Старик Фэй усмехнулся, когда услышал слова главы Северного Дворца, и кивнув, сказал:

– Отлично, просто замечательно. Лю Чэнфэн, я запомню твои слова. Надеюсь, ты не пожалеешь о них!

Старик Фэй всегда был эксцентричным человеком, особенно он любил быть злопамятным. И последние слова Лю Чэнфэна действительно обидели старика.

Лю Чэнфэн лишь тихо фыркнул, не обратив особого внимания на пустые слова старика Фэя. Из всех четырех великих храмов, его Северный Дворец всегда был лучшим.

А Долина Цинъян всегда занимала последнее место.

Таким образом, Лю Чэнфэну даже не было нужды обращать внимание на слова старика Фэя. Не говоря уже о том, что Лю Чэнфэну была прекрасно известна история старика Фэя и то, как его отвергла Секта Дивного Древа. После оскорбления старейшины он был вынужден уйти. И теперь его жизнь стала практически бесполезной.

Лю Чэнфэн, естественно, не мог воспинимать всерьез на жалкие угрозы такой никчемности.

– Приятель Ши, этот старик Фэй только что сказал, что Цяо Байши его брат. И мне стало интересно, какие же отношения связывают тебя с Цяо Байши?

Лю Чэнфэн рассчитывал разгромить врага поодиночке, и этой случайной фразой в сторону Дворца Бесчисленных Сокровищ он пока что прощупывал почву.

Характер Ши Сяояо был ничем не лучше, чем у старика Фэя.

Увидев такую явную бесцеремонность со стороны Лю Чэнфэна, Ши Сяояо презрительно посмотрел на него, бросив:

– А твое какое собачье дело? Как мои отношения с Цяо Байши связаны с тобой? Не слишком ли много ты хочешь знать?

– Ши Сяояо, что ты себе позволяешь? Глава моего дворца проявил к тебе уважение, задав вопрос! – вдруг закричал старший руководитель со стороны Северного Дворца.

Лю Чэнфэн окинул холодным взглядом Ши Сяояо, после чего посмотрел на Чжоу Кая.

Чжоу Кай же не стал ждать, пока Лю Чэнфэн заговорит и, слегка улыбнувшись, произнес:

– Почтенный Лю, можете даже не спрашивать о моих отношениях с Цяо Байши. Я лишь восхищаюсь молодыми людьми, вроде него, безо всякой на то причины.

Эти слова застали Лю Чэнфэна врасплох, и теперь он больше не мог никому задавать вопросы.

Что же касается наследного принца Е Жуна, Лю Чэнфэн даже не осмелился бы спросить его о чем-нибудь.

Что же до Дань Фэй, даже если бы она была никак не связана с Е Чунлоу, Лю Чэнфэн бы не решился бы что-нибудь сделать, когда перед ним находилась такая девушка, похожая на богиню.

Когда он перевел взгляд с Дань Фэй на сидящего рядом с ней Цзян Чэня, на его лице появилось странное выражение:

– Мне интересно, какое происхождение у брата Цзян Чэня, раз ты можешь сидеть вместе с такими влиятельными людьми, как с равными?

Лю Чэнфэну было более чем известно о происхождении Цзян Чэня, что было неудивительно, поскольку покровителем Северного Дворца в Секте Дивного Древа являлся сам старейшина Те.

Как он мог не знать о человеке, которого так сильно ненавидел старейшина Те?

Цзян Чэнь равнодушно взглянул на Лю Чэнфэна, сказав:

– Глава Дворца Лю, у меня нет желания обмениваться с вами любезностями. У вас есть большая группа учеников, с которыми у меня кровная вражда. Так что вам лучше не спускать с них глаз, чтобы они случайно не попали ко мне в руки.

Поскольку они были врагами, Цзян Чэню не нужно было вести себя вежливо. Очевидно, что Северный Дворец прибыл сюда, чтобы побороться за Нин Цинъянь. И рано или поздно, они все равно бы начали открыто противостоять друг другу, так что не было никакой необходимости проявлять вежливость к ним.

Не говоря уже о том, что он пережил столько нападений от учеников Северного Дворца, когда только прибыл в королевство Небесного Древа. Хотя он и разобрался с Лю Цанем в Потерянном Пределе, все еще было немало учеников, оставшихся безнаказанными.

Лю Чэнфэн, изначально стоявший во главе нескольких человек, сейчас был сильно унижен Цзян Чэнем, кто бы мог подумать, что этот пацан будет столь напыщенным, нарываясь на конфликт!

– Ясно-ясно-ясно! Я, Лю Чэнфэн, прожив столько лет, вновь расширил свой кругозор! Цзян Чэнь, я тебя за язык не тянул, ты сам упомянул про смертельных врагов. В прошлый раз ты убил одного из учеников моего Северного Дворца прямо посреди улицы столицы! Еще и таинственная смерть Лю Цаня наверняка каким-то образом связана с тобой. Я собираюсь выделить время, чтобы тщательно взыскать с тебя эти долги!

Лю Чэнфэн был полностью взбешен.

Хотя старейшина Те и был так сильно унижен перед этим Цзян Чэнем, Лю Чэнфэн считал, что это лишь из-за присутствия Е Чунлоу, ведь не может же Цзян Чэнь быть столь ужасным.

Лю Чэнфэн хотел воспользоваться этой возможностью, чтобы сбить с Цзян Чэня всю его спесь и блеснуть в глазах старейшины Те!

Цзян Чэнь слегка улыбнулся:

– Вам не нужно искать отдельное время для этого, ведь сегодня как нельзя более подходящий момент. Разве у вас нет так называемого "трио гениев Северного Дворца"? Так вышло, что я всей душой презираю всякого рода мусор, который мнит себя гениями. Мое самое любимое дело – это давить различных псевдогениев и полностью уничтожать их!

Провокация! Это была явная провокация!

Даже наследный принц и Дань Фэй были удивлены, с изумлением посмотрев на Цзян Чэня.

Тем не менее они сразу поняли смысл, скрывавшийся за действиями Цзян Чэня.

Во-первых, новые и старые обиды с Северным Дворцом уже давно было невозможно решить миром.

Во-вторых, это была хорошая возможность, чтобы раздавить гордость так называемых "гениев". Высшее искусство войны – это подавить врага без малейших усилий.

Как только эти так называемые "гении" будут раздавлены, хватит ли у Сяо Юя самоуважения, чтобы задерживаться здесь? И хватит ли у него самоуважения, чтобы соперничать с Цяо Байши?

И действительно, провокация сработала. Как только ученики, стоящие позади Лю Чэнфэна, услышали слова Цзян Чэня, то мгновенно переменились в лицах.

Они уже слышали о репутации Цзян Чэня и потому многое знали о нем. Они даже лучше других знали, какие конфликты и обиды произошли между Северным Дворцом и Цзян Чэнем.

Новость о том, что Цзян Чэнь убил Синь Удао и Ци Фэнсяня всего тремя стрелами, разлетелась по округе, словно пожар, так что, даже если бы они сильно того захотели, им бы все равно было довольно трудно не услышать про это.

Хотя уровень подготовки Синь Удао и Ци Фэнсяня был не сравним с уровнем трех гениев Северного Дворца, разница между ними все же была не слишком большой.

И поэтому, когда на глазах у всех Цзян Чэнь дал трем гениям столь сильную пощечину, хотя они и хотели было броситься вперед и вызвать Цзян Чэня на бой, но, вспомнив о произошедшем с Синь Удао и Ци Фэнсянем, усилием воли подавили свой гнев.

Хотя храбрость и была необходима, чтобы двигаться вперед по пути боевого Дао, но это вовсе не означало, что слодовало бездумно лезть на рожон. Ведь было очевидно, что Цзян Чэнь затаил огромную обиду на их Северный Дворец и хотел воспользоваться случаем, чтобы создать им проблемы.

Если они не смогут обуздать свой нрав и бросятся в ловушку Цзян Чэня, то это будет явным самоубийством!

Лю Чэнфэн, увидев, что Цзян Чэнь смог одним случайным словом осадить его троих гениальных учеников, почувствовал горечь в своем сердце. Однако он на подобных больших событиях уже собаку съел и потому, слегка улыбнувшись, спросил:

– Цзян Чэнь, мне кажется, ты не тот, кто предлагает сегодня брак, верно? Однако именно ты без конца кричишь на территории главы Дворца Нин, тебе не кажется, что ты ведешь себя как шумный гость, который заглушает хозяина?

– Если я шумный гость, который заглушает хозяина, тогда ты, Лю, по сравнению со мной, ведешь себя еще хуже, и кто же тогда ты сам?

Слова Цзян Чэня были невероятно остры. И даже несмотря на то, что Лю Чэнфэн был опытен в подобных вопросах, он всё же редко встречал оппонентов, которые были бы столь же неразумны, как этот Цзян Чэнь.

Хотя он действительно пытался сохранить свое хладнокровие, но в то же время сильно хотел заскрежетать зубами от злости.

Он усилием воли потушил пламя гнева в своем сердце, сказав:

– Сяо Юй ‒ мой ученик, и я пришел сосватать его в качестве его родителя, ты что-то имеешь против этого?

Цзян Чэнь невольно рассмеялся:

– Если ты можешь быть представителем Сяо Юя, то почему я не могу представлять Цяо Байши?

– Ты представитель Цяо Байши? – Лю Чэнфэн непонимающе посмотрел на Цзян Чэня, а затем на Цяо Байши.