Слегка толкнув спиной дверь, чтобы она захлопнулась, Ёкодзава Такафуми стянул туфли.

— Я дома, – сообщил он пустой квартире, шаря по стене в поисках выключателя, что становилось уже привычным делом, он приходил довольно поздно. Раньше в такие вечера он чувствовал себя одиноко, но теперь у него была фотография в рамке, ее Хиёри подарила для компании – коллаж из снимков, которые она сама сделала во время их летнего путешествия, и несколько фото Сораты.

Один взгляд на рамку, пестро украшенную стразами и милыми наклейками, – и Ёкодзава чувствовал, как его наполняет любовь, и, хотя он слегка неловко себя чувствовал оттого, что в коллаже была и фотография его самого, все же в квартире с этим коллажем становилось будто светлее.

Казалось странным то, как Сората важно и подобающе выглядел, позируя для фотографий Хиёри; рядом с Ёкодзавой он казался таким безразличным. Улыбнувшись себе и своим воспоминаниям, мужчина стянул с воротника галстук, а другой рукой пошарил в сумке, собираясь проверить список дел на завтра, прежде чем принять ванну. Впрочем, когда он заглянул в сумку, он, ошарашенный, замер.

— Я… забыл его.

Он собирался дозарядить телефон – но обнаружил, что его нет в том кармане, в котором он обычно был. Ёкодзава вернулся в свою квартиру после ужина у Киришимы – так что, должно быть, оставил телефон там. Пусть он не заметил бы отсутствия телефона чуть позже, если бы сейчас не обратил внимания на его исчезновение, но в тот миг, когда он осознал, что где-то его оставил, его захватило странное чувство тревоги.

Если бы он заметил раньше, он мог бы вернуться и забрать телефон с полдороги – но сейчас на это уже просто не было времени. Правда, он крайне редко получал посреди ночи в середине недели звонки или сообщения, а обо всех срочных проблемах с семьей можно узнать и с помощью стационарного телефона – так что он, разумеется, проживет одну ночь без мобильника, и мир от этого не рухнет. В общем, самым логичным выходом было попросить Киришиму захватить его телефон завтра утром с собой на работу, хотя это так или иначе Ёкодзаве потом аукнется.

Пролистав свою записную книжку, он нашел телефонный номер квартиры Киришимы и позвонил с домашнего телефона, отметив мысленно, что на будущее будет неплохо записать его номер где-нибудь поблизости на случай таких вот непредвиденных обстоятельств.

— Алло, квартира семьи Киришима!

— Ах– Хиё? Это я, Ёкодзава.

На звонок первой ответила Хиёри. Едва не забыв представиться – настолько он привык пользоваться сотовым – Ёкодзава поспешно назвался, чтобы не пугать девочку.

— Братик? Что случилось? Ты никогда не звонишь по домашнему!

Он не мог винить ее за удивление; всего десяток минут назад он пожелал ей спокойной ночи и попрощался.

— Извини– я, кажется, у вас оставил мобильник. Не видишь его где-нибудь рядом?

— Ммм, на столе нет… Я поищу! Вот и папа пришел! Эй, пап – братик звонит по домашнему телефону!

— По домашнему?

— Ага, он говорит, что сотовый забыл. На, держи!

Киришима спустя пару мгновений взял у дочери трубку.

— Что, забыл телефон? Ай-яй-яй, как неосмотрительно с твоей стороны.

— Да-да, именно. Я думал, он в сумке.

Он замолчал, чтобы мысленно восстановить прошедшие события. Он опустил телефон в сумку – но потом услышал звук входящего сообщения и снова вынул.

— Ну, я его не вижу. Где ты его оставлял?

— Я уверен, что он должен быть где-то около дивана. Под подушками или вроде того нет?

Он вспомнил, как точно проверял входящие сообщения в гостиной Киришимы. Когда он набирал ответ на сообщение, Киришима бурчал, что не надо работать в нерабочее время, и добавил нравоучительно: «Ты ведешься и отвечаешь на сообщения, вот поэтому тебе и пишут даже посреди ночи». И пусть вслух Ёкодзава согласился, что Киришима прав, мысли его были заполнены работой двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Он понимал, что, возможно, более эффективно было бы уметь «выключаться», как Киришима, но если бы для него самого это было так же легко, он бы начал так поступать давным-давно.

Их разговор тогда отвлек его мысли от телефона, он, скорее всего, положил его куда-то рядом и совсем забыл.

— Под подушками нет… и в щелях обивки тоже. Хиё – можешь позвонить на сотовый Ёкодзаве?

— Просто набрать номер?

Секундой после этого вопроса Ёкодзава услышал из динамика мелодию своего звонка. Как он и подозревал, телефон остался где-то в квартире Киришимы.

— Хиё, как думаешь, откуда он звонил?

— От дивана… Я точно слышала оттуда. А ты, пап?

— А– нашел! И почему Сората на него улегся…?

Он слышал, как Киришима шутливо извиняется, видимо, успокаивая Сорату, сон которого пришлось потревожить.

— Спасибо.

— Первым делом утром принесу его в отдел продаж. Тебе лучше быть там раньше меня, правда?

— Просто позвони мне, как придешь на работу, я поднимусь к тебе и заберу.

Попросить захватить что-то забытое уже было достаточно неудобно, а уж заставлять принести лично – точно перебор.

— Зачем тратить время на лишние звонки? Мне проще по пути зайти.

— Особой разницы все равно нет.

— О? Или что – может, ты не хочешь, чтобы я показывался в твоем отделе – в этом дело?

— Да не так…

Как бы он ни отрицал это устно, но… он был отчасти прав. Сейчас почти все в компании знали, что Ёкодзава и Киришима довольно близко общаются, но детали своих отношений они все еще держали в тайне – и Ёкодзава не собирался предавать все огласке в обозримом будущем. Плюс, у Ёкодзавы было несколько коллег, которые на первый взгляд выглядели рассеянными и беззаботными, но в случае чего – были удивительно резкими; он не мог отрицать, что лучше бы предпочел, чтобы их с Киришимой вместе видели не слишком часто.

— Просто– не мог бы ты проверить, нет ли новых сообщений?

— Ой-ой, кто-то ведет себя беспечно – просить о таком другого человека. Ты никогда не узнаешь, если я открою какое-нибудь привлекшее мое внимание сообщение.

— А у меня нет сообщений, которые тебе нельзя было бы видеть.

Большая часть настроек его телефона остались неизменными с момента покупки; он почти не пользовался камерой, не выставлял на звонки отличные от стандартных мелодии и все такое. Его заботила лишь возможность совершать звонки и писать сообщения. Все фотографии на его телефоне были присланы Хиёри.

— … Угх, фу какая скучная заставка. Хочешь, я изменю ее на фотографию себя любимого?

Он почти слышал хитринку в голосе Киришимы, но, прекрасно понимая, что целью было исключительно выведение его из себя, решил, что сегодня так просто не купится.

— Делай, что пожелаешь. Потом я просто верну все обратно.

— Знаешь, в последнее время ты совсем не так очарователен, как обычно.

— А мне нормально.

По его мнению, найти в нем что-то милое или очаровательное было гиблой идеей с самого начала, а Киришима, похоже, единственный в мире человек, настолько оптимистичный, что такие качества в нем видит. С плеч Ёкодзавы свалилась бы гора, если бы Киришима осознал, насколько несоответствующи такие определения.

— Нуу, не будь таким. Впрочем, признаю, твоя противоречивая натура – даже сама по себе – по-своему очаровательна.

— Я не противоречивый – я говорю тебе все как есть!

Он боролся с желанием побиться обо что-нибудь головой от такого ответа Киришимы. Он не раз задавался вопросом, что же в жизни он сделал неверно, чтобы все сложилось именно так – но всегда что-то отвлекало его от таких идей, и он напоминал себе, что в такой сильной влюбленности в кого-нибудь есть свои плюсы и минусы.

— Брось, не сердись. Я же просто немножко тебя дразню.

— Ты…

Лицо Ёкодзавы дернулось от такого обманчиво-невинного оправдания, а в мыслях был вопрос «каким боком это было «немножко»?».

Возможно, ощущая опасность от медленно растущего раздражения Ёкодзавы, Киришима быстро сменил тему.

— Ах да – я собирался проверить твой телефон… Не вижу ни новых звонков, ни сообщений. Да и вообще – представить не могу, что кто-то будет писать тебе так поздно.

— Иногда срочные запросы приходят.

— Разберешься с этой фигней утром. Тебе удалось потерять телефон на целый вечер – так почему бы не устроить себе перерыв от работы?

— Я ничего с этим поделать не могу! Просто– такой вот я!

Если описывать словами, его характер был менее «чувствительным» и более «возбудимым», Ёкодзава предпочел бы в любое время решать вопросы, становящиеся проблемами, чем просто стоять и говорить «А вот если бы я сделал то и это…»; для него это был лучший путь, чтобы сохранять все как есть.

— Ну, просто– попробуй эту свою трудоголическую половину чуть поумерить, ладно? Ты себя в могилу сведешь с таким поведением.

Киришима дразнил его всегда и всюду, поэтому такие странные моменты, когда он проявлял заботу, становились лишь более странными, и Ёкодзава, скрывая смущение, резко закрыл тему.

— Не надо драматизировать; просто– захватишь мой телефон завтра, ладно?

— Ладно-ладно, не вопрос.

— Тогда… Спокойной ночи.

— Спокойной ночи; увидимся завтра.

Немного странно – и чуть неудобно – было обмениваться такими вежливостями по телефону, и с долей сожаления Ёкодзава опустил трубку на место.

~~

— Ёкодзава здесь?

Около девяти утра на этаже отдела продаж появился Киришима.

— Что случилось, Киришима-сан? Что-то… произошло?

Рабочий день в отделе продаж был нормированным, поэтому большая часть сотрудников уже были за своими столами – но вот из тех, что работал по гибкому графику, вряд ли присутствовал хоть один. Киришима всегда приходил одним из первых на работу вообще и заглядывал в отдел продаж в частности, но сегодня он появился особенно рано, Хэнми запаниковал от предположения, что что-то опять случилось.

— Сегодня я доставщик, как это было велено Ёкодзавой.

От слов Киришимы глаза Хэнми широко распахнулись.

— Он Вам велел?!

— … Киришима-сан, пожалуйста, не будете ли Вы любезны не использовать такие неоднозначные обороты речи, кои могут быть неверно поняты слушающими…? Я не велел Вам, я вежливо попросил.

Ёкодзава подавил желание выпустить гнев, вместо этого ответил крайне вежливо. Поддайся он внезапному порыву, на фоне Киришимы выглядел бы еще более по-детски. Он знал, что наедине с Киришимой выходит из себя на удивление легко, но добрую половину причин такой несдержанности можно смело списать на непрекращающиеся провокации Киришимы.

— Э, да какая разница? Держи – твой телефон. Постарайся больше не забывать, ладно?

— Сп–спасибо…

То, как Киришима непринужденно вернул телефон, сбило Ёкодзаву с толку; он был готов к долгим подколкам, но Киришима, похоже, на этот раз решил обойтись малой кровью.

— Что ж, встретимся позже. Я тебе попозже позвоню.

И с этими словами Редактор ушел.

— Фуф, я чуть не умер! Я аж до ботинок дрожу при мысли, что мы опять в чем-то облажались!

Хэнми облегченно выдохнул, видимо, обеспокоенный тем, что мог что-то сделать не так, не поняв этого.

— Хочешь сказать, ты настолько часто лажаешь?

— Конечно, нет! Но на сто процентов не скажу, что ничего нигде не пропустил… Как недавно, помните?

На этих словах Ёкодзава припомнил, как всему отделу продаж пришлось разгребать дела за бывшим сотрудником – теперь переведенным в дочернюю компанию – который бросил все на полпути. Пусть часть вины лежала на его коллегах за то, что не поймали его на безответственности раньше, но все равно задело всех без исключения. К настоящему моменту все сумели справиться с произошедшим и вернуться к более-менее нормальному режиму работы, но в то время каждый сотрудник отдела продаж бродил как бледная тень себя самого.

— В тебе я уверен. В случае чего я тебя прикрою; я не допущу чего-то подобного во второй раз.

В какой-то степени это было самовнушение; Ёкодзава тоже человек, в конце концов, и тоже не мог быть уверен на все сто, что никогда ничего не упустит. Но, несмотря на это, всем сотрудникам требовалась поддержка. Большая часть непредвиденных бед случалась из-за небрежности, и, раз уж полностью оградить личную жизнь от рабочей было невозможно, снизить частоту ошибок по невнимательности могла только постоянная бдительность.

— Кстати говоря, Ёкодзава-сан… Где Вы забыли свой телефон? На Вас совсем не похоже забывать вещи.

— Какая разница, где я его оставил?

Очевидно было, что Хэнми обязательно что-то заметит, Ёкодзава мысленно поворчал на себя, а когда он отвел взгляд, Хэнми продемонстрировал свою точную интуицию.

— Ах! Подождите, Вы снова были у Киришимы-сана?? Черт, я так завидую! Я бы хотел, чтобы Вы когда-нибудь взяли меня с собой!

Хэнми, казалось, в какой-то степени восхищался Киришимой, время от времени говоря, как он хочет быть похожим на Киришиму по мере подъема по служебной лестнице. Хотя Ёкодзава хотел возразить таким рассуждениям тем, что Хэнми своего «потолка» уже достиг, он не мог заставить себя разрушить мечты Хэнми безо всякой на то причины, вместо этого он позволял Хэнми продолжать рассуждать.

В конце концов, единственная причина, по которой Хэнми восхищался Киришимой, заключалась в том, что он не знал истинной сущности Редактора. С тех пор, как Ёкодзава и Киришима сблизились, первый несколько раз был просто шокирован; характер Киришимы местами был абсолютно детским, ужасным, единственной отрадой для него стало поддразнивание Ёкодзавы.

— Тогда почему бы тебе не сказать это ему самому?

— Я никогда не смогу! Я нервничаю даже когда просто стою перед ним!

В точку. Пока Киришима молчал, он источал ту странную устрашающую ауру – наверное, частично поэтому и с работой у него так хорошо складывалось.

— Отстойно быть тобой.

— А?! Н-но Вы должны были сказать что-то вроде «Тогда просто положись на меня», разве нет?!

— Черта с два. А теперь хватит болтать, марш работать.

Плечи Хэнми поникли от отказа Ёкодзавы, он побрел обратно к своему столу.

Ёкодзаву заполняло чувство необходимости оградить Киришиму от появления в отделе продаж без крайней необходимости; разбираться с такими вот интересующимися после каждого раза слишком раздражало.

Он мысленно вернулся к той заявке, над которой работал, настроенный составить своего рода план обсуждения еще до того, как начнется совещание. Пальцы вполне самостоятельно гуляли по клавиатуре, мысли, впрочем, возвращались к недавнему появлению Киришимы. Редактор был гораздо более сговорчивым, чем обычно, даже для общественного места.

Стоп– что если он что-то сделал с телефоном Ёкодзавы? Вспомнив разговор прошлым вечером и едва не слышимую ухмылку Киришимы на словах про смену заставки на телефоне, он сунул руку в карман и вытащил телефон.

Если бы он поставил какую-нибудь компрометирующую картинку или фотографию, было бы весьма плохо, если бы кто-то посторонний ее увидел, поэтому на всякий случай Ёкодзава быстро рассмотрел ее – но беспокойство было напрасным, экран выглядел так же, как и всегда.

— … Наверное, я просто слишком подозрителен.

Непохоже было на Редактора подшучивать абсолютно все время; теперь Ёкодзава вел себя странно, думая, что Киришима его разыгрывает.

Взяв себя в руки, он вернулся мыслями к заявке, взглядом к экрану ноутбука и целиком к работе.