На следующий день нам предстояло пройти занятия по арифметике, теологии и магии. Все три были направлены на углубление знаний, полученных в прошлом году. Мы все хорошо подготовились, а потому могли не беспокоиться за успех, что только подтверждали яркие лица сидящих бок о бок второкурсников Эренфеста.

В арифметике нам дали задания на вычисления с большими числами при помощи счётов. Для этого экзамена мне пришлось научиться пользоваться счётами, впрочем, Фердинанд проинструктировал меня воспользоваться грифельной дощечкой для перепроверки ответов на экзамене, а также пользоваться ею во всех остальных случаях. Я также изучала такие вещи, как составление бюджета герцогства и расчёт налогов и процентов, но это не показалось мне чем-то особо сложным. Материал был на том же уровне, что и тот, который дети изучают в третьих-пятых классах начальной школы. Всё, что сверх этого, изучали уже те, кто проходил курс служащих.

— Я уверена в себе, потому что много практиковалась с арифметикой, помогая в храме, — закончив готовиться к экзамену, сказала Филина, сияя глазами цвета молодых листочков.

Вильфрид обратил внимание на её слова и, словно о чём-то вспомнив, слегка скривился.

— Под «помощью в храме» ты имеешь в виду помощь дяде?

— Да, господин Вильфрид. За последний год я смогла заметно улучшить навыки.

— А-а? Филина, ты ходила в храм? — удивился Родерих и, округлив тёмно-карие глаза, уставился на Филину.

В его взгляде читалась смесь замешательства и брезгливости. Я не могла не улыбнуться, увидев насколько предсказуема его реакция — дворяне действительно смотрели на храм свысока.

— Я глава храма. А поскольку Филина моя последовательница, то вполне естественно, что она сопровождает меня в храм. Также его регулярно посещают Хартмут и служащие мне рыцари-ученики. Родерих, если ты планируешь посвятить мне имя, то должен принять это во внимание.

Несмотря на предостережения Матиаса, Родерих, похоже, серьёзно вознамерился посвятить мне имя. Он стремился больше общаться с моими последователями, начиная с Филины, и садился как можно ближе ко мне во время занятий. Возможно, из-за того, что он объявил перед моими последователями, что собирается посвятить мне имя, они перестали относиться к нему с настороженностью и не мешали находиться рядом со мной. Вместо этого они внимательно наблюдали за ним и оценивали.

***

Как и ожидалось, экзамен по арифметике не доставил нам проблем. Я сказала всем на всякий случай перепроверить ответы, а потому не сомневалась, что ошибок окажется мало.

— Экзамен показался мне намного проще, чем помощь господину Фердинанду, — чуть улыбнувшись, сказала Филина. — Меня не ругали за ошибки и не заставляли пересчитывать всё заново.

В первый день, когда она помогала в храме, у Филины возникли проблемы с расчётами из-за того, что она не привыкла к ним и нервничала. В результате Фердинанд постоянно говорил ей: «Неправильно. Начни сначала» — и безжалостно заставлял пересчитывать снова и снова. В последнее время количество ошибок в её расчётах уменьшилось, и к тому же она поняла, что невыразительный взгляд Фердинанда вовсе не означал, что тот злится, благодаря чему и скорость расчётов возросла.

— Следующим занятием у нас теология, да? — уточнил Вильфрид.

На теологии от нас требовалось выбрать главного бога, что стоит за нашим сезоном рождения, и подчинённых ему богов, а также ещё какого-либо главного бога с подчиненными. Мы должны были запомнить их имена и то, за что они отвечают. Вероятно, для тех, кто совершенно не знал имён богов, задание представлялось крайне трудным, однако это не касалось второкурсников Эренфеста, поскольку все играли в каруту, основанную на священных текстах, и читали книжки с картинками. В итоге этот экзамен виделся нам ещё одной лёгкой победой.

— Розмайн, о каком боге ты будешь писать? — поинтересовался Вильфрид.

Те, кто обладал одним атрибутом, могли выбрать любого главного бога и его подчинённых, но тем, кто обладал несколькими, полагалось выбирать, исходя из собственных атрибутов. Причина состояла в том, что нам было важно знать богов, чью божественную защиту мы могли легко получить во время занятий третьего года обучения. Поскольку я родилась летом, мне, естественно, требовалось запомнить имена бога огня Лейденшафта и подчиненных ему богов, после чего выбрать ещё одного, в соответствии с одним из моих атрибутов. А учитывая, что у меня все, я могла выбрать кого угодно.

«Ну, я уже давно решила, чью божественную защиту хочу получить…» — подумала я и вслух ответила:

— Я планирую выбрать Богиню Ветра и её подчиненных ввиду тесной связи с библиотеками и книгами. Богиня, которой я хочу вознести больше всего молитв, — это богиня мудрости Местионора.

— Очень похоже на тебя. Моему сезону рождения соответствует вода, так что я собираюсь выбрать огонь, чтобы молиться о большем росте.

Похоже, что помимо Богини Воды и её подчинённых, родившийся весной Вильфрид хотел укрепить связь с Богом Огня и подвластными тому богами, чтобы расти и становиться сильнее.

— Филина, а кого собираешься выбрать ты?

— У меня сродство только с землёй, поэтому мой второй выбор будет таким же, как у вас, госпожа Розмайн. Я тоже хочу получить божественную защиту богини мудрости Местионоры.

— Служащим и правда будет хорошо получить божественную защиту Богини Мудрости, — согласилась я. — А кого выберешь ты, Родерих?

Родерих с завистью оглядел окружающих, а затем медленно покачал рыжевато-каштановой головой.

— Сезон моего рождения соответствует ветру, а кроме него у меня есть только атрибут земли. Так что у меня даже нет выбора в этом вопросе.

— Даже если нет выбора, само наличие атрибута уже облегчает получение божественной защиты. Я завидую тебе, Родерих, — с досадой вздохнула Филина.

— Я даже не думал об этом в таком ключе… — пробормотал Родерих.

Казалось, он так завидовал тому, что остальные могли выбирать, что даже не задумывался о сложностях других людей.

***

— Эренфест, все прошли, — провозгласил учитель, знаменуя, что теологию мы тоже сдали успешно.

Занятие по теологии даже вызвало у меня ностальгию по тем дням, когда я только присоединилась к храму в качестве священницы-ученицы и, чуть не плача, запоминала длинные имена богов.

На занятиях по магии этого года изучались основы магических кругов, а благодаря урокам Фердинанда сложностей с пониманием материала у меня не возникло. Достаточно было запомнить символы и важные моменты при рисовании магических кругов. Эти моменты касались сочетания атрибутов, когда те при объединении взаимно усиливали друг друга или приводили к появлению опасных эффектов.

«Нужно просто помнить, что атрибут жизни отторгает всё, кроме атрибута земли», — отметила я про себя.

На практических занятиях второкурсники в основном рисовали простые магические круги одного атрибута. Попадались и более сложные, использующие несколько атрибутов, но даже в этом случае атрибуты в таких кругах хорошо сочетались друг с другом. Что-то сложное начинали преподавать только на курсе служащих.

***

После того, как мы без проблем завершили утренние письменные занятия, сдав все экзамены, во второй половине дня нас ждала практика по музыке. Оглядевшись в малом зале, где и проводилось занятие, я заметила, что людей на самом деле не так много. В отличие от утренних занятий, сейчас я даже могла разглядеть где кто. Впрочем, по именам я всё ещё могла назвать мало кого.

— Вот песня, которую вам нужно научиться играть в этом году, — сказала учитель и спроецировала ноты на большу́ю доску. Ноты стали увеличиваться в размерах, так что их стало возможно увидеть даже издалека.

— Помимо указанной, пожалуйста, исполните ещё одну, которая у вас хорошо получается.

На первом году, когда мы только начали посещать занятия, все герцогства держались обособленными группами. Однако вскоре после того, как я сдала экзамены, студенты наладили общение друг с другом, и прежней разобщённости пришёл конец — теперь студенты собирались в группки вне зависимости от герцогства.

Как только учитель дала нам задание, Вильфрид взял свой фешпиль и направился прямо к растущей группе мальчиков, среди которых был и Ортвин. Оглянувшись вокруг, я поняла, что все стремились практиковаться вместе со своими друзьями. Ханнелора тоже оказалась окружена подружками.

«И что я должна делать?»

Я легко бы могла взять фешпиль и отправиться к Ханнелоре, которая, скорее всего, приняла бы меня, вот только существовал шанс, что девочки втянут меня в свои разговоры вида: «А давайте практиковаться, пока все из нас не будут готовы сдать экзамен?» — Если я увязну в подобном духе товарищества, то мне станет сложно сразу же сдать экзамен, чтобы больше не посещать эти занятия. Учитывая, что я стремилась поскорее сдать все экзамены, чтобы пойти в библиотеку, мне казалось, что лучше всего практиковаться одной, а затем быстро всё сдать.

«Немного расстраивает, что остальные подумают, что я девочка без друзей, но тут уже ничего не поделаешь».

Песня, которую требовалось сыграть, оказалась той, которую Фердинанд велел мне выучить где-то полгода назад. Поэтому я подумала, что смогу успешно её исполнить, если немного потренируюсь и вспомню движения пальцев. Что до песни, которую я могла выбрать самостоятельно, то тут подошла бы любая, которую я выучила примерно в то же время, что и первую, поскольку была бы и достаточно сложной, и достаточно известной.

Пока все практиковались, тихонько переговариваясь при этом, я целеустремлённо повторяла песню, которую нам задали, и ту, что выбрала сама. Закончив, я направилась к учителю, намереваясь поскорее сдать экзамен и на этом закончить с практическими занятиями по музыке. Я даже не хотела думать, насколько одинокой буду выглядеть, если мне придётся практиковаться в одиночестве ещё пару-тройку занятий.

— Учитель Полина, можно мне исполнить песни?

Дав задание, она сама принялась играть на фешпиле. И, между прочим, Полина была той, кто приглашала меня на чаепитие в прошлом году.

Услышав мой вопрос, она остановилась и несколько раз моргнула.

— Ах, госпожа Розмайн, неужели вы уже готовы сыграть?

— Да. Песню, которую вы задали, я уже разучивала ранее, — сказала я, садясь на предложенное место и готовя фешпиль.

Возможно, потому что я проходила экзамен первой, взгляды остальных сосредоточились на мне. В малом зале, прежде наполненном шумом игры на фешпиле и болтовни, мгновенно стало тихо.

Удивлённая внезапным вниманием, я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, а затем коснулась струн, выводя высокие ноты правой рукой и низкие — левой. Малый зал наполнила музыка.

— Очень хорошо, — сказала Полина, когда я закончила. — Вы сильно выросли за последний год.

Я прошла без проблем благодаря тому, что в храме и замке меня заставляли постоянно практиковаться. Однако, пусть Полина и хвалила меня, в её глазах читалось лёгкое недовольство.

— Тем не менее, песня, которую вы выбрали сами, довольно обычная. Я надеялась, что вы, госпожа Розмайн, сыграете одну из своих новых песен... У вас ведь есть ещё?

Не то чтобы у меня их не было — я сочинила несколько по просьбе Розины. Вот только я не хотела привлекать к себе ещё больше внимания, демонстрируя на таком занятии собственную песню. Если бы Вильфрид не проболтался в прошлом году, никто бы вообще не узнал о моих песнях. Исполнение ещё одной выставило бы меня заносчивой одиночкой, которая всеми силами желает покрасоваться. В моём текущем положении не стоило выделяться, а потому я хотела поскорее закончить занятия и тихо исчезнуть, чтобы никто потом даже не вспомнил, что кандидат в аубы из Эренфеста так и не присоединилась ни к одной из групп.

— К сожалению, у меня нет возможности что-то представить на этом занятии.

— В таком случае, госпожа Розмайн, давайте снова устроим чаепитие. Я бы хотела услышать ваши новые песни. И возьмите своего музыканта.

— Учитель Полина, я очень рада, что вам понравились мои песни. Мой музыкант тоже будет рада.

«Эх, в моём графике уже появилось чаепитие… Лишь бы в этот раз обошлось без королевских особ».

Тем не менее я успешно сдала экзамен. Оставалось только как-то скоротать время до конца занятия. Оглядев зал, я заметила, что Вильфрид, никогда не славившийся интересом к музыке, с серьёзным видом сверлит взглядом ноты. Девочки же больше болтали, чем перебирали пальцами струны.

«Пока у меня есть книги, я не против быть одной. А пока что я могу ещё немного попрактиковаться с фешпилем».

Поскольку мне ничего больше не оставалось, как продолжать играть на фешпиле, я снова села на своё место и взяла инструмент поудобнее. В этот момент ко мне приблизилась Ханнелора, выглядевшая довольно робко. Когда она улыбнулась мне, я удивлённо наклонила голову. Возможно, Ханнелора заметила, что я одна, а потому забеспокоилась обо мне. От одной лишь этой мысли мой мир, казалось, стал светлее.

«Как и следовало ожидать от Ханнелоры! Она настоящая подруга!»

— Госпожа Розмайн, вы так быстро прошли. У вас, должно быть, настоящий талант к фешпилю.

— Это вовсе не так. У меня просто строгие учителя. Я бы предпочла проводить больше времени за чтением книг, а не играть на фешпиле, но мои мечты проигрывают реальности.

Если бы не Розина, которая настоятельно просила разрешить ей исполнять обязанности моего личного музыканта, и не Фердинанд, который регулярно поручал мне разучивать песни и проверял мои успехи, то я бы уже давным-давно забыла про фешпиль, чтобы больше читать.

— Кроме того, если я не сдам экзамены быстро, то упущу шанс посещать библиотеку до ритуала посвящения. Шварц и Вайс ждут меня…

— Вы про те большие магические инструменты в виде шмилов, которые помогают госпоже Соланж в библиотеке? — спросила Ханнелора, вопросительно глядя на меня.

Я слегка кивнула, подтверждая. Имена Шварца и Вайса, вероятно, мало кому были известны.

Ханнелора приложила руку к щеке и мечтательно вздохнула. Её красные глаза счастливо блестели.

— Шварц и Вайс невероятно очаровательны, — произнесла она. — Наблюдая в прошлом году, как они работают в библиотеке, я чувствовала, как на сердце становится теплее.

В следующий момент она резко распахнула глаза и принялась беспокойно оглядываться вокруг, из-за чего её хвостики метались в разные стороны. Я тут же задумалась над нашим разговором, пытаясь понять, сказала ли Ханнелора что-то, что могло показаться смущающим, если бы кто-нибудь услышал. Кроме того, я до сих пор не нашла удобной возможности предложить ей присоединиться ко мне в библиотечном комитете.

«Да и я не могла, сама того не зная, допустить смущающую ошибку, вроде оставленного на одежде ценника или расстёгнутой молнии…» — подумала я, вспомнив бытность Урано. Сейчас меня одевали слуги, а потому невозможно было представить, что с моей одеждой что-то настолько не так, что Ханнелора могла бы постесняться указать на это, боясь, что кто-то услышит. Я даже ненавязчиво коснулась своих волос, проверяя, в порядке ли украшение, но и с ним проблем не было.

Продолжая оглядываться, Ханнелора приблизилась ко мне. Я нервно сглотнула, ожидая, что она скажет.

— Эм-м, госпожа Розмайн… — тихо обратилась она. — Я уже давно хотела извиниться перед вами.

— Я не могу придумать ничего, за что вам следовало бы извиняться, госпожа Ханнелора. В конце концов, это я упала перед вами в обморок на чаепитии… — моргнув, ответила я, не понимая, за что она собирается извиняться.

— Не за то, что сделала я, а за Дункельфельгер, — прошептала она.

За шумом из звуков фешпиля и болтовни студентов тихий голос Ханнелоры был почти не слышен. Она прояснила обстоятельства прошлого года, приведшие к тому, что Лестилаут потребовал от меня передать права хозяйки Шварца и Вайса.

— Когда я увидела, какие Шварц и Вайс милые, то обмолвилась, что хотела бы стать их хозяйкой. В результате брат доставил неприятности вам, госпожа Розмайн, и Эренфесту. К тому времени, когда мне сообщили о произошедшем, в дело уже оказался вовлечён принц, что меня также сильно удивило.

Подводя итог, можно сказать, что Лестилаут, услышав бормотание своей милой младшей сестры о том, что она хотела бы стать хозяйкой шмилов, бросил все силы, чтобы исполнить это её желание.

«Какой же у неё хлопотный и глупый брат!»

— Кроме того, я слышала, что учитель Руфен постоянно подавал заявки на диттер с Эренфестом, — продолжала Ханнелора. — Я попыталась остановить его, но, боюсь, он и дальше продолжит доставлять вам неприятности. Я… Я боюсь, что вы, госпожа Розмайн, можете возненавидеть меня.

В глазах Ханнелоры стояли слезы, когда она начала просить прощения за то, что не извинилась передо мной раньше.

«Ах! Госпожа Ханнелора такая милая, что моё сердечко трепещет! Как и ожидалось, моя любящая книги подруга тоже хотела стать хозяйкой Шварца и Вайса!» — думая так, я решила, что мне представилась единственная возможность пригласить её в библиотечный комитет. Взглянув на неё, я сказала:

— У меня нет причин ненавидеть вас, госпожа Ханнелора. Вы сказали, что хотели стать хозяйкой Шварца и Вайса? В таком случае, не хотели бы вы присоединиться ко мне в библиотечном комитете.

Ханнелора в замешательстве склонила голову.

— Эм-м, а что такое «библиотечный комитет»?

— Группа, которая помогает госпоже Соланж и восполняет магическую силу Шварца и Вайса. Госпожа Ханнелора, вы ведь тоже любите книги? Не хотите стать ещё одной участницей? — не ходя вокруг да около, спросила я.

Ханнелора выслушала мою просьбу с широко раскрытыми глазами, а затем приложила руку к щеке и задумалась.

— Думаю, я была бы рада проводить время в библиотеке со Шварцем и Вайсом, — улыбнувшись, ответила она.

«Ура! Ещё один участник библиотечного комитета получен!»

Я всё гадала, когда мне представится шанс пригласить Ханнелору в библиотечный комитет, а в результате всё получилось само собой. Я подавила желание вскочить со своего места и вознести молитвы богам и просто сжала кулак.

— Эм-м, госпожа Розмайн, мне неловко говорить, но у меня есть одна просьба…

— Какая?

Я была готова выполнить любую просьбу, о которой меня просила бы моя коллега по библиотечному комитету.

— Я бы хотела, — ёрзая, проговорила Ханнелора, — чтобы мой личный музыкант сыграл песню, которую, как говорят, сочинили вы. Вы позволите?

Похоже, что на занятии в прошлом году Полина исполнила мою песню, и Ханнелоре хотелось, чтобы эту песню выучил её музыкант. Она попросила научить её музыканта песням, которые играла Розина, как я сделала во время чаепития с учителями музыки. Тот факт, что музыкант Ханнелоры научится играть песни, автором которых якобы являюсь я, послужит доказательством нашей дружбы. Думая так, я с улыбкой кивнула.

— Как насчёт провести обучение во время нашего чаепития по обмену книгами? — поинтересовалась я. — Мы могли бы привести своих музыкантов.

— Я очень признательна вам, госпожа Розмайн, и с нетерпением буду ждать наш следующий обмен книгами, — ответила Ханнелора.

«Работать в библиотеке с госпожой Ханнелорой... Устраивать чаепития с госпожой Ханнелорой... Обмениваться книгами с госпожой Ханнелорой... Я... Я больше не одна!»

***

Когда занятие закончилось, я покинула малый зал, переполненная радостью от обещаний, которые мы с Ханнелорой дали друг другу. Снаружи меня уже ждали Рихарда и остальные.

Увидев выражение моего лица, Корнелиус слегка усмехнулся.

— Вижу, вы добились успеха?

— Да, экзамен по музыке я тоже сдала.

— И я сдала экзамен, госпожа Розмайн! — с улыбкой сказала подошедшая ко мне Филина, на щеках которой играл румянец. — Учитель похвалила меня и сказала, что с прошлого года мои навыки заметно улучшились. Это всё благодаря тому, что я практиковалась с вами.

Филина практиковалалась со мной в храме под руководством Розины, так что смогла достичь неплохого уровня, который редко встретишь среди низших дворян.

— Практика под руководством нового учителя ничего бы не изменила, если бы ты сама не относилась к учёбе серьёзно. Твои навыки — результат твоего упорного труда, — похвалила я Филину.

После этого я сообщила последователям о результатах собственного труда.

— Помимо того, что я прошла экзамен, учитель Полина пригласила меня на чаепитие. Я также дала несколько важных обещаний госпоже Ханнелоре из Дункельфельгера. Я тоже хорошо постаралась, верно?

В ответ на мой отчёт последователи округлили глаза, не ожидав, что я предпочту общение походу в библиотеку. Вот только они ошибались. Взаимодействие с другой участницей библиотечного комитета также являлось моими обязанностями как члена библиотечного комитета. Впрочем, я решила, что нет необходимости это объяснять, а потому просто молча улыбнулась.

***

Мы легко сдали письменные экзамены и на следующий день. В этом не было ничего удивительного, поскольку мы потратили год на изучение того, что студенты обычно изучают лишь сезон. Однако со стороны казалось совершенно ненормальным, что все до единого студенты Эренфеста сдавали все экзамены в первый же день.

Заинтересованный такими результатами, к нам подошёл студент в изумрудно-зелёном плаще — Ортвин.

— Вильфрид, все студенты Эренфеста действительно планируют сдать все экзамены в первый же день?

— Верно. Думаю, мы сможем столь же успешно сдать экзамены по всем письменным предметам. Есть кое-что, что мы никак не можем позволить себе упустить.

— Нечто, что вы не можете позволить себе упустить? — с многозначительной дворянской улыбкой переспросил Ортвин, изучающе глядя на Вильфрида.

Вильфрид, казалось, лишь в этот момент осознал, что сболтнул лишнего.

— Извини. Это секрет Эренфеста.

«Мы и правда не планируем представлять тарталетки в дворянской академии», — мысленно согласилась я.

Вильфрид, зная, что мы не планируем распространять тарталетки как новую тенденцию, ответил так уклончиво, как только мог. Вот только студентам Древанхеля, должно быть, показалось, что мы скрываем какой-то большой секрет — блеск в их глазах откровенно пугал.

— Секрет, позволивший Эренфесту настолько улучшить свои результаты, да? Вильфрид, я обязательно узнаю, в чём тут дело, — произнёс Ортвин.

— Это будет не так-то просто, — с ухмылкой парировал Вильфрид.

«Да-да, удачи вам, мальчики», — подумала я.