся отчитываться перед командиром, потому одну тебя никто точно не отправит.

— Верно. Получится или нет, придётся сообщить об этом командиру, потому и пойдём мы вместе.

Хоть ей и самой не нравилось это, Ляпис выразила солидарность с Рореном, и испытавшая облегчение Гула снова растянулась на кровати.

— Тогда поедим, помоемся, соберём волю в кулак, и я провожу вас туда, где мы живём.

— Забыл сказать, это при условии, что ты будешь вести себя спокойно этим вечером. Если выкинешь что-то странное, дальше сама, — предупредил Рорен, и Гула помрачнела.

Женщина была расстроена, но стоило подумать, что придётся убеждать лень самой, как она проглотила слова и кивнула, и глаза увидевшей это Ляпис засияли.

— Значит это мой шанс.

— И тебя я оставлю, если не будешь вести себя спокойно.

— Жестоко. Я не могу отпустить тебя одного с обжорством! — подскочила и принялась протестовать Ляпис, но и Рорен не собирался отступать, и продолжавшая какое-то время спорить Ляпис всё же с неохотой кивнула.

Рорен затаил обиду на командира за то, что он не приготовил ему отдельную комнату, но всё же понял, что сможет достаточно спокойно передохнуть.

— Эй, тебе не кажется, что это жестоко? Жестоко? Жестоко ведь?

— Заткнись... Мы не хотели тебя показывать командиру, потому и не взяли.

Ни к чему говорить, что извивающийся и жалующийся здоровяк, это Луксерия, а ответил ему раздражённый Рорен, раскачиваясь всё быстрее, великан собирался приблизиться к Рорену и увидел, что тот сжал кулак, после чего в спешке отстранился.

Они насладились великолепной едой в гостинице, а на следующий день туда явился Луксерия.

Являть окружающим такого как он на долгий срок было пагубно для окружающих, потому Рорен предложил ему войти в комнату, но быстро пожалел о своём поступке.

— Почему одного меня исключили?!

— Потому что лучше смерть, чем остаться с тобой в одной комнате! — сообщил ему Рорен, а тот прикусил вытащенный неизвестно откуда платочек и влажными глазами посмотрел на него, будь он женщиной жест мог бы вызвать жалость, вот только Луксерия был здоровенным мужиком, и Рорен потянулся к мечу, стоявшему у стены.

— Ладно тебе, всё уже прошло, смирись, как и подобает мужику, — довольно проговорила Гула.

В итоге вместе с Ляпис они так ничего и не пытались сделать с Рореном, однако кровать была удобной, а еда вкусной, так что Гула была в прекрасном настроении.

Сотрудники гостиницы бледнели при виде того, сколько она ест, и Рорен уже не представлял, какой счёт выпишут Юрию.

В любом случае платить не ему, так что Рорен перестал беспокоиться об этом.

— В душе я невинная девушка!

— Бывают ли вообще такие жуткие девушки?!

Поняв, что если приблизится к Рорену, его ударят, потому Луксерия направился к Гуле, но и она стукнула его достаточно сильно, чтобы он приложился об стену, комнату сотрясло, и Ляпис недовольно скривилась.

— Мы не могли остаться на ночь в одной комнате со злым божеством похоти, просто смирись с этим.

— Ляпис, и ты так же жестока! Я ухожу!

Удар был не таким уж и сильным, потому Луксерия тут же поднялся и стал спорить.

Однако теперь он оставался настороже и не приближался, а ещё плакал так, будто даже у стены собирался вызвать сочувствие.

Даже не верилось, что он был одной из причин краха древней цивилизации, Рорен сел на край своей кровати, и тут по паутине от столика приполз Ниг, забрался по спине и угнездился на привычном месте на плече.

— В общем оплату мы получили, пора и за работу браться. Мы отправляемся в наше логово, чтобы убедить лень. А ты как поступишь?

— Не говорите, что оставите меня! Конечно же я с вами! И раз мы приглашаем всех к нам домой, мы вместе можем побывать в моём любовном гнёздышке...

— Размечтался! Нельзя их вести в такое жуткое место! Хочешь, чтобы бедные ребятки совсем с ума сошли?! — резко ответила Гула сиявшему Луксерии.

Раз злое божество говорило, что там можно сойти с ума, значит место ужасное, и Рорен туда ни ногой.

— Но как мы проведём туда Рорена и Ляпис?

— И правда, — после вопроса Гула задумалась. — Можно было бы воспользоваться привычным маршрутом, но им будет сложно пройти по нему.

— Я ведь демон, и мне всё равно будет сложно?

Человеком был только Рорен, Ляпис же демон, и по своим способностям она не уступала злым божествам.

Девушка спросила, неужели это и для неё невозможно, а Гула молча вытянула руку вверх.

И её пальцы точно растворились в воздухе, когда не стало видно запястья, её рука остановилась.

— Ну что? Сможете так?

— Что-то сомневаюсь.

— И я... Что это вообще?

Рорен был простым человеком и наёмником, не имевшим отношения к магии, и Ляпис, обладавшая глубокими познаниями в магии, отказалась от задумки, всё же Гула показала им нечто, на что были способны лишь злые божества.

— Что бы сделать? Так...

Женщина опустила руку, и запястье вновь появилось.

Там, откуда она вытянула руку, не было ничего, хоть смотрел туда сам Рорен, хоть Сена.

— Врата к нам домой мы сломали ещё до того, как нас запечатали.

— Мы можем переместиться своими силами, так что нам они не нужны.

— Может есть где-то врата, которые забыли сломать?

— Так. Попробую вспомнить.

Луксерия скрестил руки и приложил к подбородку указательный палец, задумавшись.

Не знавшие, о чём говорят злые божества, Рорен и Ляпис могли лишь ждать.

И вот через какое-то время Луксерия тяжело вздохнул.

— Нет. Мы же думали, что потом от них одни проблемы будут, потому сломали всё, что смогли найти.

— Ну да.

— Это. Даже если вы всё понимаете, мы ничего не понимаем, так что могли бы вы объяснить? — сказала Ляпис, и Гула приступила к объяснениям.

Их дом был создан древней цивилизацией, всех подробностей женщина и сама не знала, но это было место, изолированное магией от этого мира.

Сами злые божества могли переместиться туда по желанию, а остальным для этого приходилось использовать врата.

Но во время войны, чтобы королевство не проникло к ним, они лично разрушили врата.

— Должны же были хоть одни остаться.

— Мы всё, что могли, разрушили.

Хоть они и злые божества, но создавшая их страна устрашала, потому они нашли все врата, которые вели к ним, и разрушили.

— Раз без врат к вам не попасть, может пойдёте сами и убедите лень?

Если честно, Рорен не хотел идти в убежище злых божеств и по возможности желал этого избежать.

Судя по названию, место явно не могло считаться хорошим, и при том, что там живут похоть, жадность и лень, желания становилось ещё меньше.

Ляпис была того же мнения и закивала, соглашаясь, однако Гула недовольно заговорила:

— И вам совсем на нас плевать? Довольно холодные слова.

— Говори что хочешь, но способа отправиться туда попросту нет.

Вопрос желания даже не стоял, раз это было невозможно.

Гула думала, что можно сделать, и тут в дверь постучали.

— Кто-то пришёл? Разве мы кого-то ждали?

— Нет... Подождите немного, — Рорен поднялся с кровати, подошёл к двери и открыл.

И за приоткрытой дверью показался молодой солдат.

Взглядом Рорен спросил, в чём дело, а тот протянул сложенный и запечатанный листок и назвал имя отправителя.

— Вам письмо от генерала Юрия. «Это должно помочь. Передаю это вам».

Сказав, что должен был, солдат поклонился и ушёл.

Рорен задавался вопросом, сбежал ли солдат так быстро, потому что ощутил, какая опасность исходит от комнаты, вернулся к остальным с письмом и под общими взглядами открыл его.

Там была карта города, в котором они остановились.

И на ней отмечен крест, а ещё короткое послание, оставленное скорее всего Юрием.

— Идите туда. Не пожалеете...

Прочитав, Рорен протянул листок Ляпис.

Посмотрев, девушка спросила у него:

— Кто же такой командир? Неужели он как-то следит за нами?

— Для случайности это явно слишком.

Как и сказала Ляпис, командир или кто-то из его подчинённых возможно следили за ними, вот только они не ощущали ничьего присутствия.

«Я тоже ничего не ощущаю, может и правда совпадение?»

Когда Сена сказала это, оставалось считать всё простым совпадением, но слишком уж удачно было выбрано время.

— Это очень подозрительно... Но других идей нет, так что давайте послушаемся командира.

Он узнал, есть ли у Гулы возражения, и она покачала головой.

Это значило, что ни она, ни Луксерия ничего не могли сделать, а значит им ничего не оставалось, кроме как воспользоваться зацепкой, предоставленной Юрием.