Во время подготовки к состязанию герцогств я взяла на себя руководство студентами курса служащих. Впрочем, на деле указания раздавал Хартмут как высший дворянин и шестикурсник. Сама я наблюдала за его работой и делала заметки, чтобы использовать полученные знания в следующем году. Видя, как быстро он распределял задачи и проверял работу других, я подумала, что на него, должно быть, значительно повлияли Фердинанд и Юстокс. Когда я указала на эту схожесть в стиле работы, лицо Хартмута просияло.

— В прошлом году я получил много советов от господина Фердинанда и господина Юстокса. Госпожа Розмайн, мне очень приятно получить такой комплимент от вас, как той, кто хорошо их знает.

Благодаря тому, что я, Вильфрид и Шарлотта взяли на себя по курсу, подготовка шла гладко. Я могла сосредоточиться на служащих, не отвлекаясь на постороннее, а также лично оценить навыки служащих Вильфрида и Шарлотты, что стало для меня большой удачей.

«Если подвести итог, то мои служащие-ученики, которых в храме гонял Фердинанд, на голову выше», — подумала я.

Конечно, подобное превосходство означало, что и нагрузка на них падала соответствующая, но я не могла не отметить, насколько же мои служащие полезнее. В частности, Филина, будучи низшей дворянкой, чтобы не выделяться, работала под руководством Хартмута. При этом то, как легко она находила себе задачи, стоило ей только осмотреться, и то, как быстро она справлялась с бумажной работой, явно указывало на её поразительный рост.

Родерих, наблюдавший за её работой, выглядел взволнованным. Сам он только-только стал моим последователем. И хотя Хартмут немного поднатаскал его как своего преемника, по продуктивности Родерих уступал Филине.

— Я приложу все силы, чтобы достичь того же уровня, — заявил Родерих.

Видя, насколько он мотивирован, я подбодрила его, сказав: «За год в храме, где тебя будет гонять господин Фердинанд, ты точно вырастешь. Хочешь ты того, или нет».

Шарлотта, поступившая в дворянскую академию только в этом году, похоже, внимательно прислушивалась к советам своих последователей, Брюнхильды и остальных. Вильфрид тем временем старался наладить отношения с рыцарями сопровождения, которые служили мне и Шарлотте и не могли принимать участие в тренировках и обсуждениях. Подготовка продвигалась без каких-либо проблем, и требовалось лишь время от времени проверять, каков прогресс.

***

— Пришло время доставить всё необходимое на место. Делайте всё так, как мы обсуждали вчера.

День состязания герцогств наступил в мгновение ока. Мы рано утром позавтракали и принялись собираться. После моих слов служащие-ученики тут же принялись за дело.

— Брюнхильда, проблем нет? — поинтересовалась я.

— Нет, госпожа Розмайн. Из Эренфеста прибыли фунтовые кексы компании «О́тмар», а на кухне вовсю готовят сладости.

Аромат сладостей, витавших в общежитии, отлично подкреплял слова Брюнхильды. Я заметила, что Шарлотта, похоже, проверяла посуду для чаепитий и давала указания, чтобы ту переносили. А вот рыцарей-учеников я не заметила, сколько не искала, а потому Корнелиус, остававшийся со мной как эскорт, пояснил:

— Господин Вильфрид и рыцари-ученики проводят финальную встречу, где обсуждают слабости магических существ и стратегию против них, а также распределяют лекарства восстановления, чтобы каждый мог восполнить магическую силу.

— Корнелиус, а разве тебе не нужно там участвовать?

— Всё в порядке, — ответил он с улыбкой, излучая уверенность. — Я много тренировался и хорошо запомнил слабости и стратегии. Всё, что мне нужно, — это атаковать в соответствии с приказами.

— Означает ли это, что ты так хорошо понимаешь свою возлюбленную Леонору, что легко поймёшь её приказы, а потому смысла участвовать во встрече нет?

— Всё не так. Как вообще надо было меня слушать, чтобы прийти к такому выводу?!

«Э-э? Но я же слышу в его словах гордость за возлюбленную…»

С Корнелиусом в качестве рыцаря сопровождения и Рихардой в качестве слуги я вместе со служащими отправилась на место, где пройдёт состязание герцогств. Проводилось оно на крупнейшей тренировочной арене, которой располагал курс рыцарей. Овальная арена предназначалась для полётов на ездовых зверях и очень напоминала ту, на которой мы соревновались в диттере в прошлом году. Арена походила на открытый стадион, а потому над головой виднелись серые облака и падающий снег, однако тот не долетал до меня и даже ветра не ощущалось. Её словно бы накрывал прозрачный купол.

И всё же размеры прошлогодней арены и этой отличались разительно. Если прошлогодняя была практически круглой, то эта вмещала сразу два круга, что делало её овальной. Вокруг располагалась плоская зрительская зона, находящаяся значительно выше площадки для соревнования рыцарей. Изначально мне показалось странным, что зрительская зона не ступенчатая и даже без намёка на наклон, ведь из-за этого наверняка неудобно наблюдать за проходящими сражениями, но узнав, что здесь проводятся чаепития и устраиваются презентации исследований, я сочла, что и такая довольно практична.

Служащие принялись за подготовку, а Корнелиус стал рассказывать мне об арене, зрительская часть которой была выполнена из привычного белого камня.

— Госпожа Розмайн, пространство отсюда и до той линии — место, отведённое Эренфесту, — пояснил Корнелиус, указывая на красные линии.

Стену в границах линии завешивали тканью в цвет герцогства. Другими словами, тот же цвет, что и у плащей. Благодаря этому я легко могла видеть, кто где находится.

— Широкие площадки с хорошим обзором занимают высокоранговые герцогства, да? — не преминула заметить я.

— Эренфест поднялся на десятое место, так что наша площадка теперь намного шире и приятнее, чем раньше. Когда я учился на первом году, мы располагались там, — сказал Корнелиус и с кривой улыбкой указал туда, где ютилось множество малых герцогств.

Размер отводимой области менялся в зависимости от ранга, и пускай мы — среднее герцогство, в прошлом нам выделялась довольно маленькая площадка, что ставило нас в один ряд с малыми герцогствами. Сейчас же наше положение соответствовало среднему герцогству, чем мы могли смело гордиться.

Я наблюдала за тем, как постепенно прибывали и начинали готовиться студенты из других герцогств. Плащи разных цветов то появлялись, то исчезали, что делало зрелище довольно красочным. Ещё здорово было следить за летающими мимо меня взад и вперёд ордоннанцами, обеспечивающими связь с общежитиями. Спустя какое-то время один из них полетел в мою сторону. Корнелиус вытянул передо мной руку, и птица, приземлившись на неё, заговорила голосом Лизелетты:

— Госпожа Розмайн, прибыл ауб Эренфест. Он сказал, что хочет переговорить с вами до начала состязания герцогств. Пожалуйста, возвращайтесь как можно скорее.

После того, как сообщение повторилось трижды, я постучала штапом по вернувшемуся в форму камня ордоннанцу и сообщила, что поняла.

— Хартмут, меня вызвал к себе ауб, так что я возвращаюсь. Когда закончите с подготовкой, пожалуйста, помогите слугам.

— Как пожелаете.

***

Я поспешила вернуться в общежитие, но поскольку своими ногами шла бы слишком медленно, покинув арену, я забралась в ездового зверя и полетела. Территория дворянской академии была весьма обширной, а потому я понятия не имела, где находится наше общежитие, но, к счастью, Рихарда могла подсказать мне дорогу.

— В прошлом, когда ещё проводился диттер по краже сокровищ, полёты над территорией академии были обычным делом, — объяснила она.

Пускай общежитие и находилось довольно далеко от рыцарского корпуса, но меня всё же радовала возможность воспользоваться ездовым зверем, поскольку так было быстрее и не столь утомительно, чем если бы я просто пошла к двери в центральное здание.

— Госпожа Розмайн, ауб ждёт вас в зале для собраний.

Когда я прибыла в общежитие, меня уже ожидали. Слуга Сильвестра провёл меня в зал для собраний, где находились Сильвестр, Флоренция, Фердинанд, Вильфрид и Шарлотта. Мой взгляд тут же зацепился за Фердинанда: сегодня поверх наряда дворянина на нём красовался охряно-жёлтый плащ Эренфеста.

— Господин Фердинанд, я впервые вижу вас в плаще цвета нашего герцогства. Вы никогда такой не носили, а потому кажетесь совершенно другим человеком.

— Это потому, что я получил его только сегодня.

— А-а?

Как оказалось, Фердинанд попытался прийти сюда в своём обычном синем плаще, но Сильвестр остановил его, и между ними произошёл следующий разговор:

— Так тебя примут за кого-то из Дункельфельгера. По крайней мере сегодня тебе следует надеть плащ цвета Эренфеста.

— К сожалению, у меня нет такого. Плащ, подаренный мне отцом на церемонии дарения, отобрала твоя мать, когда я присоединился к храму, сказав, что мне как священнику тот больше не нужен.

— Ты должен был сказать мне об этом раньше!

— Разве ты не говорил, что позволишь мне воздержаться от разговоров о твоей матери?

После этого Фердинанд получил новый плащ. И пусть он ворчал о том, что плащ разочаровывает, поскольку там вообще нет защитных магических кругов, но всё же пребывал в довольно хорошем настроении. Похоже, Фердинанд всё же был рад тому, что получил плащ. Кроме того, кажется, Юстокс взял вместе с багажом и тот синий.

— Итак, что вы хотели обсудить? — спросила я Сильвестра.

— Я слышал от Вильфрида, что каждый из вас взял ответственность за один из курсов.

— Всё верно. Благодаря этому подготовка шла очень плавно.

— Возможно, на этапе подготовки такой подход и хорош, однако задача кандидатов во время состязания герцогств — общаться.

Сильвестр объяснил, что состязание герцогств по сути выступало тренировочной площадкой, чтобы в будущем мы могли участвовать в собрании герцогов. Похоже, от всех нас требовалось встречаться с аубами других герцогств и общаться с такими же кандидатами в аубы. Для меня всё это оказалось неожиданностью. Я немедленно связалась с Хартмутом через ордоннанц и сообщила, что все кандидаты в аубы будут принимать участие в общении, а потому хочу, чтобы Хартмут отвечал за служащих-учеников. Пожалуй, он справится.

— Теперь о том, кто где будет... — принялся объяснять Сильвестр.

В прошлом году герцогская чета и Вильфрид поделили работу и обращались с посетителями в зависимости от статуса. Однако в этом году ожидалось, что гостей прибудет больше, в том числе и из высокоранговых герцогств. Если возможно, то нам следовало организовать общение так, чтобы и мужчины, и женщины могли общаться одновременно.

— Вильфрид и Розмайн могут быть одной командой, а Шарлотта и Фердинанд — другой. Так у нас получится общаться с бо́льшим количеством гостей одновременно.

— Я с Розмайн? — уточнил Вильфрид, в голосе которого звучала тревога.

Флоренция на мгновение задумалась и ответила:

— Теперь, когда вы помолвлены, будет лучше, если вы объединитесь, чтобы дополнительно подчеркнуть это. Тем не менее, Вильфрид, похоже, ты не уверен, что справишься с общением вместе с Розмайн?

— Я… — Вильфрид обеспокоенно посмотрел на меня, а затем опустил глаза, не найдя ответа.

Увидев это, Флоренция тепло улыбнулась и чуть надавила:

— Вильфрид, пожалуйста, будь честен. И успехи, и неудачи в общении во время состязания герцогств окажут влияние на будущее.

Предстоящее общение действительно отличалось от нашего обычного общения в дворянской академии только в кругу таких же детей. Здесь за нами будут наблюдать аубы из других герцогств.

Подумав какое-то время, Вильфрид неохотно ответил:

— Я справлюсь... пока вопрос не коснётся книг.

— Брат, я думаю, что с таким количеством посетителей из других герцогств тема новых книг наверняка поднимется. По крайней мере, на чаепитиях для девочек о книгах говорят довольно много.

После слов Шарлотты Вильфрид вновь бросил на меня обеспокоенный взгляд. Флоренция, должно быть, в целом уловила ситуацию по выражению его лица, а потому, улыбнувшись, сказала:

— В таком случае, давайте объединим Вильфрида и Шарлотту и попросим господина Фердинанда как опекуна позаботиться о Розмайн. Это самый безопасный вариант. На столь крупном мероприятии лучше свести возможные проблемы к минимуму.

Никто не возражал против такого безопасного разделения, так что мы закрыли этот вопрос. Вильфрид, казалось, почувствовал облегчение от того, что за мной, как обычно, будет присматривать Фердинанд, и, честно говоря, я тоже. С Фердинандом я чувствовала себя в большей безопасности.

— Вильфрид, Шарлотта, пока у вас есть время, прочитайте отчёт Розмайн. В нём хорошо организована вся важная информация.

Сильвестр передал каждому копию отчёта, по-видимому, переписанного его служащими. Вильфрид и Шарлотта пробежались взглядом по отчёту, после чего удивлённо уставились на меня.

— Этот отчёт написала Розмайн? — удивился Вильфрид.

— Меня просили, чтобы отчёты походили на рабочие, а не на подобие личных писем, а потому я стала составлять их так, как если бы писала отчёты в храме. Господин Фердинанд, как вам? На этот раз у вас не должно быть претензий, верно?

Когда я, ухмыляясь, гордо выпятила грудь, Фердинанд чуть улыбнулся и похвалил меня, сказав: «Да, ты хорошо справилась». А вот на лицах Сильвестра и Карстеда улыбки были какие-то кривые.

— Да, нам не на что жаловаться, — добавил Сильвестр. — Я удивился тому, настолько новые отчёты отличаются от старых. Теперь я понимаю, почему Фердинанд так дорожит твоей помощью в храме. Как насчёт того, чтобы ты также поработала и в замке?

— У меня нет времени на дополнительную работу. На самом деле, я бы предпочла, чтобы вы уменьшили мою рабочую нагрузку.

Вот так мы и болтали, пока не прибыл слуга, сообщивший, что рыцарям-ученикам пора выдвигаться.

— Госпожа Розмайн, рыцари-ученики хотели бы получить ваше благословение, как и в прошлом году, — обратился ко мне Корнелиус, стоявший во главе рыцарей-учеников.

Он и другие рыцари преклонили передо мной колени. Я даровала им божественную защиту бога доблести Ангрифа, после чего пронаблюдала за тем, как они уходят.

— Учитывая, как далеко находится рыцарский корпус, тебе, Розмайн, следует направиться к месту проведения состязания герцогств уже сейчас. Мы отправляемся, — сказал Фердинанд.

— Фердинанд, пожалуйста присмотри за Розмайн.

Сильвестр и остальные сказали на прощание несколько слов, после чего мы с Фердинандом первыми покинули общежитие.

***

Состязание герцогств началось одновременно с объявлением о начале диттера. Кандидат в аубы Классенбурга провозгласил названия тех герцогств, которые примут участие в диттере первыми. Насколько я поняла, в первой половине мероприятия выступят выбранные случайным образом герцогства самого низкого ранга. В этом году Эренфест впервые оказался во второй группе.

— Пятнадцатое место. Фрёбельтак!

Одновременно с этим объявлением со стороны площадки Фрёбельтака донеслись громкие голоса поддержки, а рыцари-ученики в голубых плащах начали вылетать на арену на ездовых зверях. Добравшись до своей позиции, рыцари-ученики принялись ожидать появления магического существа. Учитель, также верхом на ездовом звере, спустился на арену и влил магическую силу в магический круг. После этого со вспышкой света появился большой магический зверь. Он напоминал кошку и казался мне знакомым.

— Это гольце? — спросила я, глядя на Фердинанда.

— Нет, зильце*. Он уровнем ниже. Но это не имеет значения. Розмайн, садись, — сказал он, поскольку сражение уже началось.

Я нахмурилась. Пойти посмотреть можно было только на сражение собственного герцогства, в остальных же случаях обычно кандидатам в аубы не разрешалось покидать свои места.

«Сидеть здесь, откуда не видно, как проходит диттер, довольно скучно», — надув губы, подумала я. Но вскоре мне пришлось позабыть о таком понятии, как «скучно», потому что с началом диттера началось и само состязание герцогств, а это значило, что к нам двинулись посетители. Дворяне, не сумевшие попробовать фунтовый кекс во время прошлогоднего состязания герцогств, в этом году прибывали как волна.

— Я кое-что попробовал на собрании герцогов, однако мне хочется насладиться и другими вкусами.

— Я с нетерпением ждала этой возможности последние несколько дней.

«Пускай слова и поведение у всех элегантны, но вот блеск в глазах такой, словно у старушек, слетающихся на невероятно выгодную распродажу дефицитных товаров!»

Тем, кто пришёл за сладостями, дарили их в качестве сувениров и рекомендовали съесть их на территории своего герцогства. Что до тех, кто желал заключить соглашение, то их просили пройти к столу Вильфрида и Шарлотты. Единственными, кого отправляли к Сильвестру и Флоренции, были другие герцогские пары из высокоранговых герцогств.

Когда я давала указания своим слугам, то заметила, что люди, направлявшиеся в мою сторону, остановились и почему-то начали расступаться, как если бы хотели освободить кому-то дорогу. Я заморгала, пытаясь понять, что происходит, и тут увидела, что сквозь образовавшийся коридор ко мне идёт Богиня Света. Её блестящие золотистые волосы были уложены в сложную причёску, которую прекрасно дополняло красное украшение для волос с цветами кораллелии. Богиня нежно улыбалась, приветствуя тех, кто встречался ей на пути ко мне. Она казалась ещё более красивой и повзрослевшей, чем когда я видела её в прошлом году.

— Госпожа Эглантина! О, и разве это не принц Анастасий? Для меня большая честь, что вы пришли лично, чтобы встретиться со мной.

Фердинанд слегка ткнул меня в бедро. Похоже, от его внимания не укрылось, что я сперва даже не заметила Анастасия. После обмена обычными дворянскими приветствиями я попыталась проводить Эглантину и Анастасия к герцогской чете, однако Анастасий покачал головой и вместо этого сел за наш стол.

— Розмайн, у меня есть к тебе разговор, — сказал он, когда Эглантина также заняла своё место.

Наши слуги тут же принялись готовить чай. Я традиционно попробовала фунтовый кекс и печенье, которое мы подавали здесь впервые, а затем предложила угощения гостям. Вероятно, Анастасия больше интересовало новое, а потому он потянулся за печеньем, в то время как Эглантина попросила знакомый фунтовый кекс. Её слуги тут же подготовили ей кусочек, действуя хорошо отработанными движениями.

— Розмайн, что с исследованием благословений из священных текстов? Оно публикуется под чужим именем, но это явно исследование человека, выросшего в храме, не так ли?

Прежде, чем ответить на вопрос Анастасия, я взглянула на Фердинанда, как автора данной идеи. Наверное, правильнее было бы сказать, что это исследование Фердинанда, а не моё.

Фердинанд посмотрел на Анастасия с дворянской улыбкой и ответил:

— Нам пришлось отказать учителям в возможности изучить священные тексты. Публикация такого исследования, надеюсь, сможет компенсировать это.

— Значит, вдохновитель вы? Дом богов, который за последние годы как будто бы приблизился к нам, теперь снова отдалился. Появились люди, которые ждут молитв святой. Что вы об этом думаете?

— Мы просто следовали указанию короля.

— Интересно, как долго вы сможете сохранять такое беспечное отношение… — фыркнул Анастасий.

Он и Фердинанд, казалось, прекрасно понимали друг друга, но для меня их разговор не имел смысла. Краем уха слушая их беседу, я улыбнулась Эглантине.

— Рада вас видеть, госпожа Эглантина.

— Я тоже очень рада. Госпожа Розмайн, вы создали ещё одну тенденцию?

— Да, это новый фунтовый кекс, приготовленный с роурэ. Госпожа Ханнелора дала мне эти ягоды, и я не удержалась от того, чтобы сразу не воспользоваться ими. Хотите попробовать?

Мне было интересно попытаться приготовить фунтовый кекс с вымоченным в вине сушёным роурэ. Получилось очень хорошо.

— Очень вкусно, — попробовав, сказала Эглантина. — С таким подходом вы можете создать фунтовые кексы, используя для этого уникальные фрукты и ягоды каждого герцогства. Как же печально, что я уже окончила академию.

Казалось, она чувствовала себя очень одинокой после окончания академии. Будучи Урано, я закончила университет, так что сейчас хорошо понимала чувства Эглантины.

«Я больше не могла прийти в библиотеку без разрешения и чувствовала, словно потеряла важную часть себя. Как-то так».

— Кроме того, я также слышала, что Эренфест в этом году представил очень увлекательные истории. Госпожа Розмайн, вы собираетесь популяризировать книги?

— Верно. Книги написаны в Эренфесте, но людям из других герцогств они понравились. Наибольшей популярностью пользуются истории любви. Я бы хотела, чтобы и вы, госпожа Эглантина, насладились ими, но, к сожалению, сейчас у меня нет их под рукой...

Фердинанд шёпотом отчитал меня, велев немного успокоиться. Я вздрогнула и выпрямила спину. Видя это, Эглантина засмеялась.

— А вы, полагаю, господин Фердинанд? — спросила Эглантина и тихо добавила: — Тот, о ком ходит столько легенд…

Я робко взглянула на Фердинанда. Хотя на его губах играла дворянская улыбка, в бледно-золотых глазах я могла отчётливо разглядеть, что он злится.

«Ужас. Я совсем забыла обо всех тех легендах, что ходят о нём».

— Слухи довольно часто бывают сильно преувеличены. Не стоит им доверять, — ответил Фердинанд.

Эглантина кивнула, а затем обеспокоенно посмотрела на меня.

— Я не знаю, преувеличены или правдивы слухи о вас, госпожа Розмайн, однако меня беспокоит, что Богиня Времени играет с вами.

— Госпожа Эглантина? — непонимающе переспросила я.

— Пожалуйста, будьте осторожны.

Затем Анастасий и Эглантина сказали, что им нужно отправляться в другое место, и ушли. Я, всё ещё не понимая, что же мне пытались сказать, наклонила голову и спросила Фердинанда:.

— Что она имела в виду?

— Полагаю, что она говорила о том же, о чём и принц Анастасий. Разве ты его не слышала?

— Слышала, но ничего не поняла.

Тяжело вздохнув, Фердинанд передал мне магический инструмент, предотвращающий подслушивание. Убедившись, что я сжала тот в руке, он заговорил:

— Результатом сравнения священных текстов стало увеличение глубины раскола между королевской семьёй и храмом Центра, и, похоже, кое-кто считает, что вместо главы храма Центра церемонию звёздного сплетения должна провести ты, святая Эренфеста. Принц Анастасий явно спрашивал нас, что мы собираемся делать.

Со слов Фердинанда выходило, что ситуация серьёзная, но поскольку он говорил всё с бесстрастным лицом, я не смогла понять, насколько серьёзная.

— Эм-м, это ведь серьёзная ситуация, верно? — напрямик решила спросить я.

— Для королевской семьи — да. Однако именно король собрал нас вместе, чтобы изучить священные тексты. Как бы всё ни обернулось, Эренфест не будет нести ответственность, но ты неизбежно окажешься вовлечена.

— Пожалуйста, подождите... Почему вы так спокойны? Как мой опекун разве вы не окажетесь тоже вовлечены во всё это?

— В зависимости от слов короля ситуация может измениться кардинальным образом, а потому пока что нет смысла паниковать, — Фердинанд проигнорировал мои протесты с невозмутимым лицом, но затем внезапно скривился. — Прямо сейчас тебе лучше сосредоточиться на том, как справиться с текущей ситуацией. Судя по пачке бумаг в руке, этот гость к тебе.

Фердинанд быстро вернул на лицо дворянскую улыбку, а когда я проследила за его взглядом, то увидела группу в синих плащах. Кажется, в ней насчитывалось больше тридцати человек, но узнала я только Ханнелору. А исходя из того, как она время от времени бросала взгляды на идущего рядом с ней крупного мужчину, тот, вероятно, был аубом Дункельфельгером, а в его руке находился мой перевод их книги по истории на современный язык.

«Тем не менее, людей слишком много для того, чтобы всех их можно было счесть последователями ауба Дункельфельгера и Ханнелоры…» — наклонив голову, подумала я, после чего заметила, что глаза гостей, которые, вероятно, были рыцарями Дункельфельгера, устремлены не на меня, а на Фердинанда. Если подумать, я слышала о том, как в студенческие годы Фердинанд разносил Дункельфельгер в пух и прах.

«Значит ли это, что стоит ждать неприятностей?!»

В поисках помощи я посмотрела туда, где сидел Сильвестр, но тот разговаривал, судя по цвету плаща, с аубом Древанхелем. Затем я с надеждой взглянула на Вильфрида и Шарлотту, но те сидели в окружении незнакомых мне дворян. Просить о помощи было некого.

— И Хайсхиц* здесь? Как хлопотно, — пробормотал Фердинанд.

Я моргнула, поскольку никогда прежде не слышала этого имени.

— Кто это? Господин Фердинанд, он ваш друг?

— Он не друг. Он первоначальный владелец моего синего плаща.

Насколько я поняла, Хайсхиц отдал плащ в качестве доказательства своего поражения, заявив при этом, что обязательно победит в следующий раз и вернёт его, после чего неоднократно вызывал Фердинанда на бой. Казалось, Хайсхиц был ещё более навязчивым, чем Руфен, впрочем, ему так и не удалось победить Фердинанда и вернуть плащ до выпуска.

— Я очень надеюсь, что он не вызовет меня на очередной поединок… — услышала я бормотание Фердинанда как раз перед тем, как перед нашим столом выстроилась делегация Дункельфельгера.

Человек, которого я сочла аубом Дункельфельгером, вышел вперёд. Высокий и мускулистый, он выглядел так, словно мог лично возглавлять рыцарей Дункельфельгера.

— Вы та самая госпожа Розмайн, кандидат в аубы, которая попросила Ханнелору о разрешении превратить в книгу переведённую на современный язык историю нашего герцогства?

Я чуть не дернулась вперёд, выпалив: «Да, это я!» — но Фердинанд ткнул меня в бедро, останавливая. Опасно. Другая сторона — ауб большого герцогства, а потому не следовало забывать об изяществе и манерах.

— Да. Меня зовут Розмайн. Возможно ли, что вы согласны дать своё разрешение? — спросила я, стараясь быть максимально вежливой.

Ауб Дункельфельгер ухмыльнулся.

— Если вы победите, я дам разрешение. Если же победим мы, то я заберу эту рукопись и превращу её в книгу в Дункельфельгере.

— А-а?

— Я вызываю вас на состязание в диттере! — заявил он и с хлопком положил рукопись на стол.

— Отец, что вы такое говорите?! — воскликнула Ханнелора, вот только её голос потонул в одобрительных возгласах окружающих рыцарей.

«Судя по всему, изящество и манеры не имеют никакого значения, когда речь заходит о людях из Дункельфельгера. Если для них что и важно, так это диттер, — осознала я, однако предложение о диттере оказалось для меня столь внезапным, что я могла лишь с отвисшей челюстью взирать на ауба Дункельфельгера. — И что мне прикажете делать? Как я вообще должна реагировать на такую ситуацию?!»

Естественно, я не стала единственной, кого ошарашило происходящее.

— Отец, мама знает, что вы намерены бросить вызов? — дрожащим голосом спросила Ханнелора — Я немедленно свяжусь с ней.

Со слезами на глазах Ханнелора торопливо послала ордоннанц. Вполне возможно, что всё происходящее — результат личного буйства ауба Дункельфельгера.

«Ой-ой. Должно быть, Ханнелоре нелегко приходится… Но для растерянности сейчас нет времени».

Общение на состязании герцогств можно было сравнить с полем битвы для кандидатов в аубы, а потому мне следовало ответить так, как подобает моему статусу. Вот только на моих занятиях по придворному этикету точно не было темы: «Что делать, если ауб высокорангового герцогства опускает приветствия и сразу предлагает устроить диттер». К тому же я не знала ни одной инструкции, посвящённой тому, как вести себя с Дункельфельгером.

«Ах да! Главный священник должен знать!»

Кажется, у Фердинанда за плечами долгая история общения с рыцарями Дункельфельгера, а потому он, вероятно, привык к подобным ситуациям. «Пришло время вам помочь мне», — подумала я и с мольбой посмотрела на сидящего рядом Фердинанда. Вот только он просто наблюдал за мной, словно говоря: «Мне интересно посмотреть, как ты с этим справишься», и полностью избегал зрительного контакта с рыцарями.

«Главный священник, вы дурак! Пожалуйста, помогайте мне в такие моменты!»

Ханнелора оказалась единственной, кто, видя моё тяжёлое положение, изо всех сил пыталась усмирить ауба Дункельфельгера. Это позволило мне расслабиться. Мне пришло в голову, что, может быть, так наши опекуны проверяли, как мы, кандидаты в аубы, отреагируем на неожиданную ситуацию. Даже на занятиях по придворному этикету встречались незаметные с первого взгляда проблемы, чтобы подловить студентов. Возможно, на состязании герцогств то же самое, и посетители могли намеренно создавать подобные ситуации.

Придя к такому выводу, я внезапно почувствовала мотивацию. Я сразу же вспомнила наш разговор с Ханнелорой о переводе рукописи на современный язык во время библиотечного чаепития. Наверняка должно найтись решение, которое не подразумевает принятие вызова.

«Я пройду проверку ауба Дункельфельгера и получу право на создание книги!»

Я выпрямила спину и улыбнулась Ханнелоре.

— Госпожа Ханнелора, если я правильно помню, мы говорили о том, что вопрос судьбы рукописи будет решаться между нашими аубами, верно? Не думаю, что как простой кандидат в аубы я могу самостоятельно принять такое решение.

Ханнелора быстро уловила мои намерения и, моргнув, улыбнулась. Чего и следовало ожидать от кандидата в аубы большого герцогства: она поняла, что я предлагаю оставить это дело герцогам.

— Верно, отец! Разве это не то, что должно обсуждаться между аубами? Как госпожа Розмайн должна реагировать на такое внезапное предложение?

Услышав слова Ханнелоры, ауб Дункельфельгер удивлённо приподнял бровь. Как и ожидалось, не было особой проблемы с тем, чтобы уклониться от ответа на предложение о диттере.

— В таком случае позвольте мне позвать ауба Эренфеста, — ответила я, а про себя добавила: «Вот и хорошо, я всё свалю на приёмного отца, а сама сбегу».

Вот только стоило мне попытаться встать со своего места, как Фердинанд остановил меня и встал сам. С улыбкой посмотрев на рыцарей Дункельфельгера, он сказал:

— Нет, Розмайн, в этом нет необходимости. Ты ведь сама написала эту рукопись, не так ли? Будет лучше, если я, как не имеющий ко всему этому никакого отношения, схожу за аубом и попрошу заменить меня.

Фердинанд перекрыл мне путь к отступлению и грациозно, словно текущая вода, направился за Сильвестром, чтобы поменяться с ним.

«Главный священник бросил меня и сбежал!»

Коротко простонав, я смогла восстановить самообладание, после чего обменялась приветствиями с аубом и предложила ему сесть. Пока я могла не беспокоиться о диттере, поскольку всё, что мне сейчас требовалось делать — это общаться. Брюнхильда тут же принесла фунтовый кекс с роурэ. Я по традиции попробовала тот и порекомендовала гостям, надеясь выиграть время, пока не придёт Сильвестр.

— Это фунтовый кекс, приготовленный с использованием роурэ, который я на днях получила от госпожи Ханнелоры. Не могли бы вы, пожалуйста, поделиться своим впечатлением.

— Ах. Премного благодарна. С удовольствием попробую.

Мы с Ханнелорой пили чай, обсуждая уникальные для каждого герцогства блюда. На мой взгляд, мы вели себя как образцовые кандидаты в аубы. Аубу Дункельфельгеру, похоже, тоже понравился фунтовый кекс, приправленный румтопфом из роурэ. Впрочем, казалось, что его больше интересовал сам румтопф, а не фунтовый кекс.

— Такого вкуса не было на собрании герцогов, — заметил он.

— Мы изготавливаем не так много румтопфа, так что в прошлом году к этому времени он уже закончился.

Пока я развлекала гостей разговором, прибыл Сильвестр, чтобы заменить Фердинанда. Аубы обменялись приветствиями, после чего заняли свои места.

— Мне сказали, что Дункельфельгер хочет обсудить перевод на современный язык их книги по истории.

Сильвестр взглянул на меня, явно требуя объяснений, а потому я рассказала ему о беседе, состоявшейся во время чаепития любителей книг и о предложении ауба Дункельфельгера, сделанном чуть ранее. Сильвестр нахмурился и скрестил руки на груди.

— Розмайн, откажись от рукописи. Ты, теряющая сознание на чаепитиях, никак не сможешь победить в диттере ауба Дункельфельгера. Кроме того, пусть ты можешь и не понимать этого из-за своей неопытности, но Дункельфельгер просто использует вызов на диттер как предлог, чтобы ты передала им рукопись. Даже если ты вместе с последователями кропотливо работала над ней год или около того, ты не должна выступать против большого герцогства. Полагаю, Дункельфельгер уже переписал рукопись, но ведь у тебя тоже осталась копия или черновик, верно? Для Эренфеста, находящегося на десятом месте, в такой ситуации ничего не остаётся, кроме как принять намерения большого герцогства и безропотно подчиниться. Мне неприятно это говорить, но ты должна отказаться от рукописи.

Когда Сильвестр сообщил всё это с теплотой в голосе, словно пытаясь утешить меня, оба наших гостя из Дункельфельгера переменились в лице.

— Нет, мы вовсе не это имели в виду, — попыталась оправдаться Ханнелора.

— Ауб Эренфест, в мои намерения не входило ничего подобного. Я прошу диттер, а не рукопись. Вы неправильно меня поняли, — возразил ауб Дункельфельгер.

Вот только, что бы он ни говорил, но когда такой крупный мужчина с суровым лицом, как он, бросает вызов такой маленькой девочке, как я, то со стороны происходящее походит на запугивание. Однако, если опустить пока намерения Дункельфельгера, то, как и сказал Сильвестр, мы передали копию, а черновик остался у нас. В Дункельфельгере, очевидно, желали опубликовать мой перевод у себя в герцогстве, но, возможно, там содержалось нечто, что они хотели бы утаить от других герцогств. Я подумала, что, возможно, мне стоит отказаться от распространения перевода с помощью печати и просто превратить черновик в книгу только для себя.

«Потому что, честно говоря, участвовать в диттере слишком уж хлопотно».

— Поняла, — кивнула я.

Сильвестр кивнул мне в ответ, а затем снова повернулся к аубу Дункельфельгеру.

— Ауб Дункельфельгер, если вы захотите опубликовать эту книгу в вашем герцогстве, то Эренфест смиренно примет ваше решение и не станет возражать.

— Нет, постойте. Это не то, чего мы хотим. На эту рукопись ведь ушло много денег и усилий, а потому разве не лучше решить её судьбу в ходе диттера?

И тут я начала кое-что понимать. Я стала переводить книгу на современный язык потому, что это было мне интересно, так что стоимость своего труда можно не учитывать. Однако, раз ауб Дункельфельгер понимал ценность рукописи, то я бы хотела, чтобы он, по крайней мере, возместил затраты на бумагу и чернила. В конце концов, всё это оплачивалось из моих личных средств, а потому лишиться рукописи, не получив ничего взамен, будет весьма неприятно.

— Ауб Дункельфельгер, вы очень рассудительны. Как вы и сказали, эта рукопись стоила мне значительных затрат, как на бумагу и чернила, так и на плату последователям, помогавшим с переводом. Вместо того, чтобы отбирать у нас рукопись, пользуясь своей властью, не могли бы вы заплатить за неё справедливую цену? — спросила я, смотря на ауба Дункельфельгера.

Я надеялась окупить хотя бы половину своих вложений. Сильвестр также высказался в поддержку такой идеи:

— Розмайн сделала перевод, поскольку это её увлечение, и заплатила за всё из собственного бюджета. Возможно, для большого герцогства это не такая уж и большая сумма, но для Розмайн — огромные деньги. Я прошу вас удовлетворить её просьбу.

Глубоко нахмурившись, ауб Дункельфельгер переводил взгляд между рукописью, мной и Сильвестром.

— Она занималась этим… поскольку это её увлечение? Сколько это стоило?

— Розмайн, сколько? — спросил Сильвестр.

Я тут же посчитала цену, перемножив стоимость листа бумаги на количество страниц в рукописи.

— Назвать точную цену так сразу я не смогу, но если учесть исследования и черновик, то одни только бумага и чернила будут стоить более пятнадцати больших золотых монет. Если добавить ещё и плату моим последователям, то, полагаю, получится около восемнадцати.

— В-восемнадцать больших золотых монет?! — широко распахнув глаза, воскликнула Ханнелора. — Эм-м, нормально ли тратить столько на увлечения?

Очевидно, это была не та сумма, которую мог бы легко потратить обычный кандидат в аубы. Однако ради книг я денег не жалела. Между тем, краем глаза я видела, как Сильвестр потирает переносицу, но сделала вид, что не замечаю.

— Новая бумага Эренфеста дешевле обычно используемого пергамента, а потому рукопись стоит меньше, чем могла бы. Но, что важнее, ошиблась ли я где-нибудь, переводя книгу на современный язык, или, может быть, неправильно что-то истолковала? Меня очень беспокоят подобные ошибки, поэтому, если вы сообщите мне верный перевод или правильную интерпретацию событий, то я уменьшу цену в качестве платы за информацию.

Ауб Дункельфельгер глубоко задумался, а затем взглянул на меня.

— Зачем вам тратить столько денег на то, чтобы создать в Эренфесте книгу об истории Дункельфельгера? Кажется, что цель просто не стоит затраченных денег и усилий.

— Ну, разве книга о истории Дункельфельгера не замечательна? Я, как и господин Лестилаут, была очарована великолепием истории вашего герцогства и тем, как далеко она уходит в прошлое. Я хотела бы превратить рукопись в книгу и продать как можно большему количеству людей. Очень жаль, что вы не позволяете мне этого сделать... — ответила я и опустила плечи.

На это ауб Дункельфельгер довольно улыбнулся.

— В таком случае, давайте решим судьбу рукописи диттером. Я верну рукопись, как только вы согласитесь. Победитель получит право на продажу книги.

Мое сердечко затрепетало. Если бы я получила право на продажу книги Дункельфельгера, то смогла бы разработать правила ведения дел с другими герцогствами. Когда речь заходила бы о правах на книги, мы могли бы говорить: «Это те же условия, на которых мы ведём дела с Дункельфельгером».

— Я понимаю, что вы, ауб Дункельфельгер, готовы передать нам право на продажу книги, однако, в случае победы Эренфеста, будет ли оно распространяться и на книги, которые мы позаимствуем у вашего герцогства в будущем? — спросила я. — В таком случае, в уплату за книги, что вы одолжите, мы предоставим вам переведённую копию каждой и выплатим [авторские отчисления], то есть часть денег с прибыли.

Поскольку за перевод на современный язык и создание книг будет отвечать Эренфест, мы не могли передать им сто процентов авторских отчислений, однако, если предложить им часть, то нам, вероятно, будет легче получать книги из других герцогств.

— Значит, Эренфест действительно собирается продавать книги? — спросил ауб Дункельфельгер.

Его лицо внезапно изменилось, став лицом герцога, понявшего, что мы находимся в критической точке наших переговоров. Вместо весёлой ухмылки, как в тот момент, когда ауб предложил состязание в диттере, я видела пристальный оценивающий взгляд.

Я посмотрела на приёмного отца. Мне хотелось, чтобы Сильвестр принял решение как герцог. Он уловил мой взгляд и, поправив осанку, также принял вид герцога, понимающего, что мы находимся в критической точке переговоров.

— Мы намерены сделать книги главным экспортным товаром Эренфеста. Думаю, в это же время в следующем году мы сможем удивить здесь каждого, — сказал он с широкой улыбкой.

Аубы некоторое время смотрели друг на друга с улыбками на лицах, пока, наконец, ауб Дункельфельгер не ухмыльнулся.

— Интересно. Если вы выиграете, я предоставлю Эренфесту право продавать перевод любой книги, которую мы вам одолжим.

— Это очень любезное предложение. Однако сейчас мы не сможем выделить достаточно людей для диттера. Если вы действительно хотите состязаться, то я прошу, пусть это будет индивидуальное сражение.

Сильвестр объяснил своё предложение тем, что не хотел соглашаться на масштабное сражение, после которого многие наши рыцари останутся на время без магической силы. Кроме того, мы только недавно одолели Повелителя зимы, так что сейчас нам не хватало лекарств восстановления. Положение, в котором пребывал Эренфест, сильно отличалось от такового в Дункельфельгере, где людей было в достатке.

— В таком случае я выбираю господина Фердинанда в качестве нашего противника.

— Хм, я поговорю с ним, — ответил Сильвестр и встал, на что рыцари Дункельфельгера одобрительно взревели. Пожав плечами, Сильвестр продолжил. — Однако я не знаю, согласится Фердинанд участвовать или нет. Он не из тех, кто станет принимать участие в сражении, которое ему невыгодно. Если он откажется, я попрошу, чтобы вместо него принял участие командир рыцарского ордена… — затем он понизил голос, чтобы только я могла слышать его. — Розмайн, чтобы у нас имелось хоть небольшое преимущество в этом бою, нам нужен Фердинанд.

Слегка похлопав меня по голове, Сильвестр ушёл. Фердинанд, узнав об обстоятельствах дела у Сильвестра, вернувшись ко мне, скорчил откровенно недовольную гримасу, но быстро скрыл истинные чувства за бесстрастным лицом.

— Господин Фердинанд, пожалуйста, — попросила я, глядя на него с надеждой в глазах.

Рыцари Дункельфельгера также смотрели на него с предвкушением.

Тяжело вздохнув, Фердинанд уселся на стул.

— Даже если мы победим в диттере и получим право на продажу книг, то от него не будет никакого толка, если с этого момента никто не одолжит нам книги Дункельфельгера. Кроме того, будет слишком хлопотно, если мне придётся принимать вызов каждый раз, когда ты берёшь новую книгу. Поэтому я не желаю участвовать. Розмайн, если ты действительно хочешь принять вызов, то сразись сама. Ты проиграешь, но по крайней мере вернёшь рукопись. В таком случае никого, кроме тебя, всё это не обременит.

— Гр-р-р…

Я не сомневалась, что ауб Дункельфельгер желал сражения с участием Фердинанда и для него не было смысла в диттере, где бы участвовала лишь я одна.

— Господин Фердинанд, если мы хотим развивать полиграфическую промышленность Эренфеста, то этот диттер очень важен для нас. Это сражение, которое мы не можем позволить себе проиграть. И избегать его мы тоже не можем.

— Верно, верно! — громко поддержали меня рыцари Дункельфельгера.

Я видела, что их глаза наполняет предвкушение.

— Господин Фердинанд, это важно не только для меня, но и для всего Эренфеста. Пожалуйста, очень вас прошу, одолжите нам свою силу.

Я попыталась убедить его, что это не ради моих личных интересов, а ради блага Эренфеста, но Фердинанд изобразил дворянскую улыбку и категорически отказал мне: «Почему я должен участвовать в том, что не принесёт мне никакой пользы?»

И слова, и взгляд, направленный на меня сверху вниз, были холодны. Я почувствовала, что готова сдаться, однако победим ли мы или проиграем, во многом зависело от того, поможет ли нам Фердинанд. Я схватила его за рукав и принялась отчаянно умолять.

— Если вы поможете нам, то я дам вам копию каждой книги Дункельфельгера, которую мы перепишем.

— Мне это не нужно.

— Эм-м… Тогда я, эм... я могла бы…

Пока я со слезами на глазах пыталась придумать что-то ещё, вперёд выступил один из рыцарей Дункельфельгера. Казалось, он примерно того же возраста, что и Фердинанд.

— Ауб Дункельфельгер, пожалуйста, доверьте битву с господином Фердинандом мне.

— Хайсхиц, ты действительно сможешь вытащить его на поле боя?

— Так точно! — ответил Хайсхиц и, взглянув на Фердинанда, сказал: — Плод фла́ммерца*.

При этих словах Фердинанд стёр с лица самоуверенную улыбку дворянина и внимательно посмотрел на Хайсхица, словно о чём-то задумавшись.

Видя, что ему удалось поколебать Фердинанда, Хайсхиц гордо улыбнулся. Со стороны рыцарей сразу раздались голоса одобрения: «Отлично, Хайсхиц, продолжай!» и «Так держать!»

«Так значит, это Хайсхиц, да? — поняла я. — Такое ощущение, что он действительно привык вызывать Фердинанда на бой!»

Ранее Фердинанд сказал, что Хайсхиц снова и снова бросал вызов, чтобы вернуть свой синий плащ, однако… это означало и то, что Хайсхицу раз за разом удавалось успешно втягивать Фердинанда в сражение.

«Постарайтесь, Хайсхиц! От вас зависит, получу ли я права на издание книг!» — мысленно поддержала его я.

— Лист квейлва́йда*, кожа винфа́льки*… — смотря в глаза Фердинанду, Хайсхиц перечислил несколько явно ценных ингредиентов, названий которых я не знала. — Господин Фердинанд, если вы победите, то один из них…

— Я хочу все, — прервал его Фердинанд. — И добавь ещё порошка гланцринга*… Разве твой плащ того не стоит?

Приподняв бровь, Фердинанд посмотрел на Хайсхица с насмешливой улыбкой. Хайсхиц, прежде выглядевший гордым собой, нахмурился и стал похож на человека, которому требовалось поставить на кон всё ценное, что у него есть. Я даже услышала болезненный стон.

«Главный священник, не запугивайте так господина Хайсхица. Вы слишком жестоки!»

— Твоё решение, Хайсхиц? — поторопил его Фердинанд.

У Хайсхица не оставалось выбора. Он поднял голову и с решимостью на лице заявил:

— На этот раз я одолею тебя и верну свой плащ! Сражаемся!

— Хорошо. А касательно того, что нам защищать… Полагаю, у нас есть наши кандидаты в аубы. И что весьма удобно, они одного возраста. Это даже позволит в какой-то степени принять участие и Розмайн, что весьма ценно, ведь именно ей бросил вызов ауб Дункельфельгер.

«А-а?»

— Не бойся, Розмайн. Я обязательно защищу тебя, — сказал Фердинанд с такой солнечной улыбкой, что она никак не могла быть настоящей.

У меня сразу же закралась мысль, что он что-то замышляет. Однако, поскольку на кону стояли права на публикацию книг, мне явно следовало довериться Фердинанду, ведь это сулило самые большие шансы на победу. Всё, что мне оставалось сделать, просто сказать: «Полагаюсь на вас».

— Ах… Э-э-э… Почему всё прозвучало так, словно и меня тоже втянули?! — пробормотала Ханнелора.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, госпожа Ханнелора. Я защищу вас, — заверил её Хайсхиц. — Давайте победим Эренфест вместе. В конце концов, вы уже однажды одолели святую Эренфеста, верно? Я с нетерпением жду, что вы повторите свой успех.

— Это не так, Хайсхиц. О чём вообще ты говоришь…

Ханнелора, втянутая во всё это, оглядывалась по сторонам со слезами на глазах, однако рыцари Дункельфельгера были слишком взволнованы предстоящим состязанием с Фердинандом в диттере, а потому, кажется, не обращали на её трудности никакого внимания. Что до меня, то пусть я и испытывала радость из-за того, что Фердинанд теперь мотивирован сражаться, но в то же время мне хотелось заплакать.

«Простите, простите меня, госпожа Ханнелора! Я не хотела втягивать вас в одну из схем главного священника!» — мысленно извинилась я перед ней, в то время как Фердинанд и Хайсхиц договаривались о деталях. Казалось, у них весь процесс был весьма отлажен, поскольку всё решалось простыми фразами вроде: «Как обычно» или «На тренировочной площадке Дункельфельгера».

— Значит, мы проведём состязание после выпускной церемонии? — поинтересовалась я.

— Я хочу разобраться со всеми этими хлопотами прямо сейчас. И у Дункельфельгера, и у Эренфеста диттер пройдёт во второй половине состязания герцогств, так что нам стоит закончить к тому времени, — с усмешкой объяснил Фердинанд.

В этот момент подошёл Юстокс с деревянным ящичком, в котором, вероятно, находился тот самый синий плащ.

— Прошу прощения, что заставил вас ждать, господин Фердинанд.

— Хорошо, идём.

1. ↑ silber [ˈzɪlbɐ] (нем.) — сереброkatze (нем.) — кошка
2. ↑ heiß [haɪs] (нем.) — горячийhitze [ˈhɪtsə] (нем.) — жара, пыл
3. ↑ flamme [ˈflamə] (нем.) — пламяausmerzen [ˈaʊsmɛrtsən] (нем.) — искоренять
4. ↑ quell (нем.) — родниковыйweide (нем.) — ива
5. ↑ wind [vɪnt] (нем.) — ветерfalke [ˈfalkə] (нем.) — сокол
6. ↑ glanz [glants] (нем.) — сияниеring [rɪŋ] (нем.) — кольцо