Веселье начинается

Изначально «Дифаердед» был военным транспортом: княжество строило его как воздушную крепость, что сможет завоевать превосходство в воздухе. Хоть он мог выполнять множество разных задач, основной оставалась транспортировка войск.

За раз судно могло перебросить около тысячи солдат на несколько сотен миль, а вместе с ними и амуницию, провизию, лекарства, а так же «охотников» и их пилотов, убирая необходимость в маршах и поездах с другой техникой.

— Вперё-ё-ё-ё-ё-д!

Верхнюю палубу «Дифаердеда» занимает корабельное ядро и праздничный зал, на второй расположены каюты гостей и ресторанная зона. На третьей, самой нижней, находятся склады. Именно в глубине последней палубы Свэн выбила дверь мощным пинком.

— Это же… — пусть и в несколько раз меньше, чем на верхнем этаже, перед Людом был относительно неплохо оборудованный камбуз, — Точно… тут же и такое есть, — наконец-то вспомнив, он хлопнул в ладоши, — здесь же были кухни, когда «Дифаердед» ещё использовался армией… Не могу поверить, что они всё ещё целы!

После перехода судна в руки гражданских, началась его глобальная реконструкция: оружие сняли, ночной маскировочный цвет сменили, внутреннее убранство обновили до уровня роскошнейшего лайнера, включая камбуз, не уступающий кухням лучших ресторанов и отелей.

Тем не менее, «Дифердед» гражданский лишь частично: все внутренние помещения и техника модульные, в час нужды их легко и просто поменять на военные, вновь превращая судно в боевое.

— Система водо и газоснабжения очень запутана, демонтировать и в случае чего монтировать её обратно сложно. Именно поэтому тут всё просто запечатали! — улыбнулась Свэн, гордо выпятив грудь перед просветлевшим Мастером.

Благодаря огромной грузоподъёмности, «Дифаердед» был снабжён отличнейшими камбузами (по меркам военных транспортов) и мог обеспечить солдат по-настоящему горячей едой, а не той баландой, что дают на фронте.

Бойцы, к примеру, обычно получали не самый свежий хлеб или галеты, но на судне, благодаря печи, можно было делать нормальный хлеб.

— Ага… Я могу готовить здесь! Мы ещё можем победить!

Люд уже бывал на корабле, но совершенно забыл о втором камбузе. Собственная небрежность смутила его.

— Теперь понятно, в чём была твоя задумка.

— Хе-хе-хе, именно♪. Зачем спорить с теми идиотами, если мы можем готовить здесь? Всё-таки время – деньги, — триумфующе ответила девушка.

— Я забыл об этом месте. Какая у тебя хорошая память, Свэн.

— Ещё бы!

Для неё естественно знать о «Дифаердеде», так как она тоже уже бывала здесь: «охотника» Авэй грузили на борт как оружие.

— Ох… — от внезапного осознания, что в словах Люда что-то не так, улыбка Свэн померкла, — Ладненько! Пора готовиться к работе!

— Э? А, ну да! Точно!

Праздник разделён на дневную и ночную часть: даже если они не успеют к дневной, свежую выпеку можно доставить и на ночную.

— Пойду-ка я схожу за ингредиентами, — всё, что оставалось найти, это продукты, начиная с муки. Вопрос с печью решился только что, а прочие нужные инструменты Люд взял с собой из дома, решив что на столь важном событии лучше использовать привычные вещи, — на нижней палубе есть пищевой склад, уверена что найду там всё необходимое. Я мигом.

Каждый день в холодильники и кладовые верхнего камбуза приносили продукты из склада внизу. Именно там хранилась вся провизия.

— А правильно ли будет вот так просто взять их?

— Не понимаю о чём вы, Мастер! Равзе нас позвали не для того, чтобы печь хлеб? Мы просто воспользуемся запасами судна для приготовления выпечки гостям. Разве что-то не так? — вновь гордо выпятив грудь, уверено ответила Свэн сомневающемуся Люду.

Вне зависимости от поднаготной, по документам «Токерброт» официально приглашён на праздник для выпечки хлеба, а потому судно обязано предоставить им всё необходимое.

— Если найду что-нибудь экстраординарное или редкое, то прихвачу с собой. Учитывая, как грубо с нами обошлись, уверена никто не накажет нас за пару ухваченных сувениров.

На корабле хранились на только простые продукты: помимо них он был битком набит высококачественным алкоголем и лакомствами для почтенных гостей.

— Думаю неплохо бы привезти что-нибудь Якобу, сестре и даже нахальной малявке.

— Ты там не переусердствуй, ладно?

— Хе-хе-хе, малявке я хочу взять что-нибудь столь роскошное, что она никогда в жизни не видела, — Свэн была в хорошем настроении и он не пытался её остановить.

Все знают о его честности и добродушности, но и он во время войны прикарманивал сладости, выпивку, табак и им подобное*.

Тем не менее, большую часть он крал по приказам, и той, кто вынуждал его чаще всего, была никто иная, как София.

Однажды она вызвала его посреди ночи и приказала стащить бренди для «рюмочки перед сном».

Необходимость подчиняться приказам старших – это печальная сторона армейской жизни. Люд украл бренди и принёс Софии, но та сказала оставаться пока она не закончит. «Я пьяна и что бы не произошло, сопротивляться не смогу», — сказала она, закончив пить. «Тогда, возможно, вам стоит лечь спать, сир?» — ответил он ей.

«А затем командир, вроде, выбила из меня всю дурь бутылкой...» — София часто вела себя так: бессмысленно и иррационально, и Люд никогда не понимал причины. Завершалось такое всегда одинаково: его били до помрачнения рассудка. Обычно она не злилась, когда напивалась, потому тот случай был для него особенно таинственным.

— Командир, наверное, сейчас где-то наверху, наслаждается вечеринкой...

«Апчихи!» — чихнула София, а затем без всякой дамской деликатности шмыгнула носом.

— Вы простыли, мисс солдат? — спросила её Милли с тревожным выражением на лице.

— Нет, со здоровьем у меня всё предельно хорошо… Наверное это воздушное давление.

Милли и София были в праздничном зале на верхней палубе. Зал вполне вмещал в себе сотню гостей, а оставшегося посредине места вполне хватало для великолепного бала. В дальней части располагался помост с музыкантами. Завершал картину высокий потолок и свисающая с него роскошная люстра.

— Ого-о-о-о-о-о… — удивлённо моргала Милли, никогда не видевшая ничего подобного.

— Господи, что за бесполезная безвкусица, — София же совершенно не впечатлилась и даже немного фыркнула вдобавок.

— Боже, уж не молодая леди Рундштадт ли это?

— Какая честь видеть вас здесь.

— Вы как всегда прекрасны! Я даже спутал вас с ангелом, сошедшим с небес! — заприметив Софию, вокруг собралась шумная толпа из мужчин.

Все они сыны вилтийских дворян, аккуратные, ухоженные и с глупыми, изящными улыбками на лицах.

«Что с этими ребятами?»

Милли хорошо знала лишь одного вилтийца: Люда, а потому считала всех вилтийских мужчин грубыми и камнеподобными. Перед ней же были бледные слабаки, ей казалось, что любой из них тут же рухнет в обморок от первого же удара в нос от органбальцского шахтёра.

— Мисс София, не потанцуете ли со мной?

— Нет, потанцуйте со мной!

— Сперва со мной!

Все мужчины протягивали ей руку.

— Прошу прощения, но сегодня у меня уже есть компаньон.

— Чё? — превращение Софии из солдата в улыбчивую дворянку поразило Милли.

— Ох, эта девочка… Она ваша служанка?

— Паж?

— Прислуга?

— Нет. Она моя дочь, — ответ Софии на град адресованных ей вопросов не ожидал никто.

— ЧТО?!

— Э?! Удивились не только ухажёры, но и сама Милли.

— Эм… Мисс София? Эм… Эм...

— Дочь? Но вы же… всё ещё...

— Да и… ей же...

Все вокруг были ошарашены.

«Что несёт эта женщина»?!

София старше Люда и Марлин, для неё вполне нормально иметь ребёнка, но вот ребёнок возраста Милли был абсолютно невероятным.

— Неужели это так странно? Великий основатель нашего дома взял в жёны двенадцатилетнюю девочку и в тот же год у него появился наследник. В моём материнстве нет ничего необычного.

Действительно, именно такая история основателя дома Рундштадт имела место быть четыреста лет назад.

У каждого времени свои особенности. Описанное Софией могло быть нормой тогда, когда отношение к браку было иным, но сейчас её объяснение лишь озадачило всех ещё больше.

— Эм, нет… Я не имел ввиду ничего такого...

— Я ничего не подразумевал.

— Э-э-э… — на лицах всех благородных шутов застыли выражения смущения и неловкости.

— А теперь, прошу меня простить, — будто бы так и задумывалось, София взяла Милли за руку и пошла прочь, — Извини, что использовала тебя так… Эти типы – настоящая заноза в заднице.

Семья Софии, Рундштадт, выдающийся дом с четырёхсотлетней историей, идущей ещё с тех времён, когда княжество Вилтия было известно как домен Люфтцанд. Кроме того, София красива, и из-за этого мужчины всегда будут сбегаться к ней, хочет она того, или нет. Саму её это невероятно раздражало.

— Разве это не невозможно, мисс? В том смысле, чтобы я была вашей дочерью...

— Конечно, возможно. Ты же видела, да? Их тупые рожи и открытые рты?

Как она и говорила, жена основателя дома Рундштадт была невероятно молодой. Если дворяне назовут её слова чушью, то оскорбят и её предков. Для людей, что чтят силу и родословную прежде всего, такое просто немыслимо.

— Но ведь… цвет наших глаз и волос разный… чёрт, лица у нас тоже совершенно не похожи, — Милли размышляла, насколько лучше для неё было бы, будь она так же красива, как и София, и от таких мыслей ей стало немного грустно.

Один за одним продолжали подходить мужчины, и все были отвергнуты Софией. По началу Милли каждый раз сжималась при лжи о её происхождении, но со временем стала находить её забавной.

— Что не так с этим стариканом? Он же тебе в отцы годится!

— Всегда находятся такие… Они думают, что все женщины вокруг хотят стать их любовницами.

— Как тупо!

— Хе-хе-хе, — восторженно рассмеялась София, слушая как Милли оскорбляет гостей, ты наконец-то перестала быть со мной вежливой.

— Ой… — из-за того что София солдат и дворянка, Милли нервничала, и использовала вежливую речь, чувствуя себя не в своей тарелке, но в какой-то момент она вернулась к своей обычной манере говорить.

— Это, ну-у… Эм...

— Не беспокойся, мне и так нравится, — радостно успокоила её девушка.

«Чёрт, а это тяжело...» — Милли вроде ненавидела солдат, но незаметно для себя она расслабилась в обществе Софии, от чего чувствовала себя одураченной.

— Куда важнее, что ты, наверное, голодная. Может перекусим? Думаю там найдётся, чем тебя накормить, — показала в сторону София.

Глазам Милли предстал огромный пир. Еда, о которой она даже не мечтала из ингредиентов, о существовании которых и не подозревала – зрелище, что казалось, выходит за рамки реальности.

— А есть здесь… выпечка? — без раздумий спросила девочка.

— М-м? Выпечка? Должно быть есть немного на краю стола.

На таком празднике простая еда вроде выпечки не может подаваться в качестве главного блюда, но для не очень голодных всё же делают немного. Например, круассаны или нарезной хлеб.

Милли взяла кусочек и попробовала: хлеб оказался неплохим, но и не заслуживал похвалы.

«Неправильно, это совсем не то...» — всего после одного укуса она поняла: этот хлеб полностью отлечается от хлеба Люда Лангарта. Его выпечка куда вкуснее… и она приносит счастье.

Не смотря на угрюмое и пугающее лицо пекаря, выпечка из «Токерброта» переполнена добротой, все, кто пробует её, улыбаются. Возникает чувство, будто бы Люд вкладывает собственную улыбку в каждый кусочек хлебного теста.

— Так ты, получается, любишь выпечку? — спросила София, увидев как Милли сконцентрировалась на вкусе хлеба в руках.

— Мой отец… был пекарем.

— А-а-а-а! В этом есть смысл… Хм? Ты сказала «был»? Он закрыл пекарню?

— Он погиб. На войне… — с ответом Милли улыбка тут же исчезла с лица Софии.

— Прости… Я не хотела, чтобы ты вспоминала о таком… — совершенно серьёзно и искренне извинилась сочувствующая София. Она не могла отмахнуться от чувств Милли просто потому что она ребёнок.

— Всё в порядке. Честно, — немного обрублено ответила Милли, будто бы говоря: «Ты же вилтийский солдат, тебе-то какое дело?». Тем не менее, София, видимо, не уловила смысл слов девочки.

«Эта женщина… А она похожа на Люда...»

Такая же серьёзная и добродушная. Хоть София и не столь резкая, как Люд, но тоже неловкая и наивная.

— Не пора ли нам уходить? — взбодрившись, София взяла Милли за руку и вдвоём они вернулись в тот же коридор, через который входили.

— Эм, разве нам сюда? — спросила девочка, когда София пошла в противоположном направлении от лестницы к своему номеру на средней палубе.

— Нет, всё правильно. Я справшивала у обслуги, по их словам комната хора в той стороне.

— Ой-й-й-й… — чуть невольно не закричала от удивления Милли.

Она совершенно забыла о рассказанной Софии истории и плане сбежать под прикрытием толпы. Милли была столь очарована обществом девушки, что у неё всё вылетело из головы.

— Эм, эм-м… — пот тёк с неё ручьём, а разум погрузился в панику, — эм-м-м-м… Мне… мне нужно хотя бы переодеться… Я же обязана вернуть платье.

— Не беспокойся, можешь оставить его себе. Наверняка твои друзья будут в шоке, да? — София практически сияла.

Платье красивое и дорогое, но учитывая обстоятельства Милли была вынуждена отказаться от такой щедрости.

— М-мои вещи… Нужно забрать их...

— Хе-хе, я уже отправила человека за ними, можешь не беспокоиться. Разве нам не нужно спешить? Выступление же уже совсем скоро?

Действительно, хор будет выступать через тридцать минут, но пойманной на лжи девочки было не до него.

София сожалела, что эгоистично водила с собой Милли столь долго и теперь пыталась восполнить потерю времени, лишь загоняя её в угол ещё сильнее.

Оставаться она не могла, шанса сбежать тоже не было.

«Наверное стоит просто признаться и извиниться...», — Милли уже поняла, что София не из тех людей, что запросто убивают. Возможно, она ударит её, но точно не убьёт, но… — «Что же делать...» — она не хотела видеть как улыбающаяся София, полностью ей поверившая и проявившая доброту, разочаруется из-за лжи.

Пока Милли мысленно боролась, они с Софией подошли к двери в конце коридора. «Комната подготовки для хора и музыкантов» гласила табличка. «Вход только для персонала» говорила приписка чуть ниже, а Милли к персоналу не относилась. Её ложь станет явной как только дверь откроется.

— Майор София фон Рундштадт, княжеская армия! — объявила девушка, громко заколотив в дверь, — Чёрт… по привычке вышло...

Но Милли не слышала её слов.

«Что же делать, что же делать, что же делать?!» — всем телом дрожала она.

— Эм… Эм-м-м… — не в силаз больше терпеть, Милли всё-таки решила признаться во всём Софии...

«Бабах!» — но её голос утонул в эхе прозвучавшего выстрела.

Приготовление хлеба – длительный процесс.

Нужно замешать тесто из муки и дрожжей, дать ему подняться. Дрожжи – это споры, грибок, используемый в кулинарии. И как любому живому организму ему нужно время, чтобы вырасти.

— Чёрт, какая же превосходная печь. Одновременно и газовая, и электрическая, нагревается за мгновение… Тут и температуру можно контролировать, даже не нужно следить за силой огня, — восхищался Люд, осматривая печь, многопревосходящую его дровяную в «Токерброте», — хотя нет, этот расстоечный шкаф ещё невероятнее, — но увидев агрегат рядом с печью его мнение тут же изменилось.

В расстоечном шкафу дрожжевое тесто поднимается под действием температуры: благодаря подходящим условиям дрожжи растут быстрее, существенно снижая время приготовления хлеба.

— С его помощью я смогу сэкономить время и серьёзно улучшить результат.

Веками говорили, что «первым в городе просыпается пекарь». По одной легенде, однажды утром, ещё до рассвета, пекарь обнаружил языческое войско, готовящееся к атаке на город. Он предупредил жителей и всем удалось спастись, а в память о том событии придумали круассаны*.

Чтобы испечь хлеб вовремя, тесто приходится замешивать ранним утром, но расстоечный шкаф существенно сокращает необходимое на «подъем» время.

— Если бы только у нас был такой, но… Он ведь, наверное, дорогой? Даже представить не могу, сколько он должен стоить.

Такой агрегат стоил столь дорого, что во всей Вилтии их наберётся всего десяток.

В сражении нет места созиданию, но вот о войне в целом этого не скажешь. На войне идут усиленные инвестиции в развитие технологий, выделяемые финансы, персонал и условия несравнимы с мирным временем. Те же технологии позже продаются гражданским, и доработанные, они приносят пользу обществу, превращаясь в неотъемлемую часть повседневного быта. Как бы не противились пацифисты, но это – факт. Расстоечный шкаф, к примеру, мог бы и не появиться без войны, и Люду было очень интересно, когда прогресс сможет добраться и до «Токерброта»...

— Мастер, я вернулась! — показалась Свэн с большим мешком за спиной.

Сперва она раздобыла муку, масло, соль и другие необходимые для выпечки ингредиенты, затем уже принялась искать всё остальное, что могло бы понадобиться.

— Ох, это ты, Свэн. С возвращением. Да у тебя тут целый мешок...

— Ага♪, — опустив мешок на пол, Свэн принялась в нём копаться, вытаскивая добычу, — В первую очередь, шампанское «Dom Perignon» и коньяк «Hennessy».

Оба напитка принадлежали к очень дорогим брендам и были гордостью Филбернау, страны, известной своими плодородными землями.

— Затем идут вяленое мясо и икра… — Свэн достала кусок высококачественного спарианского вяленого мяса, равного которому, по слухам, нет, а так же банку солёной рыбьей икры из дальних восточных морей.

— Да тут же только суперделикатесы! Мы можем устроить свою собственную вечеринку, — не мог не восхититься Люд, глядя на невиданные прежде яства.

— Есть ещё кое-что.

— Стоп, стоп, стоп. Ещё?!

Свэн вытащила последний предмет из мешка.

— Часовая бомба, — безразлично проговорила она.

— Ого, так у них даже часовые бомбы есть… Стоп, что?! — воскликнул Люд, лишь спустя пару секунд осознав, что за предмет был перед ним, — Она ведь уже обезврежена, да? — военная подготовка тут же дала о себе знать. Он годами спал на корпусе разряженной бомбы вместо кровати, так что сейчас он смотрел на взрывчатку в руках Свэн с невероятным хладнокровием.

— Да. Механизм оказался весьма простым, так что я легко его обезвредила, — часть проводов была отсоединена, отсчёт на циферблате замер на месте.

— Получается, на корабль нацелились террористы?

— Похоже на то, — не смотря на опасность, они вдвоём сохраняли полное спокойствие.

Солдатам часто приходится принимать сложные решения под давлением, из-за чего многие из них становятся суровыми реалистами.

Беготней и паникой делу не поможешь, куда лучше использовать имеющееся время для оценки ситуации и проработки подходящих контрмер – бывший солдат и его бывшее оружие вели себя так, как их и тренировали.

— Дело в том что Вилтия бесит всех.

— Потенциальных причин столь много, что выделить какую-то особенную практически невозможно.

Причиной может быть как политический или культурный конфликт, так и религия, а то и вовсе личная обида. Сузить круг проблематично, но исходя из манеры действий террористов Люд мог сделать определённые выводы.

— Бомба была установлена в продуктовом складе?

— Именно. Её вроде как спрятали, но без ухищрений.

Есть разные способы учинить разрушения с помощью взрывчатки.

Если использовать несколько маленьких зарядов и маскировать под что-то, то увеличится шанс обнаружения. Если же заряд один, но особо мощный, прятать его необходимо с особой тщательностью.

Эту же бомбу спрятали столь поверхностно, что Свэн случайно нашла её, пока искала еду.

«Скорее всего, где-то спрятано ещё несколько бомб поменьше.» — решил Люд.

— Всё, что мы можем – это предупредить командира о бомбе и вынудить «Дифаердед» совершить экстренную посадку. Уверен, гости будут шуметь, но… Стоп! — размышлял вслух Люд, но внезапно кое-что вспомнил, — Чёрт! Тогда праздник отменят! Даже если мы приготовим хлеб, ни у кого не будет времени его пробовать! Что же делать?!

— М-М-М-Мастер, успокойтесь пожалуйста!

И Люд, и Свэн привыкли к картинам военного хаоса, но сейчас, когда дело касалось пекарни, они вдвоём схватились за головы.

— На кону, к сожалению, человеческие жизни…

— Но что будет с вызовом… — Свэн с тревогой взглянула на поникшего Люда

София, которую он знал – суровый и строгий командир, наравне требующий как с других, так и с самой себя. Не важно, сколь хороши оправдания, провал задания для неё неприемлем.

— Всё кончено...

В такой ситуации военная подготовка никак не поможет.

— Хм?.. — печальный и растоптанный Люд присел, но вдруг услышал странное движение в вентиляционной шахте, — Свэн, спрячься за мной...

Люд со всей осторожностью снял воздушную решётку, закрывающую шахту.

— ...Ребёнок?!

Внутри оказалась маленькая девочка в ужасно потрёпанном платье: порванном и покрытом пылью.

— ...Милли?! Какого чёрта ты здесь забыла?! — Люд думал, что она в Органбальце. Вид вылезающей из вентиляции девочки в необычной для неё одежде шокировал его.

— Помогите… быстрее… Всё очень плохо...

С обнаружением бомбы стало очевидным, что на борту происходит что-то опасное.

Люд не знал, что случилось с Милли, но помнил как её уже похищали террористы однажды. Для неё то был ужасный опыт, полученные тогда душевные травмы ещё не зажили, и теперь, в точно такой же ситуации, она паниковала.

— Успокойся. Вдох, выдох. Вдох, выдох… — Люд не торопил и пытался успокоить её, прося дышать медленнее и глубже, — Сможешь спокойно рассказать, что случилось?

— «Вдох… Выдох...» Их много… они с оружием… один… говорил о «спецназе».

— О спецназе?

Спецназ, отряд специального назначения, участвует в специфичных операциях, отличных от обычных заданий военных.

«Так в этот раз… работает спецназ… Дело плохо.» — это означало, что сейчас будет куда сложнее чем в прошлом инциденте, когда большая часть террористов была любителями.

— Помогите, быстрее… она умирает… София умирает!

— Командир?! — Люд сообразил, что Милли с Софией каким-то образом пересеклись со спецназом, заложившим бомбы на «Дифаердеде». Затем девочка сбежала и попыталась найти кого-нибудь, кто поможет, — Не могу поверить… Командир...

«Вдох… Выдох… Вдо-ох… Вы-ы-ы-ыдох……» — рассказав всё, что только могла, Милли потеряла сознание.

На верхней палубе царил хаос: террористы действовали быстро, даже быстрее вилтийцев в их прославленных «блиц» тактиках*.

Центром ада стала сцена, когда на ней появился детский хор вместе с музыкантми.

Предполагалось, что пэльфские дети будут петь прославляющие вилтийцев песни, подразумевая под ними «хозяев» и теша их чувство превосходства; гости ждали их словно желая взглянуть на редких, диковинных животных.

Когда наконец поднялся занавес, открывшаяся картина тут же разбила всеобщие ожидания: вместо инструментов у артистов в руках было оружие.

Под видом музыкантов на борт проникли террористы. У больших музыкальных инструментов вроде арф, туб, контрабасов имеются такие же большие чехлы. В них они и спрятали оружие.

Без всякого предупреждения музыканты открыли огонь. Всё произошло так внезапно, что многие так и не осознали реальность угрозы: люди считали это частью представления вплоть до попадания пуль в их головы. Гостей нещадно убивали, их окровавленные тела устилали пол: при виде такой картины уже все поняли, что именно происходит, разразилась страшная паника.

Одни тут же потеряли сознание от шока, вторые, расталкивая друг друга, принялись бежать, третьи пытались прикрыться остальными: все потеряли голову и подобно стайке мелких зверьков носились по кругу, создавая хаос.

Террористов мало, в лучшем случае десяток, гостей же в зале около сотни. Пусть они и безоружны, если всем скопом накинуться на стрелков, то хоть и с потерями, но они возьмут зал под контроль. Чтобы предотвратить такое, террористы специально создали ситуацию, в которой жертвы не смогут принять столь хладнокровное и взвешенное решение.

С самого начала для них не было смысла удерживать людей в зале. До земли тысячи метров, бежать некуда. Как только террористы взялись за оружие, вернее даже как только они пробрались на борт, все гости уже оказались в плену. Паника же служила почвой для следующего шага.

В отличие от двухместных кокпитов аэропланов, иногда именуемых «курятниками», навигационная рубка «Дифаердеда» своим размером соответствовала кораблю и была переполнена экипажем, сравнимым с персоналом на мостиках больших боевых линкоров.

— Приветствую вас, джентельмены. Прошу прощения, что отрываю вас от важной работы, но с этого момента командуем тут мы, — в рубке внезапно появился закованный а броню давно забытой эпохи гигантский мужчина. То был Дредноут, командир отряда спецназа.

Из-за шумихи в праздничном зале бортовая охрана отправилась защищать испуганных гостей, оставив мостик полностью беззащитным.

— Что за… Вы кто такие?! — хоть «Дифаердед» и передан гражданским, персонал рубки по большей части состоит из прикомандированных армией солдат, — говоришь... командуете тут вы? Что вы хотите сделать с кораблём?! — бесстрашно ответил капитан странно одетому мужчине, появившемуся перед ним.

— Не бойтесь, мы не собираемся грабить корабль или менять место назначения. Пожалуйста, сохраняйте курс на бывшую столицу Пэльфа, Понапалас. Там… — из-за опущенного забрала шлема ни капитан, ни остальной персонал не мог разобрать выражения лица Дредноута, но его голос был на удивление мягким и «джентельменским», — …я заставлю вас уничтожить корабль. Эта ужаснейшая катастрофа войдёт в историю, люди навечно проклянут «Дифаердед», — в словах Дредноута не было ни капли сострадания.

— Как бы не так! — выхватил пистолет капитан...

На мостике корабля с множеством пассажиров очень строгие правила касательно огнестрельного оружия, но так как капитан в ответе за всеобщую безопасность, ему позволено иметь пистолет для предотвращения катастроф или повреждений кораблю.

— Э?

...но в то же мгновение он упал замертво.

— Как прискорбно, — Дредноут моментально оказался перед капитаном и прежде чем тот успел прицелиться, ударил его своей мощной, закованной в металл рукой, снося голову, — прозвучит грубо, но… забудьте о сопротивлении. Оно бесполезно и не сделает вам чести, — всё так же мягко и учтиво продолжил он, вытирая руку платком.

Так «Дифаердед», именуемый «вилтийским владыкой небес», оказался захвачен Дредноутом и его отрядом спецназа.

— Что за чертовщина?

Люд оставил бессознательную Милли со Свэн, и, узнав о шумихе, отправился на верхнюю палубу, но на пути встретил галдящих гостей.

— Что происходит, что происходит?!

— Помогите! Верхняя палуба завалена горами трупов!

— Что за херня?! Я вообще-то заплатил кучу денег за эти билеты!

Обезумевшие люди, сумевшие сбежать из адского банкетного зала, верещали о царившем наверху ужасе и усиливали панику в и без того шумном коридоре.

Казалось бы, хуже уже быть не может, но Люд ещё не знал, что со смертью капитана экипаж потерял связь с рубкой.

— Так вот оно что… А они соображают, — глядя на развернувшуюся в коридоре сцену Люд понял план террористов.

Обычно при захвате важного объекта приходится выставлять охрану для заложников, чтобы те не взбунтовались, но провести на огромный «Дифаердед» достаточно бойцов для полного захвата попросту невозможно.

«Так их цель – ключевые точки. Вышли бойцы, открыто начали пальбу и погрузили всех в панику, пока их товарищи захватывают мостик. Наверняка они уже в этом преуспели, а охрану обезвредили с помощь пары заложников. Для этого они и сконцентрировались на верхней палубе. Только вот… что дальше?»

Хоть Люду и удалось пробиться через толпу, лестницы оказались заблокированными, и он боялся, что лифты тоже уничтожены.

— Раз так, то… Точно! — придумав план, Люд вновь протиснулся сквозь толпу и направился в носовую часть средней палубы – на камбуз, с которого его выгнали всего несколько часов назад.

— Во имя всего святого, что происходит?!

— Я не знаю! — в кухонной столовой стюард спорил с оправившимся от удара Свэн Ольфеном. Здесь уже знали о шумихе наверху, но никто не имел ни малейшего представления, что делать: они лишь кричали друг на друга, пытаясь скрыть панику.

— Что тебе на… о-у-у-у! — пробившись через помощника шефа, сторожащего дверь, Люд с пожарным топором вошёл внутрь.

— Т-ты же тот пекарь… Ч-что тебе здесь надо?! Не может быть… Пришёл отомстить? Погоди, давай всё обсудим! — глядя на здорового мужика с большим шрамом на щеке и топором в руках, шеф побледнел и принялся молить о пощаде, понимая что у Люда есть хороший повод отомстить. От ужаса он едва сдерживался, чтобы не обмочиться.

Но, конечно же, целью Люда был вовсе на шеф.

— Так здесь всё-таки есть один! — в глубине камбуза находился крохотный лифт для посуды.

Для человека он слишком мал, но вот по шахте забраться наверх сможет даже габаритный Люд.

— Впрё-ё-ё-ё-ёд! — широко замахнувшись топором, он со всей силы врубился в дверь лифта, вместе с ней круша и стоявшую внутри тележку для посуды.

«Я очень надеюсь, что потом с меня не потребуют компенсацию...» — он понимал, что действует грубо, но надеялся на снисходительность Ольфена.

Так, за несколько минут, он проломал дыру.

— Ну, я полез… П-простите за беспорядок… — наконец заметив трясущегося позади шефа, Люд слегка поклонился, а затем скрылся в шахте, отправившись наверх.

В то же время на нижней палубе...

— А-а-а-аргх! — простонала Свэн, которой Люд приказал присматривать за Милли.

«Я снова проиграла»

Люд для неё – приоритет номер один, и невозможность защищать его приносила ей ужасную боль. Тем не менее, раз он приказал остаться с Милли, ослушаться она не могла.

— Честное слово, этой малявке явно нравится подкидывать другим работёнку! — бормотала Свэн себе под нос, сидя рядом с бессознательной Милли.

Будь она честной с собой, то поняла бы, что присматривает за девочкой не только из-за приказа Люда: она и так бы не бросила её. Само собой, приоритет у Милли куда меньше, чем у Люда, но Свэн уже не испытывала к ней такой глубокой неприязни, как раньше. Она по прежнему считала её совсем не очаровательной, но всё же достаточно беспокоилась о ней и держала за руку, пока девочка тревожно ворочалась.

— Мда, ну и морока! — из-за непонятных чувств Свэн чувствовала недовольство, ворчала и жаловалась, а чтобы отвлечься она оценивала ситуацию на корабле.

Верхняя палуба полностью захвачена вооружённой группировкой, судя по всему чьими-то настоящими спецназовцами.

«Судя по всему», — думала она, — «их совсем мало. Чем же занята охрана, раз позволяет так запросто захватить корабль?»

Хотя бы несколько членов экипажа должно иметь при себе оружие как раз для противодействия таким ситуациям. Более того, на борту София.

Судя по словам Милли, она пала, но Свэн не верила что опытного ветерана вроде Софии фон Рундштадт можно победить столь просто.

«Может на корабле есть кто-то, кого даже майор Рундштадт не может победить? Или же… она попросту не может сражаться с этим «кем-то»?» — пока в голове Свэн мысли складывались в горы, рядом, с небольшим стоном, очнулась Милли.

— Кх-х... х-х-х... Ой… А где это я?

— Не переживай, ты всё ещё витаешь в облаках, — с некоторым сарказмом ответила Свэн, тут же отпустив руку девочки.

— А куда… куда он ушёл? — оглядевшись по сторонам, Милли нигде не увидела Люда.

— Услышав твои слова, Мастер ушёл на верхнюю палубу.

— Нельзя! — в ответ на слова Свэн, девочка душераздирающе закричала.

— Д-да что не так-то?!

— Нельзя… Его… Его убьют...

— Убьют? О чём это ты говоришь, глупая девчонка?

Люд сильный. Он, конечно, добряк, многие могут посчитать его болваном, но он бывший пилот «охотника» и мастер рукопашного боя. Он на совсем ином уровне. Даже если захватившие судно солдаты сильнее оборванцев из «освободительной лиги Пэльфа», устроившей переполох в Органбальце, это не значит что они смогут убить его.

Пока Свэн размышляла, насколько Милли не понимает силу Мастера, её внезапно ошеломило.

— Нельзя...

Люд сильный, но он очень добрый и мягкосердечный. Даже когда его собиралась убить террористка, он подарил ей преимущество просто потому что она была сестрой из церкви, которой он доверял.

Более того...

Важнейший аспект военной стратегии – это поручать правильные задачи правильным людям: размещать солдат там, где их особые навыки найдут лучшее применение, а слабости не смогут навредить.

— Что я наделала?! — разгневалась на саму себя Свэн, осознав что отправила своего возлюбленного Мастера туда, где его слабость станет предельно очевидной.

Смерть капитана стала явным предупреждением всем на мостике: никто из экипажа больше не сопротивлялся. Команда выполняла все распоряжения Дредноута, выжидая шанса для действий. С приостановкой связи на земле должны понять, что на борту что-то случилось, да и охрана, ко всеобщей надежде, скоро подавит террористов в праздничном зале и проверит мостик.

— Отлично сработано, капитан, — легкомысленно заметил вошедший на мостик незваный гость: хрупкий мужчина в свободной жреческой рясе по имени Сазерленд. Он был одним из подчинённых Дредноута, — Мы захватили верхнюю палубу. Гостей держим в праздничном зале. Конечно, много кому удалось сбежать вниз, но мы заблокировали лестницы и лифты, так что это не проблема.

Сазерленд выдавал себя за главного «музыканта» и командовал всеми остальными «артистами».

— Кое-кто пытался сопротивляться. Мы убили всех… Хвала Господу, эта мелкота и в правду оказалась умелой. Знаете, вилтийцы все из себя такие рыцари… В общем, было просто.

— Капитан, прошу, доверьте мостик нам, — вместе с Сазердендом в рубку пришли и его люди.

— Постойте-ка, прапорщик Сазерленд... Вы оставили зал им? — запнувшись, спросил Дредноут.

— Какая наблюдательность… — неприятно ухмыльнулся Сазерленд.

Дредноут ненавидел терять подчинённых и всегда считал количество солдат вокруг. Десять членов спецназа выдавали себя за музыкантов, и все они сейчас стояли перед ним.

— Да, я оставил зал им, но не вижу в этом проблемы. На самом деле, они счастливы, получив возможность убивать столь ненавистных им вилтийцев сколько душе угодно.

— ...

— А что? Какие-то проблемы? Ради успеха операции мы ведь должны ценой своих жизней защищать именно мостик, разве нет?

Дредноут взглянул на Сазерленда сквозь щель в забрале, но тот, будто издеваясь, лишь пожал плечами.

— Нет, всё в порядке, — не сделав никакого выговора, Дредноут вышел из рубки.

— Фу-ух… Этот старпёр та ещё боль в заднице, — выждав минуту, Сазерленд принялся злословить о вышестоящем офицере и командире, — он не вправе критиковать нас. Простого признания, что он тоже хочет поубивать их, было бы достаточно… Чёрт возьми, какой же геморрой иметь дело с таким монстром. Парни, вы же тоже так думаете? — пнув труп обезглавленного капитана спросил Сазерленд, но бойцы, не зная, что ответить, промолчали.

1. ↑Такое чувство, что уже во время войны «Дифаердед» был роскошным лайнером. Никак не могу понять, как в логику военного обеспечения укладывается алкоголь
2. ↑По легенде, венский пекарь утром услышал шум кирок и обнаружил, что турки-османы готовятся штурмовать город. В честь неудачной осады и придумали круассаны, по форме напоминающие турецкий полумесяц.
3. ↑Немецкий блицкриг, все дела.