Через некоторое время Цзюнь У Се доела свою миску риса. Она только положила палочки для еды и тихо сидела, когда заметила знакомую фигуру, которую тащил Гунчэн Лей.

Когда ее взгляд упал на этого человека, ее сердце слегка задрожало. Но она ничем не проявила эту необычную реакцию, и ее глаза остались такими же холодными.

Гунчэн Лей насильно тащил Фань Цзиня всю дорогу сюда!

Когда-то он был красивым и обходительным юношей в самом расцвете сил, теперь же от него осталась одна тень, его лицо было желтым и осунувшимся, от его тела остались только кожа и кости. Его одежда, покрытая пятнами крови, была настолько грязной, что больше нельзя было различить ее первоначальный цвет. На лице, которое всегда выражало радость, теперь не было никаких эмоций. Его глаза, которые когда-то ярко блестели, теперь были тусклыми и вялыми, он тупо смотрел в одну точку прямо перед собой.

Сухие потрескавшиеся губы Фань Цзиня были слегка приоткрыты, сильное обезвоживание привело к тому, что они стали настолько сухими, что все были покрыты ранами, которые во многих местах полопались. Тонкая струйка крови стекала из уголка его рта и капала с подбородка, грязная одежда покрывала его когда-то статный, а теперь тощий торс. У него больше не было плоти и мышц, поэтому одежда была ему велика и свободно свисала с него. Нынешний Фань Цзинь был более худым, чем Фань Чжо, когда тяжело болел! Его волосы были в беспорядке и походили на сухую траву, грязь покрывала его лицо.

Его руки и ноги были закованы в кандалы, и Гунчэн Лэй, держа в руках цепь, насильно тащил за собой тупого и безучастного Фань Цзиня, с каждым шагом приближая его к Цзюнь У Се!

При каждом шаге, который он делал, толстая цепь вокруг лодыжек билась о землю, и звенящий звук раздавался в ушах.

Кто бы мог признать в этом сумасшедшем, который выглядел словно мерзкий нищий, старшего молодого господина семьи Фань, который когда-то славился на всю Академию Западного Ветра?

Если бы не тот факт, что отличительные черты лица Фань Цзиня не изменились, Цзюнь У Се действительно не смогла бы его узнать.

Она уже знала, что Фань Цзинь будет в не очень хорошей форме, судя по тому, что он пережил, но она все же не ожидала, что все окажется настолько плохо, как она видела сейчас!

И это произошло несмотря на покровительство Вэнь Синь Ханя. Если бы Вэнь Синь Хань не приехал, Фань Цзинь, несомненно, уже был бы в могиле!

Из-за смерти Нин Синь Нин Жуй испытывал сильную ненависть к Фань Цзиню и семье Цзюнь. На данный момент у него не было возможности выступить против Дворца Линь, а Фань Ци был убит. Поэтому он направил всю свою ненависть и злобу на него одного.

Фань Цзинь, без сомнений, был еще жив.

Но... так жить было еще мучительнее, чем умереть.

В этом случае было хорошо, что Фань Цзинь лишился рассудка. Иначе он, возможно, не продержался бы до этих пор.

Цзюнь У Се стерла в своей голове настоящий образ Фань Цзиня, ее глаза были так же спокойны, как и прежде, она уже проанализировала состояние его тела и была поражена.

Обезвоживание, воспаление, высокая температура...

Тот факт, что Фань Цзинь остался жив до сих пор, уже можно было считать за чудо.

- Фань Цзинь, ты здесь. Садись, - на лице Нин Жуя была маска из доброты, и он улыбался, обращаясь с ним, как близкий и нежный сосед.

Но у Фань Цзиня больше не было самосознания. Он не мог понять, что говорил Нин Жуй. В отличие от "нежного" тона и манер Нин Жуя, лицо Гунчэн Лэя было мрачным, когда он продолжал тащить прихрамывающего Фань Цзиня к столу. Его грубые и жесткие действия привели к тому, что Фань Цзинь споткнулся и упал прямо на пол!

Она стала невольным свидетелем, как когда-то прямой и высокий юноша упал так же беспомощно, как маленький ребенок, и даже не вскрикнул, и Цзюнь У Се вдруг почувствовала себя так, будто ей в сердце воткнули нож.

Фань Цзинь не должен был находиться в таком состоянии.

Он ни капельки не заслуживал этого!

- Почему ты упал? Кто-нибудь, помогите ему быстрее, - сказал Нин Жуй, злобно смеясь.

Гунчэн Лэй схватил Фань Цзиня за плечи и швырнул его на стул. Юноша был покрыт пылью и грязью, и выражение на его лице было отрешенным, в то время как его невидящие глаза тупо смотрели вперед.