Месяц последнего огня (девятый), первое число, 14:15

Подняв голову, он увидел затянутое тучами небо и пелену дождя. Когда перед глазами предстал окрашенный в серые тона мир, воин-капитан Газеф Строноф цокнул языком. Выйди он чуть пораньше, то, может быть, и успел бы до дождя. Он окинул взглядом небо в поисках просвета, но толстые тучи накрыли Рэ-Естиз, столицу одноимённого Королевства, полностью и, кажется, уходить пока не собирались.

Подавив позыв переждать внутри дворца, Газеф натянул прицепленный к плащу капюшон и шагнул под ливень. Он миновал дворцовую стражу у ворот, лишь мельком показав им своё лицо, и направился в центр столицы.

Обычно это место переполняла жизнь, но сейчас лишь несколько человек с осторожностью шли по своим делам, стараясь не поскользнуться на грязи. Вот теперь стало ясно, что дождь идёт уже давно. Тогда ничего не поделаешь — ничего бы не изменилось, даже покинь он дворец чуть раньше.

В постепенно тяжелеющем от воды плаще он не проронив ни слова проскочил мимо столь же молчаливых пешеходов. Хоть плащ и предназначался для защиты от дождя, из-за влаги то и дело прилипал к спине, причиняя неудобство. Газеф ускорил шаг, направляясь домой.

Воин-капитан вздохнул с облегчением — скоро уже он сможет снять промокшую одежду, дом близко. Как вдруг сбоку что-то привлекло его внимание. Зрению мешала толстая вуаль дождя, но он заметил, как справа, в узком переулке, оборванец опустился на край дороги, не боясь намокнуть.

Волосы крашенные, но грубо, виднеются пятна естественного цвета. Мокрые пряди прилипли ко лбу, с локонов капает вода. Голова чуть опущена и лица не видно.

Под дождём стоял человек, одетый не по погоде, но Газеф увидел странность не в этом, а в его правой руке.

Словно ребёнок держится за руку матери, так и этот мужчина держал оружие, которое плохо сочеталось с его потрёпанной внешностью. Это был очень редкий меч под названием «катана», такие делают в городе, расположенном в пустыне далеко на юге.

Он держит катану... украл? Нет. Не похоже. И откуда эта ностальгия?

Газефу показалось, что он заметил что-то странное, словно несовпадающие пуговицы на плаще. Резко остановившись, он пригляделся к профилю мужчины. И в это мгновение память всколыхнулась, словно волной.

— Ты... Унглас?

Но как только слова сорвались с уст, появились сомнения.

Человек, которого он встретил в финалах дворцового турнира, Брейн Унглас.

Газеф до сих пор ясно помнил лицо мужчины, с которым дрался в последнем матче. Вполне возможно, это был сильнейший противник с тех времён, как он взял в руки меч и начал жить как воин. Лицо того, кого Газеф Строноф считал своим соперником, даже если и в одностороннем порядке.

Верно. Профиль измождённого мужчины почти полностью соответствовал лицу из воспоминаний.

Однако это... невозможно.

Они, без сомнений, похожи. Даже если с течением времени лицо изменилось, следы его прошлого по-прежнему видны. Однако мужчина из воспоминаний Газефа выглядел не так жалко. Он светился уверенностью в своём мече и обладал боевым духом, горевшим яростным пламенем. Тот мужчина не был похож на эту мокрую собаку.

Хлюпая по воде, Газеф подошёл ближе.

Будто отвечая на звук, мужчина медленно поднял голову.

У Газефа перехватило дыхание. Посмотрев на того спереди, он окончательно убедился. Этот мужчина — Брейн Унглас, гений меча. Однако свет прошлого уже погас. Брейн перед ним — побеждённый человек с полностью сломленной волей.

Брейн, пошатываясь, поднялся. Вялое движение, совсем не похожее на движение воина. Даже старый солдат так бы не двигался. Не поднимая глаз и не обмолвившись ни словом, мужчина повернулся и побрёл прочь.

Когда его спина начала растворяться в дожде, Газефа пронзило зловещее предчувствие — если сейчас они разойдутся, то он никогда снова не увидит своего давнего соперника. Подбежав ближе, он прокричал:

— Унглас! Брейн Унглас!

Если мужчина не отреагирует, Газеф просто решит, что они двое похожи, убедит себя в этом. Однако до ушей слабо донеслось:

— Строноф...

Безжизненный голос. Невозможно, чтобы такой принадлежал Брейну из воспоминаний, с которым он скрестил мечи.

— Что, что случилось? — ошеломлённо спросил Газеф.

Что же с ним произошло?

Конечно, у всех бывают трудные времена, да и привычный жизненный уклад может рухнуть в любой момент. Газеф видел множество таких людей. Человек, всегда выбирающий самый лёгкий путь, потеряет всё лишь из-за одного провала.

Но неужели он — такой? Гений меча, Брейн Унглас. Невозможно. Но, наверное, эта уверенность попросту родилась из нежелания видеть, как сильнейший соперник прошлого стал таким позорищем.

Двое мужчин встретились взглядами.

Почему у него такое лицо?..

Впалые щёки, тёмные мешки под глазами. А сами глаза мертвецки бледные, лишённые всякой энергии. Он словно труп. Нет, даже труп выглядел бы лучше. Унглас — ходячий мертвец.

— Строноф... всё разбито.

— Что? — в первую очередь Газеф посмотрел на катану Брейна. Но осознал, что тот говорит не о ней. Разбитым был не меч...

— Как думаешь, мы сильны?

Он не ответил «да».

У Газефа в голове промелькнул случай в деревне Карн. Если бы загадочный заклинатель, Аинз Оал Гоун, не пришёл на помощь, то он и его люди были бы уже мертвы. Даже тот, кого зовут сильнейшим в Королевстве, оказался не способен на большее. Он никогда с высоко поднятой головой не назовёт себя сильным.

Когда Газеф промолчал, Брейн продолжил:

— Слабы. Мы слабы. В конце концов, мы всего лишь люди. Низшие.

Люди и вправду слабы.

Если сравнивать с сильнейшей расой, драконами, разница очевидна. У людей нет крепкой чешуи, острых когтей, крыльев, позволяющих парить в небесах, и дыхания, что может сжечь всё на свете. Вот почему воины высоко почитали охотников на драконов. Своими навыками, оружием и благодаря помощи союзников способных преодолеть большие трудности и победить представителя этой расы. Таким подвигом могли похвастаться лишь исключительные воины.

Тогда, может, Брейн сразился с драконом и проиграл?

Замахнувшись слишком высоко, он потерял равновесие и упал назад на землю.

— Что ты такое говоришь?.. Любой воин понимает, что люди слабы.

Именно. Он не мог понять Брейна. Все знают о существовании мира сильных.

Хотя окружающие страны называли Газефа сильнейшим, он в этом сомневался. Например, с большой вероятностью Империя скрывает более сильного воина. Да и не только, полулюди, такие как огры и гиганты, по силе намного превосходят его. Если такие полулюди научатся даже самой грубой технике, Газеф не сможет их победить. Возможно, для него этот мир и был невидим, но Строноф осознавал, что он существует. Это понятно каждому воину, но неужели не Брейну?

— Есть мир, в котором существуют лишь сильные. Неужели мы тренировались не для того, чтобы победить таких врагов?

С надеждой однажды достичь их.

Но Унглас с силой покачал головой, разбрызгивая во все стороны капли воды с мокрых волос.

— Нет! Я говорю совсем о другом уровне! — прокричал он, словно кашляя кровью.

Вот теперь Брейн напоминал себя из прошлого. И хотя энергия была направлена в противоположную сторону, этот боевой дух был таким же, как когда они с Газефом скрестили мечи.

— Строноф! Мы никогда не доберёмся до мира по-настоящему сильных, сколько бы ни старались. Пока мы рождены людьми, это непреклонная истина. В конце концов, мы лишь дети с палками. Мы играем с мечами, но остаёмся детьми, которые только прикидываются мечниками.

Он спокойно смотрел на Газефа глазами, лишёнными всяких эмоций.

— Послушай, Строноф... Ты ведь тоже уверен в своём мече, так ведь? Но... это мусор. Ты обманываешь себя, если думаешь, что защитишь своих людей этой бесполезной палкой.

— Ты в самом деле увидел настолько далёкую вершину?..

— Да, и осознал. Этой вершины люди никогда не достигнут. На самом деле... — Брейн рассмеялся, высмеивая самого себя, — я увидел лишь подножье. Ведь оказался слишком слаб, чтобы увидеть саму вершину. Со мной словно игрались, как же смешно.

— Тогда ты должен тренироваться, чтобы увидеть тот мир...

Лицо Брейна исказилось от гнева:

— Ты не знаешь ничего! Достигнуть уровня этого монстра просто невозможно, не с человеческим телом. Даже если бесконечно будешь махать мечом, это ничего не изменит!.. Бесполезно. И к чему я стремился всё это время?

Газефу нечего было сказать.

Ему приходилось видеть людей со столь же израненным сердцем. Людей, на глазах у которых умирали товарищи. Его не спасёшь. Другие ему не помогут. Если нет воли стоять, любая помощь будет бесполезна.

— Унглас...

— Строноф. Сила, данная мечом, в самом деле мусор. Она бесполезна перед истинной мощью. — Как и ожидалось, в этих словах не было даже признака его прошлого величия. — Я рад, что в конце встретил тебя, — Брейн повернулся спиной и побрёл прочь от Газефа. Тот проводил его болезненным взглядом.

Жалкий человек с разбитым сердцем, который когда-то был сильнейшим его соперником. Газеф больше не мог найти энергии, чтобы заговорить с ним. Однако он не упустил короткую фразу, которую тот сказал, уходя.

— Теперь... я могу умереть.

— Стой! Подожди, Брейн Унглас! — лихорадочно прокричал он Брейну в спину. И побежал к нему, схватил за плечо, затем развернул.

Тот, весь в тряпках, утратил былое сияние. Однако, несмотря на то что воин-капитан рванул его со всей силы, Брейн даже не собирался падать. Это доказывало, что его ноги хорошо натренированы, а чувство равновесия незаурядно.

Газефу стало немного легче. В конце концов, тот ещё не заржавел.

Ещё не поздно. Я не могу оставить его умирать.

— Что ты делаешь?..

— Пойдём ко мне домой.

— Забудь. Не пытайся меня остановить. Я хочу умереть... мне надоело пугаться. Не хочу постоянно глядеть через плечо, боясь каждой тени. Не хочу больше смотреть в лицо реальности. Подумать только, я ещё и довольным был с этим мусором в руках.

Услышав умоляющий голос Брейна, Газеф ощутил, как внутри раздувается раздражение.

— Заткнись и следуй за мной, — удерживая Брейна за руку, он пошёл в другую сторону. Увидев, что тот прерывистым шагом последовал за ним, не пытаясь сопротивляться, Газеф почувствовал недовольство, которое не описать словами. — Когда переоденешься и поешь, сразу же отдохни.

Месяц среднего огня (восьмой), двадцать шестое число, 13:45

Королевство Рэ-Естиз, его одноимённая столица.

«Старая» — вот как лучше всего можно описать столицу страны с населением девять миллионов человек. Историческое место с устоявшимся ритмом жизни; грязный город, что скрывается под античным обликом; царство застоя... его называли по-разному, и всё — правда.

Это легко можно понять, просто побродив по улицам.

Кроме нескольких нормальных домов, всё казалось грубым, городу катастрофически не хватало свежести и блеска. Однако каждый понимал это по-своему. И вправду, многие чувствовали в нём умиротворённую атмосферу земли с богатой историей. Другие же видели унылый город, погрязший в бесконечном застое.

Казалось, что столица такой будет вечно, даже если не существует ничего неизменного.

Многие дороги оставались немощёными. А потому в случае дождя они превращались в болото, заставляя путешественников сомневаться, следует ли заходить в город. Это не значило, что Королевство бедно. Хотя в случае дорог его и не сравнить с Теократией и Империей.

Улицы были узкими, но люди не ходили по их середине, а беспорядочно протискивались по бокам, остерегаясь карет. Местные жители уже привыкли к такому скопищу и шли, словно пытались просочиться через трещины, умело избегая пешеходов, идущих навстречу.

Впрочем, дорога, по которой шёл Себастьян, отличалась от остальных: широкая, с редко положенной брусчаткой. Всё просто: это была центральная улица столицы, и даже дома по обе стороны были большими и богатыми.

Себастьян шёл быстро и величественно, провожаемый глазами женщин и девушек, очарованных его элегантностью. Хотя время от времени попадались дамы, что нагло посылали ему полные страсти взгляды, Себастьян не обращал внимания. Выпрямив спину и глядя прямо вперёд, он не сбавлял шаг даже на мгновение.

Как вдруг ноги, что, казалось, не остановятся до тех пор, пока не достигнут места назначения, стали. Привлечённый проехавшей сбоку каретой, Себастьян повернулся на девяносто градусов и пересёк дорогу.

Он направился к старушке, что сидела возле деревянной подставки с тяжёлым багажом и массировала лодыжку.

— Что-то случилось?

Удивлённая внезапно подошедшим прохожим, старушка подняла голову и опасливо на того посмотрела. Но подозрение уменьшилось, как только она увидела элегантно одетого Себастьяна.

— Кажется, вы столкнулись с трудностями. Могу я чем-нибудь помочь?

— Н-нет, господин. Всё в порядке.

— Пожалуйста, не стесняйтесь. Помогать нуждающимся — нечто само собой разумеющееся, — Себастьян приветливо улыбнулся, заставив старушку покраснеть.

Красивая улыбка джентльмена, переполненного обаянием, разбила последние рубежи обороны.

Закончив торговать в уличном ларьке, женщина по пути домой подвернула лодыжку и оказалась в затруднительном положении.

Хотя на центральной дороге обычно поддерживался порядок, это не значило, что все прохожие — законопослушные граждане. Ей могло не повезти, если бы она попросила о помощи не того человека. В конечном итоге она потеряла бы и деньги, и товар. Зная, что такие случаи происходили на самом деле, старушка не могла слепо попросить о помощи и растерялась.

Тогда всё просто.

— Я провожу вас. Можете показать дорогу?

— Добрый господин, вы и вправду согласны помочь?!

— Конечно. Помогать нуждающимся — обычное дело, — Себастьян повернулся спиной к женщине, что повторно его благодарила. — Тогда, пожалуйста, залезайте.

— С-спасибо... — Затем она смущённо воскликнула: — Но ведь из-за меня вы испачкаете одежду!

Однако... Себастьян широко улыбнулся.

Какая разница, что одежда станет грязной? Нечто такое даже беспокойства не стоит, когда помогаешь другим. Вдруг он вспомнил товарищей из Великого Склепа Назарика. Их странные лица; сердитые взгляды, в которых явно читалось презрение. А самый главный среди них — Демиург. Но что бы тот ни говорил, Себастьян верил, что поступает правильно.

Помогать другим нужно.

Снова убедив старушку, он посадил её на спину, а багаж подхватил одной рукой. Он даже не вздохнул, поднимая такую тяжесть. С благоговением на него посмотрела не только женщина, но и все прохожие.

Себастьян пошёл в сторону, которую указала старая женщина.