Глава 19. Хаято Хаяма учтиво убегает

Следующий день выдался ясным и не очень ветреным.

В парке, где был намечен старт марафона, мало-помалу собрались все участники. И парни, и девушки из десятых и одиннадцатых классов. Парням предстояло пробежать вдоль берега и вернуться сюда через мост Михама.

Это длинный, очень длинный маршрут. Точнее сказать не могу, Хачиман не настолько хорош в математике, чтобы считать дальше, чем до трёх.

Впрочем, количество километров на мой план не влияет.

Мы выслушали инструктаж и лениво собрались на старте, выстроившись за стартовой линией.

Я начал пробираться сквозь толпу к головной группе, крутясь, словно миксина. Как ни странно, мне все уступали дорогу. Интересно, почему? Неужели я такой склизкий и отвратительный?

Хотя это всего лишь школьный марафон. Рядовое мероприятие, даже не влияющее на оценки. И напрягаться в такую холодную погоду не хотелось никому.

Кроме одного человека.

От него и в этом году ждали победы, поэтому Хаяма не мог позволить себе проиграть. Ему не дозволено было расслабляться на публике.

Он стоял перед самой линией старта, за несколько человек от меня. Позиция лидера.

Хаяма начал разминать своё гибкое тело, и глядящие на нас девушки подбадривающе закричали.

Им предстояло стартовать через полчаса после нас. А до того, судя по всему, они решили посмотреть на парней и поболеть за них.

Хаяма в ответ слегка поднял руку. Его взгляд был устремлён на стоящую чуть в стороне от веселящихся девушек Миуру.

Она лишь сдержанно посматривала на него, явно чувствуя себя неуютно в таком окружении. Рядом с ней стояли Эбина и Юигахама. В шаге позади – Юкиносита.

А затем к ним подошла Ишшики.

Миура её поприветствовала. Ишшики поклонилась в ответ. Миура с Хаямой переглянулись. Ишшики заметила это и бесстрашно ухмыльнулась Миуре.

Потом поднесла руки ко рту и громко закричала, — Хаяма-семпа-а-а-ай, постарайся!.. А, и ты, семпай, тоже.

Хаяма услышал и помахал в ответ, почему-то криво улыбаясь. Стоящий чуть дальше Тобе ответил бодрым «Ага-а-а!».

— Да нет, нет, Тобе, не ты, — заявила Ишшики, протестующе замахав руками.

Миура молча смотрела на всё это, но потом решительно набрала воздуху в грудь и тоже подала голос.

— Ха-Хаято… По-по-постарайся!

Этот голос был столь негромок, что едва не затерялся в общем шуме. Но Хаяма молча поднял руку и, конечно же, мягко улыбнулся.

Миура, словно заворожённая, медленно кивнула, не говоря ни слова.

Ишшики удовлетворённо посмотрела на них и снова развернулась к нам.

— …Семпай, ты тоже постарайся!

На сей раз она смотрела в мою сторону и, судя по всему, ко мне и обращалась.

У-угу… И почему она так упрямо не хочет звать меня по имени?.. Может, вообще не помнит… В этот момент ошеломлённо уставившаяся на Ишшики Юигахама шагнула вперёд.

И замахала рукой, — П-постарайся!

Её голос был заметно тише, чем голоса Ишшики и других девчонок, но я его слышал совершенно отчётливо… Слава богу, по имени не назвала. В такие моменты только и остаётся, что сказать спасибо за её предупредительность.

Я незаметно поднял руку в знак благодарности. Юигахама в ответ сжала кулак. А затем мой взгляд встретился со взглядом Юкиноситы.

Она беззвучно слегка кивнула. Кажется, её губы шевелились, но голоса я не слышал.

Не знаю ни что она сказала, ни кому именно.

Но мотивации у меня добавилось.

Так, пора браться за дело…

Я протиснулся между ребят и встал возле самой стартовой линии, недалеко от Хаямы. Он смотрел вперёд, не обращая на меня внимания.

Покрутив плечами, я вдобавок размял ахиллы и начал потихоньку перемещаться к нему, слыша вокруг себя щёлканье языками и видя недовольные физиономии. Пробормотал «прошу прощения», смущённо засмеялся и мысленно извинился. Так или иначе, но я всё-таки оказался рядом с Хаямой.

Тот болтал с Тобе и остальными. Заметив меня, он улыбнулся, словно спрашивая, есть ли у меня к нему какое-то дело.

Я отрицательно покачал головой и устремил взгляд вперёд.

Именно сейчас и должен был начаться марафон. Мне даже не надо было смотреть на установленные в парке часы.

Шум голосов плавно затихал. Подбадривающих криков девушек тоже стало меньше.

И когда все окончательно замолчали, кое-кто вышел к проведенной по земле белой линии.

— Ну что, готовы?

Спросила Хирацука, держа в руке стартовый пистолет.

Почему она?.. Обычно же этим физкультурник занимается. Впрочем, что-что, а выделяться она любит. Или просто из пистолета пострелять захотелось?

Хирацука подняла пистолет, свободной рукой закрывая ухо. Она положила палец на спусковой крючок, все парни устремили взгляд вперёд, а девушки затаили дыхание.

Через несколько секунд она неспешно заговорила.

— На старт… Внимание…

Грохнул выстрел. Мы дружно сорвались с места.

Я начал постепенно набирать скорость, разминая ноги. Моей задачей было догнать Хаяму.

Но многие стоявшие рядом со мной на старте рванули как на стометровке.

Причина была ясна – непрекращающиеся вспышки фотоаппаратов. Не знаю уж, для школьного альбома это снимали или ещё для чего, но они тут были.

Дуракам, несущимся изо всех сил на первых метрах марафона лишь для того, чтобы попасть в кадр, не было конца. Потом, небось, хвастаться будут, мол на середине дистанции я первым бежал. Парни порой такие идиоты.

Большинство из тех, кто в жизни делает ставку на стартовый рывок, потом быстро выдыхаются.

Вот почему настоящая битва начнётся, когда мы покинем парк.

Я аккуратно обошёл выдохшихся в рывке спринтеров и начал постепенно сокращать свой отрыв от Хаямы.

Смешался с лидирующей группой и продолжал бежать в их темпе. Они так и держались вместе, как и следовало ожидать. Молча перебирая ногами и глядя только вперёд, без всякого выражения. Они почти наверняка нацелились на первые места, а значит, не будут рвать ритм бега с самого начала. То же касается и намеревающегося победить Хаямы.

Но было в этой компании одно исключение. Итак, кто же это?

Разумеется я! Хм, а не слишком ли простая викторина получается?

Я всегда был изгоем. И сейчас, среди этой лидирующей группы, ничего не изменилось. Высокое место на финише мне нафиг не сдалось. Я даже не думал, как буду заканчивать марафон.

А потому я мог делать то, что они не могли себе позволить.

— Хаяма.

Позвал я его на бегу. Остальные озадаченно глянули на меня. И сам Хаяма удивлён был не меньше.

— Так что с тем делом?

Поинтересовался я, поравнявшись с ним. Хаяма не сбавлял скорости, глядя прямо перед собой.

— …А подождать нельзя?

— Нет, решать надо сейчас. Все в него вляпавшиеся будут страдать всё сильнее и сильнее. Времени нет.

Мои слова прозвучали довольно резко. Наверно, это из-за разговора на бегу.

Сам я от слухов не страдал. Но вот то, что окружающие меня стали объектом перешёптываний за их спинами, меня раздражало. Точнее, я это ненавидел.

Хаяма обеспокоенно взглянул на меня, поняв, наверно, по моему голосу, что время и правда не ждёт.

— …Наверно, прямо во время марафона.

— Ясно. Тогда никаких проблем. Ты есть ты, в конце концов.

Я кивнул и слегка прибавил темп. Но Хаяма меня не нагонял.

— Не думаю, что стоит сейчас говорить об этом.

Тихо сказал он. Помнил, наверно, что мы здесь не одни.

Ну да, со стороны всякие разговоры в группе лидеров выглядят довольно странно. Неудивительно, что остальные исподтишка поглядывали на нас с Хаямой.

Но именно такая ситуация и была мне нужна.

Хаято Хаяма всегда привлекает внимание окружающих, а значит, любые его действия неизбежно их затрагивают. И потому он всегда прячется за маской.

Эта маска – результат взаимодействия множества субъективных взглядов. Некая золотая середина, собирательный образ «Хаято Хаяма, каким его хотят видеть окружающие».

Не разбив её, не сокрушив этот образ идола, я не смогу добраться до настоящего Хаято Хаямы.

 Я постарался успокоить участившееся дыхание. Грудь пронзала боль, но я всё же растянул губы в улыбке.

— Разве не ты сам говорил в прошлый раз?.. Когда ты наконец перестанешь уходить от реальности?

Хаяма снова посмотрел на меня.

Его лицо уже не было таким спокойным и сосредоточенным, как до того. Глаза удивлённо распахнулись, он нервно стиснул зубы. И кажется, ему не хватало дыхания.

Знаешь, Хаяма, а это выражение тебе идёт. О да, именно его я и хотел увидеть.

Я усмехнулся. Хаяма снова удивлённо взглянул на меня и негромко засмеялся.

— …Какая дешёвая провокация.

 Он прибавил темп. Быстро догнал меня и тут же опередил. Дистанция между ним и остальной группой начала стремительно расти. Остальные лишь изумлённо глядели вслед, даже не пытаясь его догнать.

Вот и прекрасно. Мне таки удалось добиться того, чтобы мы бежали вместе, отдельно от остальных.

Я мрачно посмотрел на убегающего вперёд Хаяму.

Сцена готова.

И теперь, наконец, мы приступим к согласованию.

× × ×

Ветер с моря подмораживал мне щёки. Когда тепло тела встречалось с холодным воздухом, кожу покалывало словно иголкой.

При каждом ударе подошв об асфальт всё тело вздрагивало от сотрясения.

Я не мог отличить шум ветра от шороха одежды. И эти звуки перекрывались моим шумным дыханием.

Жадно втягивая воздух, я ощущал острый запах солёной воды.

Вдоль берега были высажены деревья, задерживать ветер с моря. В районе парка, откуда мы стартовали, росли сосны, но дальше их сменили лиственные деревья с облетевшей осенью листвой, смахивающие сейчас на голые скелеты.

Мои ноги работали без участия сознания. Примерно так же, как сердце само, без команды, гонит кровь по жилам. Ритм бега и ритм сердечных сокращений словно соревновались, стараясь опередить друг друга.

Я бежал, и в голову всё время лезли разные мысли.

Хорошо, что я езжу в школу на велосипеде. Иначе я не мог бы сейчас бежать так уверенно, хотя ни в каких спортивных клубах не занимаюсь. Похоже, не так уж я плох в марафоне. Как и в прочих видах спорта, исключая игры с мячом. Потому что чётко понимаю, что тут к чему. И потому что не нужно ни с кем связываться. Достаточно занять голову чем-то отвлечённым и просто работать ногами.

Но сегодня ситуация совершенно иная.

И марафон получается куда мучительнее, чем обычно.

Потому что я бегу быстрее, чем обычно бегаю на физкультуре. Потому что из-за ветра холод становится ещё безжалостнее. И потому что всю ночь размышлял, так и не сомкнув глаз.

В общем, причин тому в изобилии.

Но главная из них сейчас бежит передо мной. Хаято Хаяма.

Будучи привычен к тренировкам в клубе, он поддерживал уверенный темп, ничуть не выглядя уставшим. Строгая осанка, никаких лишних движений. Ясно было, как ему удалось победить в прошлом году.

Я же прилагал все силы и всё равно лишь с трудом мог удерживаться за ним.

Мы не пробежали ещё и половины дистанции, а я уже был на пределе.

В боку ныло, ноги болели, уши покалывало. Честно говоря, сейчас мне хотелось лишь одного – оказаться дома. Если бы мой желудок сейчас не был пуст, наверняка уже переблевался бы.

Так или иначе, мне уже многого удалось добиться, не стесняясь в средствах. Дольше мне не продержаться, и никаких трюков в запасе больше нет. Дистанция между нами и следующей группой достаточно велика. Идеальный момент для разговора.

Судорожно дыша, я кое-как догнал Хаяму и пристроился рядом.

— Слушай, ты сказал, что собираешься кое-что сделать. Что именно?

— …Я собираюсь найти возможность всё объяснить. С наскоку такую проблему не решишь. А значит, буду разбираться со слухами постепенно, шаг за шагом.

Кажется, ему тоже стало не хватать дыхания.

— Ясно, — пробормотал я, улучая момент между судорожными глотками воздуха. — Но это займёт много времени.

— Ну да.

Хаяма слегка кивнул. Ну да, как я и думал, он собирается бороться со слухами в своей собственной манере. Но его вариант не более чем временное решение. От корня проблемы так не избавиться.

— …А потому есть предложение.

Он качнул головой и с подозрением взглянул на меня.

— Что-то твой тон мне не нравится.

Его шутливый голос в сочетании с очень серьёзным выражением лица буквально заставили меня расхохотаться.

В точку, Хаяма! 80000 очков!

Моё горло пересохло, смех перемежался кашлем. Откашлявшись окончательно, я неспешно заговорил.

— Почему бы тебе не начать встречаться с Миурой?

Выражение его лица тут же изменилось. От былого шутливого настроения не осталось и следа. Хаяма со злостью уставился на меня.

— Думаю, что она действительно тебе подходит.

По правде говоря, я знаю, что Миура – хороший человек. Я знаю, какой честной она может быть, и мне самому непросто произносить такие слова. Я искренне её рекомендую. Быть может, тот, кто меня слушает, в самом деле чувствует то же самое.

— Тебе не кажется, что твоя шутка переходит все границы?

Хаяма даже не смотрел на меня, нервно выплёвывая слова. В отличие от его обычно сдержанного голоса в них чувствовалось такое давление, что я даже отшатнулся.

Но всё же я продолжал давить, собрав всю волю в кулак.

— Это самый простой способ, вот и всё. Если у тебя есть другие идеи в запасе, я не возражаю. Или может вместо Миуры ты начнёшь встречаться с Ишшики?

Что я сейчас такое ляпнул? Сам себя за это ненавижу. Я много раз говорил с Ишшики. Я знаю, порой она может быть чистой и невинной, а порой очень взрослой. Интересно, разозлилась бы она, услышав меня сейчас, или стала бы подзуживать продолжать? И это ещё не всё. При всей своей манере полагаться на окружающих, Ишшики на самом деле очень волевая девчонка. И сдаётся мне, разрушить свой образ она бы мне не позволила.

— Будь любезен помолчать, —  вторгся в мои мысли резкий голос.

На сей раз в нём звучала неприкрытая враждебность.

— С какой радости?.. Я не такой хороший человек, каким ты меня считаешь.

Я вернул Хаяме его собственные слова, которые он как-то сказал мне. Хаяма равнодушно посмотрел на меня и снисходительно улыбнулся.

— Шутишь? Я никогда и не считал тебя хорошим человеком.

От такой прямоты я сбился с ритма. Если потеряю концентрацию, сразу отстану, так что я постарался не отвлекаться.

— Экий ты неприятный тип… — Буркнул я. Теперь в улыбке Хаямы прорезалась насмешка.

— Не хочу слышать это от тебя.

Вот именно. Я едва не улыбнулся. Мои усилия дали свои плоды, я сумел лишить его обычного непробиваемого спокойствия. А значит, самое время.

Я постарался дышать ровнее, чтобы голос не срывался.

— Если начистоту, ничего другого придумать я не могу… Потому мне и нужна чужая точка зрения.

Сконцентрировавшись на своих свинцовых ногах, я чуть-чуть прибавил и обогнал Хаяму на несколько маленьких шажков. А затем обернулся на него.

Он с редким для него ошарашенным видом посмотрел на меня и едва не споткнулся. Но тут же выровнялся и догнал меня.

— …Никак не ожидал, что ты скажешь что-то в этом роде.

Его дыхание участилось, словно он был в замешательстве. Я услышал его сухой смех и понял, что он, наверно, ошеломлён.

Ошеломление заставило Хаяму притормозить. Я подстроился под его ритм.

— Извини, но я не собираюсь с тобой сотрудничать. — Хаяма искоса глянул на меня. — Разве я не говорил, что это касается только меня? Тебе не о чем беспокоиться.

— Не скажи. Эти слухи изрядно достают.

Он с вопросительным прищуром посмотрел на меня, требуя уточнения.

— Меня бесят те, кто несёт эту безответственную чушь. И те, кто болтает что им вздумается.

Эти слова стояли у меня в горле с тех самых пор, как я впервые услышал про те сплетни. Впрочем, такого рода причины я могу легко отбросить, сколько бы их ни было.

Но взгляд Хаямы по-прежнему не отпускал меня. И я вдруг понял, что не могу ничего сказать. Но если я так и буду молчать, всё закончится как тогда, в парке. И я не найду ответ, который ищу.

— …Кроме того, я просто не могу не обращать на такое внимания.

Кое-как хрипло выдавил я пересохшим горлом слова, идущие из глубины души.

— Вот как?..

Хаяма отвернулся от меня и устремил взгляд вперёд. И мне показалось, что его лицо искривилось в гримасе боли.

— …Я не настолько взрослый, чтобы просто игнорировать то, что было… И мы не в тех отношениях, чтобы сотрудничать, так ведь?

— Именно так. Мы не друзья и не партнёры.

Он всё верно сказал. Мы настолько далеки друг от друга, что даже мысль попытаться как-то определить наши отношения кажется абсурдной. Мировоззрение, эмоции, обстоятельства – всё у нас разнится радикально.

Хотя всё-таки есть и нечто схожее.

— Но мы можем согласиться с нашими плюсами и минусами. Если так, можно сказать, что проблема, стоящая перед нами – наша общая проблема.

Хаяма не ответил, молча перебирая ногами. Но я понимал – он ждёт, что я продолжу.

— …А значит, ну, думаю, я могу воспринимать тебя как товарища.

Пробормотав наконец это слово, я вдруг ощутил какую-то странную неловкость. И почувствовал проступающие на коже капельки пота.

Не знаю, ощущал ли то же самое Хаяма, но он смахнул пот с лица, провёл рукой по волосам и посмотрел на море.

И очень негромко заговорил.

— Как и следовало ожидать, мы по-прежнему не можем друг с другом поладить, да?

— А?

Сзади послышался топот. Я оглянулся и увидел, что к нам приближаются ребята из бежавшей следом за нами группы.

Ясен пень, из-за того, что за разговором мы с Хаямой сбросили скорость, они нас догнали. Я-то ладно, меня место на финише не интересует. Но когда я посмотрел на Хаяму, что тот будет делать, он не обращал на них никакого внимания.

— То… варищ? — Пробормотал он, уставившись себе под ноги.

— Не надо за мной повторять, а то я смущаться начну. Завязывай.

У меня аж мурашки по спине побежали, когда я услышал собственные слова из чужих уст.

— Я тебя ненавижу.

Сообщил мне в ответ Хаяма спокойно и собранно.

— Н-ну да…

Хаяма даже не взглянул на меня, и я просто не знал, что ответить. Я и в самом деле не самый приятный человек, но вот так, прямо в лоб, мне об этом ещё не говорили.

По-прежнему глядя только вперёд и совсем не интересуясь моей реакцией, он заговорил снова.

— Я не могу смириться с ощущением, что я хуже тебя. Вот почему я хотел, чтобы мы были на равных. Вот почему я хотел поднять тебя. Тогда, быть может, я сумел бы принять поражение.

— …Ясно.

В этом плане я не слишком от него отличаюсь. Я возвеличивал Хаяму, чтобы поддержать ложь. Ложь, что Хаято Хаяма, без сомнения, очень хороший человек.

Он посмотрел на меня так, словно на сей раз я сумел до него достучаться. И улыбнулся более бодро и вызывающе, чем когда бы то ни было.

— Вот почему я не последую твоему совету. Я пойду своим путём до самого печального конца… Ты иначе смотришь на всё и иначе всё делаешь.

— Понятно.

Я кивнул. Хаяма ответил тем же.

В конце концов, мы с ним не друзья и не приятели. И конечно же, сотрудничество между нами немыслимо. Но всё равно, пусть у нас разные подходы, пусть мы совершенно по-разному смотрим на вещи, мы всё же можем кое-что сделать, чтобы решить стоящую перед нами проблему.

Хаяма повёл плечами, разминая их. Кажется, он на что-то решился.

— А чтобы сделать то, что я хочу, мне надо победить.

— Понятно. Уверен, что сможешь? Они уже совсем рядом.

На моих ногах уже словно висели пудовые гири, они едва меня слушались. Но к Хаяме это явно не относилось.

— Да нет проблем.

Сообщил он, не оглядываясь. Встряхнул руками, словно слегка потягиваясь, и широко улыбнулся.

— Выиграю… Это же я, в конце концов.

Он явно намеревался победить, оправдать ожидания и до самого конца оставаться всё тем же Хаято Хаямой.

Уверен, именно так он всегда и поступает. Желать всё, надеяться на всё, принимать всё. Радикально отличающаяся от моей позиция. Наверно, именно потому мы совершенно по-разному видим решение проблем, включающих человеческие взаимоотношения.

Всё. Или. Ничего.

До сих пор он всегда выбирал первое, а я ограничивался вторым вариантом.

А что же тогда было раньше?

Хаяма прибавил темп, оторвался от меня на несколько шагов и обернулся, бодро улыбаясь.

— Что делать собираешься?

Не надо спрашивать. Увидишь – сам поймёшь. Но из глотки вместо ответа вырвалось лишь пыхтенье и какой-то хрип.

— …Просто бежать вперёд.

Хаяма пожал плечами без какого-либо сожаления.

— …Хотя, наверно, первый ход сделаешь всё-таки ты.

Он улыбнулся какой-то одинокой улыбкой и прибавил ходу.

Оставляя меня позади. Очень далеко позади.

У меня совершенно не осталось сил, чтобы гнаться за ним. Я мог лишь смотреть ему вслед.

Ответ, который я не мог дать. Невероятная возможность, что грезилась мне. Хаято Хаяма убегает.

Чёрт, он что, в самом деле такой крутой?

Пусть это и не похоже на меня, но нет иного выбора, кроме как бежать дальше.

Победа или поражение, сейчас это уже не имеет никакого значения.

Всё, чего я хочу сейчас – это бежать.

Но не успел я об этом подумать, как у меня заплелись ноги. Я не успел отреагировать и рухнул на землю. Перекатился на спину и остался лежать, глядя в небо.

— Как я и думал. Не могу я быть похожим на Хаяму.

Белые облачка моего дыхания закрывали глубокую голубизну зимнего неба.