Роботов: 105/Людей: 102

Батареи продержатся еще двадцать два часа. Белоснежки больше нет, равно как и запасов электричества. Дорога одна...

«Прямо на поверхность».

Главная цель осталась неизменной – генератор. Согласно моим указаниям разрозненные поселенцы собрались в группы, выбрали предводителей и двинулись в путь. Связи не было, но мы могли найти друг друга в любой момент.

Путевой канал служил входом.

«Осторожно, осторожно», – думала я, аккуратно карабкаясь по лестнице.

Все шли следом за Айсбаном и Вискарией. Каждый – и взрослый, и ребенок – молча нес колыбель.

Массовый исход оставшихся без родины беженцев – вот что мы из себя представляли. Раненые, медленные, разуверившиеся в миссии, в аккумуляторах, но не останавливающиеся, ибо движение есть жизнь. Подземные толчки не давали расслабиться, приходилось изо всех сил цепляться за ступени. Я старалась развеять давящее, мучительное отчаяние и подбадривала то одного, то другого.

Туннель особо легким не выглядел.

– Стоп! – приказала я, схватившись за ступеньку. Роботы затормозили.

Путь преграждала ледяная глыба. Очередное препятствие за пятьдесят метров после выхода из леса Рем.

– Какова ситуация?

– По моей оценке, около одной целой и четырех десятых тонны. Дальше пусто. Сущая ерунда! – Вискария вывела изображение на экран портативного прибора.

«Отлично!»

Изучив результаты анализа, я отдала по беспроводной связи стандартную команду:

– Приготовиться к падению льда! Крепче держитесь за лестницу и не забудьте убедиться, что колыбели близко к стене!

– Все поселенцы на позициях! – немного погодя доложила Вискария.

– Давай, Айсбан!

Я дала парню знак.

– Положись на меня!

Он протянул руку к льдине. Кончики пальцев ослепительно вспыхнули, рождая его любимый Призрачный клинок и заполняя темный туннель таинственным синим светом.

– Ха-а!

Лезвие рассекло застывшую воду, и она осыпалась.

– Вот так.

– Следующее препятствие через двенадцать целых и шесть десятых метра, – спокойно сообщила Вискария, сверившись с экраном.

«Да ладно...»

После недолгого перехода снова остановиться, предостеречь, разнести преграду, расчистить путь. Иногда починить колыбель. Словом, двигались черепашьим шагом. А как иначе.

– Вперед!

Я подавила волну тревоги и потянулась к следующей ступени.

○

– Ха!

Сверкнул голубой росчерк, и обломки покатились вниз.

Лед, разрушение, продвижение, лед, разрушение, продвижение – нудно, но что поделать. Да и постоянная тревога не располагала к разговорам.

– Эх, ох, морока-то какая!..

Один Айсбан разгонял тишину своим ворчанием, оно не давало окончательно кануть в бездну уныния. Удивительно!

– Хватит ныть, давай за работу!

– Понял!

– Да, дальше!

– Хе-хе... Ах, Амариллис, как ты, оказывается, любишь другими командовать.

Призрачный клинок описывал резкие изящные дуги, куски льда ссыпались по Путевому каналу – все по плану.

– А, постойте! – воскликнула Вискария.

– Что такое?

– Секунду... Здесь контрольная точка.

Луч света, направленный ею на каменистую стену, выхватил темную дыру.

А!

– Рабочий туннель?!

– Он самый.

Я всмотрелась во тьму. Ход по большей части обвалился, но в прошлый раз я шла именно здесь. Вот мы и прибыли, хотя случилось это как-то внезапно.

– Айсбан!

– Хе-хе. Похоже, без разрушений не обойтись... Оу.

Он неожиданно замер.

– Что такое?

– Думаю, сейчас не моя очередь.

– Э?

И тут...

За обвалом грянул взрыв, и камни разлетелись.

А затем послышался знакомый голос:

– Никто не пострадал?

Роботов: 106/Людей: 103

– Да, раскиньте руки и идите медленно! Не спеша!

По мосту-сетке из армированных кабелей переправлялись поселенцы. Айсбан подстраховывал снизу.

– Вот и я!

Оказавшись на другой стороне, дети улыбались мне, словно радуясь новой интересной игре. Ах, какие же они непосредственные, сердце радуется.

– Вы молодцы.

Я погладила ближайших ребятишек. Остальные тут же подбежали с криками «Эй, это нечестно. Я тоже хочу!», «И я, и я!»

– Нет, нет, все уже переправились. Идем дальше!

Немало времени прошло, прежде чем сотня поселенцев зашла в туннель. Если бы кто-то поскользнулся, то восхождение по длинной-длинной лестнице, а равно и жизнь, подошло бы к концу. А пока что все спокойно отдыхали у стены.

«Хм, отлично. Надежда есть, пусть и слабая».

Поход длился три часа. Мы преодолели меньше половины пути, пока обошлось без жертв. К тому же мы встретили Гёца, и это здорово.

– Небольшой привал! Колыбели – к стенам! Немедленно продиагностироваться! Если понадобятся запчасти, обратитесь к Вискарии!

Закончив с указаниями, я осмотрела выстроенные шеренгой капсулы. Некоторые батареи разрядились сильнее, но мы могли лишь перевести их в энергосберегающий режим. Землетрясение унесло около половины запасных аккумуляторов. Надо что-то делать с электричеством.

– Всего сто три?

Да, сто три капсулы, включая Гёцову.

Проверив колыбели, я скрестила руки и погрузилась в раздумья. Резерв у большинства – двадцать часов, у некоторых же – пятнадцать. Расход электричества возможно контролировать при помощи калибровки установки, которая изменяет температуру внутри в зависимости от внешних условий.

– Гёц, можно тебя на минуточку?

– Что случилось?

– Первая команда, с которой ты шел... – неуверенно начала я.

– Да... – мрачно ответил мужчина. – Мы попали под обвал. Выбрался только я.

– ...

– Я бы спас их, не упади они в глубокую расселину... – убито добавил он и опустил голову. – Это все моя вина.

– Ну что ты. Да кому под силу справиться с землетрясением?

Гх...

Незаметно прикусив губу, я вернулась к колыбелям.

○

Проблемы не закончились.

– Что? А пробиться нельзя? – недовольно уточнил Айсбан.

– Невозможно, – тотчас ответила Вискария. – Пойдем вперед – придется рубить лед. Ты разрядишься, и нам придется вернуться.

Парень несильно топнул.

– И далеко обходить, да?

– Выбора нет. Мы должны избегать ненужных трат энергии. Пойдем здесь, пусть даже сделаем крюк.

– Как говорили мастера: «Тише едешь – дальше будешь», – присоединился Гёц.

– Хмф, – Айсбан выглядел очень раздраженным. – Как же достало.

– Доверься мне. Прошу, всего раз.

Редко когда Вискария умоляла.

– Ну, не то чтобы я сомневался в твоих вычислениях...

Он с нарастающей злобой колотил по льду пяткой, намечая место для удара.

– Сойдет?

– Вполне. Толщина – метра два. Попробуй пробить в нем что-то вроде люка.

– Да, да.

Айсбан наклонился. Призрачный клинок вонзился в лед и описал круг.

Десять секунд спустя кругляш упал вниз, открывая некое подобие полыньи на озере.

– Значит, там туннель нижнего уровня? – спросила я, заглянув внутрь и ничего не увидев из-за кромешной тьмы.

– Да. Нам на восток. Сделаем большой крюк, но сбережем больше электричества перед выходом на поверхность.

– Ясно... Я пойду первой.

Прибор показал, что до дна не меньше десяти метров. Я спустила веревку, проверила её на прочность и, обхватив канат ногами, скользнула в дыру.

«И далеко обходить, да?» – пришли на ум слова Айсбана.

Он по-своему прав. Мы вроде как должны подниматься, а сами спускаемся. Неприятное чувство. Уверена, оно возникло у многих.

– Почему мы идем назад? – послышался встревоженный голос Дейзи.

«Не волноваться. Не волноваться».

Вскоре я ощутила под ногами лед. Дно.

Сколько времени понадобится для транспортировки колыбелей? Тревожно как-то на душе.

«Не волноваться. Тише едешь – дальше будешь. Тише едешь – дальше будешь», – повторяя эти слова, я действительно немного успокоилась.

В вышине светился круг-проход, похожий на полную луну.

Я словно падала в темный колодец. Внезапная дрожь охватила тело.

○

Отряд молча шагал по туннелю.

Под ногами хрустел... нет, не снег, а роботы-рабочие. И ладно бы от них осталась только промерзшая железная труха, так ведь сохранились даже руки, ноги и головы. Однако мы были вынуждены идти по телам.

– Долго как... – бурчал Айсбан позади.

– Угу, – тихо согласилась я.

Маленький диалог закончился, сменившись неразборчивым бормотанием.

Весь следующий час тяжелая атмосфера незримо давила на плечи.

– Мы скоро прибудем? – полюбопытствовала я у Вискарии.

– Скоро. Через минуту, – ответила она, взглянув на портативный терминал. Экран пересекал ряд из сотни точек (это мы), впереди маячил еще десяток.

«Вот и встретились».

Из-за землетрясения мы потеряли связь с товарищами, коих было немногим меньше сорока. Согласно инструкции они продолжали идти к поверхности.

Первая встреча с другим отрядом. Пятьдесят метров, сорок, тридцать... Ноги сами припустили вперед. Если наши отряды объединятся, мораль точно возрастет.

– Э?

Но нас ожидала лишь гора камней.

«Афтершок?!»

По пути сюда осыпающаяся земля не раз леденила нашу кровь. Здесь же масштаб традегии был поистине ужасен.

– Разгребите камни! – приказала я.

Все мигом впряглись в работу, откапывая друзей.

Но...

Каждый найденный приводил нас в трепет.

– У-у-у...

Наши товарищи лежали среди обломков скал, крепко обнимая колыбели, защищая хозяев от опасности.

– Все мертвы... – с сожалением констатировала Вискария после проверки. – Обморожение поразило контуры разума.

Камни изуродовали обесточенные тела, а контуры разума в центре груди рассыпались на части.

– Они сами отключились... – тихо проговорил Айсбан, вытаскивая кабели.

Толстые провода свисали, словно пуповины капсул. Судя по отсутствию повреждений, роботы добровольно отсоединили их, заодно обрубив радиосвязь.

Ошеломляющее зрелище.

«Они дали колыбелям надежду на жизнь».

Толика энергии спасла бы наших товарищей, однако они ни на минуту, ни на секунду не поддались порыву. Они поставили на себе крест и спасли хозяев.

«Таков наш долг, наш смысл жизни. Но...»

– Глупцы... – грустно пробормотал Айсбан.

Десять умиротворенных лиц. Лиц тех, кто умер, исполнив свое предназначение.

– Эх... – негромко вздохнула я. Десять жертв среди роботов – десять целых колыбелей. – Давайте вытащим их.

Поселенцы получили спасенные капсулы. Некоторым даже пришлось взять по две. Их объединил под своим началом Гёц.

Тела поселенцев были преданы льду. Единственный вариант, учитывая остаток заряда.

Мы взялись за руки над небольшой могилой.

Гх...

Осознание потери и собственной беспомощности жгло сердце.

Немного погодя я подняла голову и сказала:

– Ладно, пошли.

Отряд снова зашагал к цели.

Роботов: 106/Людей: 113

Развилка.

– Теперь наверх.

Вискария остановилась и посмотрела на крутой, градусов под сорок пять склон – настоящий утес.

– Мы что, полезем сюда? – Айсбан, как обычно, не горел желанием.

– Не ныть. Вперед.

– Да, да.

Я вцепилась в ледяную стену, готовясь к восхождению. Вообще, испытание было бы нетрудным, если бы не двести килограммов за спиной.

– Высота небольшая. Дети, не напрягайтесь! Мы с Айсбаном поднимем вас на веревке!

– Э, ты серьезно?

– Ты что-то сказал?

– Не, ничего.

Я полезла вверх, каждым пальцем ощущая вес капсулы. Сколько энергии тратится... Но с другой стороны, если не стану выкладываться на полную, то соскользну к подножию.

Айсбан аккуратно полз рядом. Вскоре за нами последовали взрослые. Вискария подсказывала, где будет легче передвигаться, а ребятишки обеспокоенно наблюдали снизу.

Спустя каких-то десять минут я сняла колыбель.

– Не торопитесь! Время есть, потому будьте осторожнее!

Хорошо, что склон оказался невысоким. Через треть часа забрались все взрослые, потом – дети, а затем мы подняли оставленные ими колыбели. Силач Гёц получил шанс проявить себя во всей красе.

– И раз, и два... Стоп!

Поселенцы бережно передавали опутанные веревкой капсулы из рук в руки. Провозились немало, зато не пострадала ни одна колыбель.

– Привал пять минут!

Я бы дала отдохнуть и двадцать-тридцать минут, но энергии осталось мало, чуть больше половины от изначальных двадцати двух часов – двенадцать часов.

«Дойдем ли мы?»

Батареи заканчивались. Я оглядывала товарищей, скрывая тревогу. За последние десять часов все изрядно вымотались.

Привал закончился.

А еще через полчаса сбылись опасения.

○

– Не может идти?

Получив сообщение, я скомандовала остановку и поспешила назад. Как выяснилось, она из девочек упала и сейчас сидела, поджав колени. Пострадавшей оказалась Висея, которая когда-то жаловалась Вискарии на дергающую боль.

– Что с тобой?

– Э-э-э... Мои... силы... – начала она, но речевой аппарат работал с перебоями. Да и в целом ребенок выглядел как-то вяло.

«Поломка?!»

– Не шевелись.

Я опустилась на колени, уложила Висею на ровную поверхность и проверила состояние колыбели.

«00:25:38».

Сколько?!

Батарее осталось работать менее получаса. Обычно в такие моменты мы отключаемся, чтобы не допустить утери информации. Вот что произошло с Висеей.

– Погоди, я сейчас же заменю ее!

Я открыла аккумуляторный отсек капсулы и вставила туда вытащенную из кармана батарею.

«Прошу, работай!»

Через мгновение глаза девочки слабо засветились, миниатюрное тело вздрогнуло.

Я снова глянула на таймер. «08:31:47». Фуф, можно выдохнуть. Видимо, все дело в обыкновенной разрядке, а не выходе системы из строя.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, спасибо...

Висея слабо улыбнулась и протянула руку. Я помогла ей встать.

– Я обратно в авангард. Если почувствуешь недомогание, говори. Поняла?

– Да, – слабо кивнула она.

○

– Ясно, – кивнула Вискария, выслушав доклад. – Первоначальный график не предусматривал такую сильную задержку...

По правде говоря, из-за неточностей в расчеты оставшейся энергии закрались ошибки. Старые роботы и так были изношены, а в наших экстремальных условиях да с двумястами килограммами на спине ломались еще быстрее.

– Колыбели оснащены массивными батареями. Я думала, они продержатся немного дольше.

– Как и я. А они выдохлись быстро.

Безусловно, я знала, что бо́льшие усилия и перемещение тяжелых объектов требуют много электричества, но все-таки...

– Ну, если бы не было извлечений... только что толку сейчас об этом говорить. Старение сильно повлияло на производительность. А дальше начнут гореть детали, и мы утратим подвижность, – мрачно сообщила Вискария.

Я вздохнула. Годы износа необоримы.

– Мы ничего не можем сделать?

– Ничего... Только спешить.

– Понятно.

И мы пошли дальше, опустив взгляды.

○

Роботы начали массово выходить из строя.

Разрушенные детали, короткие замыкания, заморозка контуров разума – ломалось все, но по одной причине – старость. Ну и извлечения тоже сыграли свою роль.

Запасные аккумуляторы быстро кончились, поэтому мы поддерживали друг друга по мере сил. Делились оставшейся энергией, несли обездвиженных.

Но...

Сперва раздался резкий вой сирены.

– Колыбель сломалась! Быстрее сюда!

– Что с ней?!

– Внутренняя температура стремительно падает!

– Уже бегу!

На ходу я вызвала по радиосети Гёца и Айсбана.

На месте меня ждало нечто ужасное.

«Какого?!»

Капсула покрылась изморозью, температурный датчик показывал ноль. Человек мог замерзнуть до смерти.

– Вискария!

– Секунду!

Женщина быстро осмотрела колыбель, прыгнула к контрольной панели и принялась жать на кнопки.

– У-у-у... Регулировка температуры не работает...

Она выпустила воздух, ввела экстренный запас кислорода, перезапустила систему... Лишь бы температура вернулась в норму.

Но десять минут спустя Вискария замерла.

– Ты чего? – робко спросила я.

– Бесполезно. Я бессильна.

Она опустила руки и спрятала щупы.

Человек в колыбели – побелевший мужчина лет пятидесяти – тихо отошел в мир иной из-за переохлаждения.

– Система вентиляции вышла из строя. Я пыталась включить ее, но запчастей не было... Простите.

– Нет, – я коснулась ее плеча. – Ты сделала все, что могла. Ничего тут не попишешь.

– Да. Ничего.

Редко когда Айсбан приободрял других.

Я встала и обратилась ко всем:

– Давайте похороним хозяина.

Роботов: 106/Людей: 112

Колыбель утвердилась стоймя в неглубокой яме, будто надгробный камень.

Эх, вернуть бы ее на поверхность, но сил не осталось даже на нормальную могилу.

Минута на прощальную речь, и мы отправились дальше.

– Конечно, все дело в отказавшей системе вентиляции, но это просто совпадение. Настоящая причина – непрерывный износ. То есть те же симптомы, что и у нас, – Вискария объясняла спокойно, однако недовольство не сходило с ее лица.

Я тоже проклинала свою беспомощность.

«Опять не удалось всех сберечь».

Спасательная операция все еще не оправдала свое название – до поверхности пока не добрался ни один человек. И больше всего злило то, что я ничего не могла поделать.

Тем временем поломки продолжались.

– Колыбель остывает!

– Срочно! Колыбель перегрелась!

– Быстрее сюда! Хозяин!..

За следующий час умерло двенадцать хозяев.

Причины были разными: переохлаждение, перегрев, удушье. Неисправности вызывало не только старение оборудования, но и урон от недавних обвалов. Запчасти отсутствовали, и мы просто смотрели, как хозяева гибнут. Колыбели стали гробами, а позже – надгробными плитами.

Прошел час, и не стало еще двадцати одного человека.

Никто не мог воспрепятствовать этому. Электричество имелось, приходили в негодность сами капсулы. В отличие от металлических роботов, люди из плоти и крови не выносили жестокости подземного мира и не выдерживали более пяти минут без устройств жизнеобеспечения.

Количество поломок росло.

Мы уже никого не хоронили, просто возводили серебристые могилы. И молчали.

Всего умерло семьдесят девять человек.

Роботы: 106/Люди: 34

– Амариллис, могу я поговорить с вами? – внезапно окликнули меня.

Я оглянулась и увидела Цеолярию, робота в облике восьмидесятилетней женщины, которая пела «Мятное бытие» на Молитвенном фестивале.

– Конечно, – ответила я, поворачиваясь.

Мы устроили привал. Вискария диагностировала неисправных.

– Я хочу передать вам это.

Она протянула большую сумку.

– Что в ней?

– Батареи.

– Э?

Я открыла сумку. В ней лежало много, больше пятидесяти портативных аккумуляторов.

– Ровно столько, сколько мы раздали? Что это значит?

– Не нужны они, – тихо ответила Цеолярия. – Я брошу свое тело здесь.

– Э?

Я ничего не поняла.

Цеолярия терпеливо разъяснила:

– Батарей осталось немного, а мы далеко от поверхности. В таком темпе умрут все. Значит нам надо покончить с собой, пока еще есть запас энергии.

– Нам? Есть и другие?

– Если не принимать в расчет сенаторов и детей, нас здесь семьдесят два робота. Они-то и останутся.

– Н-но, бросив тела... вы сохраните только контуры разума. Нет никакой гарантии, что вас восстановят, возродят.

– Мы готовы к этому. Я прожила долгую жизнь. Прошу, отдайте батареи хозяевам и детям.

– Н-но... – беспомощно забормотала я, глядя на них. – Я не могу принять их...

И тут...

– Все хорошо, Амариллис, – раздался в наушнике голос Каттлеи. – Цеолярия права, сейчас нам всем грозит смерть. К тому же колыбелей теперь мало, и мы стали обузой. Прошу, используй их.

– Каттлея...

Я покрутила головой. Измотанная девушка сидела около ледяной стены. Рядом в схожих позах устроились другие поселенцы, будто участвуя в каком-то ритуале.

– Все хорошо! Не переживай! – Мы рассчитываем на тебя! – Вверяем их тебе! – Не волнуйся, просто бери и пользуйся! – говорили мои товарищи.

– Амариллис, все согласны, – искренне улыбнулась Цеолярия, отчего морщины на лице обозначились еще резче. – Без нас вам хватит энергии, чтобы спасти хозяев. Знаю, это эгоистично, но остальное за вами.

Она глубоко поклонилась.

– Н-но тогда все... – заколебалась я.

– Пожалуйста, подумайте вот о чем, – умиротворенно продолжила женщина. – Мы, взрослые, из-за больших тел много раз проходили через процедуру извлечения. То есть с большей вероятностью сломаемся, а также потратим больше энергии. У детей же извлечений меньше, как и расход. Учитывая необходимость энергосбережения, шансы на выживание у детей заметно выше.

– Т-тогда и я в стороне не останусь. Я тоже вытащу батарею.

– Нет, – покачала головой Цеолярия.

– Почему?

– Кто поведет детей без вас? Грядущий путь не преодолеть без всех сенаторов. Возьмите батареи, п-прошу...

В этот момент...

Колени подогнулись, и она упала.

– Цеолярия!

Я поспешно подхватила ее. Похоже, энергия кончилась. Резервная батарея не могла долго работать без подпитки колыбелью.

Внезапно на меня снизошло озарение: эфир безмолвствовал. Каттлея и остальные растянулись на полу.

Мысли беспорядочно скакали в голове.

– Все доверили тебе свои жизни, – произнесла Вискария.

– Ты... – я опустила взгляд. – Ты знала об этом?

Она легонько кивнула.

– Прости, что молчала. Я знала, что ты откажешься наотрез. Цеолярия сперва пришла посоветоваться со мной, а я помогла убедить остальных. Я разговаривала с ними втайне от тебя. А иначе мы бы ни за что не добрались до поверхности с имеющимися аккумуляторами.

Я сжала кулаки и слабо ответила:

– Прости. Я-я староста... Не тебе следовало играть столь неприятную роль.

– Конечно, ты бы не приняла столь жестокий метод. Однако в этом вся ты, потому-то все с готовностью пожертвовали собой.

– ...

Семьдесят два поселенца сидели в мирных позах.

– Что с ними? Они спят? – удивлялись дети.

«Я прожила долгую жизнь», – вновь услышала я голос Цеолярии, посмотрела на батареи и прикусила губу.

«Простите меня. Простите, пожалуйста, что я такая бесполезная староста», – рассыпалась я в извинениях, сжав зубы и стиснув сумку.

Роботов: 34/Людей: 34

Поход продолжался.

Осталось тридцать четыре поселенца: я, Вискария, Гёц, Айсбан и дети. По мере того как гасли маячки на карте, надежда на воссоединение таяла, а я мрачнела.

Мы несли тридцать четыре колыбели, по одной на каждого. Вот во что превратилась операция по транспортировке трехсот хозяев.

Тем не менее об остановке и речи не шло.

В правой руке я несла оттягивавший плечо плоский чемоданчик с контурами разума тех, кто добровольно расстался с батареями, включая Каттлею и Цеолярию. Вот вернемся на поверхность, и я обязательно починю друзей, сколько бы времени это ни заняло.

Вскоре дети начали всхлипывать. Они сдерживали слезы, шагая вперед с нелегкой ношей, но уже не выдерживали напряжения.

Затем хлюпанье сменилось непрерывным плачем. Кто-то звал маму. За сотню лет роботы образовали семьи, но землетрясение разлучило их навсегда. Думаю, любой бы заплакал, потеряв родственников и утратив надежду на новую встречу.

Рыдания цепной реакцией охватили всех.

– Я не могу идти. – Хочу домой.

Положение усугубляли слабые толчки.

Через какое-то время мы решили передохнуть.

– Вискария, сколько еще идти? – спросила я у сидевшей рядом женщины.

– Хм... – мрачно протянула она. – До развилки час.

– А потом?

– Не знаю.

– В смысле «не знаю»?

– Я прокладываю маршрут на основании данных об обвалах. Ничего не остается, кроме как избегать полностью осыпавшихся ходов и выбирать дорогу методом исключения.

– Так нам удастся достичь поверхности вовремя?

– Как повезет, – спокойно ответила Вискария.

Я промолчала.

А дети всё плакали.

«Конечно, они будут плакать. Темнота, тяжелое положение, недавняя трагедия...»

Когда я подошла к ним, все тотчас собрались вокруг.

– С-сестренка... У-у-уа-а...

– Будет-будет, не плачь, – я погладила девочку по голове. – Присядем.

Я опустилась на землю, а ребятишки плотно обступили меня. Всюду круглые, блестящие от слез глаза с затаенными в глубине тревогой и страхом.

"Тьма приходит, спать пора.

Ночь длинна, тревог полна,

Но не бесконечна...

Я запела. Дети удивились настолько, что перестали плакать.

Ужасы забыть пора.

Ночь длинна и холодна,

Но не бесконечна...

Песня летела под сводом пещеры, а эхо возвращало ее множеством голосов. Ко мне присоединилась Дейзи, а за ней и другие.

До рассвета спать пора.

Ночь длинна и зла полна,

Но не бесконечна...

Я обнимала и гладила детей.

Вскоре пели все. Нас окружала прекрасная мелодия, как и на Молитвенном фестивале.

Мы радостно пели в глубоком темном подземелье, будто на пикнике в солнечный день.

○

Поверхность приближалась.

– Текущая глубина – двадцать метров... нет, пятнадцать, – сообщила Вискария, глядя в терминал.

– А! Помню эту дорогу! Я была здесь раньше!

Неудержимым потоком хлынули эмоции. Да, я уже ходила по этим туннелям, пытаясь выбраться на поверхность.

«Близко. Так близко!»

Ноги сами зашагали быстрее, а потом сорвались на бег. Остальные тоже прибавили ходу. Немного погодя я окончательно утвердилась в своем предположении, когда увидела крохотный огонек и ощутила дуновение ветра.

«Еще немного!»

Мы вышли в просторную пещеру. Перед горой камней и льда стояла широкая лестница, ведущая к люку.

Торопливо вскарабкавшись по ступеням, я толкнула его.

– Примерз?

Я вытащила из кармана черную указку, щелкнула выключателем и провела лучом света по краю люка. Крышка с шипением оттаяла, накренилась и упала.

– Ай! – я прикрыла голову, выскочила наружу и...

– Вау!

Невольно вскрикнула.

Землю покрывал лед, дул морозный ветер, небо затягивали тучи. Однако сквозь них пробивался хоть и слабый, но вне всяких сомнений солнечный свет, что нес с собой жизнь.

«Получилось! У нас получилось!» – вскинула кулак я.

Да, ледниковый период подходил к концу.

Я без конца крутила головой на триста шестьдесят градусов, желая запечатлеть в памяти открывшуюся картину. Ледяная пустыня нагоняла тоску. На западе у горизонта виднелся шпиль – большой генератор, расположенный прямо над Белоснежкой. Выходит, по туннелям мы отмахали немало.

– Ах...

По щекам катились горячие слезы. Мир, в который мы вернулись спустя сотню лет, оказался столь огромен, высок, широк, светел, ослепителен... От восторга сердце трепетало в груди. Все осматривались подобно мне, хлопали друг друга по плечам, делились радостью, волнением.

– Отлично, идем! – скомандовала я и помчалась во главе отряда.

Ноги несли к цели по мерзлотной земле. Мы раскидывали снег, взбирались на холмы, бежали, падали, вставали и снова бежали. Рельеф был таким же ухабистым, как и десятки лет назад. Мы то и дело спотыкались.

Но за несколько сотен метров от генератора...

Вискария внезапно закричала:

– На экране предостережение... Приближается источник колоссальной энергии!

«Э?»

Мы остановились, обернулись.

И...

Над головами пролетел луч голубого света.

○

Его сила была неимоверна.

Луч врезался в землю позади нас. Лед разлетелся в стороны, однако сияние не ослабло, продолжая вспарывать почву. В конце концов свет унесся к горизонту, оставляя за собой хвост из белого пара.

Мы остолбенели. Вспышка, сравнимая с солнечной, ослепила визуальные устройства — картинка расплывалась, искажалась причудливым образом.

– Ч-что это было?! – спросила я, обернувшись к Вискарии.

– Без разницы, уходим отсюда! Второй залп!

В следующее мгновение...

Со стороны генератора яркой звездой сверкнуло нечто. Голубой луч – вероятно, лазера – вонзился в лед перед нами, срезал пласт замороженной земли и исчез вдали. Черная линия пересекла серебристое поле, разделив нас на две группы.

– В стороны!.. Найдите укрытие!

Но все уже и так поняли, что мы нарвались на серьезные неприятности — отряд разбежался и спрятался еще до приказа.

– Что это?! – повторила я, окруженная напуганными детьми.

– Твердотельный лазер, применяется против бронированных солдат, – быстро объяснила Вискария и подняла руку. – А вот и владелец.

Она указывала в направлении генератора.

«Что это там?!»

Робот. Угольно-черный, словно отлитый из тьмы, робот с толстыми, бревноподобными конечностями. Он стоял перед генератором, как страж врат, этот черный демон белого мира.

– Это же!..

Мигом ожили неприятные воспоминания: конец света, паникующие люди, дождь лазеров, брызги крови...

– F-310, – пробормотала Вискария. – Самый ужасный военный робот в мире.

○

– Почему он нас атакует?!

– Откуда я знаю! Может, сработал защитный механизм!

– Защитный?!

– Он принимает нас за врагов! Как и хозяев, которых поджарил!

– За врагов...

Я вспомнила, как на видеозаписи военные роботы безжалостно расстреливали бежавших, как земля до самого горизонта была устелена обгоревшими телами. Механические воины убивали тех, кто бежал к Белоснежке. Получается, этот исполняет приказ спустя аж сотню лет?

– Амариллис! – прокричал Гёц, укрывшийся за горкой неподалеку. – Так нас точно изничтожат!

– Сейчас, сейчас!

Я осмотрелись, собирая информацию. Мы с Вискарией и пятнадцатью детьми спрятались здесь, чуть поодаль – Гёц с шестью ребятишками, а еще дальше – Айсбан с девятью.

«Что мне делать?!»

Военный робот закрывал путь к генератору. Приблизимся, да даже просто выйдем на открытую местность – испепелит лазером.

«А время тикает...»

На таймере остался всего час. Если продолжим играть в прятки, то замерзнем до смерти.

План, нужен план...

Щупы Вискарии порхали над терминалом. На экране вращалась модель того робота, рядом теснилось описание его характеристик.

– У него есть слабости?!

– Их я и ищу!

Я сжала кулаки.

Дейзи обеспокоенно смотрела на меня. Остальные дети стояли позади нее и были готовы разреветься в любую секунду. Лед на колыбелях таял и каплями «пота» стекал на землю.

«Надо что-нибудь придумать...» – ломала голову я.

– Третий залп! – закричала Вискария.

Мы торопливо пригнулись.

Вновь вспыхнул свет. Луч пронзил ближайший холм, обрушив на нас ливень из комьев земли. Дети закричали от страха.

– F-310 приближается!

Наше положение моментально ухудшилось.

– Шестьдесят метров, пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь!..

«Он идет сюда?!»

Черная махина вяло тащилась к нам. Даже долгий ледниковый период не повлиял на ее зрение.

«Мы пропали!»

Робот, ведомый лишь жаждой крови, разделается с нами безо всякой на той причины. Как же это страшно.

«Ч-что делать?!»

С одной стороны военный робот в тяжелой броне и с дальнобойным лазером, с другой – четыре обычных, гражданских робота, у которых даже полетных устройств нет. Детей вообще нет смысла считать.

«Но отступать нельзя».

Нам не убежать вместе с тяжелыми колыбелями. Батареи сядут вмиг.

– Тридцать метров!

Черный исполин надвигался. Дети прижались ко мне.

«Надо как-то отвлечь его внимание!»

– Слушайте все! Я буду приманкой! Дети, не теряйте времени и убегайте!

– С ума сошла?! – тотчас возразил Айсбан. – Да ты только высунешься – он тебя до угольков поджарит!

– Иного выхода нет!

– Успокойся! Мы придумаем, как уклоняться от его атак! – спокойно ответил он. – Если бы он знал, где мы, то испепелил бы первым же выстрелом! Вероятно, у него исправно только зрение, а слух и датчики тепла – нет!

– К чему ты ведешь?!

– Долго объяснять! Сейчас покажу!

Парень кинул из укрытия кусок льда. Тот покатился по земле, а затем внезапно вспыхнул и исчез вместе с клочком земли.

– Видела?

Ясно как день.

– Он атакует все, что движется.

○

План был прост.

Я убегаю и заманиваю робота за пригорок, а потом Гёц с Айсбаном нападают на него с боков. Вискария наблюдает за показаниями на мониторе и отдает команды.

Шансы на успех минимальны. Однако надвигавшаяся угроза не давала возможности придумать нечто более изощренное. Мы были обязаны защитить детей и колыбели.

– Цель в десяти метрах! – сообщила Вискария. Робот возвышался прямо перед нами.

Я отключилась от капсулы и пригнулась, оставаясь в тени и готовясь к рывку. Резервной батареи хватит на десять минут.

Айсбан кинул камень. F-310 тотчас замер.

«Пора!»

Я вскочила и после небольшой пробежки нырнула в яму. В тот же миг над макушкой пронесся всполох голубых молний. Эхо выстрела нарушило работу слухового аппарата, на секунду мне стало дурно.

«Ну как тебе?»

Робот поспешил сюда. Похоже, заманивание увенчалось успехом.

«Ага, давай-давай!»

Я затаилась в овраге, ожидая подходящего момента.

«Я здесь!»

Шаги приближались. Изувеченную ледяную землю накрыл ковер белого пара. Мощь, способная менять ландшафт, ужасала.

– Еще три шага, – сказала Вискария под аккомпанемент тяжелого топота. – Два!

Шаг.

– Один!

Я подняла «это».

– Ноль!

Короткий замах – и вот черная указка уже летит прямо в нос гиганта. Свет и движение привлекли внимание врага, однако для наведения на близкую цель требовалось время. Робот взмахнул тяжеленной рукой и раздавил приборчик. При этом он наклонился вперед – не самая устойчивая позиция.

Тем временем к нему сзади подкрались две тени.

На спине демона расцвел красный взрыв. Посреди вихря искр появился Гёц. Он опустил на корпус противника железный кулак. Великан споткнулся. Тогда в схватку вступил Айсбан. Призрачный клинок вонзился прямо в лицо исполина. Оба бойца ударили раз, другой, третий, четвертый, пятый... Они молотили врага, будто черный мешок с песком. Красно-голубые вспышки мелькали, точно в старом фильме. Наконец робот завалился и упал.

«У нас получилось!» – подумали все. Наушник разрывался от возгласов Вискарии, я выскочила из ямы.

Но...

«А... А-а!..»

Глаза исполина загорелись. Грузное тело пришло в движение.

Серия атак не оставила на нем ни царапинки.

«Насколько же он прочен?!»

Мир вновь запестрел красками и огласился взрывами: Гёц с Айсбаном зашли с флангов. Однако враг – да как такое возможно? – даже не бровью не повел.

Гигант сделал свой ход. Взмахом массивной руки он отшвырнул Гёца в сторону. Айсбан воспользовался моментом и взмахнул Призрачным клинком, но всережущее оружие, предмет его гордости, лишь высекло искры из брони. F-310 метнулся к нему и всем телом отбросил прочь.

Он двигался так, будто недавних атак не было вовсе.

«А-а-а!..»

Непостижимо. План был проработан, все удары достигли своей цели... но желаемого результата не принесли: Гёц кубарем откатился в сторону, Айсбан растянулся подле него.

– Да ладно...

Вискария чуть не сорвалась на крик.

Не успели мы и глазом моргнуть, как наш надежный дуэт выбыл из игры. Враг надвигался, а мы с Вискарией не могли сдвинуться с места. Шаг, второй, третий...

Эх, умрем мы. Все, убьет он нас. А ведь мы только выбрались на поверхность...

Я закрыла глаза. И...

Услышала стук упавшего камня.

«Э?!»

Демон мгновение помедлил и направился в другую сторону. Прямо к той горке, за которой прятались дети.

«Дело плохо!»

Под взглядом чудища ребятишки задрожали. Леденея от страха, они заслоняли собой колыбели. Казалось, в детский сад вторгся серийный убийца.

F-310 поднял руку. Цилиндрическое орудие, нацеленное на детей, начало заряжаться.

«А-ах!»

– Сестренка! – Амариллис! – С возвращением! – Обними меня! – Погладь меня. – Спой что-нибудь. – Больно. – Не могу уснуть. – Я люблю тебя. – Привет. – Сегодня, сегодня. – Я столько сделал! – мой контур разума содрогнулся от их голосов.

«Сейчас!.. Сестренка уже идет!»

Я вскочила и бросилась в атаку.

– Йа-а-а!

Я врезалась в противника плечом, отскочила от твердой брони и упала.

– Эй ты! – закричала я, отвлекая его внимание от детей. – Я твой противник! Эй!

И демон обернулся. Заряженное энергией дуло смотрело мне в лицо. На таком расстоянии явственно ощущалось тепло даже от крохотной струйки пара.

– Бегите!..

Сверкнула голубая вспышка. Я уже было подумала, что умерла, как сзади громыхнуло. Промах.

– Уа-а-а-а-а-а! – с боевым кличем ногу робота обхватила красноволосая женщина. – Сейчас пальнет еще! Пушка только на правой руке! Следи за движениями! Выиграем время! – тараторила команды Вискария, не отпуская ногу.

Я слышала, как горят волосы и плечо...

«Да, надо тянуть время!»

Но не расклеилась, встала и осмотрелась. Дети уже бежали с колыбелями к генератору. Мы должны задержать противника хотя бы на минуту.

– Следи за его движениями! Они медленны и предсказуемы! – громко кричала Вискария, пошатываясь.

Не став игнорировать совет, я пригляделась и поняла, что робот собирался пнуть мою «сестру».

«Ну нет!»

Я молниеносно перехватила его правую руку. В этот момент враг безжалостно выстрелил.

«А-а-а!»

Через тело протек мощный поток энергии, и левая нога...

Рассыпалась.

В тот же момент...

– Мерзавец!!!

Вискария вскарабкалась ему на голову. Ослепший робот на секунду растерялся, но затем схватил женщину левой рукой.

В тот же миг пять пальцев смяли ее туловище, разорвали его пополам и вырвали электрические цепи.

Вискария разлетелась на части.

Тем не менее она продолжала сражаться: вытянула щупы, цепко обхватила ими голову робота и принялась на что-то нажимать. Вскоре движения исполина изменились, он стал просто размахивать руками вокруг себя – Вискария испортила внешние сенсоры. Воистину стиль боя профессионального механика.

Да и я не сдавалась. Вцепилась в его лапищу и старательно держалась на месте. Вот где пригодились навыки балансировки на ледомобиле.

Время шло.

Впрочем, долгим наше сопротивление не назовешь.

Враг исступленно махал руками и стрелял из лазера. В глазах калейдоскопом мелькали огни. Вискария развалилалась все больше, кабели торчали из живота, словно внутренности. Наконец она отлетела, врезалась в бугор и свалилась как груда тряпья.

Наступил мой черед – F-310 швырнул меня оземь. Грудь вмялась с неприятным хрустом. Изо рта вылетела смазка, в глазах потемнело, посыпались детали. Я рухнула как подкошенная.

– А-а, ух... У-уах...

Речевой аппарат вышел из строя. С губ срывались стоны пополам с маслом. В голове выла сирена, грудь искрила. Горящее тело охватили судороги.

Черный демон направился ко мне. Опираясь на вывихнутую левую руку, я вытянула лишенную половины пальцев правую и попыталась встать, однако кабели под грудью были разорваны, из-за чего тело отказывалось повиноваться.

Робот навис надо мной.

«Удалось ли детям сбежать? Целы ли колыбели? Хорошо, если да. Вот бы получилось спасти всех...» – промелькнули последние мысли.

Я уже приготовилась отправиться в объятия смерти, как вдруг...

Вспыхнул багрянец.

Это был Гёц. Враг ощутил его, развернулся, и в тот же миг кулак нашего товарища охватил красный свет. Исполин принял удар на правую руку, и та брызнула осколками.

– Доблесть есть воплощение моей души, – провозгласил Гёц, замахиваясь в последний раз.

Красное схлестнулось с черным.

Воздух загудел от взрыва. Секунду спустя свет рассеялся. Правая рука, нет, вся правая половина тела Гёца исчезла. Уцелевшие голова и туловище упали рядом с Вискарией.

А демон выстоял. Только его оплавленное орудие дымилось.

Вспыхнула синева.

– Больше всего я ненавижу...

Вперед вышел блондин. Боевой робот только занес ручищу, как Айсбан отточенным движением вонзил в нее клинок.

– Уродов, которые поднимают руку на девушек.

Он влил в оружие столько энергии, сколько смог. Суставы, плечи, голова Айсбана озарились синим светом, орудие великана раздулось и, казалось, загорелось.

В последние секунды жизни F-310 кричал. Пронзительный вопль – в чем-то даже плач – смотрящего в небо железного гиганта прокатился над ледяной пустыней.

А затем прогремел взрыв.

○

Как будто дождь.

Нас окатили мелкие обломки вперемешку с пылью. Я лежала на спине и помутившимся взглядом смотрела на падающие осколки. Некоторые глухо вонзались в тело.

Когда все закончилось, надо мной наклонился Айсбан.

– Ты цела? – спросил он.

Ух...

Губы шевельнулись, но наружу не вылетело ни звука.

– Ясно, – однако парень чуть кивнул... упал на колени и рухнул на меня.

«Айсбан».

Я подняла изувеченную, будто бы ставшую гнилушкой руку и прикоснулась к нему.

– Эй... Айс-бан...

Он чуть шевельнулся. Сколько осколков... Так значит, Айсбан заслонил меня собой от взрыва.

Мы немного полежали.

Наконец он проговорил:

– Ама... рил-лис...

– Ч-то?

Я опустила взгляд и встретилась с ним глазами.

Парень улыбнулся.

– Ты цела?

– Ага, – вяло ответила я.

– Цела, значит...

– Ну да... – еле слышно подтвердила я.

– Вот и хорошо.

Обмен фразами закончился.

Мы чувствовали тепло друг друга.

Ощущая вес Айсбана, я бессмысленно смотрела в небо, утратив чувство времени.

Контур разума: Вискария

Сквозь мутную пелену сознания я понимала: конец близко.

Нижняя часть тела отсутствовала, кабели контура безопасности в распоротом животе стреляли искрами. Однако на душе было поразительно спокойно. Видимо, контур разума перешел в состояние мнимой смерти из-за повреждения всех систем.

Как оказалось, рядом со мной лежал Гёц, от которого осталась только обезображенная левая половина тела.

– Гёц... – тихо позвала я.

– Что... ты хочешь узнать? – чужим механическим голосом ответил он.

– Ты... еще жив?..

Глупый вопрос. Но оттого желаннее ответ.

– Еще... жив...

– О... хорошо...

Так мы и продолжали. А что еще оставалось делать?

– Гёц...

– Что... ты хочешь узнать?..

– Что с... остальными?..

– Не... знаю...

– Оу...

Я попыталась скосить взгляд, но зрительный аппарат не слушался. Шея сломалась, беспроводная связь не работала.

Единственным собеседником был Гёц.

– Живой?

– Живой...

Я спрашивала просто потому, что хотела слышать его голос.

– Гёц...

– Что ты хочешь узнать?

– Живой...

– Да... Живой...

Каждые несколько секунд я задавала тот же вопрос. Если бы не он, бездна страха затянула бы меня. Спустя больше сотни лет я узнала, насколько роботы боятся смерти.

«Живой?.. – Живой... – Еще... живой?.. – Еще... жив...» – продолжали мы.

Гёц взял меня за руку. Его ладонь была приятно теплой и даровала душевный покой.

– Гёц...

– ...

Ответа не было.

– Гёц?.. – продолжая звать, я робко открыла глаза.

Измятое, заляпанное черной смазкой серебристое тело лежало неподвижно.

Я зажмурилась и дрожащим голосом проговорила:

– Ты умер?..

Контур разума: Амариллис

Помощь не заставила себя долго ждать.

– Амариллис?

Я открыла глаза, увидела заплаканную Дейзи, улыбнулась ей, и девочка зарыдала, роняя соленые капли мне на лицо.

Все кончилось. Нас спасли дети.

Я подняла взгляд. Небо казалось ярче обычного, а солнечный свет ослеплял. Мир был так ярок, что душа пела, а на глаза наворачивались слезы.

Потом мы добрались до генератора и запустили его. Ребята старательно соединяли колыбели с контактами устройства, как гласила инструкция.

Я восстановила речевой аппарат до приемлемого состояния и залила дыру в груди особым многокомпонентным составом, однако с левой ногой пришлось распрощаться.

Айсбана всего иссекло осколками. Функциональность организма была ограничена, но контур разума, к счастью, не пострадал. Придя в себя, он посмотрел на меня пустым взглядом.

– Ты цела? – в третий раз спросил он.

– Цела, – заплакала я, обняв его.

Вискария получила тяжелые повреждения, и мы отложили починку ее контура разума до тех пор, когда найдем подходящее оборудование, а пока убрали его в чемоданчик.

Гёц умер. Его контур разума рассыпался и восстановлению не подлежал. Единственное, что осталось от нашего друга, – фрагменты серебристой маски, которые мы положили к Вискарии.

Долгая операция закончилась спустя двадцать часов.

«Староста... – начала доклад я, стоя перед аккуратным рядом колыбелей. – Наши хозяева наконец-то на поверхности».

В ближайшей капсуле лежал ребенок, которого не щадя себя спасали Дейзи и Гэппи.

«Гэппи, у нас получилось...»

Удалось спасти тридцать четыре хозяина. А вначале их было около трехсот. Потери составили приблизительно девяносто процентов. Успех достигнут слишком дорогой ценой.

○

– Спи крепко...

В колыбели сопел ребенок. Центральная комната управления генератором была оснащена вентиляцией, потому я не боялась замерзания капсул.

Ряды колыбелей благодаря яйцевидной форме походили на какое-то гнездовье.

– Что с батареями?

– Собрали... Более-менее, – ответил Айсбан, опустошая карманы.

– Амариллис, а ты почему не спишь? – полюбопытствовала Дейзи.

– Ну, – я погладила ее по голове, – мы скоро заснем. Нужно сперва убедиться, что колыбели работают исправно.

– А-а... – понимающе протянула Дейзи и заглянула в колыбель. – Гербера* Уайт, – прочла она имя на табличке и впечатленно заметила: – Это девочка... Амариллис, скажи.

– Что?

– А почему мы залезаем в колыбели?

Сама Дейзи лежала в соседней с Герберой капсуле, одной из свободных, которые мы обнаружили возле генератора. Остальные дети уже спали.

– Колыбели отлично поддерживают температуру воздуха и защищают от внешней среды. Так мы избежим обморожений.

– А-а...

– Береги их.

Я посмотрела на чемоданчик у девочки в руках, где лежали контуры разума поселенцев.

– А как же ты, Амариллис?

– Не волнуйся. Меня согреет батарея.

– Ясно.

– А теперь спи.

– Угу.

Дейзи закрыла глаза, перешла в спящий режим и мерно задышала.

– Спокойной ночи, Дейзи.

Я медленно опустила крышку.

Колыбели стояли в два ряда – для человеческих и для механических детей. «Символично, – улыбнулась я. – Покой, как в спальне детского сада».

– Дейзи рассердится, когда проснется.

– Скорее всего, – Айсбан посмотрел на капсулу. – Никогда не думал, что мы распрощаемся вот так.

Да, ледниковый период подходил к концу, и температура на поверхности росла. Но мы не знали, сколько людей вообще выжило и когда придет спасение. Если до того, как генератор прекратит вырабатывать энергию, то им повезет.

Поэтому мы решили погасить посторонние потребители – внутреннее освещение, вентиляцию и самих себя. Верно, мы также собирались отключиться. Поврежденное тело требовало большего количества электроэнергии, да и от утечек никто не был застрахован.

Больше всего я хотела, чтобы дети и хозяева выжили, пусть даже шансы и оставались очень низкими. Таков долг старосты.

– И правда заснули, – подивился Айсбан.

Ребята посапывали внутри, а крошечные хозяева держали их маленькими пальчиками, словно нечто ценное.

– Что ж...

– М?

– Поспим?

Парень взял меня за руку. Прежде я бы раздраженно отбросила ее, но сегодня сжала в ответ и проговорила:

– Да.

Контур разума: Айсбан

– Эй.

– Что?

– А метель... крепчает, да?

– Ага, – коротко ответил я и ласково провел рукой по волосам девушки.

Снаружи генераторной выл буран.

Стоявшая рядом с головой колыбель тускло светилась, ожидая часа пробуждения.

К локтю прижалась дрожащая девушка. Температура ее тела сильно упала.

– Замерзла?

Я обнял ее чуть крепче.

– Нет, что ты...

Без осязательной опции холод бы не чувствовался, однако я хотел ощущать ее тепло.

– Айсбан.

– М?

– Кто ты такой? – внезапно спросила она.

– А? В смысле? – с подозрением уточнил я.

Девушка посмотрела мне прямо в глаза.

– Ты никогда не рассказывал о своем прошлом.

– А оно надо?

– Да.

Никто в поселении не знал о моей прошлой жизни. Однако сегодня... я мог открыть ей правду.

– Я…

Давненько об этом не говорил.

– Я был роботом-дворецким.

– Дворецким?

– Угу.

– Дворецкий... Это тот, кто прислуживает в поместьях?

– Да, – серьезно ответил я.

Девушка прыснула со смеху.

– Н-не могу представить такого... Совершенно.

– Ну знаешь.

– Так ведь...

Я с силой чесанул кулаком ее по макушке, и девушка ойкнула.

– Потому я и не люблю упоминать о своем прошлом.

– Прости, прости... И как тебе работалось дворецким? – с улыбкой поинтересовалась она.

– Не хочу говорить.

Несмотря на отказ, она молила снова и снова, и я сдался. В конце концов, я никогда не мог отвергнуть ее просьбы.

– Я долго работал в одном поместье. Там была одна юная леди, о которой я заботился.

– О-о.

– Ну и...

Будучи дворецким, я ухаживал за ней. Госпожа была слаба, и отец запрещал ей покидать дом.

Но однажды я вывел ее погулять, я во что бы то ни стало хотел показать ей красоту внешнего мира. Недолго – всего на полдня, однако госпожу порадовала наша тайная вылазка.

Тем не менее владелец поместья прознал об этом и уволил меня за невыполнение приказа.

– Мне была уготована дорога на свалку. Госпожа хотела бежать со мной в далекие края и жить там... Но я отказался. Попрощался с ней и ушел. А вскорости она умерла.

Незаметно залихватский тон уступил место моей прежней, вежливой речи.

Девушка молчала.

– На самом деле госпожа знала о своей скорой смерти и хотела напоследок выбраться на волю. Однако я проигнорировал ее желание. Думал, так будет лучше для нее. Я так и не исполнил ее последнюю волю...

Руки задрожали. Девушка успокаивающе сжала их и... внезапно спросила:

– Та юная леди... была похожа на меня?

!..

– Ну...

Моему изумлению не было предела. А ведь я хотел унести этот секрет с собой в могилу.

«И ты только сейчас?..»

– Да, – признал я. – Голубоволосая, красивая, элегантная, благородная и волевая.

– Ну засмущал меня.

– Глупышка, я же не про тебя, – в обычной снисходительной манере заметил я.

Метель усиливалась, завывал ветер. Температура воздуха падала, и мы остывали все сильнее, превращаясь в ледышки, но не размыкали объятий, желая замерзнуть вместе.

– Эй.

– М?

– Спой ту песню.

– Какую?

– Которая тебе нравится.

Девушка недоуменно заморгала.

– А-а, эту, – улыбнулась она и запела.

Спите сном спокойным крепко...

Вы в моих объятьях верных.

День придет и миг придет...

Ради вас весь мир падет.

Пробужденья ожидайте,

Во сне часы коротайте.

Когда она закончила, я тихо присвистнул.

– Отличная песня. Хоть и слушаю в который раз.

– Спасибо.

– Слушаю ее и засыпаю.

– Ты точно хвалишь меня?

– Конечно, – ответил я. Эта песня все время согревала меня.

Разговор окончился.

Обнимая друг друга, мы доверились реке времени.

Контур разума: Амариллис

Когда моя батарея практически разрядилась...

Он поднялся.

– Айсбан? – окликнула я.

Сил не было. Все, батарея исчерпала себя?

– Как-то раз... – медленно начал он, вертя что-то в руке, – я уже спрашивал тебя об этом. Как ты поступишь в той ситуации, когда дележ будет невозможен??

– ?..

Неожиданный вопрос.

– А-а, ну да, – промычала я нечто неопределенное.

«Как ты поступишь в той ситуации, когда дележ будет невозможен? – Мы с ним говорили об этом еще в поселении. – Допустим, мы с тобой на берегу реки. Помощь придет нескоро, батарея всего одна. Если останемся на месте, то погибнем от обморожения. Твои действия».

– Было дело. Ну и?

– Тогда ты ответила, – продолжил Айсбан. – «Батарея одна, и я отдам ее тебе всю. Тогда мы будем квиты. Вот и деление пополам».

– Угу.

И тут сердце мое сжалось. Сама не знаю почему. Наверное, из-за выражения бесконечной нежности на его лице.

– Айсбан.

– Да?

– Что ты делаешь?

– Думаю... – он не ответил мне, – ты вот говорила о будущем дележа. Но, наверное, можно быть и пожаднее. Твоя жизнь принадлежит тебе. Никто не в силах разделить ее пополам. Все твое. И ни к кому не перейдет.

– Айсбан?

В руке он держал батарею. Крышка на груди была откинута, обнажая материнскую плату и провода.

– Вот, моя батарея. В ней еще осталось немного энергии, возьми ее.

Он аккуратно установил ее в меня.

– Что ты?..

– Хочу спасти тебя. И для того отдаю свою батарею.

– Айсбан, не надо, – я бы сопротивлялась, вот только тело не слушалось. – Без толку. Меня уже не спасти.

– Что с того, – самоуничижительно улыбнулся он. – Что с того, что без толку. Я просто счастлив. И буду счастлив, если так хоть ненамного увеличу шансы твоего выживания. Кроме того... – он снял с шеи цветочную медаль и повесил на мою. – После ухода из поместья я не знал, куда податься. Целыми днями шатался по городу, точно призрак... Но в поселении я встретил тебя и будто переродился. Всегда серьезная, честная, прямолинейная, невинная, самая трудолюбивая... Вот что я полюбил в тебе. И рядом с тобой был одарен благодатью...

Он нежно улыбнулся.

– Жизнь одна, так я отдам ее тебе. И заберу твою любовь. Один-один. Равный дележ.

И он замер навсегда.

Я обнимала его остывающее тело.

Теплые слезы скатывались по щекам и замерзали.

А метель все выла...

1. ↑ Растение из семейства Астровых.