1

На стенах и потолке плясали «зайчики» преломленного света, а порывы ветра взметали снежную крупу.

У-ух!..

Я крепко вцепилась в ручки и решительно наклонила ледомобиль, одновременно дернула руль вправо, заехала на стену, затем взяла путь ближе к левому краю дороги и сразу же метнулась обратно. Подземный ледяной туннель казался простым, со своими одинаковыми поворотами, однако не давал расслабиться ни на секунду.

Температура воздуха – минус шестнадцать градусов по Цельсию, что было теплее обычного. Мое дыхание белым хвостом, как у кометы, стелилось позади.

– Слушай, передохнуть пора, не? – услышала я позади себя голос, начисто лишенный энтузиазма. – Мы уже шесть часов кряду едем!

И правда.

Я оставила без внимания реплику своего напарника-бездельника и крепче сжала руль трехколесной машины. Вправо, вправо, влево, вправо, влево. В туннелях без маневренности никуда. Мне то и дело приходилось пригибаться, наклоняться, подстраивать дыхание под прыжки, снижать коленями отдачу от толчков и смещать центр тяжести.

– Амариллис, ты слышишь меня? Эй, Амариллис Альстромерия?

– Закрой рот!.. – крикнула я, заглушая слащавый голос и крутя руль.

Цель была совсем близко. Тридцать секунд, двадцать, десять. Впереди замаячило пятно света. Там конец узкого прохода, там широкий мир...

Сейчас!..

Бах! Мы приземлились на пол и очутились в огромном помещении, похожем на танцевальный зал.

Тормоз!..

Я удержала машину и запустила тормозной реактивный двигатель, гася скорость. Коньки со стуком ударились о лед и несколько раз подпрыгнули, точно резиновые. Колеса стабилизировались и коснулись гладкой поверхности, поглощая отдачу.

– Фуф...

Я заблокировала переднее колесо, придав ледомобилю устойчивость, и наконец-то облегченно выдохнула. Я могла управлять им будто собственными руками и ногами и после долгой поездки, но падение с немалой высоты все же давало о себе знать.

– Ха! – выдохнул сидевший рядом напарник и спрыгнул с сидения.

Всегда приятно смотреть на то, как коньки массивного аппарата красиво скользят по льду, кроша его.

– Вот и славно, мы справились.

Он цокнул языком и пригладил зачесанные назад светлые волосы, предмет своей гордости.

«А потише спуститься никак не мог?» – поинтересовалась было я, как....

– Прошу прощения за ожидание, – разнесся спокойный голос по залу.

Я обернулась и увидела высокую стройную девушку. Она была красива как богиня, а ее изумрудные волосы переливались на свету.

– Давно не виделись, Каттлея!

– Амариллис, спасибо, как и всегда.

Каттлея с нежной улыбкой поправила чудесные шелковистые волосы. В моем рейтинге она прочно утвердилась на месте прекраснейшей среди нас.

– Как дела, Каттлея? Что ты делаешь сегодня вечером?

– Я-я буду занята, Айсбан.

Вот дурак!

– Ай, ай-ай-ай-ай!

Я резко потянула это чудовище за антенну на ухе и оттащила от красавицы.

– Хватит уже.

– Чего? Уже и дотронуться нельзя?

– Не волочись за девушками во время работы. Сколько раз повторять?

– Долг каждого мужчины – преследовать прелестных леди.

– Вот закончим здесь, тогда и заговаривай об этом.

Наши извечные перепалки...

– Э-э... Может, займемся выдачей?

Я обернулась. Каттлея наблюдала за нами со смесью удивления и беспокойства.

– А, прости. Сейчас начнем, – торопливо заверила ее я.

– Давайте быстрее.

– Сам помогай! – рявкнула я на прохлаждающегося напарника и принялась сгружать с ледомобиля поклажу. Стандартное оборудование: резервные аккумуляторы, запчасти, кабели для зарядки. Роботы питаются электричеством, так что батареи – это расходники.

– Как сейчас выглядит «тело»? – негромко спросила Каттлея, принимая груз.

– Как обычно: тихо и мирно. А из происшествий только споры Дейзи и Гэппи.

– А, снова?

– Они очень плохо ладят. Я так волнуюсь.

– Что на этот раз?

– Кажется, масляную конфету не поделили. Мы говорили, что разделим ее пополам, но они и слушать не хотели.

– Вот дела, – весело протянула Каттлея.

Я сообщала ей новости, пока сортировала вещи. Мы встречались раз в неделю, поэтому было о чем поговорить.

Работа близилась к концу, и тут...

– Ах, – Каттлея подняла взгляд.

Над нами медленно кружились искорки – крупицы льда, которые мы именовали потолочной пылью. Но, несмотря на такое название, они парили и сияли чудесно... Один из редких природных феноменов в нашем изолированном на глубине в полкилометра мире.

– Какая красота, – восхитилась Каттлея.

– Ты еще краше, – возразил Айсбан, обвивая рукой ее плечи.

– Отстань от нее, – я оттащила парня в сторону.

Вскоре огоньки заполнили весь зал. Каждый представлял собой сложный трехслойный кристалл в форме шестилепесткового цветка. А когда они собирались вместе, окутывая серебряный мир снежным одеялом, зрелище было просто изумительным..

– Нам пора.

– Э-эй, дай передохнуть маленько.

– Не могу. У нас еще тридцать домов на очереди.

Я потянула ленивого напарника за руку и оседлала ледомобиль.

– Тц, – цокнул языком Айсбан, совсем как дитя малое.

Я не обратила на него внимания и завела двигатель, который откликнулся радостным ревом.

– Увидимся, Каттлея!

– Береги себя! – долетел ее ответ.

Ведущий к следующей цели туннель принял нас в свои объятия. Лежавший в задней части машины груз дребезжал, а Айсбан ворчал, но прижимался ко мне крепко.

Я газанула. Приставшие к челке снежинки, сверкая, унеслись назад.

2

– Сестренка! – С возвращением! – Амариллис!

Поездка длилась двадцать часов. Побывав во всех пунктах, я вернулась в поселение, «тело», и сразу же попала в окружение детей. Вскоре около меня толпился по меньшей мере десяток ребятишек.

– Вот и я. Вы хорошо себя вели?

Я гладила каждого по подставленной голове.

– Слушай, слушай! Я много трудилась и сделала целую гору образцов!

– Правда? Молодец!

– Сестренка, а я наделал много моделек!

– Вот здорово!

Я ласково касалась их волос, а ребята щурились от удовольствия.

Они держали синие полупрозрачные детальки из металла, который источал сияние. Детям из нашего поселения поручали полировать их и применять для дела.

– Сестренка, давай поиграем, давай! – просили они, обступая меня.

– Извините, но у меня еще много дел. Давайте попозже, – пообещала я и ушла.

Хотелось бы побыть с ними подольше, но меня ждало самое важное – доклад о сегодняшних событиях.

Я быстро шагала по деревенской дороге. По обе стороны высились ряды ледяных домов, а пятна света на потолке переливались, как звезды на небосводе.

Невзирая на спешку, я успевала любоваться в общем-то самым обычным, но оттого не менее прекрасным, уличным пейзажем.

– Эй, Амариллис! Отлично поработала! – весело окликнула меня высокая женщина на той стороне дороги и помахала мне.

– Здравствуй, Вискария. Знаешь, мне кажется, с шинами ледомобиля что-то не так.

– Ясно, гляну.

– Я поставила его где обычно.

– Хорошо, – Вискария Акансас отсалютовала щупом, вытянувшимся из пальца.

Ее руки были сделаны из металлических усиков и идеально подходили для ремонта. Они содержали в себе всевозможные инструменты: отвертки, молотки и клещи, гаечные ключи и ломы. Вискария исполняла в поселении роль механика.

Женщина повела щупом указательного пальца на правой руке и поправила берет – свою визитную карточку, – сидевший на коротких красных волосах.

– Не перетруждаешься? Смотри, не будешь отдыхать, тело износишь.

– Спасибо, я в порядке.

– Найдешь у себя неполадки, только свистни.

Она помахала рукой, оттопырив щуп, и удалилась.

Вискария выглядела лет на двадцать пять, и я считала ее надежной старшей сестрой.

– Йо, Амариллис! – С возвращением, помощница старосты! – Славно потрудилась сегодня!

– Да, всем привет! – весело отвечала я на приветствия, не сбавляя хода.

Пятнадцать минут спустя я наконец-то добралась до центра поселения, сотню лет остающегося неизменным, и увидела здание администрации – толстую полую колонну изо льда, соединяющую пол и потолок. Внутри восседал городской совет.

Я вошла в арочные двери и оказалась в просторном атриуме, затем остановилась у приемной стойки, присоединила к руке зарядочный кабель и постояла пять минут. Раньше поддержание внутренних функций тела требовало регулярной замены масла, но стремительное развитие робототехники позволило нам, роботам, оставаться активными лишь благодаря перезарядке аккумуляторов.

Батарея зарядилась. 99,98%.

Покончив с этим, я направилась вглубь здания, скользя по сверкающему от полировки полу в коридоре, а потом поднялась по лестнице. Насыпанный на ступени антискользящий порошок приятно хрустел под ногами.

Я миновала последний пролет и застыла перед высокой полупрозрачной дверью.

– Староста Камомиль! – громко произнесла я. – Это Амариллис! Я вернулась!

Вскоре послышался ответ:

– Войдите.

Створки скользнули в стороны.

– Прошу прощения!

Я взволнованно вошла в кабинет старосты.

Эта комната – ядро. Стены и потолок расписаны серебряными узорами, всюду тюльпановидные тарелки антенн. Сюда стекается как проводная, так и беспроводная сеть поселения.

– С возвращением, Амариллис.

Староста шумно повернулся ко мне... головой. Тридцать лет назад он отказался от тела, оставив себе только голову, чтобы экономить электроэнергию. Его девиз: «И это сохраняет электричество».

– Как ты себя чувствуешь?

– Плечи в последнее время немного напряжены...

– Значит, все нормально, – непринужденно заметил он.

Я оставила остроту без ответа и села на стул.

– Позвольте предоставить сегодняшний доклад.

– Чем занят Айсбан?

– Бегает за девичьими юбками.

– Хорошо быть молодым. В молодости меня называли Железным мачо...

– Вы упоминаете об этом в триста семидесятый раз, поэтому позволю себе не слушать вас, – перебила я, ущипнув Камомиля за нос.

Если бы я не остановила его, пришлось бы слушать многочасовую автобиографию.

Голова забавно фыркнула.

– Докладываю. Доставка завершена, все пятьдесят шесть обозначенных точек посещены.

– Угу, отлично.

– Три случая металлического обморожения. Повреждения легкие, обошлось заменой деталей.

– Три... Многовато.

– Возможно, во всем виноваты недавние скачки температуры. Я намереваюсь заострить внимание на уходе за обморожениями во время следующего технического осмотра тела.

– Хорошо.

Затем я предложила еще парочку идей, и Камомиль принял их к рассмотрению. Правило поселения гласило: староста решает мелкие проблемы лично, для обсуждения более серьезных созывается Совет.

– Ты пойдешь проверять Белоснежку?

– Да. Это ежедневная обязанность... Не хотите тоже взглянуть, староста?

– Нет, я посплю... Фуа-а-а.

Голова зевнула, покатилась по столу и запрыгнула на любимую диванную подушку.

– Начинаю сохранять электричество... – пробормотал он традиционную мантру и тотчас перешел в спящий режим.

3

Я вернулась ко въезду в деревню и застала Вискарию за работой.

Ледомобиль опутало около десяти проворно шевелящихся щупов, каждый из которых занимался своим делом. Звенел металл, стучали инструменты, вспыхивали голубые огни лазера, струился пар.

Я сунула голову к ней под машину.

– Как успехи?

– Нормально, – ответила Вискария. Она ковырялась под машиной в позе сбитой лягушки. Извечный берет лежал рядом. – Тут сам аппарат малость сломан... Колеса вышли из строя, заменяю вот.

– Спасибо.

– А где ты уронила его?

– Нигде. С чего ты взяла?

– На ручках странные трещины... Вот, посмотри, – ткнула она щупом.

– А, и правда.

Действительно, по рулю змеилась паутинка трещин.

– Но такое может появиться и при огромной разнице температур...

– Значит, его нельзя дальше использовать?

– Нет-нет, починить его – пустяк. Надо просто расплавить треснувшую часть и добавить смягчающий крем.

– Сделай, пожалуйста.

– Ладно.

Вискария ловко манипулировала активно шевелящимися щупами правой руки, устраняя неисправности.

– Вискария, ты вся сияешь, когда чинишь что-то.

– Правда? Я рада.

Ремонтных дел мастер с короткими красными волосами – что ей шло – весело улыбнулась. В такие моменты она, в моих глазах надежная старшая сестра, казалась озорным мальчишкой.

– Я уже более трехсот лет этим занимаюсь. И знаешь, я не могу успокоиться, пока все не исправлю.

– Хе, полагаю, в этом наше призвание.

– Призвание... Может быть, не знаю.

Она возилась с машиной еще минут пять.

– Отлично, я все, – объявила Вискария и со свистом втянула усики обратно в пальцы. – Ты сегодня пойдешь к Белоснежке?

– Угу. Как и каждый день.

Я села на ледомобиль и завела его.

– Обнаружишь там неполадки, возвратись и найди меня.

– Ладно, Вискария. Спасибо тебе, как и всегда.

– Ну, таково мое призвание.

Она взметнула щуп и гордо поправила берет.

4

Итак...

– А ты чего за мной увязался?!

– Не будь так холодна.

– Я серьезно, хватит лапать меня! Извращенец!

Я яростно отмахнулась от парня, который запрыгнул на заднее сиденье.

– Ну-ну, не будем ссориться, – ухмыльнулся он.

Да он вообще о своих поступках не размышляет.

Вот как все произошло. Я попрощалась, залезла на ледомобиль и собиралась отправиться к Белоснежке.

– Я с тобой!

Парень с зачесанными назад черными волосами – Айсбан Трилкиртис – пристроился сзади.

Я шлепнула его мерзкую руку, подбирающуюся к моим бедрам, и поехала быстрее, чтобы этот сексуальный маньяк не сделал еще чего-нибудь.

– Ты так холодна ко мне.

– Еще бы. Я буду максимально холодна к парню, в любую свободную секунду готовому обхаживать девушек.

– А что такого. В нас всех встроены половые опции.

Половые опции – это наш, роботов, функционал, который позволяет нам заниматься сексом. Особенно много подобных функций у роботов женского пола, а ведь я одна из них.

– Половые опции предназначены для наших хозяев. Нам не стоит пользоваться ими самостоятельно.

– Вот из-за таких слов ты навсегда и останешься девственницей... Гва?!

Я врезала локтем распущенному юнцу и прорычала:

– Довольно языком трепать!..

Роботы мужского пола, наделенные половыми опциями, часто пристают к женщинам или улещают их сладкими речами. В большинстве случаев они просто следуют заложенной программе, однако Айсбан усердствует слишком рьяно. Он немедленно лезет к любой замеченной девушке.

Ай, надо поддать газу и быстрее добраться до цели!..

Я бросала ледомобиль влево и вправо, не получая ни грамма наслаждения от нашей с Айсбаном поездки. Вскоре ледяные стены стали прозрачнее и обрели насыщенно-зеленый цвет. Жители поселения называли это место Зоной ледяных растений, ибо те проклевывались и распускались среди льдов, точно произведения искусства. А мы направлялись к лесу Рем*, расстилающемуся дальше.

Гр-р-р! Я нажала на тормоз, коньки сре́зали с дороги стружку, и машина остановилась. Айсбан быстро слез.

– Староста, это Амариллис. Вы меня слышите?

Я накрыла ладонью антенну на ухе и вызвала Камомиля по беспроводной связи, но в ответ услышала лишь сонное бормотание:

– Фуа-а-а-а... Сохраняю энергию, сохраняю энергию...

– Хватит спать, активируйтесь, – с укором произнесла я.

– Принято.

Контур разума доставил до меня его голос.

Ведущие к Белоснежке двери были около метра в толщину, и без разрешения старосты никто не мог войти в них. Даже я или член Совета, например, Айсбан.

Холодно...

Створки распахнулись, и меня окутало густое белое, будто привидение, облако студеного воздуха. Температура здесь была ниже из-за покрывавшего все подземелье слоя льда.

«Препятствование внешнему воздуху».

Я увеличила функциональность регулировки температуры тела процентов на тридцать. Роботы не подхватывали на морозе простуду, но рисковали повредить аккумуляторы или испортить масло. В худшем случае мог начаться процесс резкого старения материала тела, вызывающий металлическое обморожение.

– Все по-прежнему.

Я подняла взгляд к потолку, где висело большое «веретено» – главный компьютер, контролирующий всю Белоснежку. Вокруг него протянулись тонкие сосудоподобные волокна цвета крови, что наводило на мысль о замороженном сухофрукте в серебряной оболочке.

Тонкое, но массивное «веретено» вращалось, озаряя каждый угол зала мягким сиянием. Свет этот представлял собой уникальный «пульс», поддерживающий систему в действии и сберегающий множество вмурованных в стены капсул, называемых колыбелями – систем жизнеобеспечения для более чем трехсот хозяев.

Белоснежка – это криогенный комплекс, сохраняющий жизнь при низких температурах.

Сто лет назад на поверхности произошло кардинальное изменение погодных условий, и в мире наступил ледниковый период. Возникший по неизвестным причинам холодный фронт заморозил все и убил большую часть растений и животных.

Однако люди – наши хозяева – никогда не сдавались даже в самых жестких условиях. Они построили подземное убежище, Белоснежку, укрылись в нем и впали в спячку до окончания холодов. Триста людей от мала до велика спали и не старели.

А в это время мы, роботы, основали маленькое поселение в толще льда на глубине пятисот метров и старательно исполняли единственное важное задание – берегли Белоснежку. Для этого нас наделили высокоавтономным контуром разума, исключив ручное управление системой.

«Однажды... – задумалась я, разглядывая Белоснежку. – Однажды, когда хозяева проснутся, я буду не жалея сил служить им и докажу свою значимость, будь то в стряпне, стирке или уборке. Я исполню все, что только умею. А еще спою свои любимые песни, если разрешат».

Я прижала руки к груди и запела привычную колыбельную.

Спите сном спокойным крепко

Вы в моих объятьях верных.

День придет и миг придет,

Ради вас весь мир падет.

Пробужденья ожидайте,

Во сне время коротайте.

Я закончила и, услышав негромкие апплодисменты, обернулась.

– Красиво. Сколько раз ни слушаю, а, кажется, никогда не надоест, – сказал прислонившийся к стене Айсбан.

– Ага, спасибо.

– Как заслышу ее, всякий раз клонит в сон.

– Ты что, хвалишь меня?

Айсбан мгновение помолчал.

– Конечно.

«Хозяева. – Я скрестила пальцы и вознесла ту же молитву, что и всегда. – Прошу, просыпайтесь скорее».

Мы ждем.

С нетерпением ждем в скованном льдом мире того дня, когда наши хозяева проснутся.

Ждем больше сотни лет.

1. ↑ レム・フォレスト, фуригана над 「眠れる森」, «спящий лес».