— Это ты… первая покончила с собой?

Лицо девушки было не разглядеть — сплошная чернота. Словно бурлящая грязная жижа из ненависти и печали.

Откуда-то послышался голос:

— Умри.

У меня мурашки побежали по коже. От мысли, что совсем рядом находится злой дух, колени превращалась в кисель.

— А трех других ты утащила за собой?

Вместе со словами изо рта вырывался белоснежный густой пар.

— Ну и что? — донеслось из угла. От стен к центру комнаты медленно расползалась тьма. — Им все равно было одиноко. А теперь мы подруги, и они счастливы.

Голос ее был какой-то неравномерный: то громче, то тише; слова — будто всплывающие на поверхность воды и лопающиеся пузыри.

— Господин, извольте обратить внимание, — высунулся из нагрудного кармана рубашки Фул.

В темноте рядом с входной дверью кто-то стоял.

— Имаи!..

Та сама девушка из класса «Б». Ее лицо опять было пустым, словно маска, но в правой руке поблескивали ножницы для икэбаны.

— Умрите, Ито-сэнсэй…

Темнота вокруг пошла волнами. Я бросился на Тиаки, закрывая его своим телом.

— Это не Ито! Приглядись!

Воздух так сильно сгустился, что мне чудилось, будто я оказался под водой. Сильно заболела голова, к горлу подкатила тошнота.

Что делать? Вызвать Игнис Фатус? Так будет быстрее всего…

— Хе-хе…

— Хи-хи-хи…

Темнота скользила по татами, подбираясь все ближе.

— Ух!..

Тиаки, болезненно сморщившись, схватился за грудь.

Мне вспомнились слова Тасиро о том, что кого-то из учителей в прошлые годы даже увезли на «скорой».

— Это ты уронила на Тиаки снег с крыши и толкнула его на лестнице?

— Ито-сэнсэй достоин смерти.

— Прекрати!

Я достал «Пти».

— Господин!

— Что?..

Имаи, занеся над головой ножницы, вдруг кинулась на меня.

— Эй!

Действуя рефлексивно, я остановил лезвия, зажав их между ладонями, но для этого мне пришлось выронить «Пти». Лицо у Имаи было безучастным, но давила она со страшной силой. Во время атаки кто-то схватил меня сзади, и я услышал рядом с ухом тихий смешок.

— Поймала, — довольно прошептала косоглазая девушка с расколотым посередине лбом.

Я едва сдержал рвущийся из горла вопль. В голове резко опустело, руки, сдавливающие лезвия ножниц, предательски дрогнули. И тут…

— Макико.

Этот голос заставил и Имаи, и схватившего меня злого духа замереть.

— Макико…

Тиаки. Он лежал на полу с плотно закрытыми глазами, стиснув пальцами ткань рубашку в районе сердца, но продолжал говорить:

— Что у тебя случилось?.. Поделись со мной…

Наконец Имаи и злой дух отступили.

В комнате стало так тихо, словно ее отрезало от всего остального мира. Эта абсолютная тишина была невыносимой.

Вдруг я обратил внимание, что за окном уже никого не было.

Имаи плакала. По пустому лицу градом катились слезы.

— Я так сильно любила вас, Ито-сэнсэй… — начала она.

— Это говорит дух, что был снаружи, — подсказал Фул.

— Он в нее вселился?..

— Я была серой мышкой, никому никогда не было до меня дела, я всегда была одна. И лишь вы, вы один говорили, что я милая, что я хорошая. Встречались со мной втайне от всех…

Так, секундочку. Встречались втайне от всех?

— Я всю себя вам отдала…

От возмущения у меня пропал дар речи.

— А вы… сказали вдруг, чтобы я больше с вами не заговаривала… Болтали с другими девочками… Как это понимать?! Знаете, что они мне заявляли?! Что я мешаюсь у вас под ногами, что пристаю к вам! Но это не так! Это же неправда! Это вы первый ко мне подошли! Разве я бы посмела с вами заговорить? Вы же такой популярный, вокруг вас всегда полно людей… Поэтому… я была так рада нашим встречам… Никто не должен был о них знать, это был только наш секрет… Вы сами так говорили! А потом! Как вы могли?! Ненавижу! Я так вас ненавижу!!! А-а-а-а-а!!!

«Макико» разрыдалась.

— Соблазнил свою же ученицу…

Меня едва не вывернуло наизнанку. Этот гад ласковыми речами втерся в доверие к одинокой, уязвимой девушке, попользовался, а когда она ему наскучила — сделал вид, что ничего не было.

— Тебе было так больно… Бедняжка… — едва слышно произнес Тиаки.

«Макико» изумленно уставилась на него.

— Бедняжка…

«Макико», по щекам которой без остановки лили слезы, продолжала молча на него смотреть.

Вдруг напряжение в воздухе исчезло.

Телу вернулась легкость. В комнате вновь стало тепло.

— Ухум, — глубокомысленно кивнул Фул. — Духи ушли. Отличная работа, Тиаки-сама.

— Ушли? Эти монстры? Из-за одного слова «бедняжка»?!

Я не мог в это поверить.

— Порой всего одно слово может изменить мир, господин.

Имаи вздрогнула, и ее лицу вернулось осмысленное выражение. Заметив меня и Тиаки, она изумленно округлила глаза, затем, опустив взгляд на ножницы в своей руке, в панике отбросила их в сторону.

— Что… Что я?.. — резко побледнела она и задрожала всем телом.

Она явно ничего не понимала.

— Имаи.

Тиаки слегка приоткрыл глаза.

— Тебе наверняка часто бывает одиноко и тревожно, но знай: никто вокруг нарочно не желает тебе зла. Не изводись ты так…

Имаи слегка прикусила губу и выбежала из номера.

— Тиаки, вы как?!

Лицо у него было белым, как полотно, и блестело от пота.

— Инаба? Что случилось?..

— Вы что, ничего не помните?!

В этот момент в номер вернулся один из проживающих тут парней.

— Ой! Вы чего тут делаете?

— Сбегай, пожалуйста, за водой, — попросил я его. — Купи большую бутылку!

— А… Хорошо. Сейчас!

Пока его не было, я немного «подлечил» Тиаки. Урона в нем скопилось очень много, пришлось остановиться, втянув в себя лишь половину. В спокойной обстановке я уже мог неплохо контролировать свои силы.

Тиаки за раз осушил бутылку с водой.

— Что с вами, сэнсэй? — спросил вернувшийся в номер парень.

— Анемия. Лучше скажи, что там за шум? Что-то случилось?

— Я так понял, в номере на пятом этаже девчонки рассказывали страшные истории, и одной что-то привиделось, и она завизжала. Так, что я даже в коридоре на четвертом этаже услышал.

Они, наверное, дверь к себе не закрыли, вот ее вопль и разнесся по всему зданию.

Я, поддерживая Тиаки, помог ему выйти в коридор. Номер учителей тоже был на третьем этаже, но, может, лучше отвести его в медпункт? Опасность ему уже не угрожала.

— Идемте в медпункт, — решил я.

— Инаба.

— М?

— Хочу в ванную.

— Чего? Вы совсем? Вы же едва на ногах стоите! Да и я тоже.

— Я весь вспотел, таким я спать не лягу.

— И что? Намекаете, чтобы я помог вам принять ванну?

— Именно. Позаботься обо мне, милый, — фыркнул Тиаки и зашелся в кашле.

— Вы не в том состоянии, чтобы шутки шутить.

Я отвел Тиаки в номер учителей, помог ему залезть в ванну, затем переодеться, накормил и уложил в постель. Ну его, этот медпункт, пусть уже здесь спит.

— А-а-ах… Как будто с Бусей возился… С вами столько же хлопот, сколько с маленьким ребенком, — проворчал я, глядя на безмятежно спящего Тиаки.

— Я одолжу ваш телефон, сэнсэй.

Я позвонил в особняк и продиктовал Поэту номер, попросив Акинэ-тян перезвонить, как только она сможет. Не успел я захлопнуть «раскладушку», как раздался звонок.

Акинэ-тян внимательно выслушала мой отчет обо всем произошедшем в гостинице.

— Скорее всего, та девочка спрыгнула с крыши над номером «804», поэтому все четвертые номера на всех этажах оказались под влиянием ее духа. Потусторонние явления часто распространяются по вертикали.

— Поэтому тот номер стоит закрытым… Наверное, администрация не хотела туда никого селить, все-таки человек погиб.

— Или там начали происходить всякие странности.

— Фул сказал, что духи девушек ушли. Получается, они отправились на Небеса?

— Нет, лишь затаились на время. Так просто они не упокоятся. Для этого нужно позвать сильного экзорциста, чтобы он провел обряд. Но необходимо согласие администрации гостиницы. А пока предлагаю наклеить на дверь в номер офуду, чтобы больше никто не пострадал.

— Офуду? Но я твою офуду Тиаки отдал.

— Скажи мне номер факса гостиницы. Я пришлю.

— По факсу? Пришлешь по факсу? Офуду?!

Я с мобильником в руке спустился к стойке администрации на первом этаже.

— Простите, можно воспользоваться вашим факсом?.. Акинэ-сан, отправляй.

Из факса с гудением вылез лист формата А4, на котором были напечатаны три офуды.

— Что-то не верится в их действенность… — пробормотал я.

Когда я шел по лобби, то заметил на диванчике в углу Асо и Имаи. Они смотрели в окно и о чем-то тихо разговаривали. В какой-то момент Асо легонько похлопал Имаи по спине.

Я поднялся на восьмой этаж (по лестнице!) и с помощью канцелярского клея прилепил вырезанные офуды на дверь, ведущую на крышу.

— Понимаю, понимаю, таким образом, оскверненное духом пространство отныне ограждено, — прокомментировал появившийся у меня на плече Фул.

— То есть духи не смогут отсюда спуститься?

Значит, Тиаки и другие ученики в безопасности. Можно вздохнуть спокойно.

— Ой, скоро же ужин. Надо спешить.

От усталости я едва переставлял ноги, но все же доплелся до зала и сказал Асо, что Тиаки стало плохо и он спит в номере.

— Инаба, ты куда пропал? Слышал крик с пятого этажа? — набросился на меня, когда я сел за стол, Ивасаки.

— Ага. Мы с Тиаки были на третьем. Даже там было слышно.

— Девчонки собрались в номере «504», рассказывали страшилки, и вдруг одна увидела, как за окном кто-то упал! Говорит, даже встретилась с ним взглядом! — едва не плача, делился подробностями Ивасаки.

— Призвали-таки на свою голову…

— Скажи же?! Вот я тоже так подумал! Черт, страшно-то как… В жизни больше ни одной страшилки не расскажу и слушать не буду!

Эта история стала главной темой для обсуждения за ужином. Страшные истории прельщают до тех пор, пока ты сам не становишься их участником.

— Нет, я всё, спать, — отказался я после ужина от предложения Уэно пойти попеть караоке.

Но перед тем как вернуться к себе в номер, я решил проведать Тиаки.

Тот все еще был немного бледный, но дыхание было ровным. Стоило мне увидеть его спящее лицо, как силы окончательно меня оставили.

На этом мои воспоминания обрываются.

Я проснулся от звонка будильника. Рядом с Тиаки. На часах было полседьмого.

— Мы вчера тебя, Инаба, трясли, трясли, а ты дрых, как бревно. Ну и пришлось рядом уложить.

Асо и Ихара при виде проснувшегося меня зашлись в хохоте.

— Хорошо, что ты не девушка, вот бы шума поднялось!

— П-простите, пожалуйста!

— Что-то в этой поездке много учеников неважно себя чувствуют. Не только Тиаки-сэнсэй.

— Хотя на простуду не похоже. Странно как-то…

Оказалось, несколько ребят все эти четыре дня так и пролежали в медпункте. Вчера их на специально вызванном автобусе отправили по домам. Вместе с ними уехала и та девушка, которая вчера, увидев в окне падающего человека, переполошила своим воплем всю гостиницу.

— Но как она кричала… Тамару-сэнсэй долго не могла ее успокоить, она все рыдала, не переставая.

— Каждый год одно и то же. Обязательно кто-нибудь наслушается страшилок и закатывает истерику.

— И так нервы в силу возраста оголены, а они еще специально себе эмоциональные встряски устраивают.

Не мог же я сказать, что той девушке ничего не почудилось. Она на самом деле видела падающую «Макико».

В этой поездке были те, кто под воздействием отрицательной энергии гостиницы плохо себя чувствовал: одна девушка испытала настоящий шок, увидев привидение, другая, страдающая от страшного одиночества, едва не поддалась злому духу, но…

— Главное, что все остались живы, — с облегчением вздохнул я. Уверен, администрация гостиницы разделяла мои чувства.

На завтраке Тиаки не появился, но, когда спустился в лобби на общий сбор перед отъездом, выглядел вполне здоровым.

— Перекличку провела, староста?

— Провела. Только вас не хватало. Как вы себя чувствуете?

— Что, заставил понервничать? Выспался за ночь, к утру все как рукой сняло.

— Доброе утро, сэнсэй!

— Тиаки-сэнсэй!

Настало время уезжать. Служащие гостиницы вышли на крыльцо, чтобы нас проводить.

Тиаки вдруг обернулся и посмотрел куда-то в сторону крыши.

— Вы чего? — спросил я.

Но он лишь слегка улыбнулся и помотал головой.

— Ничего. Ну что, поехали домой.

Автобусы тронулись.

Шел снег.

Ученики болтали без остановки, делились впечатлениями о том, что запомнилось на трассе, как пели в караоке, и о вчерашнем переполохе. От их разгоряченного дыхания стёкла слегка запотели.

Глядя на удаляющееся здание гостиницы посреди белого пейзажа, я не смог сдержать тяжелого вздоха.

Сидящий рядом Тиаки приобнял меня одной рукой за плечи и, наклонившись, заглянул мне в лицо.

— Спасибо, Инаба. Доставил тебе хлопот.

— И не говорите. За вами глаз да глаз нужен, сэнсэй.

Тиаки пожал плечами.

— Мне часто это говорят.

По заострившемуся профилю было видно, что он похудел. Последние четверо суток он ел лишь обеды и магазинные онигири. А тут еще и провалы в памяти, многое из этой поездки он не помнит: ни как поранился виском, ни почему у него побаливает плечо. И что случилось вчера в номере «304» — тоже.

— Странное ощущение… Вроде бы помню, что чувствовал себя плохо, но в то же время будто это и не со мной было… Впервые такое испытываю.

В голосе Тиаки звучала неприкрытая растерянность.

Я вот тоже впервые столкнулся с такими привидениями. Оказывается, злые духи, сохранившие сознание и волю и нападающие на ни в чем не повинных людей, — действительно существуют…

А если бы я не обладал особыми силами? Если бы ничего не знал о потустороннем?..

Что бы со мной стало после того, как меня схватила та девушка с расколотым черепом?

От этих мыслей меня отвлек Тиаки, крепко сжавший пальцами мое плечо.

— Ты чего? Тебе нехорошо?

— А… Нет.

Своим участием он напомнил мне Хасэ и соседей по особняку. И сразу же на сердце полегчало. Скорее бы уже вернуться домой, я так соскучился по стряпне Рурико-сан!

— Кстати говоря… — я опустил взгляд на правую кисть Тиаки, все еще лежащую у меня на плече. В районе запястья виднелся крупный шрам. — Откуда у вас столько шрамов по всему телу?

Когда я вчера помогал Тиаки принять ванну, то невольно обратил внимание на бесчисленные отметины на его плечах, руках, груди, ногах. Среди них было и несколько шрамов от операций.

Тиаки усмехнулся.

— Наследие бурной молодости.

— Тоже мне, герой…

— Хо-хо! Значит, говоришь, у Тиаки-тяна по всему телу шрамы? А откуда ты об этом знаешь, Инаба-кун?

Позади нас сидела Тасиро. Мы оба на секунду застыли. Погодите, Тиаки, а вы чего замерли?! Вы же тем самым только усугубили ситуацию!

— Я просто…

— Ой, я вспомнила, вчера на ужине от Инаба-куна так мылом пахло, — протянула Сакураба.

А ты зачем масла в огонь подливаешь?!

— И что с того?! Я не могу покупаться перед ужином, что ли?!

— Да не-е-ет. Коне-е-ечно, ты мо-о-ожешь! — нарочно растягивая слова, ответила Тасиро. Глаза ее при этом так и сверкали. — Но мы еще на эту тему подробно поговорим, да, Инаба-кун?

Подошла к концу школьная поездка…

— Я дома!

Вечер пятницы. Я вернулся в особняк после пятидневного отсутствия.

— С возвращением! — поприветствовала меня в прихожей Ханако-сан в кимоно с пионами.

Из коридора ко мне навстречу бросился Буся.

— Буся! Я привез тебе кучу подарков! — расплылся в улыбке я и осекся. Совсем как Хасэ становлюсь. Надо держать себя в руках.

— О, привет, — услышал я голос этого самого Хасэ.

— Х-Хасэ?! Ты откуда?!

— Приехал сразу после уроков. Наконец-то удастся как следует отдохнуть! — с счастливой улыбкой пояснил Хасэ, гладя Бусю по голове.

Ну что ж, не полысел — и то хорошо.

— Слышал, поездка выдалась та еще? Расскажешь, Инаба?

— Угу…

За столом — с очередным набором кулинарных шедевров Рурико-сан — компанию мне составили Хасэ, Акинэ-тян, Поэт и целое полчище потусторонних созданий — обычный ужин в Особняке нежити.

Удон-набэ со свининой и устрицами прогнал остатки усталости. От каждого глотка насыщенного и густого из-за протертых устриц бульона по всему телу точно разливалась теплая волна. На гарнир были жареные в смеси из мисо, устричного соуса и кунжутного масла устрицы, приправленные для аромата омежником, кунжутом и ситими.

— Устрицы с мисо и с рисом — гениальное сочетание! — воскликнула Акинэ-тян, уминая третью тарелку. Настоящий мужик.

— От набэ так тепло! И забываешь, что зима на улице!

— Рурико-тян, мне еще лапшички!

— Рурико-сан, добавки! Так вкусно, что просто сил нет!

Рурико-сан радостно потирала пальцы. Вид Буси, сидящего на коленях у Хасэ и с сосредоточенным видом втягивающего в ротик лапшу, вызывал умиление. За окном вместе с редким снегом неторопливо танцевали в воздухе синие и желтые огоньки. Я был счастлив, причем сразу во многих смыслах.

По темному саду скользил маленький снеговик. Интересно, куда он направляется?

— Акинэ-сан, обычно ёкан так толсто не режут, — не сдержался Хасэ, указав на тарелку с огромными кусищами сегодняшнего десерта — каштанового ёкана.

Ёкан под кофе — просто мечта…

— Ты знаешь, — ни капельки не смутилась Акинэ-тян, — я раньше ёкан не любила как раз потому, что все всегда его очень тонко режут. Никогда не понимала, что в этом хорошего!

Буся с довольным видом возился с игрушкой, что я купил для него в сувенирном магазине гостиницы. Напоминающего морского ежа инопланетянина можно было гнуть во все стороны, вдобавок он еще и светился, реагируя на прикосновения.

Я рассказал, как на нас с Тиаки напали духи самоубийц.

— Признаться… страшно было до чертиков.

Если бы Тиаки тогда не заговорил, Имаи бы меня теми ножницами точно искромсала. Может, вообще бы убила.

— Да уж, пережить такое и врагу не пожелаешь, — усмехнулся, пожимая плечами, Поэт.

Хасэ, хмурясь, не отрывал от меня пристального взгляда.

— Я, конечно, знал, что бывают духи, которые нападают на ни в чем не повинных людей, но до этого случая, как бы это выразить… Не было ощущения, что так бывает на самом деле. А тут они напали по-настоящему… Я прямо обомлел. Как подумаю, что стало бы с Имаи, если бы она тогда всерьез меня ранила, или с Тиаки… Акинэ-сан, это вообще нормально, когда привидение принимает человека за другого и начинает ему мстить?

— Мы ведь не знаем, что удерживает их в этом мире, — флегматично покачала головой Акинэ-тян. — Вполне вероятно, что эта связь порождена их собственными извращенными желаниями. Они ведь, в конце концов, уже не принадлежат нашему миру. На них не действуют законы физики, и время тоже над ними не властно.

— Вот оно что…

Хасэ слушал ее очень внимательно.

— Душа той девушки, скорее всего, продолжает существовать лишь из желания отомстить… — тихо сказал Поэт. — Эта ненависть — единственное, что ее поддерживает. Это так грустно… Но она просто не может взять и перестать ненавидеть. Должно быть, она очень сильно любила того учителя. Поэтому на нее так подействовали слова Тиаки-сэнсэя…

У меня аж заныло сердце.

— А я вот не люблю, когда меня жалеют…

Полно людей, которые с легкостью, не вникая в детали, начинают жалеть других, навешивают ярлыки. Я это хорошо знаю по себе, не сосчитать, как часто я слышал: «Бедняжка, как он несчастен, у него нет родителей». Вот только не надо, не спросив меня самого, записывать меня в «бедные» и «несчастные».

— Важно, какой смысл вкладывают в слова, Юси-кун, — заметил Поэт. — Кроме того, думаю, они несли в себе тепло живого человека, что тоже повлияло.

— Хм…

— Создания духовного мира очень тонко чувствуют подобные эмоциональные посылы, — добавила Акинэ-тян.

— А что ты вообще насчет этого думаешь, Акинэ-тян? Это правда Тиаки говорил?

— Полагаю, Тиаки-сэнсэю свойственно накапливать в больших объемах духовную энергию. Или, как вариант, у него сильный дух-хранитель. И то и то в определенных ситуациях может проявлять себя, когда человек находится в бессознательном состоянии. Своего рода временная одержимость.

— Ого…

— Так те четыре девушки так и будут вечно там находиться? — спросил Хасэ.

Мне представилась крыша гостиницы, засыпаемая снегом и обдуваемая холодными ветрами, и парящие над ней, держась за руки, четыре девичьи фигуры. Удручающая вышла картина.

— Поэтому нельзя кончать жизнь самоубийством, — отрезала Акинэ-тян.

В саду Особняка нежити падает снег. Здесь полно сверхъестественных созданий, но этот дом пропитан уютом, весельем и любовью. Тиаки, Тасиро и остальные наверняка уже тоже разошлись по домам и наслаждаются неспешным отдыхом.

Мы с Хасэ любовались снежинками за окном. На коленях Хасэ, не выпуская из рук игрушку-пришельца, клевал носом Буся.

— Знаешь, мне было так страшно, когда я увидел своими глазами тех злых духов и когда один из них схватил меня сзади… Но это был ценный опыт.

Я слегка улыбнулся. Но Хасэ меня не поддержал.

— Он послужит мне ценным уроком, Хасэ.

Он продолжал молчать.

— Правильно сказал Тиаки. Сначала нужно заняться собой, совершенствоваться.

А результат не заставит себя ждать.

Я хочу «найти себя».

Чтобы ты, Хасэ, как никто другой, мог мной гордиться. Чтобы я был достойным тебя другом.

Я хочу оставаться живым, полноценным человеком. Что бы ни происходило…

Хасэ едва заметно кивнул.

И еще долго мы, не произнося ни слова, наблюдали за падающим снегом.

Подходит к концу второй год колледжа.

Впереди последний класс… Как сильно мы за это время изменимся?

Уйдут нынешние третьеклассники, в том числе Эгами-сэмпай из клуба и президент школьного совета Камия.

И… особняк покинет Акинэ-тян.

«Я еще вернусь, прямо как Юси-кун», — с ослепительной улыбкой пообещала она.

В колледже Дзёто наступала пора итоговых тестов, подготовки к церемонии вручения аттестатов и проводам выпускников.