Не зная, видно, как начать, Таичи снова принялся его лизать. Томоэ прижал голову парня к своему животу.

- Бери… осторожно. Не кусай. Правильно, хорошо…

- Можно… еще?

- Да, но помни и обо мне.

Таичи снова вошел, на этот раз почти без напряжения. Томоэ взял парня за руку, направляя его ладонь себе между бедер.

- Мягче… Ты слишком силен.

Таичи начал осторожно двигаться.

- Вот... Так нам обоим будет хорошо. А теперь сильнее… - виконт обвил ногами его талию и целиком отдался удовольствию.

И все-таки Томоэ не мог достигать пика наслаждения так быстро, как Таичи. К тому же парень то и дело о нем забывал, его пальцы сбивались с ритма, а когда спохватывался, движения выходили неуклюжими. Изо всех сил стараясь выполнить просьбу Томоэ, Таичи, тем не менее, заботился прежде всего о собственном удовольствии. Виконт находил это довольно милым. И обреченно понимал, что наступает все в ту же лужу.

«Любовь - это, конечно, прекрасно, - не раз выговаривал ему дворецкий. – Только с разбитым сердцем почему-то вечно остаетесь вы».

Полностью осознавая, чем заканчиваются все его романы, виконт ничего не мог с собой поделать – он снова и снова бросался в омут чувств с головой. Томоэ знал: чем мимолетнее связь, тем слабее будет боль – однако вовсе не лелеял план скорейшего избавления от Таичи. Напротив, уверен был, что этот парень займет его мысли очень надолго.

Таичи в полном изнеможении лежал на спине – лишь грудная клетка судорожно вздымалась. Луна исчезла, на светлеющем небосводе гасли звезды.

- Прости, - покаянно выдохнул он. – Ты как? Очень плохо было?

- Было чудесно, - заверил виконт, поглаживая парня по плечу. – Особенно под конец. Первый раз?

- Да. Я и с девчонками-то никогда… Бабка, она, прямо как ты, говорила, что мне нельзя приближаться к женщинам, коли я такой…

- И ты решил, что, раз я не женщина, то со мной можно? – грустно усмехнулся Томоэ.

- Ничего подобного, - поспешно возразил Таичи. – Совсем не из-за этого… ну, во всяком случае, не только из-за этого. Ты добрый и очень красивый. С тобой спокойно…

Я пытался себя сдержать, честно…

- Перестань. В конце концов, я сам тебя спровоцировал.

Таичи со вздохом сел на край кровати, отвернувшись от Томоэ. Вконец уморенному виконту осталось лишь созерцать широкую спину.

- Это невежливо, - упрекнул он. - Понежничал бы со мной в благодарность хоть пять минут.

- Мне стыдно.

- Тогда я подскажу тебе, как извиниться. Задерни шторы плотнее, возвращайся сюда, обними меня и поспим до вечера.

- А рассвет? Давай посмотрим.

- К сожалению, я не выношу яркого света. У меня больные глаза, - Томоэ потянул одеяло на голову, отводя взгляд от оранжевого неба.

- Да, конечно.

Прежде чем задернуть занавеси, Таичи настежь распахнул окно. Свежий океанский бриз вольно гулял по комнате, нашептывая о поздней осени, выгоняя тяжелый аромат бешеной плотской любви.

- Будет хороший день. В такие дни здорово бродить в горах. Жаль, что у тебя слабые глаза… - он закрыл рамы и зашторил окно. Немного поколебался и осторожно вытянулся рядом с Томоэ. – По-моему, мне лучше уйти.

- Я без тебя не усну.

- Ты просто так говоришь. Наоборот, со мной ты точно не сможешь уснуть.

- Смогу, поверь мне, - виконт принялся укутывать Таичи в одеяло.

- Да ты весь ледяной! – Таичи, наконец, обратил внимание на то, чего не заметил в ночном исступлении. – Тебе плохо?

- Вот видишь… я же говорил… что не усну без тебя… - бормотал Томоэ уже в полудреме.

Таичи обнял его и поправил одеяло, чтобы оно накрывало их обоих.

- Зато я горячий. Если со мной ты не мерзнешь…

- Спасибо. Ты… чудо… Кажется, я тебя… люблю…

Томоэ провалился в сон, столь глубокий, что Таичи некоторое время тревожно прислушивался, дышит ли он. Сам Таичи спать не мог: токи недавнего возбуждения еще бродили по телу. Несколько минут он разглядывал спящего: светлые брови и ресницы, маленький нос с высокой прямой переносицей, хорошо очерченные губы с уголками, чуть загибающимися кверху. У себя в горах Таичи редко встречал красивых людей. Селяне всегда восхищались сыном старосты, но по прибытии в Йокогаму Таичи понял, что внешне тот не представлял собой ничего особенного. Город переполняли привлекательные женщины и мужчины, и все равно Томоэ заметно среди них выделялся.

- И что он во мне нашел? – Таичи заговорил сам с собой, заново постигая истинную причину своего переезда. – Староста говорил, в городе много «других» людей. Он точно «другой».

Опасности Таичи не ощущал – лишь удивление. Томоэ определенно не был слабаком: Таичи сам видел, как пушинкой отлетел кинувшийся на него хулиган. Крепкое тело, и явно не трус. Но – холодный. Его кожа слегка нагрелась в тех местах, где ее касался Таичи, в остальном же виконт здорово напоминал фарфоровую куклу. Парень подумал, что летом, в жару, спать рядом с Томоэ должно быть очень приятно. Тем не менее, обогреватель работал едва-едва – не будь кровь Таичи так горяча, парню показалось бы здесь зябко.

Он перевернулся на спину (с Томоэ при этом слегка сдвинулось одеяло) и уставился в потолок. Таичи не приходилось раньше вот так с кем-то лежать, он просто не знал, что делать. Ладонь виконта касалась его груди. Счастье… да, пожалуй, он чувствовал себя счастливым.

А где-то за толстыми стенами сияло солнце, и люди сновали по своим делам. Таичи вдруг нестерпимо захотелось выбраться из темной комнаты, но он не шевелился, продолжая согревать Томоэ. И незаметно для самого себя крепко уснул.

Сон был недолгим. Как только часы пробили полдень, Таичи разбудил голод. Покосившись на неподвижного Томоэ, он снова испытал острый приступ стыда за свою ненасытность, так вымотавшую виконта, и аккуратно вылез из постели. Томоэ, безусловно, был добр к нему, но эта доброта - не что иное, как прихоть богатого аристократа. Они живут в разных мирах. Томоэ проснется и выставит его – развлечение на одну ночь - за двери. Он получил бесценный опыт, он благодарен, он никогда не забудет. Он не хочет становиться обузой.

Таичи набросил халат и поднялся в гостиную. Задернутые – вероятно, ради Томоэ – занавески скрывали террасу и открывающийся с нее прекрасный вид. В мрачной комнате стояла тишина. Занятый поисками своей одежды, Таичи вздрогнул, услышав голос:

- Вы что-то ищете?

Таичи всегда знал, когда кто-то подходит к нему сзади. Он не то что человека – полевую мышь чувствовал. Но с дворецким эти фокусы почему-то не проходили, как, впрочем, и с Томоэ.

- Спасибо за беспокойство… я ищу одежду. Вы случайно не знаете, где она?

Таичи поймал себя на том, что говорит с дворецким куда вежливее, чем обычно. И как это иностранец так хорошо выучил японский?

- Я взял на себя самонадеянность ее постирать. Принесу немедля. Не хотели бы вы пока принять душ?

За учтивыми словами Таичи чуял неприязнь. По всей видимости, Энтони был прекрасно осведомлен, чем именно они занимались ночью, и сильно этого не одобрял.

- Потом я приготовлю вам завтрак.

- Нет. Благодарю за заботу, но мне пора идти.

- Я не вправе отпустить вас без разрешения Томоэ-сама. Боюсь, вам придется подождать, пока он проснется.

Никто не мешал Томоэ соврать, будто бы Томоэ велел ему уходить. На худой конец, он запросто мог сбежать. Однако честность не позволила. Так что парень принял душ, натянул майку и слегка севшие после стиральной машины джинсы и послушно съел большой омлет с поджаренным хлебом.

- Чай или кофе?

«Как в ресторане», - смутился Таичи:

- Мне бы обычной воды. Я же деревенский, не особо мы там чай и кофе пили, чтобы выбирать.

Дворецкий кивнул и принес апельсинового сока. Пока Таичи утолял жажду, Энтони пристально смотрел на его руку, прежде перебинтованную. Теперь повязка исчезла: верно, не вынесла бурной ночи. Более того, сгинула и сама рана.

- Томоэ-сама просыпается поздно. Можете остаться в гостиной и посмотреть телевизор. Или проводить вас в библиотеку?

Несмотря на то, что Таичи усиленно выставлял себя неотесанным деревенщиной, он без колебаний выбрал библиотеку.

- Сюда, пожалуйста.

И перед парнем распахнулись райские врата.

Забитые книгами полки от пола до потолка. До самых верхних позволяла достать небольшая лестница. В библиотеке преобладали древние тексты, среди них Таичи заметил много западных книг.

- Я попал на небеса, - невольно выдохнул он.

Когда зашло солнце, дворецкий поставил на серебряный поднос бокал с красной жидкостью и спустился в гостевую спальню. Тихо постучавшись, ступил в комнату. Томоэ по-прежнему спал.

Дворецкий оставил бокал на прикроватном столике и склонился над господином:

- Томоэ-сама, солнце село.

- Мм… Энтони… только не брани меня, хорошо? – едва слышно пробормотал виконт.

Приоткрыл глаза и медленно зарылся лицом в одеяло.

- Я попросил Ямагами-сама подождать вас внизу.

- Спасибо, Энтони. Теперь послушай меня и не сердись, пожалуйста. Это было волшебно… Он неопытен, но полон страсти. Я никогда не испытывал подобного.

Смущенные признания звучали глухо: Томоэ продолжал прятать лицо.

- Я как раз хотел поговорить о нем. Томоэ-сама, этот человек опасен. Вы должны сдержать слово и избавиться от него.

- Энтони, кто здесь хозяин? - гневно отбросив одеяло, виконт вскочил.

Выпрямился во весь рост. Кого-то подобное зрелище могло обескуражить, но не Энтони: дворецкий провел с Томоэ слишком много лет, чтобы поддаваться его чарам.

- Томоэ-сама, вы мой единственный хозяин, потому я считаю своим долгом предостеречь вас. Он не человек… во всяком случае, не обычный человек.

- Охотно с тобой соглашусь. Шесть… нет, семь раз за ночь! Немногие люди на такое способны. Невероятно…

- Томоэ-сама, будьте рациональны.

- Я всегда рационален.

Сияющее лицо виконта омрачилось. Он потянулся за бокалом и одним махом проглотил содержимое. Мраморно-бледные щеки порозовели.

- Успокоились? – дворецкий взял пустой бокал. – Рана Ямагами-сама полностью закрылась.

На несколько секунд Томоэ, казалось, серьезно призадумался. Но ответ его не был ответом высокообразованного человека.

- У него хороший обмен веществ, вот и все.

- Томоэ-сама, ускоренный метаболизм присущ разве только младенцам, но и младенцу потребовалось бы два-три дня…

- Не глупи. Он обычный человек. Предположим, аппетит, в том числе и сексуальный, у него действительно повышен, и что с того? Милый, наивный юноша. С какой стати ты на него взъелся? Он пытался украсть столовое серебро или что?

Томоэ отошел от кровати (в его движениях не чувствовалось и следа прежней усталости) и подобрал разорванную пижаму. При виде шелковых тряпок, в которые превратилась дорогая вещь, дворецкий покачал головой:

- Милый наивный юноша?

С неопровержимыми уликами в руках виконт не сразу нашел, что сказать:

- Неважно. Под конец он был очень галантен.

- Я принесу вам халат, - дворецкий направился к двери, но, не дойдя, снова повернулся к Томоэ:

- Если он не человек, то что?

- Япония – древняя страна. Кто знает, какие причудливые создания нашли здесь приют… В конце концов, это не существенно. Он мне нравится, и мне все равно, кто он. Если уж на то пошло, я и сам…

Дворецкий вздохнул:

- Вы одиноки, я понимаю. И сожалею, что не в силах помочь.

- Энтони, мы уже говорили об этом. Я люблю тебя, но единственный, кто способен скрасить мое одиночество – юноша, сияющий, подобно солнцу.

- Я больше не хочу видеть ваши слезы. Возможно, Ямагами-сама – хороший человек. Сейчас он мирно читает в библиотеке, однако советую вам не мешкать. Не удивлюсь, если он решит покинуть дом, никого не предупредив.

- Ты прав! – Томоэ сдернул с кровати простынь, обернулся ею на манер римской тоги и поспешил в ванную.

Если он не поторопится, Таичи может уйти. Нельзя этого допустить. Теперь виконт окончательно распрощался с первоначальным намерением оставить парня лишь на ночь. У Таичи не было семьи, дома, работы – безупречный вариант. Словно само провидение сжалилось над виконтом и ниспослало ему того, кто способен стать идеальным спутником.

- Нас определенно свела судьба…

Такая мысль посещала Томоэ с каждым новым знакомством. Вот только редкие из них не заканчивались трагедией. И все же виконт не расставался с надеждой.

- М-да, - уронив простынь, Томоэ застыл перед зеркалом.

Вид открывался печальный: алебастровую кожу испещряли укусы, кровоподтеки, царапины. Обычному человеку потребовался бы не один день, чтобы оправиться после столь жестокой ласки. Однако Томоэ, глазом не моргнув, с удовольствием встал под горячий душ.

Рана Таичи зажила за ночь. Честно говоря, это не казалось виконту таким уж чудом: он и сам был не прост.

- Все же Ямагами-кун не совсем такой, как я…

Пахло душистым мылом и пресловутым розовым маслом. Гематомы бледнели, царапины затягивались. Исцеленное долгим сном и таинственным напитком тело стремительно восстанавливалось, словно предыдущей ночи не случилось и в помине. Но была одна вещь, которая представляла для Томоэ настоящую опасность – солнце.

- Он любит солнце, а значит, отличается от меня и Энтони. Хотел бы я знать, кто он…

Виконт внимательно изучил свое отражение. Ни следа темноты под глазами, на щеках румянец, сочные губы.

- У тебя цветущий вид, Акихиро Томоэ. Ты прекрасно сохранился… для ста двадцати лет.

Он родился в эпоху Мэйдзи, и в возрасте двадцати восьми лет время для него остановилось. С той поры минуло девяносто два года. Урожденный Хироаки Сандэрс Томоэ, сын виконта Томоэ, он сменил имя на Акихиро. Его родители умерли давным-давно, как и человек, которого он впервые полюбил. Время застыло. Томоэ дышал, поддерживал температуру тела, хотя и довольно низкую, ел, пусть без удовольствия и крайне мало… Да и сексуальное желание было ему отнюдь не чуждо. Но без особого напитка – человеческой крови с соком – виконт обойтись не мог.

Каждое утро между Томоэ и зеркалом проходила беседа примерно следующего содержания:

- Вампир… даже на слух отвратительно. Они не отражаются в зеркалах и не выносят крестов. Нет, это, определенно, не про меня.

Томоэ перекрестился, посмотрел на очаровательного молодого человека в зеркальных глубинах и довольно улыбнулся.

- Рано или поздно я умру, даже осинового кола в сердце не надо. Мой век имеет пределы… просто они в три раза дальше. Почему бы мне не наслаждаться жизнью? Я никогда ни на кого не нападал – совершенно безобидное создание.

Он надел белоснежную шелковую рубашку и костюм цвета бургунди, вместо галстука повязал шейный платок-эскот.

- Сейчас такой стиль не моден, но мне нравится…

Застегнул на запястье золотые часы Piaget – вещица, насчитывающая без малого полстолетия.

- Если бы Таичи знал, что за напиток приносит мне Энтони, он бы точно со мной не остался… А ведь свиная кровь, например, входит в состав колбасы, и никто почему-то не приходит в ужас. Хотя то ведь свиная… а я покупаю и пью человеческую…

Отражение запечалилось.

- Мне нельзя любить, это слишком меня угнетает. Но те, кто тянется к солнцу… я не в силах перед ними устоять. Будто бы через них я снова смогу почувствовать солнечные лучи. Разве это плохо? Неужели следует расстаться с ним? Мне не приходилось встречать такой красоты.

Ты говорил то же и в прошлый раз, молчаливо напомнило отражение.

Томоэ поспешно отошел от зеркала.

Сколько же он влюблялся? Вечная история: лет через десять у партнеров появлялись вполне закономерные вопросы. Почему он не стареет? Почему согласен видетьсялишь по ночам? Расставания отзывались нестерпимой болью. Он плакал, чувствуя, как печаль разъедает его изнутри. Однако боль вскоре проходила, и начинались новые поиски. «Я просто еще не встретил свою подлинную любовь», - оправдывался он перед собой.

Когда полюбит по-настоящему, обретет покой.

Томоэ делил свое время между Англией и Японией, переезжая каждые четверть века. Обычно этого хватало, чтобы не сталкиваться случайно со старыми знакомыми. Но такая жизнь ему надоела. Как бы он желал рассказать правду! Что подумает Таичи? Сможет ли принять Томоэ таким, какой тот есть? Он ведь и сам необычный, парень с красным огнем в глазах. Вероятно, их отношения свернут с проторенного, безнадежного, заведомо тупикового пути?

В неясном, но приятном предвкушении Томоэ поднялся в гостиную. Поздней осенью солнце садится рано, и дворецкий уже раздвинул занавеси – в окна смотрел прекрасный вечер.

- Таичи…

Он спал на диване, с открытой книгой на животе.

- Если бы я мог остановить время и для тебя… - прошептал виконт. – Но так бывает лишь в легендах.

Взгляд Томоэ, пробежав по Таичи, задержался на раненной накануне руке. Парень открыл глаза, встрепенулся. Книга упала - «Правда о фольклоре» в мягкой обложке.

- Прости, что заставил ждать. Слабое здоровье… мне приходится много спать, больше, чем большинству людей, - виконт на старомодный манер поцеловал ему руку.

- Я… извини. Я собирался попрощаться и вернуться домой.

- Домой? Разве я не обещал тебе помочь в поисках друга? Но давай сперва поужинаем.

- Нет, когда совсем стемнеет, я… - Таичи вскочил, красный до ушей, и принялся торопливо оправлять одежду. - От меня одни проблемы будут.

- Почему тебя так беспокоит позднее время? У Какея-сан ведь своя школа? Значит, туда можно явиться и попозже.

Томоэ по-прежнему сжимал ладонь парня и отпускать не собирался. Более того, придвинулся к нему почти вплотную, вглядываясь в смятенное лицо. После дневного сна виконт чувствовал себя превосходно и был готов к новым свершениям.

Таичи глубоко вздохнул и понизил голос:

- Не знаю, поверишь ли ты… но луна странно на меня действует. Прошлой ночью… это тоже было из-за луны.

- Я не желаю этого слушать. С твоей стороны очень грубо утверждать, что влияние луны сильнее моего шарма. Прошу, скажи, что все произошло из-за меня.

- Ну, и это тоже, но…

- Значит, когда луны нет, ты интеллигентный, смирный и любезный.

- Таков настоящий я, - согласился Таичи.

Его словам нетрудно было поверить: слишком уж разительно отличалась нынешняя покладистость от недавней агрессии.

- Мне очень хотелось бы добраться до Какея-сан прежде, чем взойдет луна. Поговорить с ним, пока я еще в состоянии что-то понимать. Вчера я сделал ошибку и благодарен за то, что ты мне помог.

Томоэ кивнул, не намереваясь, впрочем, позволить Таичи уйти.

- Я понимаю. В таком случае, ужин, полагаю, подождет. Я знаю, где додзё… честно говоря, я и раньше знал, просто хотел оставить тебя для себя, - он лукаво улыбнулся и направился к дверям. Запястье Таичи виконт при этом не выпустил, так что парню волей неволей пришлось шагать следом. – Энтони, мы поедим в ресторане. Приготовь, пожалуйста, водку к нашему возвращению.

Дворецкий материализовался из ниоткуда и протянул господину плащ, который тот взял свободной рукой.

- Ночь будет холодная, постарайтесь не простудиться.

- Холодная? Мне не страшен холод, когда рядом тот, чья кровь и сердце одинаково горячи.

Томоэ пребывал в отличном расположении духа. Шагая рядом с любимым к гаражу, он кутался в плащ и улыбался. И все-таки смутный страх потерять Таичи не давал ему покоя.

Единственный вечер: сегодня. Единственный день: завтра. Расставание еще можно оттягивать… А потом?

- Твоя рука зажила за одну ночь. На диво здоровый организм, правда? – они сели в машину, и Томоэ пришлось выпустить чужую ладонь.

- Я таким родился. Всегда думал, что у всех так… но, кажется, ошибался.

Томоэ принялся гадать, что за воспитание получил Таичи, раз считал стремительное исцеление заурядной вещью. Хотелось еще полюбопытствовать, однако виконт решил отложить расспросы на потом. Парень уверенно устроился рядом и сам пристегнулся, будто бы и не он, почти паникуя, вжимался накануне в сиденье.

- Отличная машина. В городе у всех такие?

- А у тебя есть машина?

- Я не сдавал на права. Бабка не хотела, чтобы я уезжал из деревни.

- Почему бы не получить права сейчас? Ведь теперь не осталось никаких препятствий.

- У меня нет денег, - просто ответил парень. – В деревне они мне не особенно нужны были, вот я и не задумывался.

- А сейчас нужны?

- Да нет. Вот за хорошую библиотеку все бы, кажется, отдал… У подножия горы есть город, иногда я ходил туда за покупками. И все время заглядывал в книжный магазин или библиотеку, а бабке не признавался. Мне нравилось.

Меньше всего Таичи походил на человека, который любит читать. Томоэ легонько потянул его за волосы.

- Слишком длинные. Из-за них ты выглядишь дикарем. Думаю, тебе надо подстричься.

Парень сидел смирно, кроткий как овечка, и, казалось, не решался поднять на Томоэ глаза. Будто скулящий на обочине бродячий пес, которого вдруг подобрали и который не смеет лишний раз шевельнуться из опаски вызвать неудовольствие вновь обретенного хозяина.

Томоэ улыбнулся.

- Почему ты прячешь лицо? Ты очень красив.

- Совсем нет. Когда я теряю рассудок, то становлюсь ужасен.

- Я не боюсь. А тебе не помешает немного уверенности в себе. Ты любишь читать, значит, имеешь все основания гордиться своим умом.

Виконт и приручал его, словно пса – прикосновениями, ласковыми словами, похвалой.

- У тебя столько книг – целая библиотека.

- Можешь читать, сколько угодно. Что ты любишь? Если не найдешь книг по нраву, я закажу еще.

- Даже не знаю. Я… хочу узнать, чем я отличаюсь от людей.

Томоэ моргнул:

- Ты понимаешь, что отличаешься от людей?

- Да. Я первый раз в жизни оставил деревню… Этот город такой большой. Может, здесь живет кто-то, похожий на меня.

На западе блеснул последний луч истаявшего заката. Появились звезды, но городские огни легко заглушали их слабый свет. Вечерний пейзаж навевал меланхолию, голос Таичи звучал печально:

- Бабка говорила, что мне нельзя сближаться с людьми. Повторяла снова и снова. А мне надоело быть одному.

- Да. Я тебя прекрасно понимаю.

Виконт испытывал те же чувства. Но положение Таичи выглядело даже более трагичным: у него ведь не было дворецкого и служащих, которые могли бы составить ему хоть какую-то компанию.

Существ, подобных Томоэ, на свете обреталось не так уж мало. Многие, мягко говоря, не испытывали недостатка в средствах. Ради людей, живущих рядом, они спонсировали производство своеобразного «коктейля», благодаря которому вампирам не было больше нужды охотиться.

- В деревне ты дружил с кем-нибудь?

- Соседи не подходили ко мне без надобности. Но они неплохо ко мне относились. А староста и его семья никогда не отказывали в помощи. Если бы не плотина, я бы так и жил один.

- Даже думать об этом одиноко…

Томоэ вспомнил старый замок в Европе. Каждые десять лет просторные залы принимали особенных гостей – гостей, на чьих лицах годы не оставляли заметного следа. Там каждый из них мог почувствовать себя защищенным, нормальным, таким, как все. Хотел бы Томоэ дать Таичи нечто подобное. Наверное, следовало рассказать парню правду, но подобное признание не из легких.

Стоит Таичи испугаться, и отношениям конец. Прогресс не стоит на месте, людей сплошь и рядом учат трезво мыслить, слушать голос разума… только трепет перед неизведанным неистребим. А Таичи, выросший в горах, просто обязан был впитать в себя множество суеверий. Следовало узнать, страшится ли он, не испугавшийся города, вообще чего-нибудь.

По случаю раннего времени паркинг пустовал: никто из штата еще не прибыл. Томоэ легко манипулировал своими служащими, используя технику, сходную с мануальным гипнозом. Нажать на сонную артерию, прошептать приказ на ухо – и они в точности выполняли все, что он велел. Виконт проделывал такой фокус и с Таичи, только усилий на это понадобилось куда больше. Что за необычная сила гнездилась в теле парня, еще предстояло выяснить.

Крепкая, мускулистая шея. В сонной артерии – самая вкусная кровь. Будь Томоэ вампиром из преданий, вонзил бы клыки и забрал жизненную энергию вместе с алой горячей сладостью. Однако виконт пил только женскую кровь: мужская горчила, организм отказывался ее принимать. Эта особенность нередко делала Томоэ предметом насмешек в их кругу. Мы видим тебя насквозь, подначивали они, еда и сексуальный аппетит – совсем разные вещи, правда? Томоэ сердился, чувствуя их правоту.

В романтических приключениях виконта всегда фигурировали мужчины – и сейчас, и в бытность его человеком - потому он и предпочитал исключительно женскую кровь. Порой Томоэ хотелось познакомиться с девушкой. Но, обнимая ее, он не мог отвести глаз от заветного местечка на нежном горле. Этим все знакомство и ограничивалось.

Впрочем, если уж на то пошло, у Томоэ все равно не было клыков, и он никогда никого не кусал.

- Какей Додзё. Это здесь.

Большая табличка висела на стене бара. А неприметная дверь рядом вела в додзё. Заработать на жизнь инструктором каратэ трудно, и мастер открыл побочный бизнес. У входа покачивались красные бумажные фонари, озаряя нагромождение коробок под дверью. Коренастый молодой человек носил коробки в бар. При мысли о том, что Таичи будет тут работать, виконт нахмурился. На момент возник соблазн погладить парня по шее и нашептать, что его место вовсе не здесь, а в клубе Томоэ. Возник и исчез.

- Таичи, ты не против, если я пойду с тобой? В городе нередко замышляют недоброе с приветливой улыбкой на лице. А я умею отличать правду ото лжи.

- Но кем я тебя представлю? – озадаченно спросил парень.

Они приходились друг другу чем-то меньшим, чем друзья, но большим, чем простые приятели. И знакомство их было слишком коротким, чтобы с полным правом называться любовниками.

- Я твой консультант, - ухмыльнулся Томоэ. – Отличное слово: очень емкое и очень пустое.

Печальный опыт минувшего вечера мешал парню отвергнуть предложение Томоэ. А виконт, между прочим, намеревался узнать, какую работу предложат Таичи, и раскритиковать ее так, чтобы парень сам от нее отказался.

- Извините, меня зовут Ямагами. Могу я поговорить с Какеем-сан?

- Слушаю, - человек, поднявший голову на голос, вполне мог быть Какеем.

Ему явно перевалило за сорок, но руки, выглядывающие из рукавов хаппих[2], бугрились мышцами. Коротко подстриженные волосы, борода – он выглядел именно так, как должен выглядеть владелец додзё.

- А, Ямагами-кун, гроза медведей! Я уже думал, ты заблудился и не придешь.

Мужчина расплылся в улыбке, и у Томоэ заныло сердце. Каждый жест Какея излучал приветливость. Замечательный, наверное, человек.

- Хочешь пива? А кого это ты с собой привел?

- Позвольте представиться. Томоэ, консультант по менеджменту.

Какей был, видимо, не из тех, кто привык ставить чужие слова под сомнение. Он принял выдумку Томоэ за чистую монету и пригласил обоих к низкому столу.

- Я слышал о тебе от Сандзе-сан, старосты. Он рассказывал, как ты спас свою бабушку от медведя. Справиться с таким зверем голыми руками… да я просто мечтал на тебя взглянуть! – мастер хлопнул Таичи по плечу и расхохотался.

Томоэ мрачнел. Редкостная харизма - парень вряд ли устоит. В помещении сновали люди: очевидно, некоторые ученики Какея подрабатывали в баре. Все молодые, примерно возраста Таичи, и такие же крепкие.

- Ты слышал о UHO – ассоциации смешанных боевых искусств? – Какей налил гостям пива.

Он явно ожидал положительного ответа, однако Таичи признался:

- Нет. Я не смотрю телевизор.

- Разве гора не охвачена телевещанием? – поднял брови Какей.

- В деревне были телевизоры, но бабка таких вещей не любила.

- Ясно. Значит, ты и легендарного бойца Кумамото не знаешь? Он глава UHO.

- Извините, никогда не слышал.

Томоэ тихонько перевел дух. Даже он, проводящий так много времени за пределами страны, старался следить за ходом событий, чтобы по возвращении подтасовывать факты для семейного реестра и не отстать от жизни. О Кумамото он тоже знал.

- Кумамото набирает бойцов. Сначала ты потренируешься здесь, но, если покажешься мне подходящей кандидатурой, познакомлю тебя с Кумамото. Заниматься можешь днем, а вечером работать в баре. Еда за счет заведения. Как тебе?

Завидев, что парень всерьез задумался, Томоэ быстро повернулся к Какею:

- Другими словами, вы считаете, что Таичи должен заниматься боевыми искусствами?

- Я бы не стал загадывать наперед, но задатки у него есть. Он голыми руками убил медведя. Сандзе-сан рассказывал, как легко он носит огромные камни. При удачном стечении обстоятельств он имеет все шансы стать знаменитостью.

---

2 Традиционная японская одежда с прямыми рукавами, которая обычно шьется из хлопчатой ткани коричневого цвета или цвета индиго с нанесением отличительного знака.