После того как наша беседа с Хиршурой подошла к концу, я попросила всех, кроме моих последователей, покинуть комнату, поскольку хотела поговорить с Родерихом о всеатрибутности. Передав ему взятый у Рихарды магический инструмент для предотвращения подслушивания и убедившись, что Родерих крепко его держит, я заговорила:

— Родерих, ты сказал, что у тебя есть догадка о том, как ты стал всеатрибутным?

— Я понял это, когда учитель Хиршура сказала, что все мы связаны с вами. Причина в посвящении имени, — сказал Родерих и, положив руку на сердце, устремил взгляд вдаль, словно вспоминая ритуал. — Посвятив вам имя, я оказался связан вашей магической силой. В тот момент я сразу понял, что она может как спасти меня, так и убить. Думаю, она сыграла свою роль и в получении мной божественной защиты… Госпожа Розмайн, вы обладаете всеми атрибутами, верно?

Видя уверенность в глазах Родериха, я не стала отнекиваться и кивнула.

— Да, это, определённо, моё влияние… Интересно, получили ли сходным образом новые атрибуты те, кто посвятили имена господину Фердинанду и госпоже Георгине?

— Оглядываясь назад, я понимаю, что заниматься смешиванием стало легче. Хотя и ненамного, а потому я списывал это на то, что находился в хорошей форме. Однако я думаю, что рыцари, такие как господин Экхарт, чувствуют эффект от магической силы господина более остро, когда сражаются.

Теперь, получив защиту главных богов и увеличив количество атрибутов, Родерих мог тратить на заклинания и прочее ещё меньше магической силы.

— Учитывая, что господин Юстокс и остальные посвятили имена уже после того, как получили божественную защиту и штапы, я думаю, что влияние господина на их магическую силу ниже, чем у меня. Кроме того, это только моё мнение, но я считаю, не стоит предавать гласности тот факт, что посвящение имени позволяет обрести больше атрибутов, — сказал Родерих и опустил глаза.

— Можешь сказать почему?

— Посвящение имени — это не то, куда следует лезть посторонним. Это ритуал, в котором человек доказывает свою преданность, посвящая господину всё, включая жизнь. Было бы неправильно посвящать имя просто ради увеличения атрибутов, — объяснил Родерих и тихо пробормотал, что если бы подобная практика жертвования имени в обмен на атрибуты стала популярной, то он бы почувствовал себя преданным.

Родерих выбрал служение мне, даже если оно означало отказ от семьи. Я понимала его, а потому медленно кивнула.

— Я не собираюсь брать на себя ответственность за жизни тех, кому просто нужны атрибуты.

— Однако в настоящее время дети бывшей фракции Вероники вынуждены посвящать имена, чтобы выжить. Такая ситуация ненормальна.

— Согласна…

— Если ради выживания необходимо посвятить имя, то найдётся немало тех, кто выберут именно вас в надежде увеличить количество атрибутов. Это не то, чего бы вы хотели, не так ли?

Я решила принять имена тех четверых, кто решил посвятить имена мне после тщательного обдумывания, однако мне и правда было бы неприятно, если бы меня выбирали просто затем, чтобы получить атрибуты.

— Но больше всего я боюсь, что если станет известно о том, что посвящение имени позволяет получить больше атрибутов, то к детям бывшей фракции Вероники начнут относиться с ещё большей враждебностью, и голоса дворян, призывающих наказать всех по причастности, станут куда громче. Получится, что дети не только спасутся, но и обретут те же атрибуты, что и герцогская семья. В таком случае другие просто не сочтут необходимость посвящения имени достаточно серьёзным наказанием.

Бывшая фракция Вероники в основном состояла из средних и низших дворян. А благодаря крови Аренсбаха некоторые из средних дворян были близки к тому, чтобы их признали высшими. Вот только обладали они при этом одним, в лучшем случае тремя атрибутами. Посвящение имени же гарантировало те же атрибуты, что и у герцогской семьи. Прибавить к этому возможность изучить мой метод сжатия, и становилось очевидным, что другие дворяне отнюдь не порадовались бы подобным успехам.

— Однако я не думаю, что у нас получится держать это в секрете, учитывая, сколько детей будут вынуждены посвятить имена. Мне нужно посоветоваться с приёмным отцом. Учителя знают, что ты стал всеатрибутным, но постарайся никому больше об этом не рассказывать.

***

Вплоть до наступления выходных я продолжила сдавать все письменные и практические экзамены с первого раза. Каждый раз, когда я шла в лекционный или малый зал, другие студенты указывали на меня и шептались: «Она дала большое благословение, играя на фешпиле» или «Никогда не видел настолько огромного благословения». Свидетелей произошедшего было много, а потому я не видела смысла что-либо отрицать. Оставалось только терпеливо ждать, пока слухи не улягутся.

Я написала письмо Клариссе с предложением встречи, отправила в Эренфест отчёт, чтобы договориться о встрече Сильвестра с Хиршурой, а также подготовила письмо Фердинанду, которое, правда, не смогла передать, поскольку Раймунд в основном отсиживался в общежитии.

В первый день земли первокурсники получили штапы и засели в своих комнатах. Тем временем остальные студенты отправились на место сбора, чтобы найти ингредиенты, которые понадобятся для занятий. Обычно мы занимались этим вскоре после прибытия в общежитие, но в этом году второкурсникам и третьекурсникам было просто не до того, а потому мы собрали всё необходимое за раз. Количество трав заметно уменьшилось, а потому я, пользуясь случаем, высвободила часть магической силы. Это позволило бы мне избежать нежелательных благословений.

«Да, так куда лучше».

***

Вот так, без особых происшествий и наступила следующая неделя. С мыслью о том, что меня ждёт первое специализированное занятие, я направилась в столовую на завтрак. На втором этаже меня встречал только Родерих: Теодора нигде не было.

— Думаю, он ещё не усвоил «божественную волю».

— Уверен, он выйдет к полудню.

Скорость, с которой первокурсники усваивали божественную волю, варьировалась от человека к человеку. Я бросила взгляд на коридор, где располагались комнаты мальчиков. Вспомнив о том, как Теодор стремился получить штап и использовать тот как оружие, я мысленно подбодрила его, пожелав хорошенько постараться.

После завтрака все пошли заниматься в общий зал. Такая картина уже стала постоянной и должна была продолжаться до тех пор, пока мы не закончим с письменными экзаменами. На первом и втором году занятий меньше всего, так что первокурсники и второкурсники успели сдать всё ещё до выходных, став самыми быстрыми командами этого года. Шарлотта, взявшая реванш за прошлогоднюю неудачу и добившаяся, чтобы все в её команде сдали с первого раза, наконец смогла вздохнуть с облегчением.

Команды, разделённые по специализациям, состоящие из студентов от третьего года и выше, стремились получить наивысшие оценки. Команда слуг была особенно мотивирована.

«Я тоже постараюсь!» — подумала я, прежде чем отметить один беспокоящий меня момент:

— Кстати говоря, в академии нет специализированного здания для курса кандидатов в аубы…

Здесь были отдельные здания для служащих, слуг и рыцарей, но не для кандидатов в аубы. От этого становилось даже немного обидно.

Увидев, как я надула губы, Рихарда посмеиваясь ответила:

— Для членов королевской семьи и кандидатов в аубы в этом нет нужды, ведь у них есть центральное здание. Часть его занимают помещения, где будут проходить ваши специализированные занятия. Это сделано для того, чтобы людям с высоким статусом не приходилось ходить слишком далеко.

Я не могла не согласиться с таким решением. Если бы занятия проводились где-то далеко, мне было бы тяжело туда добраться. У меня всё ещё недоставало сил.

— Учитесь усердно, — сказала Рихарда на прощание.

— Всё будет хорошо. Я готовилась вместе с господином Фердинандом.

— А вот я немного волнуюсь. У меня так и не вышло угнаться за тобой с дядей, — проворчал Вильфрид.

Он не мог посещать храм каждый день и уступал мне в количестве магической силы, а потому не было ничего удивительного, что он тратил на окрашивание магических камней больше времени.

— И всё же ты готовился, а теперь ещё и получил защиту от многих богов. Уверена, ты легко справишься с заданиями.

— Надеюсь на это…

Когда мы с Вильфридом вошли в зал, где у нас должно было проходить занятие, то обнаружили, что парты там куда ниже, чем в лекционном или малом зале. Если судить по нашим подготовительным занятиям с Фердинандом, так, вероятно, сделали, чтобы нам во время практики было легче наблюдать сверху за нашими миниатюрными садами.

«Хотя для меня это всё равно высоковато…» — отметила я про себя. Моего роста не хватило бы, чтобы заглядывать внутрь ящика, в котором необходимо создать сад. Понимая, что без какой-нибудь подставки мне не обойтись, я оглядела зал и обнаружила искомое рядом со столом, располагавшимся ближе всего к учительской кафедре. Вне всяких сомнений, эта подставка предназначалась для меня.

«Как и ожидалось от госпожи Эглантины! Она такая внимательная. Приятно, что она позаботилась о том, чтобы у меня не возникло проблем с занятием… хотя немного неловко, что я единственная, кому требуется такая подставка».

Вздохнув, я снова огляделась. Как и следовало ожидать, в зале присутствовали лишь кандидаты в аубы. Другими словами, людей было очень мало. До сих пор, несмотря на различия в статусе, мы посещали большинство занятий вместе с высшими дворянами, а потому во время обучения было достаточно оживлённо. При мысли о том, что дальше нам придётся учиться в столь узком кругу, мне стало немного одиноко.

Первым делом я подошла к Ханнелоре.

— Доброе утро, госпожа Ханнелора.

— Госпожа Розмайн, господин Вильфрид. Доброе утро.

На выходных Хиршура должна была поговорить с ней о божественной защите, и мне хотелось узнать подробности.

— Я слышала, учитель Хиршура намеревалась посетить ваше общежитие и задать некоторые вопросы… Она не доставила вам проблем? Учитель Хиршура из тех, кто склонна забываться, когда дело касается исследований, а потому я немного волнуюсь.

— Она сказала, что хотела проверить, верна ли ваша теория, госпожа Розмайн. Мне и самой было интересно, почему я смогла получить защиту от нескольких подчинённых богов. Когда я услышала вашу теорию, всё встало на свои места, — радостно сказала Ханнелора, отметив, что смогла развеять свои тревоги.

— Получается, вы регулярно молились?

— По правде говоря, я всё время хотела получить божественную защиту Дрефангуа, а потому всегда носила амулет, который сделала для меня Кордула, и часто молилась.

Ханнелора слегка приподняла рукав. На запястье у неё был надет амулет в форме браслета, похожий на те, что носила я. На довольно крупном магическом камне я заметила выгравированный символ богини времени Дрефангуа.

— Богу доблести Ангрифу вы тоже регулярно молитесь?

— На самом деле я даже не осознавала, что молилась ему… Люди Дункельфельгера высоко ценят искусство сражений, и мы часто поём и танцуем перед состязаниями в диттере. В случае же победы мы проводим ритуал, предлагая богам сражений свою магическую силу. После победы на состязании герцогств мы с братом также её жертвовали. Брат тоже имеет божественную защиту Ангрифа, так что, должно быть, это результат ритуалов.

«Пение и танцы перед состязанием, да? Что-то вроде исполнения хаки* перед матчем по регби? Да, это имеет смысл».

Становилось понятным, почему лишь Дункельфельгер получал защиту богов сражений. Если молиться до и после диттера, да ещё и выкладываться во время него по полной, то боги наверняка сочтут молитвы искренними и даруют защиту.

— Похоже, учитель Руфен включил эти традиции в курс рыцарей, а потому мы предполагаем, что те рыцари-ученики, которые молились искренне, смогли заслужить признание богов.

Очевидно, студенты, которые молились или пели просто потому, что так им велел учитель Руфен, не получили ничего.

— Полагаю, господин Вильфрид смог получить защиту от стольких богов, потому что часто им молится, верно?

— Наше герцогство страдало от нехватки магической силы, а потому кандидаты в аубы, прошедшие церемонию крещения, объезжали земли и проводили церемонии и ритуалы. Это принесло приятные плоды, — ответил Вильфрид.

Ханнелора улыбнулась и кивнула, а затем, словно что-то осознав, с трепетом посмотрела на меня.

— Тогда, сколько богов дали благословение вам, госпожа Розмайн, учитывая, что вы как глава храма регулярно возносите им молитвы? Насколько я помню, во время занятия по музыке вы говорили, что после ритуала получения божественной защиты благословения из вас льются сами собой?

— М-м-м… такое дело…

Взгляды остальных кандидатов в аубы, явно подслушивающих наш разговор, устремились ко мне. Даже при всей своей наивности я понимала, что честный ответ грозил огромными проблемами.

— Точное число — секрет… Это не то, о чём можно говорить открыто.

Ханнелора оглядела остальных и понимающе кивнула.

— Выходит, вы получили так много, что даже не можете сказать.

В этот момент в зал вошла Эглантина, наш учитель курса кандидатов в аубы. Её сопровождали многочисленные помощники, несущие большие ящики.

Застигнутые врасплох её появлением, все поспешили занять места. Я направилась к первому ряду, где для меня была подготовлена подставка. Вильфрид расположился от меня на некотором отдалении, однако рядом со мной оказалась Ханнелора. Это не могло меня не радовать.

— Мы с вами соседи, госпожа Розмайн.

— Да, я тоже этому очень рада.

Эглантина стояла передо мной за кафедрой. Её волосы были заплетены в изысканную причёску, подчёркивающую, что она не просто учитель, но и член королевской семьи. Ещё более отчётливо указывал на её положение чёрный плащ.

«Неужели госпожа Эглантина стала учителем специально для того, чтобы выведать, что я знаю?»

Вспомнив, что мне сказала Хиршура, я ощутила, как портится настроение. То, что меня подозревали и даже плели против меня интриги, чтобы вытянуть информацию, было неприятно. Но что удручало больше всего, так это то, что подозрения королевской семьи были не беспочвенны. Я действительно обладала ценной информацией. В священных текстах содержались инструкции, как стать королём. Однако я не планировала разглашать эти сведения, поскольку это сулило опасность как мне, так и моему окружению.

— Давно не виделись. Пусть теперь я здесь как учитель, мне приятно снова провести время со всеми вами.

Хотя я чувствовала себя несколько подавленной, Эглантина была всё так же прекрасна. Она ярко улыбалась, а её изящные движения походили на танец. После привычного длинного приветствия, полагающегося дворянам, она объяснила, что прежний учитель — пожилая высшая дворянка, состоявшая в родстве с королевской семьёй, — ушла на покой. Эглантина занимала первое место среди кандидатов в аубы на своём году, а потому король, по-видимому, счёл, что она лучше всего подходит, чтобы направлять студентов.

— Теперь, когда я получила эту обязанность, я намерена приложить все силы, чтобы научить вас, как стать достойными кандидатами в аубы.

Закончив с приветствием, Эглантина посмотрела на своих помощников, и те принялись расставлять перед нами ящики. Как только каждый получил свой ящик, помощники быстро удалились: вероятно, им не подобало знать содержание нашего урока. Это напомнило мне, что Фердинанд не позволял никому, кроме кандидатов в аубы, входить в комнату, когда он нас учил.

— Пожалуйста, воспринимайте это как упрощённый пример работы с магией Основания.

После слов Эглантины мы все перевели взгляд на поставленные перед нами ящики. Если смотреть сверху, то они представляли собой квадраты со сторонами около шестидесяти сантиметров. Внутри находился мелкий белый песок, из-за чего в голову приходило сравнение с пустыней. В самом центре располагался магический инструмент диаметром около десяти сантиметров, инкрустированный разноцветными магическими камнями размером где-то с шарики «марбл*».

«А эта песочница довольно большая».

Ящик с песком оказался почти в два раза больше того, который Фердинанд использовал во время наших занятий. Пока я осматривалась, ища какие-либо другие отличия, началась лекция.

— На занятиях третьего года обучения курса кандидатов в аубы вы будете тренироваться использовать магию Основания.

Получалось, мы, рассматривая песочницы как эквивалент наших герцогств, должны были практиковаться в упрощённой версии магии Основания. Другими словами, всё то же самое, чему меня учил Фердинанд во время подготовки.

«Если бы задание оказалось каким-то другим, было бы совсем нехорошо».

— Ящик с песком представляет ваше герцогство. Магический инструмент в центре — имитация магического Основания, — с улыбкой продолжила Эглантина.

Насколько я понимала, сухой песок был тем, что получалось, когда земля полностью утрачивала магическую силу. Если вновь напитать песок силой, то он превращался в плодородную почву, на которой могла расти трава.

— Сначала создайте штапы и окрасьте ваши маленькие герцогства магической силой.

Мы последовали указанию. Штап был лучшим инструментом для управления магической силой. Коснувшись его кончиком одного из камней, я направила туда её поток. Хотя инструмент включал несколько камней, все они были связаны, так что, вливая магическую силу в один, я могла окрасить все разом.

«Итак, нач… Ч-чего?!»

Я направила магическую силу как и всегда в подобных случаях, вот только окрашивание не ограничилось магическим инструментом: вся песочница тоже стала меняться. Я немедленно попыталась остановить поток, однако он не останавливался: магическая сила продолжила литься из меня, словно из сломанного крана.

«Что мне делать? Штап совсем не справляется. У меня никак не выходит контролировать магическую силу».

— Ах, госпожа Розмайн, до меня, конечно, доходили слухи, но вы действительно превосходны.

— Госпожа Эглантина…

— Теперь я учитель Эглантина. Но подумать только, вы смогли за такое короткое время окрасить не только магический инструмент, но и весь сад.

Сухой песок в ящике, прежде напоминавший пустыню, быстро превратился в чёрную землю, из которой тот тут, то там начали пробиваться ростки. Вдобавок поток моей магической силы никак не прекращался, так что постепенно зелени становилось всё больше. Эглантина с сияющими оранжевыми глазами наблюдала за происходящим, нежно улыбаясь и отмечая: «Как же это удивительно», — а вот мне самой хотелось плакать.

«Не смотрите на меня с таким восторгом! На самом деле я просто криворучка, которая даже не может нормально управляться с магической силой».

Наблюдая за изменением моего садика, Эглантина наклонила голову.

— Что же мне делать? Мой план на сегодняшнее занятие состоял в том, чтобы вы все окрасили Основание, а затем наполнили землю герцогства магической силой, однако вы, госпожа Розмайн, похоже, уже со всем этим закончили. Хотите ли вы продолжить? Или подождёте до следующего занятия, чтобы заниматься со всеми остальными?

— Думаю… я бы предпочла закончить с заданиями побыстрее. После мне ещё нужно будет попрактиковаться в контроле магической силы. Кроме того, последователи придут за мной только к окончанию занятия, так что я не могу пока уйти.

После этого Эглантина дала мне новые задания: создать чертежи для пограничного барьера и врат, а также приготовить золотой порошок, который потребуется для энтвикельна.

— На следующем занятии я научу вас именам Бога Тьмы и Богини Света. Это откроет перед вами множество возможностей.

— Хорошо.

Фердинанд не учил меня их именам на подготовительных занятиях, так что в заклинаниях я использовала просто «Бог Тьмы» и «Богиня Света». В результате всё, что я создавала с помощью энтвикельна, разваливалось примерно через пять минут. Думаю, не стоило даже говорить о том, какое отчаяние я испытала, когда модель моей идеальной библиотеки рассыпалась прямо у меня на глазах.

Кстати, когда я начала плакаться из-за потери библиотеки, Фердинанд отругал меня, упрекая, что я напрасно трачу время, и запретил мне создавать её вновь. Он велел мне создать модель моей комнаты, но когда я заставила ту книжными шкафами, то получила очередной выговор: «Это ничем не отличается от библиотеки».

Вспоминая те дни, я взялась за выполнение заданий.

«Влить в камни магическую силу, чтобы превратить их в золотой порошок — проще простого».

Пока я сжимала в руке переданные мне мусорные магические камни, один за другим превращая их в пыль, Ханнелора, всё ещё прижимавшая штап к магическому инструменту в коробке, смотрела на меня с пустым выражением лица.

— Госпожа Розмайн, похоже, вам совершенно не составляет труда превращать камни в золотой порошок…

— Мне просто и нужно, что вливать магическую силу, ни о чём больше не думая, — ответила я и понизила голос. — Между нами говоря, после ритуала получения божественной защиты моя магическая сила готова перелиться через край, и стоит хоть немного её высвободить, и уже сложно остановиться. Если я не буду осторожна, она легко хлынет наружу, обратившись благословением.

Ханнелора широко распахнула глаза, а затем весело хихикнула.

— Ах, если бы вы дали такое же благословение, как на уроке музыки, то, возможно, все сады здесь оказались бы окрашены вашей магической силой.

— Я очень стараюсь избежать такого исхода… Вообще-то, именно после такого благословения я и стала хозяйкой Шварца и Вайса.

Дай я благословение прямо здесь и сейчас, весьма вероятно, каждый садик оказался бы окрашен моей магической силой. Я не могла так рисковать.

Взглянув в красные глаза, я заметила, что взгляд Ханнелоры блуждает. Она явно пребывала в смятении. Наконец, она слабо улыбнулась.

— Госпожа Розмайн, я сказала это в шутку, но, похоже, вам и правда такое по силам.

«О нет!» — осознала я свою оплошность.

— О-хо… хо-хо-хо, хо-хо. Я тоже просто шутила.

Пытаясь замять совершённый прокол, я старательно улыбалась, попутно распыляя магические камни. Вот только было не похоже, что мне удалось обмануть Ханнелору.

«Ладно. Думаю, она мне ни капли не поверила. И выглядит совершенно растерянной», — заключила я про себя, мечтая лишь о том, чтобы меня кто-нибудь спас. В этот момент позади меня раздался весёлый голос Вильфрида.

— Учитель Эглантина, я тоже закончил окрашивать Основание. Божественная защита и правда позволяет тратить меньше магической силы.

Обернувшись, я увидела, как Вильфрид с гордостью демонстрирует свой садик и получает похвалы от Эглантины. Мне захотелось расплакаться. Вильфрид выглядел как образцовый студент, не столкнувшийся ни с какими проблемами при выполнении задания.

«Он ведь тоже получил защиту от немалого количества богов, так почему он так легко справляется? Несправедливо!»

Мысленно выместив своё негодование, я от всего сердца помолилась богам, даровавшим мне божественную защиту: «О боги, прошу вас, пусть Ханнелора никогда не скажет, что больше не хочет со мной дружить!»

1. ↑ хака — ритуальный танец новозеландских маори, во время которого исполнители топают ногами, бьют себя по бёдрам и груди и выкрикивают аккомпанемент. С конца XIX века регбийные команды исполняют этот танец перед соревнованием.https://ru.wikipedia.org/wiki/Хака
2. ↑ марбл — небольшая сферическая игрушка, обычно — разноцветный шарик, изготовленный из стекла, глины, стали или агата. Чаще всего около 1⁄2-1 дюйма (1,25-2,5 см) в диаметре.https://ru.wikipedia.org/wiki/Марбл_(игрушка)