Часть 1

Однажды вечером, вторая половина марта, квартал Нэдзу в районе Бункё, Токио.

В гостиной дома Кусанаги два пожилых мужчины наслаждались выпивкой.

Там же находился и Годо, сидя в уголке. Но он присутствовал лишь в качестве разливающего, постоянно бегая туда-сюда, чтобы подносить бутылки подогретого саке.

…Ему достаточно было почувствовать даже слабый запах, чтобы понять, нагрето ли оно до правильной температуры.

Это, кстати, относилось к одному из умений Годо. Правда, обладать таким навыком в пятнадцать лет как-то неправильно. И, тем не менее, его дедушка развивал в Годо данное умение с младых лет.

— Итак, почему ты вдруг решил отправиться в Италию? — этот вопрос задал старый друг дедушки, Такамацу-сенсей.

Он был из того же поколения, что и дед Годо, профессор в частном токийском университете, преподавал историю западных стран. И это одна из причин, по которым Годо и его сестра Шидзука, звали его «сенсей».

— А? Я всего-навсего собираюсь навестить старого друга, — ответившим был тот, кто через два дня собирался в Италию, Кусанаги Ичиро.

Несмотря на то, что он из тех, кому нравится путешествовать, в последнее время Ичиро редко выбирался за пределы страны. Однако этой весной он неожиданно заявил, что хочет поехать в Италию.

Поэтому, Такамацу-сенсей специально пришёл проводить его, используя метод совместной попойки.

…Когда-то дедушка тоже занимал должность профессора фольклористики, но в данный момент находился на пенсии. И проводил всё время в своё удовольствие. Зачастую, даже слишком увлекаясь. Увлекаясь настолько, что Годо хотелось его отчитать. Но в то же время он был благодарен дедушке за всю ту работу по дому, которую он на себя взвалил.

Однако прививать своему внуку знания о вкусе, аромате и даже происхождении алкоголя, пользоваться популярностью у всех женщин (как у молодых, так и у пожилых), которые часто появлялись в торговом районе, периодически прямо на улице встречаться с женщинами в возрасте (которые, как думал Годо, были красавицами в молодости) и явно знать многих из них — по мнению Годо это определённо представляет проблему.

— Твой… старый друг, которого ты упомянул, это ведь женщина, так? — с некоторой долей неприятия спросил дедушкин друг, Такамацу-сенсей.

Небольшое замечание — каждый раз, когда он видел лицо Годо, то с невольным беспокойством произносил: «Ты выглядишь прямо как Ичиро…» Ну, ДНК ведь обязаны быть схожими, так что не надо этого странного беспокойства.

— Вот ты к чему клонишь. Кстати, а ты ведь тоже её знаешь. Да-да, помнишь, Лукреция Дзола? Она была иностранной студенткой из Италии ещё в те времена, когда мы учились в университете.

— А, та девушка. Слушай, только не говори мне, что ты всё это время поддерживал с ней связь.

— Нет. Всё началось недавно. Я послал ей письмо на итальянский адрес, который узнал до этого, и получил ответ. Так уж вышло, что та вещь, которую она оставила в Японии сорок лет назад, в результате оказалась у меня. Если получится, то я хотел бы вернуть её лично.

— Погоди-ка! Разве ты не обещал Чиё, что больше никогда не станешь с ней видеться? Уже забыл?

Разговор выходил из привычного русла.

Чиё — имя бабушки Годо, которая умерла несколько лет назад.

В дни своей молодости, его дедушка был привлекательным мужчиной. Дар Ичиро в умении общаться завоёвывал сердца людей, а в дополнение к этому он ещё и превосходный дипломат с выдающимися навыками наблюдателя. Иными словам, у женщин он пользовался большим успехом.

И он никогда никому не отказывал.

Из-за подобных качеств бабушке явно приходилось тяжко.

— Обещание… А разве это не по поводу того, что я не увижусь с ней в аэропорту на прощание?

— Ничего подобного! Уверен, ты помнишь, просто дурачком прикидываешься. Более того, ты не обязан ехать лично, всё, что от тебя требуется, это выслать данную вещь авиапочтой, — Такамацу-сенсей резко очертил ситуацию дедушке, который делал вид, что ничего не понимает.

— Судя по виду, это что-то ценное. Будет ведь не очень хорошо, если эту вещь повредят при пересылке? А ещё мне хочется хоть раз съездить в Италию и душевно поболтать с Лукрецией, с которой мы так давно не виделись.

— Ичиро, ты хоть итальянский знаешь?

— Нет, ни слова. Но что-нибудь да выйдет, всё будет нормально.

Если бы эти слова принадлежали обычному пожилому человеку, то его можно было бы обозвать легкомысленным или слабоумным. Но только не в случае дедушки Годо.

Во времена активного изучения фольклористики Кусанаги Ичиро представлял собой что-то вроде знаменитости среди исследователей. Его специализация — различные традиционные искусства и культуры. И ради исследований он часто посещал другие страны.

Места, в которых ему приходилось бывать, зачастую представляли собой изолированные деревенские общины. Ему удавалось быстро вливаться в эти сообщества, выстраивать отличные взаимоотношения с местными и даже узнавать некоторые секреты общины, которыми обычно не делятся с посторонними. Более того, большинство подобных сообществ расположено в Юго-Восточной Азии, Китае, Индии и других зарубежных странах. Ичиро с лёгкостью удавалось преодолеть языковые барьеры, которые обычно останавливали других людей.

Можно сказать, что это у него прямо на сверхчеловеческом уровне.

— Ценная вещь… И что же такое эта женщина оставила здесь, в Японии?

— Кстати об этом, помнишь группу университетских приятелей, которые постоянно путешествовали вместе? Тогда произошёл один несчастный случай, связанный с проклятием бога-покровителя, и, если я правильно помню, погибло двадцать человек, что вызвало широкий резонанс.

— Проклятие?! — непроизвольно воскликнул Годо, услышав настолько невероятную историю.

— Да, я слышал об этом, когда работал в одном исследовательском институте. Группа друзей отправилась на каникулы в Ното. Тогда-то и произошло множество всего.

— Помню, что волнения поднялись нешуточные… А та ведьма, похоже, где-то укрылась и занималась чем-то странным.

— В-ведьма? — ещё больше удивился Годо, услышав из уст Такамацу-сенсея настолько необычную фразу.

Проклятие, а затем ещё и ведьма. Что же там произошло?

—…Женщина, с которой я собираюсь встретиться, иностранная студентка из Италии по прозвищу «ведьма». Девушка со странной аурой. Не знаю, с каких пор, но люди стали называть её именно так.

— Тем не менее, она всегда улыбалась и отвечала: «Да, я ведьма».

После всего сказанного Такамацу-сенсей выглядел слегка расстроенным, а дедушка Годо, наоборот, казался очень счастливым.

Явно вспоминая былые времена, он закрыл глаза и продолжил:

— Она была очень интересной женщиной. Хорошо ладила с птицами и котами, могла мгновенно находить потерянные вещи и предсказывала завтрашнюю погоду с гораздо большей точностью, чем метеобюро… А, да, ещё она прекрасно говорила по-японски, практически наравне с местными.

И эта женщина отправилась в поездку на горячие источники вместе с молодыми Ичиро и Такамацу-сенсеем. Странности начали происходить как раз тогда, когда они находились в отеле на горячих источниках, расположенном где-то в глухой деревне.

— Множество людей начало умирать от сердечных приступов, за полмесяца было около двадцати жертв. Никаких эпидемий или убийств, поэтому и пошёл слух, что это кара, насланная проклятием местного божества земли.

— Проклятие… Будь это детектив, то за всем происходящим скрывалась бы какая-нибудь невероятная уловка, так?

Годо не был противником данного жанра, но его дедушка лишь покачал головой и криво усмехнулся.

— К сожалению, никакого трюка не обнаружили. Мы оказались там просто по счастливой случайности. Паниковали все. Единственным спокойным человеком оставалась Лукреция Дзола. В ту ночь она ушла и возвратилась обратно лишь утром, вся вымотанная. По возвращении она сделала «предсказание», что с сего дня и далее, больше никто не умрёт подобным образом. Проблема решена.

Настолько невероятная история, что больше похоже на ложь. Но дедушка явно не шутил, да и у Такамацу-сенсея лицо было серьёзное.

— Удивительный человек, судя по всему… Кстати, а почему она приехала сюда учиться? — продолжал спрашивать Годо, в котором проснулся интерес.

— Древние японские легенды, особенно мифы о Ямато Такэру*. Хотя она знала эти мифы и истории о легендарных мечах получше нас. До приезда в Японию, она изучала в Лондонском университете легенды о короле Артуре и рыцарях круглого стола.

— Что-то не совсем понятно, зачем оставлять университет в Лондоне ради поездки в Японию?

— Кто знает, если бы ты спросил Лукрецию лично, она бы лишь улыбнулась и ответила, что у неё есть свои причины.

— Значит, у дедушки с этой женщиной много чего было.

Когда Ичиро только окончил университет, он и бабушка Годо были всего лишь помолвлены и ещё не сыграли свадьбу. Позже бабушка запретила деду видеться с Лукрецией-сан, поэтому у Такамацу-сенсея и было на лице это мученическое выражение.

В общем, теперь Годо понял всю суть.

— Много чего? Ну же, не стоит настолько плохо обо мне отзываться. У нас с ней были уважительные дружеские отношения, и, так уж вышло, что мы оказались противоположного пола. Чиё и Такамацу явно не стоило пребывать в плену каких-то странных заблуждений.

Ответ звучал настолько искренне, что доверять ему точно нельзя. Годо вздохнул.

Ему вспомнились слова покойной бабушки, которые она часто повторяла: «Годо, ты никогда не должен становиться таким, как твой дед. Несмотря на то, что он выдающаяся личность, у него изначально был один роковой недостаток… С самого твоего младенчества я всегда беспокоилась о тебе, ведь ты так напоминаешь своего деда. Обычно он кажется порядочным человеком, но, как замечено, иногда совершает поступки, которым недостаёт здравого смысла… Ох, мне так неспокойно».

И как она могла говорить подобные вещи ещё несмышлёному Годо?

Причиной беспокойства бабушки явно были не какие-то поступки внука, а распутный муж, который жил с ней все эти годы. С такими мыслями Годо посмотрел прямо в глаза деду и произнёс:

— Слушай, дедушка, пока я не вспомнил ещё что-нибудь, разве ты не обещал бабушке? Сдавайся уже. Прошу, отмени поездку в Италию.

— Этого я сделать не могу. Хоть по отношению к Чиё и нечестно, но обещание старому другу также очень важно. Я уже обещал ей, что лично доставлю данную вещь.

Обещание другу.

Тут Годо крыть было нечем.

Хоть и Казанова, но его дедушка никогда не предавал доверие своей семьи. Это также одна из причин, по которым им восхищались его друзья-мужчины.

Будь то мужчина или женщина, Кусанаги Ичиро ни разу не действовал бесчестно по отношению к друзьям. Стоило ему только услышать, что другу требуется поддержка, он тут же спешил на помощь, даже если приходилось ехать за пределы Японии. У него было сердце рыцаря. Человек, который ценит отношения превыше всего.

Годо уважал и восхищался этой чертой характера своего дедушки, и по возможности хотел стать таким же.

— А вещь этой женщины, что это? Ты просто описал её как что-то ценное.

— Да, кстати, в деревне, где произошло то несчастье с проклятьем, разве она там кое-что не оставила? …В ту ночь Лукреция Дзола ходила к святилищу, которое варварски сожгли местные, и предложила данную вещь в качестве подношения. После чего проклятье перестало действовать… А вдруг проклятье и ведьма действительно реальны?

После вопроса Такамацу-сенсея Ичиро ненадолго покинул своё место, после чего снова вернулся. С собой он нёс плоский предмет, обёрнутый фиолетовой тканью. Затем положил его на стол и развернул ткань.

Каменная табличка формата В5, а на ней детский рисунок. Похоже на изображение прикованного человека, с разных сторон которого расположены солнце, луна, звёзды и птица с распростёртыми крыльями.

Табличка имела довольно изношенный вид, были даже признаки того, что её кидали в огонь.

— Литография… И как, очень древняя или нет? — высказался Годо.

Резьба по камню, когда-то выполненная какими-то малоразвитыми людьми. Если так, то, его вопрос не лишён смысла.

— Вероятно, не очень. Для артефакта с места археологических раскопок её состояние слишком хорошее… Правда, нельзя исключать и возможность того, что это работа какого-нибудь художника-авангардиста, — ответил дедушка, с интересом рассматривая каменную табличку.

— Ичиро, как эта вещь к тебе попала?

— К слову, та деревня опустела более десяти лет назад. Человек, присматривавший за святилищем, не знал, что делать с этой табличкой. В деревне понятия не имели, как найти владелицу, однако смогли вспомнить лицо одного из её спутников, и им оказался я. Всякими правдами и неправдами они, наконец, смогли связаться со мной.

— И после этого дедушка решил встретиться с ней.

Такое идеальное совпадение заставило сердце Годо сжаться в предчувствии.

Являясь исследователем фольклористики, Кусанаги Ичиро публиковал статьи, поэтому его имя имелось в записях университета, в котором он тогда работал. Связавшись с университетом, они смогли узнать контактную информацию дедушки. А будь он заурядной личностью с неприметной профессией, им, скорее всего, не удалось бы найти его. Им и так пришлось немало попотеть, чтобы выйти на Ичиро.

Поэтому Годо мог понять чувства дедушки, который хотел вернуть табличку первоначальному владельцу.

Тем не менее, он также не мог позволить ему нарушить обещание, данное бабушке.

Немного поразмыслив, Годо принял решение. Так или иначе, табличка будет доставлена.

— Ладно, ситуацию я понял — табличку в Италию повезу я. Таким образом, дедушка сможет сдержать свои обещания.

После того, как Ичиро услышал предложение Годо, в его глазах зажёгся неподдельный интерес, зато Такамацу-сенсей выглядел сильно обеспокоенным.

— Годо, ты серьёзно? Ты по-итальянски хоть слово знаешь?

— Нет, вообще ни одного. Но как-нибудь справлюсь, не проблема.

У Годо уже был опыт заграничных поездок с дедом.

В основном они ездили в страны Юго-Восточной Азии типа Вьетнама или Таиланда. И им случалось разделяться на несколько дней, а затем снова встречаться. При этом Годо каждый раз приходилось проводить более чем полдня одному, без денег и со всеми трудностями преодоления языкового барьера. В самых крайних случаях ожидание растягивалось на несколько дней.

Имея многочисленный опыт подобных ситуаций, Годо уже привык к ним.

Незнание языка компенсируют жесты. Как оказалось, это на удивление хорошо работает, хоть сложные вещи таким методом и не объяснишь, но данный способ общения отлично сближает с другими.

Любой другой японец, скорее всего, просто застынет на месте, если встретит на улице иностранца, с которым ему придётся говорить по-английски. Зато Годо в подобной ситуации попытается извлечь пользу из своих скудных знаний, чтобы построить хоть какой-то обрывочный диалог.

Кстати, его младшая сестра Шидзука тоже несколько раз путешествовала с дедушкой за пределы страны. Но ей ни разу не приходилось сталкиваться с такими проблемами, которые выпадали на долю Годо. И это заставляло его думать, что дедушка специально его подставляет, целенаправленно воспитывая своего внука.

— О-о, Годо хочет поехать вместо меня… А могу ли я всецело положиться на тебя в данном вопросе? — на лице деда появилась поддразнивающая улыбка.

— Можешь, мужчина ведь должен держать слово. Сейчас как раз весенние каникулы и скука меня уже до смерти заела.

— То место, где живёт Лукреция, оно хоть и считается Италией, но на самом деле расположено в Средиземном море — Сардиния, а её жилище находится в сельской глубинке где-то посреди острова. Думаю, тебе нелегко придётся.

По мере разговора с внуком, характер улыбки на лице Ичиро изменился. Она, вроде как, хвалила и в то же время шутливо насмехалась. Улыбка, в которой смешалось множество сложных эмоций, очень довольная улыбка.

— Ясно, что ж, тогда предоставлю это тебе. Не подведи.

Взяв со стола каменную табличку, он вручил её Годо.

Часть 2

На юге Италии, где-то в Средиземном море, располагался остров для отдыха.

Это была Сардиния, остров размером приблизительно с Сикоку. Население около полутора миллиона человек, половина из которых жила в самом большом городе острова, Кальяри.

Со всех сторон окружённая кристально чистой морской водой, местная природа тоже была прекрасна.

Основным направлением деятельности острова является туризм. Каждое лето он переполнен путешественниками, которые решили провести отпуска в Европе.

А берег великолепного изумрудного моря на северо-востоке острова широко известен в качестве популярного курорта для элиты из высшего общества.

Тем не менее, планы отправиться на Сардинию Годо хранил в глубокой тайне от своей младшей сестры.

— Что происходит?.. Онии-чан, ты неожиданно заявляешь, что собираешься в путешествие. Разве ты уже забыл данное мне обещание? Хуже тебя просто нет!

Благодаря дедушке, Годо получил жестокий нагоняй от сестры. И всё из-за совета Ичиро.

— Ты, конечно, можешь сказать правду, Годо, но я бы воздержался. Если Шидзука узнает, что ты отправляешься на главный курорт юга Италии, о чём она подумает?

— Она тоже захочет поехать, или, скорее, настоит на том, чтобы и её взяли за компанию?

— Именно. Но хоть это и Европа, поездка в такое глухое место может оказаться довольно хлопотной. На главных улицах города всё будет в порядке, но то место ещё более безлюдное, чем эта торговая улочка в Нэдзу… Итак, позволь спросить, одиночное путешествие в глухую сельскую местность или совместная поездка с назойливой сестрой, за которой постоянно нужен глаз да глаз, что ты выбираешь?

— Естественно, одиночную поездку, — без раздумий ответил Годо.

В результате было выдумано объяснение, чтобы всё скрыть. Шидзуке было сказано, что он на неделю отправляется к знакомому в дзен буддистский монастырь для выполнения какой-то непонятной работы.

Но Шидзука почему-то взъелась на него с особой яростью. Когда Годо паковал чемодан в своей комнате на втором этаже, она внезапно ворвалась к нему.

— Ничего не поделаешь, мама приказала мне отправиться туда вместо неё.

— Приказ мамы?.. Тогда выбора нет, она, должно быть, решила, что ей это будет в тягость и свалила всё на тебя, ну и своеволие.

— Да… Твой своевольный характер, наверное, тоже унаследован от мамы — ай!

— Что за грубость! Нет у меня таких черт характера, будто у королевы какой-то!

Свалив всю вину на маму, он явно соскочил с крючка, но Годо позволил себе лишнее замечание. После пинка Шидзуки, он понял, что ему стоит аккуратнее выбирать слова.

Кстати, монастырь, в который он якобы отправляется, расположен глубоко в горах Чичибу. Известно, что когда-то один из предков семьи Кусанаги занимал там пост настоятеля, но затем вернулся к мирской жизни, несмотря на монашеские обеты.

В этом монастыре до сих пор существует традиция брать воду для готовки из колодца. В то же время там есть промышленный холодильник, который обычно используется крупными виноделами. И этот холодильник до отказа забит алкогольной продукцией, закупленной в винной лавке у подножия горы. Более того, они даже избегали как-то маскировать своё отношение к алкоголю и не называли его чем-то вроде «запредельной мудрости»*. В данном монастыре мясо и алкоголь употребляли открыто. А все его предыдущие настоятели были нестандартными личностями, и каждый из них тесно дружил с семьёй Кусанаги.

Стоит упомянуть, что дедушка Годо когда-то закалял там свой дух, но в результате все его действия превратились в подобие пародии, кульминацией которой стали аморальные отношения со вдовой владельца рисовой лавки. В конечном итоге Ичиро пришлось спешно ретироваться в Шанхай. И хотя всё это происходило в эпоху Тайсё*, данные подвиги повесы обсуждались в монастыре при каждом визите Годо.

Подобная обстановка была причиной того, что маленькая сестрёнка Шидзука держалась как можно дальше от этого места, кроме тех случаев, когда её обязывали принимать участие в буддистских обрядах.

Такое положение дел, превращало монастырь в жизнеспособную маскировку для сокрытия побега.

Благодаря объяснениям дедушки, мать Годо поняла его ситуацию и не стала ничего требовать. В ином случае, ему пришлось бы послужить в качестве её мальчика на побегушках три или даже более часа.

Всё было готово.

Но Шидзука обиженно уставилась на Годо — почему?

— А разве онии-чан не обещал мне до этого? Неужели вот так ты придумал способ отказать? Слишком тупо и недальновидно, чёрт тебя дери! Ты просто худший!

— Об-бещание? Тогда? Это считалось обещанием? — Годо был крайне удивлён.

Он вдруг вспомнил слова Шидзуки за несколько дней до школьной церемонии окончания учебного года.

— Онии-чан, ты свободен во время весенних каникул? Наверняка времени у тебя полно, в кружки не ходишь, девушки нет. В общем, решено! Ты свободен! Так что слушай внимательно, так уж получилось, что у меня есть свободный пункт в расписании весенних каникул, и я планирую поделиться с тобой этим бесценным временем. Во-первых, ты пойдёшь со мной покупать одежду. Во-вторых, в Ничоме открылась новая кофейня, и нам стоит туда сходить. В-третьих…

Вот так сестра Годо своевольно включила его в свои планы.

Был бы он на самом деле свободен, то не имел бы ничего против совместного времяпрепровождения.

В тот момент он практически не обращал внимания на её слова, поэтому и забыл их.

— Не ты ли сказал что-то вроде «если буду свободен»! Подумать только, для тебя лучше смотаться в монастырь, вместо того, чтобы приложить хоть какие-то усилия и выжать каплю времени для своей милой младшей сестры… Онии-чан, в качестве брата ты просто провал!

— Разве можно так просто перестать быть братом?! Кроме того, разве можно в разговоре так открыто называть себя милой?! — хоть как-то попытался урезонить её Годо.

Хотелось бы ему, чтобы его сестра вела себя чуть более достойно.

Но с объективной точки зрения нельзя отрицать тот факт, что Шидзука относилась к типу милашек, так как во многом напоминала их красивую мать, широко известную своей выдающейся внешностью.

К тому же навыки их матери в искусстве макияжа уже находились на богоподобном уровне. Да, определённо где-то в мире богов, чему Годо отдавал высочайшую дань уважения.

— В конце концов, я же не могу провести здесь все весенние каникулы. Давай я составлю тебе компанию, когда вернусь, ладно?

— Ясно же, что ты забыл обещание, и теперь пытаешься выкрутиться, да? Только ты ошибся, это не ты составишь мне компанию, это я ради тебя составлю компанию тебе!

Снова его сестра решает всё единолично, тут можно только вздохнуть.

«Ну, я ведь её так давно знаю, так что уже привык к этому своеволию», — криво усмехнулся Годо, напоминая себе не говорить не подумав.

— Да, кстати, ты помнишь Юи? Моя подружка, низенькая такая.

— Юи? Юи… Эта та девочка, которая всё время приходила поиграть. Если речь о ней, то она как-то раз пришла поддержать меня на соревнованиях… Да, помню её.

Это неожиданно всплывшее имя заставило Годо насторожиться. И хотя девочка, которую так звали, очень часто составляла компанию Шидзуке, он не очень хорошо её помнил.

— Зная тебя, онии-чан, я бы не удивилась, если бы ты напрочь её забыл.

— И ничего не напрочь, какие-то остаточные образы я помню, — Годо попытался опровергнуть насмешку Шидзуки.

— Ладно, не утруждай себя. Онии-чан, ты явно не похож на того, кто стал бы проявлять интерес к моим друзьям… Та самая Юи, которой и принадлежат эти слова, хотела прогуляться вместе с тобой во время весенних каникул, если у тебя будет время. Тебе как? Интересно?

Такое чувство, что его сестра специально разыгрывает его.

Пойти на свидание с её подругой? И почему он должен заниматься чем-то подобным?

— Нет, не очень… Не интересует. Думаю, что покажусь ей скучным. Забудь и помоги мне отказаться.

— Что, правда? А ведь эта такая редкость, когда кто-то предлагает тебе свидание, вот позорище.

Дразнимый Шидзукой, которая неожиданно обрадовалась по какой-то непонятной причине, Годо лишь вздохнул и покачал головой.

— Не стоит называть это свиданием, просто развлекательная прогулка… Но с кем-то вроде меня ей только скучно станет. Даже не знаю, что ей такое в голову взбрело.

— Ты прав, такой скучный тормоз, как онии-чан… Вечно ненадёжный и нелепый, зато серьёзно относящийся к каким-то странностям, нормальная девушка просто не может тобой заинтересоваться... Такие девушки, как твоя младшая сестра, которые готовы провести с тобой своё время, они вымирают. Ты благодарить меня должен.

— Да-да, знаю. Моя премилая сестричка Шидзука, я вечно доставляю тебе проблемы. Так сойдёт?

— Тон у тебя не достаточно серьёзный, искренности маловато, да и слова какие-то заурядные, хуже некуда. Пятнадцать баллов из ста. Старайся больше, онии-чан!

«С виду вроде как жалуется, но, судя по всему, настроение у неё отличное. Хоть она и моя сестра, а понять её я вообще не могу».

— Твоими хорошими качествами, наверное, можно назвать только физическую выносливость, как у тягловой лошади, и игру в бейсбол с… Ой, извини, я что-то не то сказала.

Изначально хорошее настроение Шидзуки резко упало.

Годо опустил руку на голову своей погрустневшей сестры и ласково погладил.

— На самом деле не так уж я и хорош в бейсболе. Всё в порядке, не заморачивайся. Я и правда счастлив, что у меня есть такая милая младшая сестра. Не стоит так беспокоиться.

— Н-но, извини. Меня понесло, и я наговорила всякого.

— Всё нормально, это не имеет значения. Я уже давно смирился с тем, что больше не могу играть в бейсбол, не волнуйся.

На какое-то время брат и сестра умолкли.

Смотря на угнетённое состояние Шидзуки, Годо не только сказал то, чего обычно не говорит, но ещё и гладил её по голове всё это время.

Немного успокоившись, Шидзука произнесла на прощание слова, которые невозможно было забыть:

— Онии-чан, не требую чего-то дорогого, сойдёт и то, что ты сам заботливо выберешь. Купи мне что-нибудь, что доставит мне радость. Если же будешь выбирать абы как, не прощу!

Она ведь прекрасно знала, что её брат вообще не умеет выбирать подобные вещи, и всё же выдвинула такое требование…

Годо тяжко вздохнул.

В настоящее время Кусанаги Годо было пятнадцать лет, он только что окончил среднюю школу и вот-вот собирался пойти в старшую.

Ещё с начальной школы он постоянно занимался бейсболом. Во время учёбы в средних классах он был новичком принимающим и четвёртым бьющим в одной сильной команде юниоров. А ещё ему приходилось представлять Японию в соревнованиях за пределами страны и в отборочном матче Кубка мира в Токио.

Но в третьем классе средней школы он повредил плечо, когда находился на тренировочных сборах перед Кубком мира.

Один питчер, который бросал трудно берущиеся быстрые мячи, попал в Годо, когда тот бежал с третьей базы в дом. Из-за прямого попадания мяча пострадали его плечо и спина.

И хоть от травм он оправился, самое важное его оружие как принимающего — сильное плечо — было уже не то.

Разочарованный слабенькими траекториями бросаемых им мячей, Годо стал беспокоиться за своё будущее в старшей школе.

И хоть плечо не дотягивало, возможности продолжать играть в бейсбол всё-таки были.

Нашлись школы, которым очень нравились способности Годо на позиции бьющего, и они приглашали его в свои команды именно на данные места, но он отказал всем.

Он занимался бейсболом уже девять лет, с него хватит.

Таким образом, используя травму плеча как отмазку, Годо стал говорить себе, что пришло время попробовать что-нибудь новенькое. Фактически он себя в этом убедил.

Его игра в бейсбол действительно не представляла собой чего-то выдающегося. Почти половина из сказанного Шидзуке, была сказана на полном серьёзе.

Так как Годо имел возможность играть в бейсбол на высшем уровне, ему случалось множество раз встречать тех, кто обладал немалым талантом. И если сравнивать его с ними, то Годо в лучшем случае был выдающимся середняком.

Поэтому можно сказать, что из-за недостатка таланта, он и не стремился продолжать бейсбольную карьеру. Заняться каким-нибудь другим спортом или пойти в клуб, связанный с культурой, вполне приемлемо.

В течение нескольких месяцев Годо учился и сдавал экзамены именно с таким настроем.

— Блин, Годо, а как же я? Я ведь постоянно тебе проигрывал. Ты должен дать мне шанс отомстить! Не смей сбегать после победы! — с такими словами обратился к нему его друг Миура, когда Годо приходил к нему во втором семестре своего последнего года обучения в средней школе.

— Даже если я продолжу играть в бейсбол в старшей школе, скорее всего я больше не смогу отбивать твои мячи. В отличие от меня, ты прирождённый бейсболист, прирождённый питчер. Думаю, в скором времени я бы стал глотать твою пыль, так что отвяжись, — последовал ответ Годо Миуре, который являлся питчером номер один среди юношеских команд.

Хотя они играли в разных клубах, во время отборочных в Токио их включили в состав одной команды.

— Ну ты и гад! И это слова того, кто меня победил? Во всех наших поединках я ни разу не смог выбить тебя тремя страйками подряд!

— А, тогда я, можно сказать, мухлевал, в общем, не парься по этому поводу.

— Мухлевал? О чём это ты?

— Да характер у тебя слишком прямолинейный, поэтому я с одного взгляда могу сказать, что у тебя на уме. Тогда, ещё в последнем классе средней школы, каждый раз видя твоё лицо, я где-то с вероятностью пятьдесят процентов мог предсказать, как ты будешь подавать. Меня дедушка этому как-то раз научил. В соревнованиях и переговорах семь побед из десяти обеспечивает понимание соперника и нажим на его слабые точки. Поэтому вряд ли такое можно считать бейсбольным умением.

Но даже после этого Миура продолжал допекать его нытьём типа «давай пойдём в одну школу» или «хотя бы выбери школу с сильной бейсбольной командой»…

Несмотря на это, Годо всё равно выбрал отделение старшей школы близлежащего колледжа Джонан.

Его младшая сестра Шидзука училась там же, в отделении средней школы. А местная бейсбольная команда была удручающе безнадёжной, поэтому играть там у него желания не было.

Итак, несколько вынужденно избавив себя от бейсбола в старшей школе, как у него всё обернётся в дальнейшем?

Когда со сбором чемоданов для поездки в Италию было покончено, Годо вдруг посетила необычная мысль.

«Если подумать, то путешествие за пределы страны в данный период жизни можно приравнять к поездке в «поисках себя».

Чувствуя, что такое деликатное определение явно не его случай, Годо криво усмехнулся.

Часть 3

Если сравнивать северную и южную части Италии, то их население обладает совершенно разными темпераментами.

Хотя это всего лишь распространённый стереотип. И из-за того, что северные регионы более богаты и урбанизированы, а южные относительно бедны, южан принято считать более скромными и дружелюбными.

Милан, широко известный во всём мире в качестве одного из центров культуры, экономики, моды и спорта, представлял собой метрополию, олицетворяющую север Италии.

А все, кто знал Эрику Бланделли, ясно видели, что эта девушка воплощает в себе саму суть Милана.

Молодая госпожа престижного дома Бланделли, все предыдущие поколения которого были миланцами. Прекрасная и благородная, она росла, в строгости воспитываясь с самого младшего возраста, была остроумна и талантлива.

Прекрасная молодая леди, очаровательная, словно цветущая роза.

— Само собой, моя выдающаяся красота не подлежит сомнению, — элегантно улыбнулась Эрика.

Однако её улыбающееся лицо нисколько не походило на слабенький цветок. Более уместным будет сказать, что она производила впечатление хищника, леопарда или львицы.

Гордая и могущественная королева диких зверей, именно такое описание лучше всего соответствовало её самоуверенной внешности.

— Но, как и у торта есть шоколадная глазурь, так и у меня есть ещё множество важных украшающих качеств, и даже они не могут описать меня целиком и полностью — в общем, мой досточтимый дядя, что касается данного дела, я должна отказаться.

— Ну, раз ты так, Эрика, то у меня не остаётся иного выбора, кроме как дать согласие, — с кривой усмешкой ответил девушке её единственный родственник — дядя со стоны отца.

Паоло Бланделли, чья комплекция напоминала собой статую Давида. Несмотря на то, что ему уже за сорок, он до сих пор обладал энергичностью молодого человека и лицом больше похожим на скульптуру прекрасной работы. От него так и веяло благородством и интеллектом.

А его идеальное тело неустанно закалялось, подобно стали, как и подобает его званию лучшего рыцаря.

Сильнейшим рыцарем Италии был Король мечей — Сальваторе Дони. Но рыцарем высшего ранга являлся Паоло Бланделли.

Данный факт даже не подвергался сомнению, хотя сам Паоло скромно отрицал это, в то время как другой упомянутый, Сальваторе, беззаботно улыбаясь со всем соглашался.

— Я польщена… Но сделать из меня пример для подражания, какой идиот до этого додумался? У меня нет нужды выставлять свою красоту на всеобщее обозрение, так как светить одной лишь внешностью бессмысленно. Внешнюю красоту должны дополнять способности и внутренняя проницательность. Такова истинная Эрика Бланделли.

— Я знал, что ты сразу откажешься, поэтому и пришёл поговорить с тобой сам. Это не такая уж и глупость.

Криво усмехаясь во время беседы с Эрикой, он расположился с ней в уголке одной кофейни.

Они двое семья и вместе живут в резиденции Бланделли. Но, занятый официальными делами, дядя отсутствовал дома уже несколько недель, в течение которых они ни разу не пересекались вплоть до этого момента.

Вдруг связавшись по причине «давно не виделись», они решили встретиться здесь.

— Дядя, давай лучше поговорим о чём-то более значимом. Ты слышал о происшествии на Сардинии?

— Да, и, похоже, это правда. Вероятность появление Бога-еретика очень высока. У нашего лидера, Сира Сальваторе, как раз в самом разгаре экспедиция в Южную Америку, и на возвращение ему потребуется время. Так что сначала лучше собрать информацию и разведать обстановку на месте.

— В таком случае, прошу назначить меня ответственной за сбор информации. Дядя, нет, командующий Бланделли из ордена «Медно-чёрный крест», рыцарь Эрика Бланделли настоящим подаёт прошение.

Орден Тамплиеров доминировал на территории Европы в Средневековье. Потомки рыцарей, сыны божьи, а заодно и маги, служившие демоническому божеству Бафомету. Это двойственное происхождение и было истинной правдой об Эрике и остальном ордене. Хотя существовало множество магических организаций, унаследовавших тайные знания Тамплиеров, «Медно-чёрный крест» был одной из сильнейших среди них и расположил свою штаб-квартиру в Милане.

В южной части Италии, на Сардинни, происходят тревожные события. Два дня назад такой доклад доставил в «Медно-чёрный крест» один из членов организации, которому случилось там побывать. И вряд ли данная информация была повсеместно распространена среди основных магических организаций Италии. Благодаря этому, у Эрики и возникла идея подать прошение на отправку туда.

Но её дядя качал головой, приняв серьёзный вид.

— Ты моё сокровище — гениальное дитя, которое в один прекрасный день станет во главе магической ассоциации. И да, соглашусь с тем, что это лишь моё личное желание. В любом случае, у тебя же нет опыта в противостоянии богам, так?

— Да, так и есть. И именно потому, что нет, на этот раз я хочу его приобрести, — нагло заявила Эрика.

Основанием данному требованию послужила её абсолютная уверенность в себе.

Боевым искусствам обучалась лично у дяди с младых ногтей, а магию унаследовала по линии предков со времён Древнего Рима и тамплиеров средневековой Европы.

Существовало лишь несколько человек, подобных Эрике, которые смогли добиться мастерского владения всеми этими техниками уже к пятнадцати годам. В Италии таким человеком была Лилиана Краничар, тоже из Милана и единственная соперница-одногодка, которую признавала Эрика.

— В прошлом, чтобы совместно противостоять Чёрному принцу Алеку, ты объединялся с принцессой Элис, главой Витенагемота*. В качестве признания твоих успехов тебе пожаловали титул Красный Дьявол. Если мне суждено унаследовать титул моего досточтимого дяди, то я должна как-то продемонстрировать свои выдающиеся таланты.

— Мне тогда было двадцать пять лет, на десять больше, чем тебе сейчас. Не спеши, есть ещё многое, чему ты можешь научиться. Если хочешь пойти на бога, то даже через несколько лет поздно не будет, — гораздо более дальновидный, дядя попытался искренне отговорить свою племянницу, но Эрика не согласилась.

— Слишком поздно. Если ничего не сделать сейчас, то титул Красного Дьявола, который ты хранишь, будет унаследован этим грубым деревенщиной Дженнаро. Я определённо не желаю видеть, как благородный титул лидера «Медно-чёрного креста», достанется подобному человеку.

Паоло Бланделли заслужил титул Красного Дьявола почти двадцать лет назад. Этим благородным званием обладал рыцарь, представлявший «Медно-чёрный крест» во внешних делах организации. Но три месяца назад дяде Эрики пришлось отказаться от данного титула, так как он стал командующим всего ордена.

Одновременно сохранять за собой титул лучшего рыцаря и звание командующего запрещалось. Иными словами, Паоло Бланделли покинул ряды действующих рыцарей.

И хотя Эрику считали гением, ей всё ещё не доставало опыта. Её достижения и репутация пока что не позволяли унаследовать титул.

Но всё будет совсем иначе, если она заслужит похвалу, противостоя величайшим катастрофам, постигающим этот мир — Богам-еретикам.

— Эрика… Неужто ты намереваешься стать Чемпионом?

— Я не настолько самонадеянна. Конечно, если будет возможность, то я не против стать кем-то наподобие Сира Сальваторе Дони, но хотеть не вредно… Тем не менее, у меня есть кое-какие идеи насчёт того, как запечатывать богов или подавлять их.

— Вот как! Зная тебя, уверен, что это не пустые слова, и ты подготовилась!

На слова дяди Эрика лишь кивнула с видом «ну разумеется».

— Я знала, что когда-нибудь этот день настанет, поэтому усердно изучала слова заклинания Голгофы и ритуал призыва. Если можно, то я хотела бы продемонстрировать их прямо сейчас.

— Овладеть святым копьём мольбы и стенания в столь юном возрасте, девочка, ты меня пугаешь, — со вздохом произнёс Паоло, при этом изменившись в лице.

Теперь он выглядел, как суровый командующий устрашающей организации алых рыцарей.

— Хорошо, Эрика. Отправляйся в край опасностей. Проявлять отвагу и силу — долг рыцаря. Как только слова будут произнесены, абсолютное завершение данного испытания станет твоей обязанностью. Ты это понимаешь?

— Так точно. И настоящим уведомляю, что Эрика Бланделли отправляется на Сардинию, чтобы провести расследование и узнать истинную суть появившегося там Бога-еретика. Ожидайте моих добрых вестей.

На уважительный ответ племянницы, дядя кивнул.

— Тебе, рождённой в это мирное время, похоже, нелегко приходится. Очень надеюсь, что ты сможешь осознать разницу между недостатком смелости и недостатком предусмотрительности. Молю, чтобы ты обрела надёжных друзей и соратников, с которыми вместе будешь идти стезёй рыцаря. И, конечно, я желаю тебе успеха в данном путешествии и уповаю на то, что ты успокоишь мои думы.

— О, досточтимый дядя, относишься ко мне так, будто я Ганнибал*? — улыбнулась Эрика.

Когда-то давным-давно жил прославленный карфагенский полководец, который нанёс поражение Римской Республике и двинулся в Италию.

Перед решающей битвой даже известный римский полководец Сципион* воздал ему хвалу, как величайшему военному тактику того времени. Слова Сципиона: «Тебе, рождённому в это мирное время, похоже, нелегко приходится». В битве при Заме тактик мирового уровня был, наконец, побеждён.

— Если уж и сравнивать, то мне бы больше понравилось сопоставление с победителем Сципионом, а не с проигравшим Ганнибалом.

— Всё станет понятно в тот самый момент, когда ты встретишься с Богом-еретиком… Что ж, позволь откланяться, буду молить о следующей нашей встрече, когда увижусь с тобой, выжившей после задания.

После чего Паоло встал из-за стола и покинул Эрику.

Возможно, так случайно совпало, но именно в этот день Кусанаги Годо из Токио заявил, что едет в Италию. Естественно Эрика не могла этого знать.

1. ↑ Ямато Такэру (силач из народности ямато, годы жизни — предположительно 82 — 113) — синтоистское божество, легендарный герой-полководец в японской мифологии. Сын императора Кэйко. Расширитель владений яматского трона. Покорил страну кумасо на острове Кюсю и племена эмиси восточного Хонсю. Главный персонаж многих народных легенд центральной Японии, олицетворение идеального японского военного деятеля древности.
2. ↑ В оригинале использовано слово «ханнятоу» — название горячительных напитков на секретном языке монахов. Но часть иероглифов этого слова имеет ещё один смысл — Праджняпарами́та, что и означает «запредельная мудрость». В общем, тут используется игра слов более понятная носителям языка.
3. ↑ Эпоха Тайсё — период в истории Японии с 30 июля 1912 по 25 декабря 1926, когда императором был Ёсихито. Девиз правления императора, давшее название эпохе — Тайсё (великая справедливость). Интересно. В первом томе было написано, что дедушке Годо больше семидесяти лет. Если он куролесил уже в то время, насколько же ему больше семидесяти?
4. ↑ Витенагемот (иногда витан) — народное собрание в англосаксонский период истории Англии. Витенагемот представлял интересы англосаксонской знати и духовенства и имел совещательные функции при короле. Этот орган считается предшественником английского парламента. Институт витенагемота возник в VII веке и на протяжении последующих четырёхсот лет все важнейшие вопросы государственной политики решались королём при одобрении совета. Название «витенагемот» на англосаксонском языке означало «собрание мудрых людей» (witan — мудрец, советник; gemot — собрание).
5. ↑ Ганнибал (247-783 до н. э.) — карфагенский полководец. Считается одним из величайших полководцев и государственных деятелей древности. Был заклятым врагом Римской республики и последним значимым лидером Карфагена перед его падением в серии Пунических войн. Ганнибал считается одним из величайших военных стратегов в истории Европы, а также одним из величайших полководцев древности, наряду с Александром Македонским, Юлием Цезарем, Сципионом и Пирром Эпирским. Военный историк Теодор Айро Додж даже назвал Ганнибала «отцом стратегии», так как его враги, римляне, заимствовали у него некоторые элементы его стратегии. Такая оценка создала ему высокую репутацию в современном мире, он считается великим стратегом, наряду с Наполеоном Бонапартом.
6. ↑ Публий Корнелий Сципион Африканский Старший (235 до н. э., Рим — 183 до н. э., Литерн, Кампания) — римский полководец времён Второй Пунической войны, победитель Ганнибала, цензор c 199 до н. э., с 199 до н. э. — трижды принцепс сената, консул 205 и 194 гг. до н. э. В памяти последующих поколений имена Сципиона и Ганнибала были неразрывно связаны, оба полководца к тому же умерли в один и тот же год (этот факт считался спорным уже ко времени Тита Ливия, но определённо смерть обоих полководцев не была разделена большим временным промежутком).