Я всегда уважал папу и восхищался им, я считал его Союзником Справедливости с огромной силой. Теперь я старше и больше понимаю, так что уже осознаю, что папа никогда не был Союзником Справедливости, но моё уважение не убыло ни на йоту. Больше скажу, оно только выросло, ради семьи, что он должен защищать, он готов отбросить свою гордость и преклонить голову перед ненавистным врагом. Эти смирение и благородство помогают ему выстраивать отношения с людьми по всему миру, совсем не простая задача. Не фантастический Союзник Справедливости, а вполне реалистичный трудяга, и результаты говорят сами за себя. А ещё, хоть я этого давно не видел, на людях Папа выглядит круто и достойно.

— Ха-ха-ха-ха-ха!

Папа смеялся, он стоял передо мной на возвышении и громко смеялся. Выглядит внушительно.

— Я лидер Корпорации Теней, рыцарь тени Луны — Лунная Тень! Величайший злодей в этой стране!

Он смеялся и говорил эти глупости, совсем не круто.

---

Выйдя из бара я последовал карте. "Секретная база Корпорации Теней", увидев эту надпись прямо на карте, я потерял те капли мотивации, что ещё были. База находилась на складе в уголке складского района, на довольно невзрачном складе.

После небольшого обыска я нашёл лестницу в подвал, пройдя по ней я наткнулся на Круг Телепортации, воспользовавшись им я попал в отдельное каменное здание. Тёмное, похоже на тюрьму, здание освещалось мерцающими свечами. Атмосферу, как на сражении со стражем подземелья, мастер предложил? Этот вопрос появился у меня, пока я шёл по коридору.

Что у меня на душе творилось было сложно объяснить. Что папа хочет мне сказать? Будет ли ругаться? Тяжело точно будет. С чего он начнёт? Насколько сильно он будет злиться? Даже представить не могу. Я уже хочу сбежать. Что я здесь делаю? Зачем я сюда пришёл? Это меня гложило на пути в похожую на большой зал комнату.

Высокий потолок поддерживался шестью колоннами, зал освещался большими кострами, отчего в нём было светло, как при свете дня. В дальнем конце зала было возвышение с ведущими к нему ступенями, на стене за возвышением был каменный рельеф, на нём было изображение черепа с торчащими рогами, довольно по-злодейски.

Прямо перед рельефом был стильный трон, на котором кто-то сидел. Отец. На нём была чёрная маска и плащ, но я не мог его ни с кем перепутать, серую робу, видневшуюся под плащом, ему выбрала беловолосая мама в прошлом году.

Под робой была броня, она могла выдержать атаку мечника святого ранга, и усиливала носителя в физическом и магическом плане, имя ей "Магическая броня". Из-за высокого манопотребления носить её мог лишь один человек, поэтому я мог точно сказать кто сидел передо мной. Король Магии Рудеус Грейрат.

— Ха-ха-ха-ха-ха

Завидев меня он встал, громко смеясь.

— Я лидер Корпорации Теней, рыцарь тени Луны — Лунная Тень! Величайший злодей в этой стране!

Начало, которого я так боялся... Оно действительно тяжёлое. Слишком тяжёлое. Не могу больше. Это круто звучит, когда говоришь сам. Я вам клянусь, когда я сам это говорил, мне это казалось крутым, но когда это говорит, кто-то, кого я так уважаю... На это трудно смотреть.

Папе уже за 40... И... Он... Я прямо видел, как портрет папы в моём сознании рвётся. Папы, который стоит бок о бок с Орстедом, давая ему мудрые советы, папы, который от имени Орстеда путешествует по миру, заключая союзы с сильными мира сего, папы, разбрасывающего встающих на пути врагов магией, и такой портрет превращался в труху.

А мастера? А он именно такой человек, с ним всё нормально.

— Папа... Хватит.

— Айм. Нот. Йо Фазер. (I'm not your father (англ. Я не твой папа)) — сказал он, хлопнув плащом. — Зови меня "Господин Тень".

— Нет...

Это не круто, это хреново, почему я должен терпеть это? Почему папа считает, что я должен это видеть? А... Наверное, это моё наказание. За мою безработную жизнь, за то, что не женился и не нашёл работу, а просто просто киснул дома, за то, что издевался над слабыми, называя себя Союзником Справедливости. Поэтому он так себя ведёт?

— Пап.

— Ха-ха, так это ты Лунный Рыцарь, что в бушует в округе в последнее время? Я поражён, что ты забрался так далеко...

— Пап, хватит уже.

— Почему ты не нападаешь? Хех, неужели я так пугаю тебя?

— Пожалуйста, хватит, пап, это жалко выглядит, на тебя больно смотреть. Я признаю, я ошибался, прошу прекрати это...

Услышав меня, он замолчал.

— Прям больно?

— Угу. Честно, я больше не выдержу.

— ...Ясно.

Он сразу пригорюнился и снял шлем, открывая лицо Рудеуса Грейрата под ним. Была ненулевая вероятность, что там было другое лицо... Но теперь даже призрачная надежда исчезла.

— Почему ты так одет, пап?

— Ну, ты меня избегал, вот я и подумал, что лучше скрыть свою личность.

Избегал. Это так, я целый год прятался от него. Я даже сейчас хочу сбежать, но уже по другой причине.

— Раз так, то в следующий раз маскируйся получше, прошу тебя.

— Нет, если бы ты и подумать на меня не мог, то было бы совсем печально.

Так он специально сделал плохо? Непохоже на него.

— ...Ну да, если бы ты серьёзно замаскировался, пап, я мог и не догадаться.

— О, твой папка хорошо маскируется.

Он часто маскируется по работе, я ни разу этого не видел, но, как я слышал, его ещё ни разу не разоблачали.

— А с мастером что?

Начать стоит с этого. Если честно, встретить тут Папу я ожидал, но перед этим я ожидал сражения с мастером — Молнией. Сражаться смысла нет, но он не из тех, кого это остановит.

— Хе-хе-хе, Алек?.. Его тут нет!

— Почему? И, пожалуйста, перестань так говорить.

— Сказал, что не хочет портить душевную встречу отца и сына и воздержался.

— А, вот, значит, как.

Так мастер изначально собирался сразиться со мной. Но после нашего разговора днём решил, что этого хватит. Наверное, подумал, что нужна иная точка зрения, а тогда он сказал всё, что требовалось.

— ...Ну, после всего этого нам есть о чём поговорить, да?

Услышав это, папа нервно скукожился и осмотрелся.

— Кхм, эм-м, Зиг, я знаю, что ты со мной разговаривать не любишь. Мамы тоже мне об этом говорили, так что можешь не торопиться, эм-м, нет, эм, я ни в чём тебя не виню, так что если не хочешь сейчас, то можем и на потом всё отложить...

— Па-ап!

— Да?

— Прошу, соберись хоть немного, я же тебя всегда уважал.

— ...Правда?

— Да. С самого детства. И до сих пор уважаю.

На его лице отразилось удивление, этого я не ожидал. Но дети семьи Грейрат всегда уважали папу, старшая сестра, брат и обе младшие сестры. Ну, Лара, может, не совсем уважает, но свысока она никогда на него не смотрела. Мы все чувствуем не совсем одно и то же, но мы все уважаем его.

— Вот как... Уважаешь...Хе-хе.

— Ты хотел о чём-то поговорить, да?

— ...А. Да, хочу.

— Тогда, может, пойдём куда-нибудь?

Папа кивнул в знак согласия.

— Давай, я знаю хорошее место.

Он хлопнул плащом. Перестань.

□

Мы вернулись в бар, из которого я ушёл, в "Пьяный Гоблин". Мне сошёл бы любой, но папа настоял на этом, он понимал, что с ним я знаком и тут мне будет комфортней.

Бар был забит, но когда мы зашли часть "гоблинов" испугалась и надавила на тапок. Скорее всего, они испугались папу. А в любой другой день я бы к ним присоединился.

Папа занял самое дальнее место. Он подозвал нервничающую официантку и заказал немного еды и выпивки.

— Ты пьёшь, Зиг?

— Пью, но с выпускного ни капли в рот не брал.

— Ну, давай немного выпьем. Если будет трудно продолжать разговор, немного эля должно помочь, а?

Папа сидит передо мной. Только я и он. Нервишки шалят, не припомню, чтобы мы хоть раз говорили наедине. Ну, может, пару раз было.

Но если я сейчас сбегу... Однако, папа, кажется, тоже нервничает, не может успокоиться. Неужели предстоит настолько трудный разговор?

— ...

— ...

То прибытия эля с едой мы просидели в полном молчании.

— Ну... тост? —сказал папа, подняв кружку.

— За то будем пить?

— ...За что угодно сойдёт.

— Ну тогда... за что угодно.

Мы чокнулись и выпили кружки залпом, вкус был ужасный, в этом баре всё-таки подавали самое дешёвое.

— Не, всё-таки тут вкусно. Что еда, что выпивка.

— Думаю, что ты куда лучше ешь, пап.

— У мам вкуснейшая еда, но из-за командировок у меня нечасто выходит ей насладиться.

— А в командировках?

— ...В командировках я едой совсем не наслаждаюсь, обычно она довольно отвратная.

Для папы была такая маленькая разница между едой на королевских банкетах и жрачкой в баре для доходяг?

— Лучшая еда всегда на обеде с семьёй, эта тоже хороша, хоть и не такая вкусная, как у мам...

Папа говорит и ест, а я ковыряюсь вилкой в бобах, наблюдая за ним. Выбора нет, надо переходить к делу.

— Ну так... к чему был этот спектакль?

— Я хотел с тобой поговорить.

— И о чём? Надеюсь, мы скоро подойдём к этому.

После моих слов папа на секунду остановился. После небольшого "М-м-м" он к чему-то пришёл и сказал:

— Для начала, лучше сам мне расскажи.

Не говорить, а слушать.

— То есть ты ничего не хочешь мне сказать?

— Ну, не узнаю, пока не услышу твою историю.

Так это значит, что папа ничего не думает о том, в каком я положении? О том, что я не женился на Сариэль, о том, что не работаю, о том, что слоняюсь по городу днём, а ночью сражаюсь со злом, об этом положении.

— Потому что ты уже ничего от меня не ждёшь? — решившись, спросил я.

А папа посмотрел на меня в изумлении, как-будто он не смог понять вопрос. Или он слушал вполуха, слишком занятый набиванием рта бобами.

— С чего ты это взял?

— С чего?..

То есть ты хочешь, чтобы я сам это сказал?

— Так ты же хотел, чтобы я женился на Сариэль, нет? Ты же этого от меня ждал.

— Я думал, что это хорошая идея.

Он отхлебнул из кружки.

— Ты хотел узнать почему я не женился?

— Действительно, а чего не женился? Она вроде хорошая девушка. Сиськи большие, а учитывая, что она дочь Ариэль, она и в постели наверняка просто зверь...

— Пап!

— А, прости.. Так да, почему? Чем она тебе не угодила?

Почему я не женился. За этот год я часто об этом думал, раз за разом задавался этим вопросом.

— Да не то что бы не угодила. Она хороший друг, но мы с Сариэль... как бы сказать... не подходим друг другу. Если разговор только между нами, то долго он не длится, а сидеть и молчать тоже как-то больно.

— Ох...

— А если мы поженимся, то, думаю, и боль никуда не денется. Так что мне сложно представить как я могу так жениться... Проще говоря, я просто не могу.

— Такое ощущение, что ты просто ищешь оправдания... — сказал папа, всё ещё жуя бобы.

Наверное да, если смотреть объективно, то я просто ищу оправдания...

— Но... Что в этом плохого? — сказал он, пока я терялся в своих мыслях. — Не нужно заставлять себя. — Просто, самым обычным тоном, сказал он.

— Но, пап, ты же хотел усилить связи с Асурой...

— Ну, не могу отрицать. Ариэль-сама тоже нравится эта идея. Говоря по правде, если наши семьи свяжутся браком, то мы сможем сильнее влиять на королевскую семью Асуры, это поможет в будущем.

— Но раз так!..

— Но!.. — перебив меня, продолжил папа. — Если ты не хочешь, то и не надо.

Он сказал это, будто это было само самой разумеющимся.

— Лучше сосредоточься на том, чего хочешь сам. Союзник Справедливости, Лунный Рыцарь. Что в этом плохого? Мамам может и не нравится, но папаня на твоей стороне, сынок.

Папа широко раскинул руки.

— Честно говоря, когда я впервые услышал, то подумал, что это как-то по-детски, но все с этого начинали. Никто не начинал с чего-то поразительного. Сегодня это мелкий негодяй в городке, а завтра ты сражаешься с великим злом. С твоими способностями ты это сможешь.

Я так далеко не заглядывал.

Не нужно сражаться со злом, когда ты просто пытаешься помогать нуждающимся. Помогать людям на обочине, например. А сражаться со злом, как мастер... Разве для того, чтобы развеяться.

— Не в этом дело.

— Не в этом? А, хочешь поддерживать тут мир и покой?

— Пап, не в этом.

Я насильно стал выталкивать слово за словом...

— Я забросил дела союзника справедливости.

Да, я уже забросил. Тогда, в Королевской академии Асуры, когда понял, что меня просто прикрывало папино влияние. Я не справедливость, не могу им быть.

— Да, я хотел стать союзником справедливости, стать Чеддер-меном. Но это было не по настоящему, я просто притворялся.

Идея пришла просто. После выпуска и возвращения в дом родной я слонялся тут и там, скучая, и подрался с парой отморозков которые приставали к студентке Университета Магии, а она отблагодарила меня за помощь. Она не знала меня, она была первокурсницей, так что о папе, скорее всего, ещё не знала, она же только поступила. Рано или поздно она бы узнала о Папе со мной, но тогда она не знала, даже не зная, она отблагодарила. Мои зелёные волосы пугали её, но она всё равно отблагодарила.

— Ну и что, что не по-настоящему, кое-кому ты всё-таки помог... Хотя, Бастил злился....

Папа нервно осмотрелся, после чего наклонился, вперившись в меня взглядом.

— Так, чего же ты на самом деле хочешь?

— ...

Не могу ответить, мои желания идут вразрез с папиными.

— ...

Некоторое время я молчал. Я не подбирал слова, просто молчал. Папа выпил свой эль и заказал ещё. Я тоже выпил, просто копируя. Сколько я не пил, слова не лезли. Я давно не напивался.

— ...Когда ты вернулся из академии, мне показалось, что тебе там пришлось непросто. — нарушил тишину папа.

Я смотрел на его тарелку, там остался только один боб. Он поперекатывал его пальцами. Боб издавал странные звуки, не звонкие, но и не мягкие.

С таким аккомпанементом папа продолжил.

— В жизни бывает тяжело, так тяжело, что от этого хочется закрыться в себе. Даже у меня такое было, много раз... особенно тогда... Я винил всё и вся, сожалел о своей бесполезности. Но я стал тем, кто я есть именно благодаря тем сожалениям. Поэтому, когда я увидел, что тебе тяжело, я попросил мам дать тебе немного побыть наедине с собой и не трогать.

Принесли выпивку. Папа взял боб и закинул его в рот, громко прожевав, он запил элем. По виду он уже опьянел, в отличии от меня, против алкоголя он был не силён. Он стал разговорчивее.

— А потом ты как-то начал это союзничество со справедливостью. Я вспомнил как ты обожал Союзников Справедливости в детстве, так что решил, что ты нашёл, что искал. А потом... ну, я сам не видел, но по словам людей вокруг тебя, ты, ну... получал удовольствие, но перестал выкладываться, что ли. Ты будто киснуть начал.

—Люди вокруг меня?

— Мамы, Лара, Лили... да и Джордж. Кроме Лары и Джорджа никто и не подозревал о том, что ты союзник справедливости, но видели, что что-то не так. — сказал папа и допил кружку залпом.

Хорошенько отрыгнув, он вздохнул.

— Так что сегодня я хотел выслушать что тебя мучает.

Не ответы, а что мучает. Именно это он хочет сегодня услышать.

— Ну, позвал бы меня просто так...

— Я думал, что ты не будешь откровенен со мной. Ты меня всегда избегал, а сейчас ты уже в возрасте, когда некоторыми проблемами с родителями не поделишься, так ведь? Вот я и решил поставить такой спектакль, показать, что я всеми руками за то, чем ты занимаешься.

Понятно, вот значит к чему всё это было. Запутался и не был уверен как спросить меня о моих проблемах. Он не был уверен, но игры в злобного гения и трёх больших кружки эля хватило.

— Я удивился, когда ты сказал, что уважаешь меня. Я был счастлив.

— А я удивился, когда увидел, как ты себя там ведёшь.

— А, ха-ха, прости, прости. Мне надо было отнестись посерьёзней. Это, может, незаметно, но я в своих актёрских способностях уверен. Однажды я отыгрывал негодяя, чтобы свести рыцаря и принцессу.

— Помню, помню. История про рыцаря Лайонхарта (П.п. Вообще, он Линхард, именно это имя было взято в оригинале, но я вынужден следовать именам из нашего перевода вебки.) и великого злого мага Рууда Ронуму?

А, какие воспоминания... Это одна из папиных геройских историй, ему было приказано свести рыцаря и принцессу, поэтому он взял на себя роль злого мага, похитил принцессу, а рыцарь пришёл её спасать. Если бы папа сыграл на том уровне, я бы его ни за что не узнал, он бы точно меня обдурил.

— И вот...

Папа начал снова катать бобы. Привычка?

— Тебе так тяжело... потому что ты хочешь заниматься чем-то другим, я прав? — сказал он с некоторым трудом и кинул на меня быстрый взгляд.

Хоть сейчас он и выглядит так, я всё ещё его уважаю. Он великий, трудолюбивый, сильный и добрый, поэтому, думаю, ему стоит быть по решительней. Но... почему? Он сейчас выглядит таким настоящим, таким близким... Я не припомню его таким... Пожалуй, таким он мне нравится больше всего.

— ...Да.

— Расскажешь?

Вдох... Выдох...

Если положить руку мне на грудь, то можно почувствовать как бешено бьётся моё сердце. До сих пор, я не мог сказать это вслух, не мог сказать папе. В первую очередь именно папе.

— Я хочу пойти за Паксом.

Сказал.

— За Паксом... в КДК?

— После выпускного Пакс попросил меня отправиться вместе с ним. Я и сам хотел. Будь у меня пара дней на подумать, я бы, наверное, отправился с ним.

Когда я закончил, папа широко раскрыл глаза. Он открыл рот, будто собираясь сказать что-то, но после пары секунд молчания спокойно спросил.

— Так чего не пошёл?

— Я бы предал тебя, пап. Ты хотел усилить связи с королевской семьёй Асуры, а Пакс из КДК. И там с ним тоже никто не ведёт дел. Да ещё и у нас в семье не осталось не одного парня, которого можно поженить, так что мы бы больше не смогли усилить эти связи. Да ещё и отношения с КДК испортились бы. — выпалил я на одном дыхании.

Папа сидел с приоткрытым ртом и грустным лицом, но он быстро вернулся в норму.

— Что? И это всё? Только из-за этого?

— "И это всё"?..

Я из-за это всё это время спать спокойно не мог, а он говорит "И это всё?"... Это даже злит.

— Слушай, Зиг. Да, мы с Её Величеством друзья. И я бы не соврал назвав бе-маму и Её Величество лучшими друзьями. И я думаю, что нам хорошо будет стать одной большой семьёй, но это и всё.

— Всё?

— Усиление связей с королевской семьёй, увеличение нашего влияния в Асуре — это всё не так уж и важно.

— Не так уже и важно?.. Но ты сам...

— Да, я сказал, что было бы неплохо. Но разве я не упоминал? По важности эти связи с Асурой и рядом с твоим будущим не стоят.

Я в шоке. Всё было так банально. Тогда чем я всё это время...

— Но с помощью Паксу ты прав. От этого у меня будут проблемы. Небольшие. — сухо подтвердил папа мои опасения.

Он был сильно связан со смертью отца Пакса. Отвечающий за его образование тоже сказал, что обратится к моему папе, если вдруг что случится.

Однако, влезать во внутренние взаимоотношения императорской семьи непросто. Но, она к папе не так уже и плохо относится, в доказательство ему даже пожаловали титул и землю, а к титулу с землёй прилагаются обязательства и ответственность. А раз та сторона полностью выполнила свои обязательства, папе непросто будет влезть в эти взаимоотношения, поэтому даже финансовая поддержка от папы будет проходить через императорскую семью, и из-за кучи вмешательств на пути Пакс ничего не получит.

Конечно, можно передать деньги и ресурсы в обход, но для развития территории это просто капля в море, а передачу значимого количества денег императорская семья точно заметит. А если заметит, то по столько долго строившимся отношениями с КДК пройдёт большая трещина.

— Я хотел больше подготовиться до того как это произойдёт, но тогда они уже всё провернули... Я думал им будет достаточно стереть с лица земли Широн, но они до сих пор хотят избавиться от "неудобных". — после этих объяснений папа взглянул на меня. — Но это мне будет трудно помогать. Но если ты побежишь на помощь другу... один и не по чьему-то приказу, никто не сможет возразить. Даже больше скажу, Зиг, раз уж ты сам хочешь пойти, то всё сразу становится легче.

А, я понял. Это равноценно. Для отца равноценны как брак с Сариэль, так и помощь Паксу. Папа мог сказать "Помоги Паксу", но он не сказал, как и не сказал "Женись на Сариэль". Он не использовал свои права главы семьи, чтобы заставить меня делать то, что не хочу.

— Но, правда ничего страшного? Точно?

Я хочу подтверждения. И папа подтвердил кивком.

— А, но официально я многим помочь не смогу. Даже сыну.

— Но, пап, разве у тебя не будет проблем с КДК? Даже если я иду сам по себе, я всё ещё Король Севера.

— Нуу, небольшие... нет, Зиг, об этом можешь не париться.

Он сделал ещё один хороший глоток. Потом он вытер рот... Нет, сделал вид, что вытер, чтобы скрыть смущение.

— Ваш папка защищает не мир и покой, а вас.

Всю глубину этих слов я не понял, но суть уловил.

— Обо мне не беспокойся. Ничего страшного даже если ты станешь моим врагом.

— Я не хочу быть твоим врагом.

— Ну, стать врагами будет очень неприятно. Давай будем пытаться всеми силами этого избегать... Пока что.

Папа доел свои бобы и допил весь эль. Его лицо уже совсем красное.

— Если ты продолжишь делать, что делаешь, а потом вдруг до тебя дойдёт весть о смерти Пакса, ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Ты никогда не сможешь оправиться. Если я не смогу тебя спасти, то это будет ещё хуже, чем стать твоим врагом.

Проще говоря, папа хочет, чтобы я был свободен. И я буду свободен.

Ну, то есть всё хорошо? Я могу идти помогать Паксу? И с самого начала мог?..

— ...Понял. Спасибо, папа. — выразил я свою благодарность.

Папа подвинул стул, чтобы сесть рядом и хорошенько ударил меня по спине.

— Не забудь со всеми попрощаться, перед тем, как уйдёшь.

— Хорошо.

— Но сегодня выпей со мной. Ты постоянно меня избегал, мне было одиноко.

— ...Хорошо.

Разговор был окончен. Именно так, как сказал мастер, я нашёл у него все ответы. Всё было просто.

— Ик... Девушка, будь добра ещё эля, и побольше!

А папа, в свою очередь, напился вдрызг.

□

В тот день папа продолжил с удовольствием пить. Напившись, он превозносил красоту мам, пел непонятные песни, кричал, и получал нагоняи за поглаживания ягодиц официанток. Мы ушли из бара только потому что он закрылся. Прямо за дверью папу внезапно вырвало. Я предложил помочь ему детоксикацией, но он отказался.

Папа был весел на всём пути домой. Опираясь на моё плечо он с красным лицом пел песню, песню Лунного рыцаря. Он сказал мне подпевать, так что я пел, пел во всё горло, не думая о соседях. Потерявший берега папа выглядел плохо и безобразно. Не думал, что у него есть такая сторона... Наверное, я не смог бы уважать, будь он всегда таким. Но тогда почему, почему таким он мне нравится больше всего? Он совсем не крут, так что я не знаю.

— Ах да, Зиг. — окликнул меня папа, когда мы подошли к калитке нашего дома.

— Дай-ка я отвечу на твой первый вопрос.

Он наклонился, и ответил, дыша на меня перегаром.

— Я многого жду от тебя, удачи.

— ...Хорошо. — кивнул я с облегчением.