После моих слов Экхарт и Карстед сильно удивились, однако Фердинанд лишь криво улыбнулся и сказал:

— Давайте послушаем.

— Во-первых, я хочу ограничить круг людей, что могут обучиться методу, лишь теми, кто уже научился сжимать магическую силу в дворянской академии. У меня нет абсолютно никакого желания учить тех, кто не способен сжимать магическую силу самостоятельно. Всё-таки это опасно для жизни.

Выслушав моё первое условие, сначала Фердинанд, а затем и Экхарт с Карстедом медленно кивнули. Судя по всему, они посчитали это разумным. Лишь Дамуэль вёл себя отстранённо. Полагаю, его больше заботило не содержание нашего разговора, а то, будет ли он наказан.

— Во-вторых, я собираюсь ограничиться фракцией, к которой принадлежу. Я не намерена помогать увеличить магическую силу тем, кто выступает против меня.

Изначально я была простолюдинкой, которой лишь благодаря магической силе позволили стать священницей-ученицей, а затем и приняли как приёмную дочь герцога. Независимо от того, что обо мне подумают, я хотела сохранить преимущество в магической силе на своей стороне. К тому же я понимала, что увеличивать магическую силу потенциальных врагов небезопасно.

— Если ограничиться только теми, кто принадлежит к фракции Флоренции, то разве это не поможет дестабилизировать фракцию Георгины? — продолжила я. — А учитывая, что приёмный отец намерен сделать Вильфрида следующим аубом, будет хорошо показать, что мой брат придерживается нашей фракции.

Независимо от того, как сильно сторонники Георгины желают втянуть моего брата в свои дела, если от Вильфрида и герцога последует заявление, что Вильфрид принадлежит к фракции Флоренции и никак не связан с фракцией Георгины, то все тревожные слухи постепенно исчезнут. Сейчас из-за отсутствия у Вильфрида должного образования существовала опасность, что он может допустить какую-либо серьёзную ошибку. Поэтому требовалось заставить его неукоснительно следовать всем указаниям родителей.

— В таком случае, разве ты не получишь полный контроль над выбором тех, кого обучать методу сжатия? — спросил Фердинанд. — Мне будет очень тревожно, если я оставлю настолько важный вопрос на твоё усмотрение.

— Поскольку мне всё ещё сложно ориентироваться в связях между дворянами, я думаю точно так же.

Я до сих пор никак не могла разобраться, кто есть кто, и в каких связях находится. Конечно, я запомнила имена дворян, которые состоят со мной в родстве, а также составила чёрный список людей на основе писем бывшего главы храма. Вот только ни одна из групп не монолитна, и мнения отдельных людей могли меняться в зависимости от той выгоды, что они ожидали получить. Поэтому я не хотела оказаться в положении, когда мне самой придётся решать, заслуживает ли очередной дворянин доверия или нет.

— Поэтому я предлагаю, чтобы претендентам требовалось одобрение шести человек. Герцога и герцогини, поскольку они обладают наивысшей властью в Эренфесте. Вашего, господин Фердинанд, поскольку вы можете выносить справедливые суждения, не поддаваясь влиянию эмоций, и обладаете обширными знаниями. Отца, командующего рыцарским орденом, и мамы, фактически являющейся главой фракции Флоренции. И, наконец, моего, так как знания о методе буду распространять я.

Не считая меня, всех остальных можно назвать моими опекунами. Если кто-то сможет получить одобрение от них всех, то это существенно снизит вероятность, что такой дворянин позже превратится в моего врага. Таким образом я стремилась подстраховаться.

— Людей неожиданно много, — усмехнулся Фердинанд. — Разве разрешения герцога и герцогини недостаточно?

— Учитывая полезность для дворян метода сжатия магической силы, я считаю, что какую бы фракцию не поддержал Вильфрид, приёмный отец может отдать приоритет своим отцовским чувствам и свободно раздавать информацию. Точно также, материнская привязанность госпожи Флоренции может не позволить ей мыслить здраво, если Вильфрид попросит её.

Услышав мой ответ, Карстед нахмурился и, подбирая слова, спросил:

— Розмайн… ты хочешь сказать, что не доверяешь герцогской чете?

— Я доверяю им… И всё же считаю, что как родители они поставят превыше всего интересы своих детей. Как мои… Как мои папа и мама.

Наверное потому, что Фердинанд раньше встречался с моими настоящими родителями, он, как мне показалось, сразу понял, что я имела в виду. Он, видимо, вспомнил прошлое, поскольку на его лице проявились горечь и сомнение.

— Ты делаешь предположения, основываясь на чувствах своих родителей? Должен сообщить тебе, что в благородном обществе всё иначе.

— Иначе или нет, но когда дело доходит до чувств родителей, у каждого свои мысли на этот счёт.

Моё мнение основывалось на памяти о родителях из прошлой жизни, когда я ещё была Урано, и родителях-простолюдинах, которые вступились за меня даже перед дворянами, желая защитить.

— Кроме того, — продолжила я, — как бы тщательно мы не выбирали людей, все усилия окажутся бессмысленны, если метод сжатия просочится в другие герцогства, верно? Я бы хотела связать магическим договором тех, кому мы раскроем метод, чтобы они не могли передать его другим. Но существуют ли магические договоры, которые действуют не только на Эренфест, но и на всю страну?

— Существуют, но они ужасно до́роги, — ответил Фердинанд.

И это сказал человек, который называл большу́ю золотую монету мелочью? Насколько же тогда они до́роги? Честно говоря, я боялась спрашивать цену. Вот только без такого договора для нас невозможно увеличить магическую силу одного только Эренфеста.

— Что важнее, деньги или метод сжатия? Я хочу сохранить этот метод только для Эренфеста. Если вы не готовы заплатить за магический договор, то вам следует сдаться.

— Я понимаю, — ответил Фердинанд, хмурясь. Затем, видимо, оценив возможные затраты, он медленно кивнул. — Конечно, на это стоит потратить часть бюджета Эренфеста.

— Главный священник, возможно ли связать человека магией договора так, чтобы он не мог учить родителей, братьев и сестёр?

— Конечно, ведь договор заключается с конкретным человеком. Но почему ты спрашиваешь?

— Главная причина в том, что я не хочу, чтобы метод распространяли без разрешения. В прошлом вы говорили мне, что сжатие магической силы опасно, и что в дворянской академии во время обучения присутствует несколько учителей. Но при этом, даже несмотря на тщательную подготовку, происходят несчастные случаи…

Детям редко удаётся сжать магическую силу по-своему. Я до сих пор не забыла, как Фердинанд спросил меня: «Почему ты до сих пор жива?*» — а потому не хотела распространять что-то настолько опасное без каких-либо ограничений.

— Этот метод сжатия магической силы настолько эффективен, что позволил мне пройти путь от священницы-ученицы до приёмной дочери герцога. Я не могу исключить, что в отчаянной попытке избежать отправки детей в храм, некоторые родители попытаются заставить сжимать магическую силу тех, у кого её недостаёт.

В благородном обществе принято, что детей, чей уровень магической силы не соответствует их дому, отдают в приёмные семьи с более низким статусом или же помещают в храм.

Если родители, желающие, чтобы их дети избежали такой участи, заставят тех использовать мой метод сжатия, это, скорее всего, приведёт к большой смертности детей до крещения.

— Дети до крещения не считаются людьми, — ответил Фердинанд.

— Только с точки зрения общества. Независимо от того, признаёт ли герцогство их людьми или нет, они — живые. Так что я не хочу подвергать детей такому риску, даже если в обществе он считается допустимым. Мне не нравится подобное отношение. Для меня оно абсолютно неприемлемо.

Видя мою непреклонность, Фердинанд нахмурился и опустил бледно-золотые глаза. Когда он снова посмотрел на меня, взгляд его стал невероятно острым, ясно говорившим, что не допустит ни слабости, ни обмана.

— Останется ли твоё мнение неизменным, даже если придётся отправлять в храм детей, которые могли бы стать дворянами? — спросил он более низким голосом, чем обычно.

— Я предпочту, чтобы всё оставалось как есть. На мой взгляд лучше, чтобы одиннадцать детей стали священниками, чем если бы десять из них умерло, а один стал дворянином, — ответила я, уставившись на него.

Я понимала, что существовала огромная разница между присоединением к храму и жизнью дворянина, но я всё равно не собиралась идти на попя́тную. Когда Фердинанд услышал мой ответ, его взгляд стал мягче.

— Хм-м.. — протянул он и приложил руку к подбородку. — Я до сих пор не могу понять, почему ты настолько непреклонна в таких вещах, хотя это не несёт для тебя абсолютно никакой выгоды. Но я согласен удовлетворить твою просьбу и ограничить доступ к методу сжатия. Его смогут узнать лишь те, кто подпишут договор, и они не смогут поделиться методом даже с членами семьи. Есть ли у тебя ещё условия?

— Я собираюсь брать плату за обучение. Полагаю, это нормально, ведь такие знания ценны, не так ли? — уточнила я.

— М-м-м… Я сам уже думал об этом, но разве это не помешает низшим дворянам увеличить магическую силу? — спросил Фердинанд и, постукивая по виску, задумчиво пробормотал: — Какая же цена в таком случае будет наилучшей…

Краем глаза я заметила побледневшего Дамуэля.

— Если цель состоит в том, чтобы позволить всем поднять уровень магической силы, то почему бы не установить для низших дворян небольшую плату и повышать её по мере увеличения ранга дворян? — предложила я, — Поскольку высшие дворяне с рождения обладают значительным количеством магической силы, решение покупать или нет будет зависеть от того, насколько ценными они посчитают для себя эти знания.

К Дамуэлю вернулся нормальный цвет лица, но на этот раз побледнел Карстед. Он что-то посчитал на пальцах, а затем схватился за голову. Полагаю, мне нужно подумать о семейной скидке.

— Думаю, мы можем принять условия… А теперь, Розмайн, в чём заключается твой метод сжатия магической силы? — чуть приподняв уголки губ, спросил Фердинанд.

Улыбнувшись, я покачала головой и ответила:

— Главный священник, я расскажу вам о моём методе сжатия только после того, как вы подпишите магический договор и заплатите гонорар.

— Вижу, ты стала вести себя осмотрительней.

— Любой может догадаться, что вы что-то замышляете, увидев вашу злодейскую ухмылку.

Услышав мой ответ, Фердинанд усмехнулся, а затем посмотрел на Дамуэля, словно спрашивая меня, что же нам с ним делать. Я тоже перевела взгляд на своего рыцаря сопровождения. Дамуэль выглядел так, словно его обвинили в преступлении, и теперь он ожидает приговора.

— Дамуэль, поскольку я сама решила научить тебя, то не возьму за это деньги. Однако, как и всем остальным, тебе тоже придётся подписать магический договор, чтобы ты не мог рассказать подробности метода кому-либо ещё. Это приемлемо?

— Конечно, — ответил Дамуэль.

Облегчение на лице Дамуэля отчётливо показывало, как он рад, что ему не нужно будет платить.

***

— Видя, как вы с Фердинандом беззаботно разговариваете, я чувствую, что беспокоиться не о чем, — сказал Карстед, облегченно вздохнув, когда наш разговор о сжатии магической силы подошёл к концу.

После этого он на ездовом звере отправился обратно в Эренфест.

Насколько же сурово благородное общество, чтобы мой разговор с Фердинандом можно было счесть беззаботным? Или дело в том, насколько обычно суров Фердинанд? Честно говоря, я даже думать об этом не хотела.

Проводив Карстеда, мы могли немного отдохнуть, прежде чем на следующий день отправиться в Илльгнер. Этому способствовало то, что Илльгнер находился относительно близко к Дорвану.

— Розмайн, поскольку я буду сопровождать тебя в Илльгнер, нам достаточно и моего сборщика налогов. Не возражаешь, если Юстокс вернётся в Эренфест? — спросил меня Фердинанд.

— Я не против.

Вероятно, из-за тревожной атмосферы вокруг фракции Георгины, о которой упоминал Карстед, Фердинанд попросил Юстокса собрать о ней информацию. Кроме того, Юстоксу предстояло сделать и много другой работы, в том числе касающейся подготовки к распространению метода сжатия магической силы. Он с самого начала был одним из последователей Фердинанда, присягнувших ему на верность, а потому не использовать его в подобных случаях было бы напрасной тратой талантов Юстокса.

— Розмайн, у меня сегодня много работы, а потому я бы предпочёл, чтобы ты не бродила по дому для зимовки, создавая проблемы. Я надеюсь, что ты сможешь провести остаток дня в своей комнате за чтением.

— Поняла! Я ни за что не покину комнату!

«Невероятно! Я могу читать весь день!» — внутренне ликовала я.

Чувствуя волнение, я вернулась в свою комнату, прижимая к груди пачку переданных Фердинандом бумаг. Сев на предложенный Франом стул, я начала с интересом просматривать содержимое. Документы представляли собой досье на членов фракции Георгины. В них оказались перечислены имена дам, которые посещали чаепития сторонников Георгины, а также заметки о нейтральных низших дворянах, что были близки к этой фракции. На следующих страницах имелись генеалогические древа упомянутых дам, а в самом конце я обнаружила строки: «Господин Фердинанд, надеюсь, это окажется вам полезным. Благодарю вас, что заботитесь о Розмайн».

— Мама…

Чтобы предупредить нас о надвигающейся опасности и помочь её избежать, Эльвира написала эти досье и передала через Карстеда. От материнской любви, что отчетливо чувствовалась в последних строках, у меня на глазах навернулись слёзы.

Понимая, что мне нужно запомнить все имена, я внимательно читала досье. Больше половины имён я уже знала, поскольку они содержались в чёрном списке дворян, состоявших в близких отношениях с бывшим главой храма. Однако я совершенно запуталась, пытаясь разобраться в сложных генеалогических древах.

1. ↑ книга 3, глава "Противостояние"