Солнце начало подниматься из-за горизонта. Тёмно-синие края неба заволакивали облака, но дожди уже прошли и день обещал быть ясным.

Моё сердце, впрочем, так и осталось в мире, который заволокли тучи.

— Белл! Хватит прохлаждаться, тащи сюда свой зад!

— …Иду…

Услышав крик наполовину полурослика, я спустился с холма, с которого осматривал поле боя. Дом Паствы Фреи, Фольквангр. Двор крупнейшей и сильнейшей Паствы в Орарио. Зелёное травяное море окружало стоявшее на возвышении поместье, похожее на крепость. Трава была мокрой от утренней росы, поблескивавшей в рассветных лучах солнца.

Стены и врата, окружавшие поле и холм, были достаточно высокими и прочными, чтобы можно было принять их за крепостные стены. Сложно поверить в то, что подобное место может существовать в одном из развлекательных районов города.

Начиная с этого утра, я буду здесь сражаться.

— Особого отношения к себе не жди, плевать что там у тебя с памятью! Будешь ежедневно проходить боевое крещение, как раньше!

Наполовину-полурослик накричал на меня, а потом повернулся спиной.

Прошлой ночью всевышняя Фрея сообщила своей Пастве, что у меня возникли проблемы из-за проклятья… точнее, так передали мне. Потому одного из авантюристов четвёртого уровня, Вана, назначили присматривать за моими успехами. Он ворвался в мою комнату до рассвета, практически скинул меня с кровати, утащил в обеденный зал, где меня ожидал скромный перекус вместо полноценного завтрака, и вывел на тренировочное поле.

Хотелось бы мне, чтобы вчерашний день оказался дурным сном, но сейчас у меня даже времени не оказалось, чтобы о чём-то задуматься или пожалеть.

На меня смотрела похожая на армию вооружённая до зубов толпа.

— До потери воспоминаний ты был никчёмным новичком, которому повезло привлечь внимание всевышней Фреи, несмотря на неопытность! Мне никогда это не нравилось, и я всегда тебя недолюбливал! И все остальные тоже, так что не жди, что за тебя кто-то вступится!.. Эй, что за безжизненный взгляд?

Я смотрел на наполовину полурослика, который был даже ниже меня, но его не видел. Должно быть, это его разозлило.

— П-простите…

На моё поспешное извинение он побагровел, и двинулся дальше, громко топая ногами. Я до конца не понимаю, чего именно он от меня ждёт.

Не то, чтобы я не помнил Вана…

Вроде бы, именно он выслеживал нас, когда мы с Силь гуляли по фестивалю богинь, и ещё я помню, что очень низкий авантюрист одним из первых ступил на корабль, на котором мы ужинали.

Впрочем, сейчас бесполезно даже спрашивать, он ли это был.

Как оказалось, каждый член Паствы Фреи, с первого по четвёртый уровень, даже лекари и немногие ремесленники, каждое утро выходят на эту тренировочную площадку, чтобы принять участие в настоящих сражениях.

В Орарио об этом всегда ходили слухи, а вчера я даже смог лично в них убедиться. Не то, чтобы это было каким-то шоком…

— …Какой сигнал вы подаёте к началу боя?

Меня практически вытащили из кровати, заставили взять оружие и надеть броню, и сказали быть готовым к бою. А ведь я даже не знаю когда и с кем буду драться…

И всё это с назойливыми мыслями в голове о том, что я должен быть в другом месте, что должен заниматься чем-то другим, думать о чём-то другом. Как бы мне хотелось, чтобы кто-нибудь сказал мне, чем я должен заниматься и о чём думать.

Боль от вчерашних отказов и не думала утихать. Слова и взгляды людей и божеств, с которыми я вчера виделся, едва меня не сломили.

Может сейчас я должен искать несостыковки в этом мире? Или наоборот, будет лучше если я просто приму изменение реальности? Всё вокруг указывало и пыталось нашептать мне о том, что второе решение правильное, и я обязан принять этот мир таким, какой он есть. Попытки сопротивляться этому простому желанию отнимают у меня очень много сил.

Моё мрачное, подавленное настроение…

— Сигнала нет.

…в одно мгновение испарилось, из-за неожиданной перемены обстановки. Хорошо это или плохо, я понять не успел. Ван бросился на меня, направив в грудь два своих клинка.

— ?!

Я рефлекторно парировал его удар кинжалом. Мощь его атаки заставила мою руку взвыть от боли и онеметь. Выпад Вана попал бы мне прямо в сердце, если бы я его не парировал.

Он сражается всерьёз.

Ван попытался меня убить!

— Бой начался, когда ты ступил на это поле!

Другие члены Паствы Фреи схватились за оружие, словно в поддержку слов Вана. Слившиеся в единый громогласный рёв боевые кличи стали знаком того, что битва началась.

Лязг лезвий, сотни ударов, тяжёлых и лёгких, били по барабанным перепонкам. Я никак не мог унять дрожь, услышав сотни криков и стонов боли, которые окружили меня несколько секунд спустя. В считанные мгновения вооружённая армия сошлась в хаотичной потасовке, я даже удивиться этому не успел.

Наполовину полурослик не жалел сил на удары.

— Я же сказал, что тебя ждёт настоящее крещение!

— Гххаааа?!

— Ты в бою! Здесь рождаются отважные воители, преданные богине!

Наши клинки сталкивались и выбрасывали искры. Ван кричал и рубил, он не открывался для удара, я не видел существенных уязвимостей в его стиле боя, мне оставалось лишь парировать его клинки.

Практически рефлекторно отражая его удары кинжалом, я вырвал с пояса баселард и заблокировал его клинки. Ощущая, что на кону стоит моя жизнь, я мог лишь защищаться и уклоняться.

Я не мог позволить проблемам, которые тяготили, отвлечь меня хоть на мгновение, мой внутренний авантюрист вырвался наружу.

— Ууоооооооооооооооооо!!!

Под сотрясавшие воздух боевые кличи, я был вынужден встать в один ряд с воителями Фреи, стать одним из них.

Мелькнувшее рядом с лицом лезвие меча, прошедший почти по земле круговой удар ногой, убийственный блеск в глазах… назвать то, что происходит, тренировочным боем, у меня не повернётся язык. Ван налетел на меня словно вихрь. Я едва отбивался от его ударов, чтобы выжить.

На мгновенье в моё сознание ворвалось волнение, я обнаружил, что незнакомое мне оружие лежит в руке слишком хорошо… но уже через мгновение пришлось его отбросить. Я размахивал оружием снова и снова, отчаянно пытаясь остаться на ногах. Ван не тот противник, с которым можно сдерживаться. Если отвлекусь, хотя бы на мгновение, всё будет конечно.

Если не буду сражаться во всю силу, он меня убьёт!

— ЙАААААА!

— Хаааах!

Каждый, кто был на этом поле, думал также.

Краем глаза я заметил пару людей, мужчину и женщину, сцепившихся в яростной схватке. Где-то рядом с моей спиной тяжёлым ударом огромного молота, дварф отправил в полёт эльфа. Чуть поодаль амазонка и зверочеловек пытались передавить друг друга, сведя оружие в клинче. Если бы кто-то оглядывал это поле с холма, то видел бы хаотичную и беспорядочную бойню. Мелькали отблески заклинаний и даже проклятий, летали сбитые с ног тела. Те, кто должен был быть союзниками и товарищами по Пастве, пытались друг друга убить.

Кто-то падал. Кровь лилась на землю. Оружие выпадало из слабеющих рук. Впрочем, долго лежать на земле оружию было не суждено. Любое копьё, любой окровавленный клинок, который оказывался на земле, подхватывался и возвращался в бой.

От какофонии звуков мне стало дурно.

Я недооценил это место. Я даже представить себе не мог... Мне всегда казалось, что вечным полем боя оно называется лишь для вида.

Но в этой яростной битве не было места полумерам… вот какой он, Фольквангр!

Наверняка здесь немало смертей. Такой яростный и безжалостный бой не мог обойтись без смертей. В этом месте важнее всего продержаться, сохранить силы и устоять на ногах до самого конца.

Те, кто выживут, те кто будет побеждать… только они смогут войти в число Эйнхерий!

Оказавшись среди этой ярости и жестокости, я ощутил, как пот льётся из каждой моей поры.

Краем глаза я подметил одну особенность… Цветы продолжали гордо цвести и подниматься, сколько бы их не топтали, сколько бы не резали, и не заливали кровью.

Только обратив на это внимание, я начал осознавать возможную причину. Эти цветы невозможно растоптать и уничтожить, потому что их питает кровь множества воителей.

— Куда ты смотришь?!

— Гххх?!

Яростный крик Вана вернул меня в действительность. Моя одежда во многих местах порезана на ленты, и когда я пытаюсь разорвать с ним дистанцию и отдышаться, Ван возвращает меня в ближний бой резкими выпадами.

Что же, выбора у меня не остаётся. Подгадав удачный момент, я вытянул левую руку.

— Вспышка!

— Гух?!

Молниеносное пламя вырвалось из моей руки и ударило в Вана. Пришлось использовать заклинание. Нет, он вынудил меня его использовать!

Одно дело ударить магией монстра, но направлять его на собрата-авантюриста, не для того, чтобы пригрозить, а для того, чтобы его ранить это… мне никогда не приходилось прибегать к такому варианту, даже во время тренировок с Айз!

Живот и грудь Вана почернели и начали дымить. Но взгляд его стал лишь яростнее, и он насел на меня с новой силой.

Какое невообразимое упорство. Его боевые навыки и отработанную тактику видно невооружённым глазом. Понятно почему эти авантюристы гораздо сильнее авантюристов таких же уровней из других Паств. Сложно поверить, что Ван не считается одним из ключевых членов Паствы Фреи!..

Очередной крик, и очередной авантюрист выпал из боя. Те, кто уже победил своих противников, искали себе новые цели. Десятки, сотни, тысячи клинков сходились в ударах, сливаясь в единый фоновый шум битвы.

Здесь словно само время изменило свой ход. Кровь пульсировала в теле, подгоняемая отчаянным желанием выжить, заставляя напрягаться каждую частичку моего тела. Эта битва не была похожа ни на что, что я когда-либо испытывал в Подземелье. У меня не было выбора, мне осталось лишь сражение.

И я влился в этот бой.

Вопросы о том, почему меня никто не помнит, печаль и боль, которую я испытываю – всё пришлось отбросить.

Схватка была слишком яростной, чтобы я мог держать в голове что-то помимо сражения. Мне пришлось думать только о том, как здесь не погибнуть.

Нужно просто сражаться. Шло время, солнце поднялось высоко над моей головой. К этому времени, на ногах в этом поле остался один лишь я.

— Чё-ё-ё-ёрт!.. Проклятье!..

Ван и остальные, кто, пытаясь подняться, кто, лёжа без сил, смотрели на меня. В их взглядах я видел лишь злость и сожаление.

Не то, чтобы я был сильнее. Ван, как и некоторые из авантюристов четвёртого уровня, одолели бы меня в ближнем бою. Я смог выйти победителем лишь благодаря Вспышке, своему козырю.

Если бы меня ожидала серия дуэлей, то, со своим полугодовым опытом, я бы потерпел поражение в бою с более умелыми и опытными противниками, но это бой без правил. Бесконечная битва, в которой приходится сталкиваться с новым противником, стоит одолеть старого. Здесь нет друзей и врагов. Чтобы остаться на ногах, нужно быть готовым отразить любую атаку, даже самую подлую и неожиданную. И в этой дикой бойне, заклинание, которым я владею, дарует огромное преимущество.

Я могу ударить с расстояния раньше, чем мой противник дочитает своё заклинание. Могу разом отбросить нескольких противников, которые попытаются взять меня числом. Ну а если одного использования окажется недостаточно, я ударю ещё раз.

Заклинание, которое не требует времени на чтение, и удержит на расстоянии даже самых умелых мечников. В очередной раз я получил подтверждение истинной ценности моей Вспышки.

Вдобавок, четыре дня, которые мне пришлось выживать на глубинных этажах с Лю, очень сильно укрепили мою выносливость… и вот мне приходится отчаянно громить полезшие в голову мысли о том, случалось ли это на самом деле.

— Хаах… хааах… хааах?!

Впрочем, сегодня я воспользовался заклинанием очень много раз и сжёг немало магической энергии. Дыхание сбилось, и даже стоять на ногах для меня тяжело. Окинуть поле взглядом и убедиться, что на ногах больше никого нет, было настоящим испытанием.

…Больше я сражаться не могу. С каждым вздохом тело становится всё тяжелее.

— Неплохо, — произнесло разом четыре одинаковых голоса.

— …

Время застыло, когда я услышал их за своей спиной.

— Минимальный уровень своей пользы ты показал.

— Я не знал, что думать, когда услышал о потере воспоминаний, но…

— С этим можно работать.

— С этим можно сражаться.

Когда они успели оказаться на поле боя? Обернувшись, я обнаружил четверых полуросликов в броне песчаного цвета, которые держали наготове оружие.

— Лишь ради служения всевышней существует наша сила, и мы готовы покорять новые вершины во имя служения ей.

Не обращая внимания на моё немое удивление, тёмный эльф, появившийся слева, вытащил из ножен меч.

— Время не бесконечно. Мы убьём тебя, чтобы ты мог переродиться снова.

Наконец, справа я увидел наставника, который также стоял на поле боя.

— Истинное крещение начнётся сейчас.

Меня, Белла Кранелла, окружили одни из сильнейших авантюристов. Инстинкты, на которые я так отчаянно полагался, чтобы выжить, наконец умолкли, словно в подтверждение того, что победа мне не светит.

Вечер.

Перед глазами лишь темнота и красные разводы. Я едва ощущаю кожей прохладный вечерний ветер. Шелест травы и цветов щекочет уши.

Судя по всему, я лижу лицом вниз. Не припоминаю, когда именно я упал.

Меня резали.

Меня крушили.

Меня жгли.

Мне наносили удары, которые я не мог предугадать. Применяли приёмы, суть которых мне пришлось узнавать через боль. В меня летели заклинания, прервать которые у меня не было даже надежды.

Честно говоря, я даже не понимаю, при мне ли сейчас руки и ноги.

Мастерство тёмного эльфа отсекало возможные пути для побега, а когда я пытался защититься, его клинок обходил мою защиту и резал сквозь экипировку.

Когда я сходился в вечном танце из ударов и парирований с братьями-полуросликами, бесчисленное множество комбинаций позволяло им просчитывать и направлять каждое моё движение. Стоило мне открыться, как копьё, молот, секира или меч тут же наносили удар с самой неожиданной стороны.

Молнии светлого эльфа били меня до того, как я успевал вытянуть руку, превратив мою форму в обгоревшие лохмотья. Каждый удар молнии выбивал силы не только из моего тела, но и из разума.

Попытки сопротивляться не работали. Противники были слишком сильны.

Я наконец понял каково это, когда тебя окружают авантюристы первого ранга. Насколько это жестокий и безумный опыт.

— …Ааа…

Жалобный, сломленный звук, который даже стоном назвать стыдно, вырвался из моего рта. У меня нет сил, чтобы вздохнуть и закашляться кровью.

Кости сломаны. Нет ни одного места на коже, которое не покрывали бы порезы. Поначалу, когда я получал удары, слёзы сами собой брызгали из глаз, но к концу этого испытания я уже ничего не чувствовал. Кстати, как-то здесь прохладно? Неужели в этом году наступила ранняя зима?

Я ощутил, что сердце замедляет свой ход. Вот и конец.

Я знаю это чувство, я его испытывал. Смерть заключает меня в объятия. Я помню, как вкусил этой тьмы на глубинных этажах.

В этот раз меня некому удержать. Жизнь пронеслась перед глазами, но всё тщетно. У меня не осталось сил даже для того, чтобы вдуматься в её события. Всё вокруг начало угасать, мои глаза остались открыты, но лёгкие начали отказывать.

— ZeoGullveig.

Целебный свет окутал моё тело, меня силой вырвали из хватки смерти.

— Кха, кха?!

Сердце забилось с новой силой, лёгкие наполнил воздух. Жизнь вернулась в моё сломленное тело, вместе с остатками души. Глаза распахнулись шире, я вздрогнул, словно по мне прошёлся очередной электрический разряд. Я начал дёргаться, как выброшенная на берег из воды рыба.

— Хааах… хаааах?! Гвах… кхе… Гхахах?!

— Уф, это было близко. Ты в самом деле едва не умер.

Над моим бьющимся в конвульсиях телом раздался беззаботный голос. Руки и ноги скрутил спазм, я впился пальцами землю. Мир вокруг всё ещё выглядел каким-то неотчётливым и тусклым, хоть я наконец и разглядел стоявшую надо мной целительницу Хет, с длинным посохом в руках.

— Ладно, сильные ребятки, на сегодня всё. Раны я затянула, но он страдает от кровопотери. Сейчас он даже двигаться не может.

— Жалко.

— Это его предел?

— И как он дойдёт до всевышней Фреи, если идти не может?

— …Уже закат.

Четверо полуросликов опустили оружие.

Солнце начало закатываться за горизонт. Окружавшие меня бойцы расходились, оружие сталкивалось всё реже. Битва закончилась.

Я смог остаться в живых. Но я совершенно сбит с толку и не способен этому порадоваться.

Сколько раз я должен был умереть?..

Я был при смерти слишком много раз. Когда у меня останавливалось сердце или я переставал дышать, меня каждый раз возвращали в мир живых. Иногда эликсиром, иногда заклинанием исцеления. Один раз моё сердце перезапустил удар молнии. Бесчисленные раны, покалеченные конечности и сломанные кости восстанавливались мгновенно.

Оглядевшись, я увидел, как других упавших воинов окутывает целебный свет и над ними склоняются травники. Уперевшись дрожащими руками в землю я оттолкнулся от неё и неожиданно для себя осознал. В Пастве Фреи состоят не только отчаянные вояки. В ней огромное количество травников и целителей, встретить которых можно гораздо реже, чем обычных магов.

В этом заключается секрет их вечных сражений? Такие внутренние потасовки были бы не невозможны без умелых целителей.

— Мы довольно способные и можем исцелить любого, кто замер в трёх шагах от смерти. — даже не знаю, шутит Хет или нет, когда завела этот разговор. Я перевернулся и сел, не в силах подняться с земли. — Если бы ты действительно был при смерти, пришлось бы звать Святую из Паствы Диан Кехта.

Я с ужасом перевёл взгляд на лицо целительницы, скрытое от меня тенью. Скорее всего, это какое-то секундное помешательство, потому что уже в следующее мгновенье на её лице была обычная улыбка.

— Кстати, на моей памяти ты первый, на кого они наседали с таким рвением. Считай, что ты особенный.

Подобное замечание настроение мне не подняло. Найти облегчение в смерти… вот как… вот что значит быть одним из эйнхерий. Вот как рождаются и закаляются в Фольквангре безгранично преданные богине воины.

Пара эльфов, закончивших с крещением, подошли ко мне и предложили своё мнение.

— Волею судеб ты лишился воспоминаний и был перерождён… для первого дня это было неплохо.

— С завтрашнего дня твоими противниками будем только мы. Готовься.

Слова сказанные Хегни, убиравшем свой чёрный меч в ножны, можно было принять за похвалу, а наставник одарил меня безжалостным взглядом. Его слова лишили меня всякой надежды. Это будет продолжаться?..

У меня совсем не будет времени на размышления о том, что в этом мире я остался один. Мне придётся бороться с совершенно иной причиной отчаянья… впрочем, как бы мне ни было страшно, бежать мне некуда.

— Идём, Белл. Тебе же трудно встать, да?

Хет протянула мне руку, выводя меня из состояния задумчивости. Тело не слушалось из-за кровопотери, и мне пришлось положиться на её помощь.

Гулливеры, Ван и прочие авантюристы отправились в одном направлении. Тех, кто был без сознания тащили за руки и за ноги к дому Паствы. Всех, кроме сильнейших авантюристов, покрывали раны.

В угасающем закатном свете всё вокруг отбрасывало длинные тени. В наступающих сумерках авантюристы походили на солдат, которые идут в свой последний бой, ну а я не мог не содрогнуться, когда подловил себя на этом сравнении.

Цветы и трава, растущие на поле, покачивались на ветру.

Фольквангр окутывал бледный лунный свет.

В то время как окружающее замок на холме поле стихло, сам он пробудился ото сна. Первый этаж заливал яркий свет и шум.

После жуткого побоища, с огромными ставками на кону, начался шумный пир.

— Мяса!

— Несите бухла!

— Я хочу ещё крови! Кто на меня прямо сейчас, не дожидаясь завтра?

Длинные столы, расставленные в десяток рядов, заняли десятки десятков авантюристов. Перед ними были расставлены всевозможные блюда. Воители отрывали куски мяса с костей и хлебали из огромных кружек. Казалось, теперь они проводили сражение с едой на столах.

Члены Паствы Фреи начинали свой день с битвы, а заканчивали его роскошным ужином.

По обычаю Паствы, те, кто принял участие в побоище должны были восстановить силы, отпировав в Сессрумнире. Точнее, не будь этого пира, у авантюристов не было бы сил на завтрашнее сражение. Сколько магического исцеления не получай, а в теле должны быть силы для его восстановления. Потому по вечерам воители, в основном, занимались переработкой еды в свою плоть и запивали всё огромными порциями эля.

— Хааах. Опять вам столько еды нужно. И так каждый день… кто-нибудь, подмените меня.

Хет и прочие целители и травники занимались приготовлением еды на кухне.

Они не только проводили необходимые исцеляющие процедуры, но и занимались всеми последствиями крещения. Травники готовили блюда и выпивку, повышающие выносливость и восстанавливающие силы, обрабатывали мёд и козье молоко, превращая их в выпивку. Также они варили в огромных котлах, похожих на ведьмовские, похлёбку с мясом вепрей. Я удивился, но меня наперебой заверяли, что к командиру Паствы (который ничего для неё не делает), это никак не относится.

Травников и лекарей называли Андримнирами.

Считается, что такое название происходит от валькирий, которые утоляют аппетиты отважных воителей, хоть для этого и приходится трудиться в поте лица.

Хет, несмотря на молодость, была главной представительницей Андримниров. Среди авантюристов города она известна своей безграничной верой в Фрею и вечной усталостью. До меня дошёл слух, что как-то раз прямо на её глазах пара божеств завела спор о том, кто выглядит потрёпаннее, Хет или Персей, и за это они получили от неё посохом по затылку.

Прямо сейчас она отчаянно посыпала специями каждое блюдо, перед отправкой их на стол воителей. Кстати, несмотря на недолгое знакомство, я уже несколько раз слышал, как Хет сокрушалась, говоря что-то вроде: «Как бы мне хотелось, чтобы легендарная дварфийка, которая здесь заведовала, вернулась…

Обычай сражаться с утра до ночи, а потом проводить пышный пир был введён не самой богиней. Предыдущее поколение воителей Паствы, те, кто следовал за Фреей до того, как Оттар стал командиром, сами установили такие правила между собой и передали их следующим поколениям.

Как бы там ни было, небоевые члены Паствы, вроде тех же девушек-прислужниц, постоянно подносящих на столы блюда и забирающих тарелки, работали без отдыха день за днём.

— Опять нам не хватает рук, приходится разносить самой… Ван, ты чем-то недоволен?

Хет поставила несколько блюд на длинные столы и, заметив мрачного наполовину полурослика, остановилась с ним рядом. Ван хмуро сорвал зубами мясо с кости и практически опустошил свою кружку в один присест.

— …Мы проглотили обиду и исполнили приказ, мы отнеслись к этому выскочке, как к одному из нас. Я бы не назвал его победу честной, но он силён. В поле мы проиграли, и я признаю, что он близок к эйнхериям в силе. Но, всё же… — Ван уставился на стоявший напротив него стул. Сидевшие рядом с Ваном авантюристы не скрывали своей неприязни глядя на пустое место.

Его занимал парень, которого богиня вызвала до того, как завершился пир.

— …Какое у него есть право на единоличную любовь богини, которую мы всегда так жаждали?!

В голосе Вана слышалась зависть и злость. Хет пожала плечами, выражение на её лице было отстранённым.

— Всё просто. Для неё он особенный.

— Всевышняя Фрея.

Услышав своё имя, богиня оторвалась от книги, которую читала.

Она была в своей комнате на вершине центральной башни. Лёжа на диванчике, стоявшем посреди комнаты, богиня, одетая в изысканное чёрное неглиже, посмотрела на дверь.

— Белл явился.

— Впустите его.

Услышав, что Оттар зовёт парня просто по имени, богиня едва сдержала смех. Улыбнувшись, она закрыла книгу и спрятала её под одной из подушек дивана. После этого она, сама того не заметив, несколько раз прошлась рукой по серебряным волосам, поправляя их. Фрея поднялась и зашагала к двери.

Богиня могла бы сказать, что это лишь очередная малозначительная встреча из множества других, но любой, кто знает её так же близко, как Оттар, ответил бы на это понимающей улыбкой.

— Добро пожаловать, Белл. Спасибо, что заглянул.

— Добро пожаловать, Белл. Спасибо, что заглянул.

Мне сказали уйти из огромного зала и явиться в покои богини, где меня ожидала Всевышняя Фрея. Было очень непривычно видеть, как богиня красоты лично встречает меня у дверей и берёт под руку.

Её кожа была гладкой как шёлк, моё сердце замерло, когда она повела меня в центр комнаты. Она села на диванчик, а я устроился в кресле, которое от него отделял круглый столик.

— Выглядишь бледным. Наверное, крещение далось тебе нелегко?

— …Да. На поле наставник… Ммм, Хедин и остальные… было очень непросто…

— Ой, прости. Мне жаль, что я вызвала тебя после того, как ты так сильно устал.

На дворе ночь и мы в её комнате наедине. Покои богини заливает лунный свет, который проникает сквозь огромное, размером практически в стену, окно.

Даже сейчас я не могу поверить в то, что передо мной сидит та самая богиня красоты. Это всё кажется слишком ненастоящим. Ощущение усталости, которую я никак не могу игнорировать, намекает на то, что всё взаправду, и я понимаю, что это невежливо, но… я просто обязан задать этот вопрос снова. Я не могу принять того, что мои воспоминания — это подделка.

— Сложно поверить, что я каждый день бросался в это жуткое место… поле боя слишком утомляет и там слишком страшно.

— Интересное замечание. Полагаю, что у человека, который лишился воспоминаний, крещение может быть неприятным.

— …

Она очень легко ушла от моего комментария. У меня дёрнулись губы, и я сдался. Я недостаточно хорошо в переговорах, чтобы попытаться поймать богиню на лжи. Фрея посмеялась, словно сочла моё поведение забавным.

— Итак, ты расскажешь мне историю из своих воспоминаний, как обещал?

— …Вы правда хотите услышать?

— Конечно. Зачем ещё было тебя вызывать?

Богиня поудобнее устроилась на диване, и посмотрела на меня. Какое-то время я просто молчал, не зная, что делать. Наконец, поддавшись порыву, я начал рассказывать о себе.

— Я пришёл в Орарио один. Впервые я оказался в таком большом городе, и всё вокруг меня удивляло, но… я ходил по Паствам, и меня никуда не хотели принимать… У меня быстро закончились деньги, и я оказался в огромном городе, мне не на что было есть и жить… таким меня нашла всевышняя Гестия.

Мне ещё никогда не приходилось рассказывать о себе, и я не знал с чего начать. В какие-то моменты я замолкал, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы продолжить свою историю. Ну а когда я упомянул всевышнюю, сердце очень сильно кольнуло.

— То есть, тебе пришлось скитается, но ты наконец нашёл для себя Паству. Расскажешь подробнее?

Фрея слушала меня с нескрываемым интересом.

Она не стала опровергать мои слова, не сказала, что я несу чушь и всё это лишь наваждение. Совсем наоборот, когда пауза затянулась, она задала мне вопрос, чтобы я продолжил. Нежным и успокаивающим голосом она просила меня рассказать о себе больше, и от этого я слегка смутился.

Это её природное обаяние? Или какое-то воздействие богини красоты?

Какая-то часть меня хотела, чтобы этот разговор длился вечно. Чары, которым я не мог сопротивляться, заставили меня ощутить это чувство.

— …Всевышняя Фрея. Как мы встретились?

Пытаясь воспротивиться её влиянию, я решил прочистить голову, спросив, как родился Белл Кранелл из Паствы Фреи.

— Мы встретились на Пути Авантюристов. Я шла, чтобы возложить цветы к памятнику, посвящённому моим детям, и встретила тебя рядом с памятниками. С первого же взгляда ты меня пленил.

— С-с первого?..

Такой истории я не ожидал и тут же смутился.

— Когда я спросила, хочешь ли ты стать моим последователем, ты побледнел, попятился и спросил: «К-Кому-то вроде меня правда можно?»

— !..

— Я повела тебя к нам домой, помню, как ты чуть не рухнул в обморок, когда впервые увидел Оттара.

Рассказанная Фреей история была идеальна.

Если в другой вселенной существовал бы другой я, именно так всё бы и случилось. Всё, что она рассказала, очень подходит мне по характеру. Найти в её рассказе подвоха и поводов для сомнения, я не могу.

— Ты рвался исследовать Подземелье. Ты очень хотел пойти до проведения крещения, и я тебя отпустила, хоть и приставила к тебе Хедина. Только вот… ты победил одного-единственного гоблина и тут же прибежал обратно ко мне, хвастаться.

— Гхааа?!

— Я тогда от души посмеялась. Помню, в каком ты был восторге, когда вернулся, и это было очень мило.

Она улыбнулась, словно ей было очень приятно вернуться к тому моменту. Ну а я испытал неподдельный шок.

Это одно из самых постыдных моих воспоминаний, но прибежал я тогда к боженьке. Как бы хорошо меня ни знали люди, такой бредовой истории обо мне выдумать не получится. Триумфальное возвращение домой после победы над одним гоблином…

Получается, всевышняя Фрея должна была видеть это своими глазами!..

Я никогда и никому об этом не рассказывал, потому что мне потом было слишком стыдно! О том случае знают только боженька и Эйна!..

Вполне естественное замешательство, поскольку об этом я узнала только от Эйны.

Богиня видела, как меняется взгляд Белла. Она едва заметно улыбнулась, оперевшись локтем на один из подлокотников дивана.

Точнее, из её дневника.

Книга, которую Фрея читала перед появлением Белла, и которая теперь лежала под подушкой дивана, была тем самым дневником, который она забрала у Эйны днём ранее. И в ней была запись о дебюте Белла Кранелла в Подземелье. Восторженный и абсурдный доклад, о котором в дневнике была запись. Фрея прочла все записи о Белле, и могла рассказать о них так, словно видела всё своими глазами.

Впрочем, дело было не только в дневнике. Знакомая Белла, уже несуществующая, также помогла богине очень многое узнать о Белле. Та девушка общалась с Беллом и многое слышала от него лично. Лично знала о его приключениях, и, более того, знала его личные предпочтения. Что он любит есть, что ему нравится, что ему не нравится и чем он любит заниматься. Если не считать Паствы Гестии, никто не знал Белла лучше, чем она. И Фрея пользовалась этими знаниями, чтобы создать правдоподобный сюжет и вдохнуть в него жизнь.

Белл как невинный мальчик и Белл как авантюрист. Вооружённая знаниями Фрея смогла создать историю другого Белла. Это было ей по силам. Ведь именно она общалась с Беллом чаще остальных в баре и наблюдала за ним с вершины Вавила.

— К-как я получил второй уровень?!

— Сразил минотавра на пятом этаже. Ты убил монстра, который сбежал от деток Локи, когда они возвращались из экспедиции. Кажется, в Гильдии сохранились об этом записи.

— Что?.. А третий уровень?!

— Его ты получил, одержав победу над Фобеусом Аполлонским, одним из детей Аполлона.

— …В «Битве»?

— «Битва»? Мы никогда не объявляли «Битв». Просто сокрушили Иштар и Аполлона, вознамерившихся тебя похитить.

Белл не мог заподозрить лжи, поскольку говорил с божеством. Сверхъестественное существо, которым являлась Фрея, могло рассказать придуманные события в мельчайших подробностях.

Фрея знала одного его настолько хорошо, что могла предсказать, как может повести себя Белл Кранелл в каждой ситуации, какой бы аномальной она ни была. Анализируя переменные, она могла предсказать решение, которое, скорее всего, принял бы Белл Кранелл в каждом отдельном случае.

Приняв во внимание все происшествия и события, связанные с Беллом, и слухи, которые окружали его персону, богиня с лёгкостью претворила в жизнь историю из разряда «Что, если».

И эта история была так близка к реальности, что даже Беллу сложно было поверить, будто этого не происходило на самом деле. А если бы он начал искать подтверждения слов богини, все записи в Гильдии были уже изменены, чтобы соответствовать её варианту событий.

Богиня просчитала каждый свой жест, взгляд, тон голоса, и сказанное слово, чтобы у Белла не возникло ни единого сомнения в правдивости её слов.

Одно-единственное дитя оказалось в мире, в котором ничто не подтверждало подлинности его воспоминаний.

— Белл? Может и ты тоже поделишься рассказами? Я не хотела бы навязывать тебе то, каким я тебя знаю.

— А… точно.

Доброта богини постепенно просачивалась сквозь защиту, установленную Беллом Кранеллом, словно яд.

Здесь и сейчас Белл и Фрея словно играли партию в шахматы. Белл отчаянно пытался играть на доске, которая ему не знакома, и каждым своим ходом он пытался получить подтверждение существования мира, который был ему известен.

Богиня прищурилась. Парень был очень прямолинеен, но жалок в своих попытках её обыграть, и, всё же, она подсказывала ему ходы и учила играть в игру, которую завела она.

«Так делать ход нельзя»

«Вот этот ход делать не стоит»

«А это и правда лучший выход из ситуации»

Вот так, шаг за шагом она вела его, заманивая к нужной позиции, чтобы Белл оказался там, где он должен был оказаться.

Ограничивая Белла в возможности размышлять, устраняя неудобство и смущение богиня заманивала Белла в свои объятья. Она собиралась притянуть его к себе так, чтобы он даже не заметил, что ему поставлен шах и мат.

Так мягче всего его можно будет покорить.

Идеальный способ заполучить душу, тело и разум Белла Кранелла.

Именно поэтому Фрея, не раздумывая, разыграла партию так, как это было нужно. Ради этого богиня нарушила свой собственный запрет и отдала приказ своей Пастве. Всё, ради создания этого мира.

— Гх?!

Однако, настало время остановиться. Было заметно, что Белл начал напрягаться. Давить на него слишком сильно было бы неразумно. Целью богини были не пытка Белла Кранелла, а изменение его воли. И увидев выражение на его лице, Фрея решила, что на сегодня с него достаточно.

— Что-то не так?..

— Нет, ничего.

Стоило Фрее чуть пристальнее вглядеться в Белла, как он тут же перевёл на неё взгляд.

…Совсем забыла, насколько он чувствителен ко взглядам.

Фрея подавила улыбку, не хотела, чтобы Белл её замечал, и поэтому попробовала сменить тему разговора:

— Сегодня жарче обычного, правда?

Богиня откинула волосы с груди движением величественной и властной императрицы. Белл, неожиданно для неё, побагровел.

— ?

Фрея удивлённо посмотрела на парня и лишь после этого ей стала понятна причина такого поведения.

Богиня была одета в изящную тогу с очень глубоким вырезом. Скинув пряди волос, она обнажила глубокий вырез и при любом неловком движении её грудь могла вырываться из оков ткани.

Белл тут же стыдливо отвёл взгляд.

Точно, это же так на него похоже.

Сочтя невинность Белла по-своему очаровательной, богиня поднялась.

— Кто-нибудь, принесите мне другую одежду.

Она обратилась к слугам, которые стояли снаружи, у дверей комнаты. Так её приказ будет исполнен. После этого Фрея не могла отказать себе в удовольствии подразнить Белла.

— Мне нужно переодеться, Белл.

— Д-да, понятно?..

— Помоги.

— А-а-а-а-а-а?!

Парень сорвался на истеричный крик. Одной рукой Фрея собрала волосы, открыв пуговицы на спине.

— Я не могу раздеться сама. Мне ведь не достать до спины.

— А? Но… что?!

— Не мог бы ты расстегнуть? Об остальном я позабочусь сама.

— П-простите, можно мне уйти?!

— Я не возражаю, но у дверей стоит Оттар. Возможно, его раздосадует твой побег. Что же будет, если завтра он окажется на поле?

Белл и без того не был спокоен, но после этой фразы его охватила настоящая паника. Смертельно побледнев, он вспомнил через что ему пришлось пройти. И, несмотря на дрожь в руках, он потянулся руками к спине богини. Фрея едва сдержала смех.

— Полагаю, ты считаешь такой наряд слишком открытым?

— Мммм!..

— Думаешь, мне он не подходит?

Пальцы парня несмело расстёгивали одну пуговицу за другой. Фрея улыбаясь закрыла глаза. Парень, сгорая от смущения, сказал:

— В-вовсе нет… Смотрится замечательно… На вас… — немногословно ответил он.

Фрею нельзя было назвать неопытной и чистой девой, но её сердце замерло в груди.

Возможно, из-за того, что богиня слегка дёрнула плечами, рука Белла соскользнула и он коснулся пальцами её спины, что заставило богиню слегка застонать. Белл застыл. Бедный мальчик, осознавший, что он коснулся шелковистой кожи богини, побагровел и тут же ретировался.

— Простите-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е!

Он вылетел из комнаты на полной скорости. Его крик эхом отразился от стен несмотря на то, что Белла в ней уже не стало.

Впервые за всю её жизнь на лице Фреи возникло неподдельное удивление. А потом она начала смеяться, как самая обыкновенная девушка. Белл сбежал из её покоев красный, как помидор!

Не было божества или дитя, которое отреагировало бы так же!

Прослезившись от смеха, богиня подняла руку ко рту, и закружилась в подобии танца. Не придавая никакого значения тому, как это выглядело бы со стороны, богиня прыгнула на кровать.

— Всевышняя Фрея?..

Хьёрн, наконец, дала понять, что находится в комнате. Она убедилась, что Белла здесь нет. В её руках был другой наряд. Рядом с ней стоял Оттар, который не знал, как ему реагировать.

— Мы принесли одежду…

— Не нужно.

— Что?

— Он сделал мне комплимент, сегодня я буду спать в этом.

Фрея несколько раз ударила ногами по кровати и перевернулась на спину. Её грудь медленно поднималась и опускалась. Правую руку она прижала ко лбу, а левую вытянула к потолку, улыбаясь, как обычная девчонка.

— …

Оттар молча смотрел, как его госпожу переполняет радость. А Хьёрн смотрела на неё, прижав руку к груди.

Лунный свет казался ей прекрасным. К сожалению, не было никого с кем она могла бы поделиться этой мыслью.

Ясное ночное небо являло собой полную противоположность пасмурному настроению, царившему в голове Гестии, шедшей по тёмным переулкам Орарио.

Она ушла из дома Паствы одна, вопреки предупреждениями Лили и остальных.

…За мной наблюдают…

Ожидаемо, богиня сутками находилась под наблюдением.

Может нужно выбрать другое время?.. Нет, они всё равно будут знать о каждом моём шаге, и мне нужно быть к этому готовой! Худшее, что я могу предпринять, это ничего не делать!

Она помотала головой и сжала кулаки. Вот уже несколько ночей Гестия пыталась найти уязвимость в очаровании Фреи.

Белл уязвим и одинок. Зная об этом, Гестия не могла позволить Фрее творить, что ей вздумается. Пусть ей и приходилось притворяться, что она не узнаёт Белла.

Набравшись решимости, богиня вышла на одну из главных улиц, она не стала использовать проход, который когда-то показал ей глупец. Гестию не заботило, что о её действиях доложат Фрее. В гильдии она оказалась поздно ночью, где её встретил недовольный таким поздним появлением работник. Богиня шла в место, распложенное под главным отделением Гильдии, зал молитв.

— Гестия, так ты избежала очарования Фреи.

— Ты тоже, Уран?..

Гестия переполнил восторг, когда она услышала фразу, с которой её встретило древнее божество. Именно это божество было ниточкой надежды для Гестии. Великий бог, который считается создателем Орарио. В глазах богини появились слёзы, когда она увидела, что её надежды оправдались.

Её насторожило, что Уран сидит с закрытыми глазами, но, несмотря на это, она решила обсудить с ним шаги, которые стоит предпринять.

— Уран, у меня письмо от Гермеса, там написано, что можно сделать с Фреей…

— Ничего не говори.

Однако, Уран мрачно её прервал.

— Что?..

— Фелс рядом. Сознательно или нет, он находится под воздействием очарования, а значит он один из шпионов. Если ты собираешься разрушить установленный Фреей мир, она об этом узнает.

— Что?!

Гестия начала удивлённо оглядываться. Однако, она не увидела ничего, кроме тьмы, окружавшей алтарь. Правой руки Урана, глупца, она не заметила. Лишь вслушавшись тщательнее, она услышала подобие тихого шелеста ткани. Было ясно, что Фрея приказала ему тихо наблюдать за всем, что происходит.

Богиня прокашлялась, полыхнули факелы, осветив её лицо.

— В Орарио нет мест, лишённых ушей и глаз.

— Но…

Гестия оказалась слишком наивна. Ей казалось, что, попав в зал молитв она сможет обсудить с Ураном план действий, но Фрея предусмотрела и этот шаг.

Богине пришлось прийти к осознанию того, что каждое живое существо в Орарио стало её врагом. На какое-то мгновение растерявшись, она заговорила снова.

— Уран… пусть речь идёт только о Орарио, это вмешательство божества в мир смертных. Это нарушение установленных…

— Мы не можем отправить Фрею обратно на небеса по своему желанию. Она не использовала арканум.

Гестия попыталась обратиться к правилам, за поддержанием которых следит одно из первых спустившихся на землю божеств, но его ответ был однозначен.

— Божествам позволено использовать свои таланты для создания своих Паств и проживания в мире смертных. Будь то мастерство ковки Гефест, или вино Сомы… Красота Фреи попадает под это правило.

Очарование богини красоты, способное воздействовать даже на богов, не является божественной силой, арканумом.

Гефест, способная ковать непревзойдённое оружие руками обычной смертной, способность Сомы производить вино, влияющее на умы, и красота Фреи стоят в одном ряду.

Сложно это принять, но оказанное Фреей воздействие не попадает под определение божественности. Это лишь часть её личности.

Проще говоря, Фрея способна изменять окружающий мир, ничего для этого не предпринимая.

В прошлом это её волновало, и богиня пыталась сдерживать себя и свои силы. В этот раз, она всего лишь решила снять своё ограничение.

— И как быть?! Это… это же… практически жульничество!!!

Гестия могла лишь возмущённо кричать, услышав такое объяснение. Вместе с тем, она прекрасно понимала, что она, как божество, обязана проявить понимание. Большинство божеств спустились в мир смертных ради развлечения, и в этом нет ничего преступного.

Впрочем, истинной целью божеств, кроме божеств хаоса и разрушений, является рождение избранного. Героя.

Таланты божеств позволяют им помогать избранным детям, или устраивать для них испытания. Смесь вмешательства божеств и действий смертных создаёт тот самый хаос, исход которого божества предвидеть не в силах. Божества могут лишь надеяться на то, что неизведанное сможет закалить и породить героя, который исполнит предназначение этого мира.

Но относиться к этому как к испытанию… Уран, неужели ты хочешь, чтобы Белл самостоятельно с этим справлялся, как в случае с Ксеносами?!

Логика и чувства не могут прийти к единому решению. Гестия не могла и не хотела, чтобы её дитя подвергалось такому жестокому испытанию.

Гестия уставилась на древнего бога, сидевшего закрыв глаза, и думала о том, чего именно он пытается добиться.

— …Не пойми меня неправильно, Гестия. Бояться ты должна не того, что очарование Фреи поставило весь город на колени и изменило мир.

— А?..

— А того, что Фрея решила изменить мир ради одного-единственного существа, и одержимости, которая привела её к этому.

— !

Гестия ошарашенно вспомнила, что Гермес говорил ей нечто подобное до того, как его воспоминания были изменены.

— До этого момента Фрея уважала порядки мира смертных. Она сильнее остальных противилась навязыванию своей воли кому бы то ни было, и как бы ни было ей скучно, она держалась за свою гордость.

Уран был прав. Фрея всегда запрещала себе открытое вмешательство и изменение мира смертных. Или, правильнее будет сказать, она придерживалась приличий, играя в божественную игру.

Когда Гестия задумалась об этом в таком свете, она осознала, что в этом есть определённая логика. Разве можно было бы насладиться игрой со множеством переменных, изменением тактик, долей удачи, если бы Фрея побеждала всех, вокруг не прикладывая никаких усилий. Ответ был прост. Нельзя. Всё вокруг окутало бы непередаваемое чувство скуки.

Вдобавок ко всему прочему, её очарованию не способны сопротивляться даже другие божества. Это было бы сложно назвать игрой. Если бы Фрея попыталась победить таким способом изначально, её победа была бы пустой и неинтересной.

Потому Фрея никогда не нарушала установленных для себя правил и всегда относилась к игре с уважением.

Очевидно, она могла бы использовать своё очарование просто ради интереса, или в момент, когда гордость её детей и Паствы была растоптана, но она никогда не опускалась до использования своего очарования на людях и божествах в мире смертных.

— Впервые она нарушила сделку со своей совестью и отбросила гордость.

И всё это ради одного-единственного дитя, Белла.

Гестия вздрогнула. Гермес был прав. Фрею недооценили. Даже Локи, знавшая Фрею лучше остальных, не смогла предвидеть такого исхода. Никто из божеств не понял, насколько одержима Беллом Фрея. Её одержимость, готовность отбросить гордость и манеры, оставила Урана и Гестию на грани поражения. А остальные божества уже его потерпели.

Пока не угаснет эта одержимость, взять положение под контроль будет невозможно.

Сила воли… Фрее её не занимать. Но она отбросила всё ради того, чтобы заполучить Белла…

Гестия, богиня домашнего очага, не слишком ладила с Фреей и табуном её любовников на небесах. Потому, они практически не общались, и, как она слышала, за Фреей вечно носится целая свора влюблённых в неё божеств, потакая любому её капризу и прихоти.

Пусть сейчас и стало слишком поздно, Гестия осознала, что окружение богами не открывало для Фреи новых возможностей, оно её сковывало. Если бы Фрея того пожелала, она смогла бы подчинить даже небеса, подобно тому, как она взяла под контроль Орарио.

— И что мне делать?.. Как…

Разговор с Ураном позволил Гестии осознать, насколько безвыходно её положение. Она не могла придумать как вырваться из нынешней ситуации своими силами, если не применить арканум в суицидальной попытке забрать Фрею с собой на небеса.

Впрочем, она была уверена, что даже этого ей не удастся, поскольку очарованные Фреей боги встанут у неё на пути.

— …

Гестия опустила взгляд на свои руки. Она сжимала в руке клочок бумаги, переданный ей Гермесом. Она так ни разу не развернула его и не прочла.

В подходящий момент… а когда этот момент настанет, Гермес?..

Гермес сказал, чтобы она отдала ему этот листок в нужный момент. Но когда он наступит, богиня понять не могла. Ей начало казаться, что в созданной одержимостью Фреи песочнице подходящего момента не случится никогда.

Богиня ощутила, как её охватывает тёмное, непроглядное отчаянье. Гестия сжала листок в кулаке.

— …Это всё, Гестия? Если так, можешь идти. Сейчас тебе не сделать ничего.

— Пожалуйста, подожди, Уран!

Почувствовало ли божество её слабость, или нет Гестия не знала. Его глаза остались закрыты. Гестия подняла на Урана взгляд, но его воля осталась непоколебима.

— Каким бы ни было положение, я обязан защитить город. И у меня нет времени чтобы тратить его на праздные беседы с тобой.

— Уран!..

— Зима наступает в Орарио… в этот раз она будет холоднее, чем обычно. Нужно заняться заготовкой дров.

— !..

Неожиданная реплика Урана, заставила богиню напряжённо замолчать.

— Фелс, поручи детям Гермеса заготовить годовой запас.

Из тьмы возник силуэт в чёрной робе.

— Я не понимаю… Паства Гермеса? Разве обычно этим занимается не Паства Ганеша?

— Сейчас у них нет на это времени. Они служат Фрее. Разве это не очевидно?

— …А, точно.

Услышавший намёк в словах Урана Фелс, больше не пытался осмыслить приказ божества, и принял его как должное. Гестия задумалась над сутью сказанного.

— Ступай, Гестия.

Глаза Урана остались закрыты, Гестия развернулась и отправилась к выходу. Покидая зал молитв, богиня чувствовала, что Фелс следил за каждым её шагом.

Темнота начала рассеиваться, солнце снова встало. Утреннее солнце било по глазам.

Над Фольквангром уже разносились звуки битвы, крики нового парня смешались с боевыми кличами остальные воителей. Белл не мог скрыть своего ошеломления, оказавшись в новой обстановке.

Хедин не сводил с него взгляда, смотря в окно.

— Мне стоит попросить прощения за то, что я вызвала вас для обсуждения только сейчас. Надеюсь, ожидание вас не утомило.

Собрание проводилось в личных покоях богини. Если не считать одного исключения, все сильнейшие авантюристы на нём присутствовали. Даже Оттар, которому было поручено наблюдение за Паствой Гестии.

Богиня восседала на роскошном кресле, которое можно было бы назвать троном. На её скрещенных стройных ногах покоилась открытая книга.

— Было бы уместнее провести этот разговор вчера, но я была обязана закончить чтение.

С этими словами богиня закрыла книгу, которую только что закончила, журнал Эйны, и передала её стоявшей в стороне Хьёрн.

Дабы давать идеальные ответы на вопросы парня, Фрея предпочла пройтись по всем записям, касающимся Белла Кранелла, педантично внесённым в журнал полуэльфийкой. Этот журнал, по количеству страниц, не уступал десятку книг. Покровительница зевнула, прикрывая рот рукой, поскольку занималась чтением до глубокой ночи, а четверо братьев-полуросликов и Хегни схватились за сердце. Они могли думать лишь о том, как миленько выглядела их всевышняя в этот момент.

Оттар, выработавший к этому иммунитет за время своей приближенности к богине, не подал вида, а Хедин недовольно взглянул на остальных, мысленно проклиная их за незрелость и неподобающее поведение.

Видеть богиню такой беззащитной могли лишь те, кто стал ключевым членом Паствы и служанки, готовые в любое время дня и ночи исполнить её приказание.

— Итак, с чего бы начать обсуждение? Полагаю, вы уже успели предпринять что-то и без моих указаний.

На этой встрече проводилось обсуждение текущего состояния песочницы, в которой оказался заперт Белл Кранелл, а также вопросы, касающиеся поддержания созданной видимости.

Альфрик и его братья кивнули, разум гаркнув: «Так точно!», уловив улыбку на лице богини.

— Согласно вашему пожеланию, миледи, было сформировано устойчивое положение Белла Кранелла в Пастве.

— Мы продолжим за ним наблюдать и устранять все потенциальные угрозы по мере их появления.

— Особенно пристально мы проследим за богиней Гестией и монстрами, которых не достигло ваше очарование, всевышняя.

— Отсутствующему кошаку было поручено наблюдение за «Щедрой Хозяйкой».

Четверо полуросликов, делая шаг вперёд, по очереди выдали подробный отчёт одинаковыми голосами.

Следующим заговорил тёмный эльф Хегни:

— П-после этого мы также займёмся п-по-полевой подготовкой Белла Кранелла, как вчера! Мммм… Ой?! — было видно, как его охватило смущение и паника, его язык начал заплетаться, и он его прикусил. Фрея одарила тёмного эльфа, начавшего отчаиваться, понимающей улыбкой.

— Всё хорошо, Хегни. Не спеши и говори как тебе удобно.

— В-всевышняя!.. С-спасибо вам большое!..

Хегни был в восторге увидев улыбку богини, а стоявшие рядом полурослики раздражённо заскрежетали зубами. Они вели себя достаточно тихо, чтобы их поведение не смущало всевышнюю и не причинило ей неудобств.

Все присутствующие были сильнейшими авантюристами, состоящими в одной Пастве, но, несмотря на это, они отвратительно ладили друг с другом.

— Б-Белла Кранелла можно использовать. Он видит наши атаки и поспевает за ними. Можно сказать, он владеет лишь основой техники боя, но… когда его жизнь подвергается опасности, он предпринимает крайне эффективные и неожиданные шаги. Как кролик, который отчаянно цепляется за жизнь. Он силён, если загнать его в угол. Д-драться с ним весело. Я-я сдерживался, конечно!

— Ха-ха… и что это значит?

— Д-да, точно… ему не хватает опыта в непредсказуемых сражениях… очень много опыта. Если он продолжит сражаться в Фольквангре, то его приобретёт.

— Понятно. Выходит, я поступила верно, предоставив его тренировки вам.

Восторг Хегни заставил его тараторить фразы, и от внимания богини это не ускользнуло. Фрея довольно кивнула и посмотрела в окно, со стороны которого раздавались звуки битвы.

Единственный запрет, существующий на этом поле боя, это столкновения между сильнейшими авантюристами. Отчасти, это правило установлено, дабы не потерять кого-то из Эйнхерий, а отчасти для того, чтобы воители никогда не видели сильнейших из авантюристов поверженными и побитыми.

Появление авантюристов первого ранга на этом поле ради Белла Кранелла было практически неслыханным событием.

Впервые сильнейшие из авантюристов решили кого-то тренировать. Впрочем, эта ситуация гораздо больше похожа на кошмар, чем на особый почёт. Беллу было суждено страдать и лишаться сознания много-много раз от жестоких тренировок Хегни и остальных сильнейших членов Паствы.

Осознание этого пробудило во многих рядовых членах Паствы Фреи определённую жалость к парню.

— Скорость его развития из-за навыка остаётся неопределённой, и пока её невозможно определить, я оставляю его тренировки в ваших руках. Вдобавок, погружение в череду сражений лишит его времени на раздумья. Также, это позволит нам быстрее покорить подземелье.

— Нам придётся взять его в следующую экспедицию?

— Да. Это дитя может потенциально стать героем.

Увидев характеристики Белла, Фрея осознала истинную природу его навыка. Следующая её фраза была прямым приказом:

—Убивать его нельзя. Он не должен умереть ни при каких обстоятельствах.

Оттар, стоявший рядом с богиней, никак не отреагировал на этот приказ.

Он был примерным слугой и ни разу не намекнул Фрее на начавшиеся полгода назад перемены в её моральном состоянии, когда она сказала, что последует за Беллом на небеса, если потребуется.

— Также, нужно дать Беллу определённую свободу. Он лишь усилит подозрения, если никуда его не выпускать. Однако, он всегда должен быть под наблюдением и под защитой. Людей, с которыми у Белла были особые отношения, особенно нужно опасаться. Если случится что-то подозрительное я, разумеется, обновлю действие очарования, но… некоторых детей такое может сломать. Потому, необходимо избегать контактов Белла с потенциальными знакомыми.

— Ваша воля будет исполнена, — хором сказало множество голосов.

Получив ответ авантюристов, Фрея улыбнулась.

— Какое-то время я буду жить в этом доме, а не в Вавиле.

В комнате воцарилось приподнятое настроение. Служанки, которые следят за порядком и прислуживают Фрее, не следуют за ней на верхние этажи Вавила, так что они едва не запрыгали от радости. Вместе с этим, слуги, которые окружают богиню в Вавиле определённо будут разочарованы. Настолько глубока была любовь обычных людей к богине.

В дальнейшем собрание проходило без происшествий. Фрея слушала доклады своих последователей и отдавала распоряжения. Песочница, которую возвела богиня, была улучшена и функционировала без ошибок.

— …Итак, я перейду к своему вопросу.

Напоследок, молчавший всё время светлый эльф заговорил.

— О чём ты хочешь узнать, Хедин?

— Прошлым вечером Белл Кранелл попытался разузнать о леди Силь.

В комнате воцарилось напряжение, нахмурились даже авантюристы первого ранга. Вопрос был очень чувствительным, и все присутствующие об этом знали. С лица богини стёрлась улыбка.

— И?

— Я ответил, что такой девушки я не знаю.

— Верный ответ. Зачем было докладывать об этом здесь и сейчас?

— Я решил узнать, что мне следует говорить об этой девушке. Силь Фловер больше нет в этом городе.

Хедин напомнил Фрее о самой причине создания этой песочницы, и ответ богини был незамедлительным и безжалостным:

— Её не существовало. Это всё, что следует говорить.

— Да, Миледи.

Хедин учтиво поклонился. Задержав на нём взгляд, Фрея скривилась так, как совсем не полагается величественной богине.

— Кстати об этом. Я помню, что ты проявил себя очень своевольно перед фестивалем богинь… не желаешь объясниться?

По тону Фреи стало ясно, что одно неверное слово может привести к очень неприятным последствиям. Хьёрн также бросила в сторону Хедина недовольный взгляд.

— Могу лишь принести глубочайшие извинения за свою нетерпимость. Я не мог предоставить ваше сопровождение человеку, собственноручно не удостоверившись в его способностях. Когда я увидел, насколько он бездарен, я решил, что обязан его обучить, — без тени вины или сомнений ответил Хедин.

— Из любви ко мне?

— Из моей верности вам, миледи.

Он ни на мгновенье не отвёл взгляд, в глазах эльфа была лишь уверенность в своей правоте. Убедившись в этом, богиня оставила расспросы, словно её интерес угас.

Постепенно, напряжение угасло.

— Могу лишь признать, что моих тренировок было недостаточно, глупый кролик посмел вызвать вашу печаль и недовольство, миледи. Клянусь, что я своими руками…

— Это меня не беспокоит.

— …

— Это меня не беспокоит.

Фрея оборвала Хедина на полуслове. Все присутствующие в комнате сошлись на одной-единственной мысли: «Это точно её беспокоит», - но никто не решился заявить об этом вслух.

На мгновенье лишившийся дара речи Хедин поправил очки пальцем и заговорил снова:

— Всевышняя Фрея, предоставьте тренировку этого глупца мне.

В комнате снова воцарилась напряжённая тишина. Фрея вгляделась в глаза эльфа, словно пыталась прочесть по ним, что у него на уме.

— Причина?

— Мне кажется, я лучше остальных смогу заставить его засиять.

— Цель?

— Всё ради вас.

Ни голос, ни взгляд Хедина не дрогнул, он ответил на вопросы богини, не раздумывая.

— Я предлагаю вам всю свою верность.

В комнате воцарилась тишина. Единственным шумом были звуки боя, доносившиеся со двора. Фрея пристально всмотрелась в Хедина, и, наконец, дала ответ.

— …Хорошо. Не вижу в твоих словах и намерениях лжи. Я предоставляю тебе его тренировки, Хедин.

Дети не могут солгать божествам. Признав верность Хедина, Фрея дала ему своё разрешение.

Игнорируя пристальный взгляд вепречеловека-воителя, поражённого тёмного эльфа и недовольное ворчание полуросликов, Хедин поклонился. Развернувшись, он вышел из комнаты раньше остальных.

Ромфея, которая с лёгкостью могла бы отсечь мне голову, наносила безжалостные удары.

— Слишком медленно!

— Гааахххх?!

Длинное оружие ударило меня тупой стороной по лицу, заставив отлететь и покатиться по земле. Я упёрся дрожащими руками в землю и поднялся на четвереньки, закашливаясь кровью.

— Может ты уснул? Поднимайся! Или, может, хочешь лишиться головы?!

Крики наставника тяжким грузом обрушились на мои плечи. Подгоняемый открытой враждебностью в его голосе, я, качаясь из стороны в сторону, поднялся на ноги.

Один странный день следовал за другим. От рассвета до заката мне приходилось сражаться, а по вечерам всевышняя Фрея вызывала меня к себе.

В передвижениях я ограничен, так что отказать я не в силах. К тому же, сил после жутких сражений не остаётся никаких, так что я вряд ли смог бы что-то предпринять.

— Спина не единственное твоё уязвимое место.

— Смотри во все стороны сразу.

— Устрани любую возможную уязвимость.

— Ты должен быть готов нанести удар, защититься или уклониться в любой момент.

— Э-это же невозможно!..

— Если это невозможно, почему бы просто не отправить свою голову на плаху? Единственный вопрос, что раньше оборвёт твоё существование, когти монстра или клинок другого человека.

— Гиии?!

Братья Гулливеры избили меня комбинацией ударов, а могучий удар Хегни отправил меня на землю. Сколько бы я ни падал, мои раны исцелялись, а силы восстанавливались. Я вынужден сражаться каждую минуту, как воитель, которому не суждено умереть.

— …Белл. Ты очень часто задираешь правую руку, не так ли?

— А?.. Ну да. Чаще всего монстры меня выше, и приходится целиться вот так… Разве это не полезная привычка?

— Совсем наоборот. Ты слишком зациклен на монстрах и когда начинаешь нападать, предсказать движения твоей правой руки слишком легко. Когда выцеливаешь магический камень — движение полезное. Но, против авантюристов первого ранга — это смертельная слабость.

Неожиданная перемена была лишь одна. Ван начал давать мне советы за ужином, когда члены Паствы собирались, чтобы пировать.

— От привычки можешь не избавляться. Лучше придумай как добавить это движение в защиту и атаку, или используй его для обманок. Тогда и в сражении с людьми эта привычка тебе поможет. Скорее всего, к этому очень быстро привыкнут, но против сильнейших авантюристов лучше использовать всё, что есть в твоём арсенале.

— Ван… почему?

— …Я прекрасно знаю, какими бешеными бывают Хегни и остальные. Можешь считать, что я просто проявил уважение к парню, который продолжает сражаться даже через страх и боль… хотя того, что я тебя ненавижу это не меняет!

— Странновато ты в любви признаешься, Ван.

— Слушай, кролик, ты там на поле чудовищные вещи вытворяешь, ты просто нечто… Ну, точнее, я давно об этом знал…

В какой-то момент Ван и остальные авантюристы, видевшие во мне соперника, начали меня подбадривать.

Я не могу сказать, что знаю этих людей, хоть они и должны быть моей Паствой… такая поддержка пробуждает странные ощущения.

— Не хочешь как-нибудь развеяться?

— Х-хочу… или мне нельзя, Хет?..

— Мммм, почему тебе должно быть что-то нельзя? Я дам знать всевышней Фрее.

— П-правда?

— Конечно. Любой может уйти если у него есть какие-то дела. Но ты не уходи один, ладно? Особенно если уходишь в Подземелье. Кто-то проклял тебя так, что мы ничего не заметили и этого не должно случиться снова. Вдруг все вокруг начнут думать, что я жалкая, ни на что не способная целительница! Пожалуйста, не добавляй мне работы и проблем!

— Л-ладно…

Получается, мне дозволено покидать дом Паствы, хоть и с определёнными ограничениями. Строго говоря, крещение в поле авантюристами воспринимается как одна из важнейших вещей. Потому я использовал то немногое свободное время, которое мне удавалось выкроить, чтобы изучить город… и столкнулся лишь с отчаяньем.

Никто не считал меня авантюристом Паствы Гестии. Я попытался связаться с Фелсом или всевышним Гермесом, считая, что они могли искать этой встречи, но это было бесполезно. Когда я находил человека, с которым меня связывало какое-нибудь воспоминание и рассказывал ему об этом, на меня бросали лишь подозрительные взгляды… нет, точнее, мои истории не встречали никакого отклика. Словно все мои знакомые находились под действием какого-то заклинания, которое заставляло их пропускать мои истории мимо ушей.

Также я отчаянно пытался найти Силь, но эти поиски успехом не увенчались.

Несколько раз я отправлялся в Подземелье, но и там меня ничего не ждало. Я надеялся на встречу с Виеной или другими Ксеносами, но говорящие монстры обходили меня стороной. Скорее всего, из-за авантюристов Паствы Фреи с которыми мне приходилось идти. А может эти монстры просто плод моего воображения.

Я бы не сказал, что Ван и остальные пытались мне помешать или шпионили за мной. Они не были против, когда я отходил, чтобы с кем-нибудь переговорить или побыть в одиночестве. Может в каком-то смысле им меня действительно жаль.

Я ощутил, что могу сломаться, или может я уже сломлен.

Ежедневные крещения потрепали меня и лишили сил, а осознание того, что никто меня не знает, приносило лишь боль и отчаянье.

Порой я часами смотрел на льющийся из окон Поместья Домашнего Очага тёплый свет, когда на улице становилось темно. Пару раз мне казалось, что кто-то смотрит на меня из окна, но, скорее всего, это тоже моё воображение.

Моё тело, разум и даже душа были на грани срыва.

— Добро пожаловать, Белл.

Среди всего того, что творилось в моей душе, лишь разговоры с Фреей в её покоях приносили мне успокоение. Потому что только в этой комнате я мог быть Беллом Кранеллом из Паствы Гестии. Только она принимала мои рассказы, одаривая добрым взглядом.

Мне едва удаётся держаться только благодаря тому, что я могу поговорить о Белле Кранелле из Паствы Гестии, которого никто не знает и не помнит. Это больно, это сложно, но я могу собой остаться. Благородная богиня никогда не смеётся надо мной, за мои рассказы. Она не смотрит на меня с сомнением во взгляде.

Она мне отвечает, она меня слушает. Только она проявляет ко мне понимание. Она единственная, но…

— Мммм… Всевышняя Фрея… куда мне сесть?..

— Садись рядом со мной.

— А-а-а-а-а-а-а?!

— Твой стул уже убрали.

— Н-но т-так же не честно…

Всевышняя Фрея часто выкидывает что-нибудь подобное. Из-за того, что она не возвышенная или отстранённая богиня, ей удаётся по кирпичику разбирать стены, которые я возвёл вокруг своего сердца.

Она похлопала по дивану, рядом с собой, а я был не в силах ей противиться. В конце концов, за разговором мы оказались настолько близко, что любое движение могло заставить нас соприкоснуться плечами.

Я начал разговаривать с ней гораздо свободнее, связь, которую мы разделяли, отличалась от связи богини и последователя, или матери и ребёнка.

Я наконец обратил внимание на изменения в моих чувствах, когда мы стали ближе, и начал осознавать, что быть рядом с Всевышней Фреей… очень приятно и удобно.

— Белл, ты устал?

— А?..

Каждый день я разговаривал с всевышней Фрей по вечерам. Очередная битва на полях Фольквангра была завершена, и я снова оказался в её покоях, где она задала мне неожиданный вопрос.

— Ты выглядишь измождённее, чем обычно.

— Измождённее?..

— Когда я пытаюсь заговорить, ты даёшь односложные ответы. Неужели усталость тебя одолела?

После этого она неожиданно прижалась лбом к моему лбу.

— Гх?!

Я побагровел и тут же отстранился, ощутив смущение, а Фрея начала хихикать.

Сегодня крещение и правда было особенно болезненным. Хегни и Гулливеры были такими же как обычно, а вот атаки наставника становились всё сильнее и опаснее. Разумеется, усталость тоже играет свою роль, но на самом деле…

Я начинаю горевать над своей участью и спрашиваю себя, почему должен каждый день так страдать. Впрочем, я привык к тому, что боль отрывает меня от реальности, и винить Всевышнюю Фрею в таком суровом крещении не хочу.

Безжалостные смертельные схватки позволяют мне забыть о моём безнадёжном положении и изоляции, которой я подвергся. Неожиданно, меня поразила страшная мысль.

Что если я встречусь с Айз, и она скажет, будто ничего не было… что тогда?

Я ощущал на себе пристальный взгляд Фреи, но заговаривать со мной она не спешила. Жар, который полыхал на моей спине словно начал угасать…

— Белл.

Этого мгновения дожидалась Фрея. Наблюдая за тем, как меняются выражения на его лице, богиня убедилась, что его сопротивление начинает ослабевать. Вздохи горечи, волнение из-за положения, в котором он оказался, всё это заставило её сказать фразу, которую она готовила так давно:

— Может ты всё-таки попытаешься излечиться от проклятья?

Белл резко развернулся к ней, посмотрев округлившимися глазами.

Убедившись в том, что образ мыслей парня начал меняться, Фрея добавила взволнованным тоном.

— Я не хочу отвергать или отрицать того, что ты состоишь в Пастве Гестии… Но сейчас ты очень сильно себя этим ранишь. Мне кажется, ты и сам хочешь избавиться от этой боли.

— Гахх!..

— Почему бы просто не попробовать лечение?

Он колебался. Эмоции и воля Белла колебались. Ему хотелось уцепиться за спасительный свет, который спасёт его от клетки одиночества.

…Фрея знала, что необходимо для её победы. Разбить Liaris Freese. Создать трещину в воле, которая способна противиться даже очарованию богини красоты.

Его навык аномалия для мира смертных, но он не безупречен. Его можно расшатать, если изменить образ его мышления.

Liaris Freese не неуязвимая защита. Совсем наоборот, она достаточно хрупкая.

Силу этому навыку придаёт чистота души Белла. Если бы такой навык появился у любого другого человека, он давно бы пришёл в негодность. Слишком сложно оставаться абсолютно непоколебимым в своих чувствах и целях.

Потому, если чувства Белла хоть немного дрогнут…

Если он начнёт сомневаться в воспоминаниях о девушке, которую он идеализирует…

В его сердце появится дыра.

Если я заставлю его поверить в то, что путь, которым он следует, лишь часть проклятья, я одержу победу.

Ради этого богиня использовала Хет, чтобы поселить мысль о проклятье в голову Белла с самого начала.

Разве найдётся человек, способный отказаться от того, что избавит его от страданий? Для смертного такое невозможно. И семена сомнений уже начали прорастать.

Установить песочницу и поддерживать её существование. Изолировать его от остальных видимым безразличием, каждый день подтачивать его силы крещением, лишить его времени на размышления. А по ночам приносить ему облегчение разговорами, стать единственной, кто его понимает и принимает, и заставить его слушать себя и только себя. А после, предложить избавление от всех страданий.

Если Белл начнёт верить, что его воспоминания и мысли о той, кого он идеализировал, лишь проклятье, он посыплется, словно песчаный замок в прилив. И когда это случится, он не сможет воспротивиться её очарованию.

Небольшое изменение в его мыслях, мельчайшее, это всё, что нужно Фрее. Она не станет менять его, как сделала это с остальными. Лишь заменит ту, к кому он стремиться. Этого будет достаточно, чтобы освободить Белла от оков его восхищения, снять золотое проклятье. После этого он будет смотреть лишь на неё.

— Я…

Взглянув Беллу в глаза, Фрея проводила расчёты. Она спросила себя, сможет ли она достигнуть цели, которой задумала и сочла, что это весьма вероятно. Всеведение богини придавало ей уверенности. Она получит его кристально чистую душу не меняя его, не отравляя её чистый свет и не изменяя его сущности.

Она лишь слегка изменит путь. Фрея была уверена в том, что ей это удастся.

И когда я это сделаю, Белл меня примет. Он станет моим. Он примет мою любовь и больше…

…Ты правда так решила?

Богиня ощутила, как что-то нарушило её мысли. Сама того не подозревая, она поднесла правую руку к лицу. Что-то отозвалось в её сердце. Боль?

Нет, мне всего лишь кажется. Всё-таки, я во что бы то ни стало заберу его себе.

— Со мной всё нормально… лечение мне не нужно…

— …Понятно. Прости, что я завела такой тяжёлый разговор.

Она улыбнулась, словно ничего не случилось, на самом деле сокрушаясь об упущенной возможности.

Паниковать не стоит. Доказательством этого служит неуверенность, прозвучавшая в голосе Белла. Она ещё загонит его в угол. Времени у неё предостаточно.

Потому, Фрея решила отойти ко сну пораньше и попросила Белла уйти.

— …

Её служанки вошли в комнату и завершили все приготовления ко сну. Фрея сидела на диване и смотрела на бокал вина, который ей принесли. В жидкости отражался кто-то другой, не она.

Богиня рассмеялась, считая это глупостью. Она хмыкнула с издёвкой, задумавшись о мысли, которая пронеслась в её голове. После этого она осушила бокал, предназначенный для вечерних раздумий, залпом.

…Фрея не заметила, что Хьёрн, находившаяся среди служанок, смотрела на неё поражённым взглядом.

— Миледи.

— Слушаю тебя, Оттар.

Оттар, которому дозволено было находиться в комнате, заговорил:

— Доклад от наблюдающего за таверной Аллена. Мия ничего не предпринимает. Однако, эльфийку так и не нашли.

— Выходит, это правда. Она бежала из города вместе с любимицей Гермеса.

— Это мой просчёт. Когда я одолел Белла Кранелла и Ледяной Ветер, я оставил её на месте, предположив, что она попадёт под ваше влияние, всевышняя… Похоже, Персей была рядом.

Двое авантюристов исчезли после фестиваля богинь. И эти авантюристы представляют опасность для установленной Фреей песочницы.

— Это всё задумка Гермеса, без сомнений… Должно быть, он осознал, что я использую очарование, и приказал им бежать из города.

Фрея не стала наказывать Оттара за ошибку, несмотря на признание вины. Богиня подумала о том, что пара сбежавших авантюристок заслуживают похвалы за то, что им удалось так быстро ускользнуть из города. Несмотря на просчёт Оттара, нельзя забывать и о том, что это она позволила Гермесу совершить последний, отчаянный шаг.

— Продолжайте слежку. Они вернутся в город. Возможно, они уже скрываются в этих стенах.

— Да, миледи.

Фрея не могла позволить кому-то встать у себя на пути. Даже если это эльфийка и подружки той девчонки.

Голосом, лишённым эмоций, богиня отдала приказ.

— Похоже, пора разобраться с Аней. Я займусь этим сама.

Фрея подошла к окну и подняла взгляд на застывшую в небе луну.