Пусть в последнее время навалились некоторые неприятности, но теперь, когда переговоры с храмом наконец-то завершены, Гюнтер думал, что сможет расслабиться и впервые за долгое время спокойно поработать. Вот только его ожидания оказались разрушены, когда он увидел идиотскую ухмылку Отто.

— Отто, сделай нормальное лицо. Думаешь, что такая ухмылка подобает солдату?

Его слова побудили Отто хлопнуть себя несколько раз по щекам. Но это не возымело никакого эффекта, кроме того, что лицо Отто слегка покраснело. Несмотря на то, что, по-видимому, он улыбался из-за чего-то приятного и связанного с его любимой женой, в этой улыбке было что-то такое, отчего Гюнтеру захотелось врезать Отто по лицу.

После того, как Гюнтер вздохнул, он услышал резкий смех позади себя. Он обернулся, намереваясь посмотреть на того, кто смеялся, и увидел командира ворот, который столь сильно смеялся, что его плечи дрожали.

— Каков капитан, таков и подчинённый, разве нет? Прямо сейчас Отто выглядит так же, как и ты, когда в твоей семье происходит что-то хорошее. Ты мог бы выслушать его. Обычно ведь всё наоборот? Это должно помочь тебе взглянуть на себя со стороны, — сказал командир, прежде чем похлопать Гюнтера по плечу и уйти.

Гюнтер почувствовал некоторую неловкость за то, что временами беспокоил Отто, например, когда крещение Тули совпало с важным собранием.

Ничего не поделать. Пусть ему и не хотелось, но Гюнтер решил побыть рядом и выслушать Отто. И пусть Гюнтер был не в восторге от того, что Отто принялся рассказывать о своей жене, и это затянулось надолго, но ничего не мог с этим поделать. Вот только Гюнтер не знал, что все остальные думали о нём и Отто одинаково, и были только рады, что двое их сослуживцев, одержимых своими семьями, беспокоили своими переживаниями друг друга, а не их.

После того, как смена Гюнтера закончилась и его сменили на посту, он направился к восточным воротам вместе с Отто. Восточные ворота соединялись с трактом, а потому через них постоянно проходил внушительный поток людей, а поблизости располагалось большое количество постоялых дворов и закусочных. В переулках, отходящих от главной улицы, теснились множество магазинчиков, и большинство горожан отдавали предпочтения тем или иным из них.

Было лето, а потому двери всех закусочных были широко распахнуты, и повсюду были слышны громкие голоса пьющих. Гюнтер и Отто пробирались сквозь толпу людей по направлению к бару, где проводило время большинство стражников.

Когда Гюнтер вошел в бар, заполненный запахом алкоголя и еды, то увидел группу из почти двадцати человек, рассевшихся в его центре за двумя сдвинутыми вместе длинными столами. Имелось также и несколько круглых столов на несколько человек, но большинство из них были уже заняты.

— Мда… а здесь многолюдно, — сказал Гюнтер, кивнув.

Он прошёл сквозь шумную толпу к задней части бара и окликнул его владельца, разливающего за стойкой алкоголь.

— Привет, Эбб. Будь добр, пару кружек бере́и и тарелку варёных колбасок.

Гюнтер положил на прилавок плату за еду и выпивку, что составляла большу́ю медную монету, а Эбб принялся разливать бере́ю в деревянные кружки. Взяв свои кружки и стараясь не пролить содержимое, Гюнтер и Отто направились к единственному не занятому круглому столу, находящемуся в глубине бара.

Посуда предыдущего покупателя всё ещё была там, но официантка быстро это заметила и, прежде чем они успели сесть, забрала со стола деревянные кружки и вилки. Единственное, что осталось на столе — это жёсткий хлеб, который использовался в качестве тарелки, но ставший немного мягким, впитав мясной бульон. Гюнтер вытер стол хлебом и бросил его на пол, после чего подошла местная собака и, виляя хвостом, съела хлеб.

Аккуратно поставив свои кружки на стол, Гюнтер и Отто небрежно сели на стулья.

— Благодарим Ванто́ла!

Ударившись кружками, они поблагодарили бога алкоголя, а затем принялись пить свою бере́ю. За несколько больши́х глотков Гюнтер опустошил содержимое своей кружки. Для него это был наилучший способ пить бере́ю, позволяющий прочувствовать её вкус. Ему нравилось это освежающее ощущение, когда бере́я текла по его пересохшему после рабочего дня горлу. После того как он закончил, во рту осталось резкое и горьковатое послевкусие бере́и.

— Ха-а-а, как же хорошо! Итак… что случилось?

Гюнтер поставил свою пустую кружку на стол и, вытерев рот, задал Отто вопрос. Отто взял у официантки варёные колбаски и попросил ещё пару кружек бере́и.

Подцепив с жёсткого хлеба, что служил тарелкой, солоноватую колбаску, Отто улыбнулся и пожал плечами.

— Коринна сказала мне пока что никому ничего не рассказывать, так что извини, капитан, я должен держать это в секрете.

— Раз так, то поздравляю с первым ребёнком.

— Ч-что? Откуда ты знаешь?!

— А о чём ещё могла просить твоя жена, чтобы ты держал в секрете? Да и по этой твоей идиотской ухмылке было нетрудно догадаться.

Отто неловко почесал голову. Гюнтер знал это потому, что в прошлом вёл себя точно так же, и все ему на это указали, но ему не было никакой необходимости говорить об этом Отто.

Так значит, Отто теперь станет отцом? Сможет ли такой тупой парень хорошо воспитать ребёнка? Такие мысли посетили Гюнтера, вот только все говорили о нём то же самое.

Раз он так радуется рождению ребёнка, то это значит, что он станет хорошим и любящим отцом. С ним всё будет в порядке. Вспомнив, что сам был на его месте, Гюнтер одобрительно кивнул.

— Вот ваша бере́я! Наслаждайтесь!

Официантка резко поставила кружки на стол, отчего их содержимое слегка расплескалось. Тем не менее, ни один работник или покупатель здесь не заботился о чём-то подобном. Гюнтер протянул среднюю медную монету официантке и стукнулся своей кружкой с кружкой Отто. На этот раз они не торопились и наслаждались богатым вкусом, в котором сочеталась и сладость и горечь.

Гюнтер знал, что и Ева и Тули восхищались женой Отто, Коринной, за её мастерство́ швеи. Тули говорила, что хочет работать в мастерско́й Коринны после того, как закончится её договор с нынешней мастерско́й. Кроме того, старший брат Коринны Бенно был главой магазина, который много помогал Майн. Сам Гюнтер лично знал лишь Отто, но отношения между их семьями были на удивление глубокими.

— Отто, хорошо заботься о своей жене и ребёнке. К тому же, твой ребёнок станет преемником того большого магазин, верно? Я помню, что Майн говорила об этом.

— Это часть того, о чём я хочу поговорить, капитан.

Поведение Отто резко изменилось. Его идиотская ухмылка стала напряжённой, а взгляд метался, пока он подбирал слова. Он выглядел совсем как Майн, когда она пыталась поговорить о тех проблемах, о которых ранее молчала. Несмотря на выпитое, разум Гюнтера прояснился, а в горле пересохло. Он поднял свою кружку и сделал неспешный глоток.

— Ну что же, рассказывай.

— Ох, ну, это не произойдёт в ближайшее время. Но, думаю, что через несколько лет я перестану быть солдатом.

Отто стал солдатом, чтобы жениться на Коринне. Так случилось, что он, будучи странствующим торговцем, влюбляется в наследницу большого магазина. Различные торговцы города уже положили взгляд на Коринну, из-за её статуса, да и она сама с подозрением относилась к Отто. Но он доказал ей свои чувства, купив подданство города и отказавшись от своей жизни торговца, чтобы стать солдатом.

Стоит отметить, что Гюнтер был весьма потрясён, когда это произошло. В то время он охранял западные ворота, так что это случилось около четырёх лет назад. Странствующий торговец, что говорил о том, что собирается продать остатки своих товаров и отправится в город, где жили его родители, а затем открыть там собственный магазин, вернулся через несколько дней и сообщил, что он потратил все свои деньги на покупку подданства, и теперь ему нужна помощь в поиске новой работы. Даже после того, как Гюнтер попросил Отто повторить, а другие стражники поблизости подтвердили, что он не ослышался, Гюнтер не мог поверить услышанному.

Тем не менее, Гюнтер видел, как Отто проходил через ворота со своими родителями, когда тот ещё был ребёнком, и он по своему опыту знал, что можно с первого взгляда влюбиться в кого-то настолько сильно, чтобы решить изменить всю свою жизнь ради женитьбы.

Будучи странствующим торговцем, Отто научился весьма неплохо читать и считать. Гюнтер представил его своему командиру под предлогом того, что Отто будет заниматься документами. Большинство мужчин, которые становились солдатами, хоть и обладали достаточным рвением в службе, как правило, испытывали недостаток навыков, необходимых для работы с документами. После того, как Отто стал стражником, стало намного легче иметь дело с проходящими через ворота торговцами и людьми с рекомендательными письмами от дворян.

И вот теперь Отто собирается оставить работу солдатом? Семья его жены приняла его как торговца? Гюнтер знал, что в свободное время Отто помогал с работой в магазине. Он также знал, что Отто торговал с различными проходящими через ворота торговцами, чтобы не терять навыков. Если его усилия были наконец вознаграждены, то это был ещё один повод, чтобы отпраздновать, вот только Отто выглядел весьма обеспокоенным.

— Теперь, когда у тебя появится ребёнок, твой зять наконец-то решил принять тебя?

— Ну, он более или менее принял меня ещё некоторое время назад, так что не в этом дело. Причина в Майн.

Глаза Гюнтера округлились после того, как внезапного всплыло имя его дочери. Он резко опустил кружку, стукнув ей по столу. Лицо Отто же, напротив, слегка расслабилось, и он сделал глоток из своей.

— Капитан, причина, по которой я решил стать именно солдатом а не кем-то другим, заключалась в том, что я хотел наладить связи с жителями города. Работая солдатом, я могу запомнить людей, а люди запомнят меня. Кроме того, будучи солдатом, у меня больше возможностей для того, чтобы собрать информацию о торговцах и дворянах, въезжающих и выезжающих из города. По правде говоря, я собирался ещё некоторое время поработать солдатом, но ситуация изменилась. Все эти новые продукты, которые придумывает Майн, такие как униша́м и украшения для волос привели к неожиданно бурному росту компании «Гилбе́рта».

— Неужели? Из-за продуктов, которые придумала Майн?

Гюнтер, как отец, был рад, что его дочь хвалят, и гордился ею, но он не мог полностью согласиться со словами Отто. На его взгляд, именно Тули делала униша́м, а Ева вязала украшения для волос гораздо лучше, чем Майн. Он больше привык видеть, как Майн терпит неудачу из-за своей слабости или результат её работы заметно уступает другим.

— Вот только компания «Гилбе́рта» — это, главным образом, магазин одежды. Растительная бумага, которую нам принесли Майн и Лутц, будет крайне прибыльной и, вероятно, окажет огромное влияние на рынок, но это не то, чем занимается наш магазин. Бенно хочет чтобы магазин занялся ещё и бумагой, но Коринна интересуется лишь одеждой и украшениями, а потому не хочет расширять сферу деятельности магазина…

— Так значит, то что придумала Майн доставляет тебе проблемы?

Гюнтер нахмурился, и Отто торопливо принялся махать руками и мотать головой.

— Всё не так. Проблем нет. Просто небольшое беспокойство. То, что придумывает Майн — это больше, чем может просить любой торговец, и не один лишь Бенно будет рад работать с ней. Однако, Коринне это будет не по силам. Так что Бенно собирается передать Коринне компанию «Гилбе́рта» раньше чем планировал и открыть собственный магазин. Я же буду помогать Коринне. Сейчас Бенно работает над созданием нового магазина, чтобы распространить изобретения Майн и на другие города.

Тот факт, что глава большого магазина, занимается созданием нового и пытается расширить своё дело и на другие города означал, что вокруг него перемещалось невероятное количество денег. Гюнтер вспомнил, что не так давно Тули была очень взволнована и пыталась объяснить ему, что Майн очень богата, но он решил, что Тули просто преувеличивает. Он не думал, что ребёнок, лишь недавно прошедший церемонию крещения, действительно мог иметь большую сумму денег.

— Так это правда, что Майн зарабатывает невообразимое количество денег?

— Правда. Но то, как умело она управляет своими деньгами ненормально для ребёнка. Как будто её учили распоряжаться ими. И глядя на то, как ты, Гюнтер, обращаешься с деньгами, я сомневаюсь, что этому её мог научить ты. Поэтому я должен спросить: кто её научил? — сказал Отто, приподняв бровь, и вопросительно посмотрел на Гюнтера.

Бросив на Отто взгляд, Гюнтер насмешливо фыркнул. Была только одна возможность для того, что кто-то так любил его милую дочь, что сделал её невероятно умной и обладающей большой магической силой.

— Наверное, это боги её научили. Моя Майн — любимица богов.

— Я думал, что ты дашь какой-нибудь тупой ответ, но твои слова на удивление убедительны. Это даже пугает.

Усмехнувшись, Отто пожал плечами и откусил кусок колбаски. Гюнтер последовал его примеру и тоже откусил кусок от своей.

— Итак, когда ты уходишь? Прямо сейчас никто не справится с твоей работой.

— Я не могу так легко всё бросить. Так что, думаю, через два-три года. Я хотел бы найти хорошего преемника на своё место и обучить его математике… Ха-ха, вот только я просчитался. Я совершенно не ожидал, что Майн заберут в храм.

Гюнтер вспомнил, что Отто поощрял идею того, чтобы Майн работала дома, и объяснял, насколько сложными были отношения между работниками, подталкивая её к тому, чтобы она отказалась от становления ученицей торговца. Разве не замечательно бы было, если бы Майн и вправду работала дома и время от времени ходила к воротам? Гюнтер тоже совершенно не ожидал, что Майн заберут в храм.

— Я понимаю. Сперва Майн говорила, что не желает иметь дело с дворянами, а затем она внезапно сообщает, что собирается стать служительницей-ученицей. Я знаю, что она хочет читать книги, но… эх-х-х…

Гюнтер вспомнил, как Майн, вернувшись с церемонии крещения, сообщила о том, что хочет стать ученицей в храме, и крепче сжал свою кружку. Майн бездумно бросалась в омут с головой, совершенно не понимая что её там ожидает, лишь для того, чтобы она могла читать книги.

— Кажется, Бенно занимался сбором информации и делал всё возможное, чтобы добиться для неё лучших условий. Сейчас у вас всё в порядке?

— А как ты думаешь?

Гюнтер бросил на Отто недовольный взгляд, на что тот поднял руки и, сдавшись, покачал головой. Какими бы хорошими условия ни были, ни одному родителю бы не понравилось, что его дочь заберут в храм. Затем Гюнтер стал объяснять.

— Я не могу не беспокоиться. Они сказали, что будут относиться к ней как к дворянке, но учитывая их чувство превосходства я не верю, что они действительно будут обращаться с ней, как с благородной.

В конце концов, это были всего лишь слова. Пускай они и дадут ей синие одежды, он был уверен, что в действительности с Майн не будут обращаться как с дворянкой. Гюнтер не знал чего ждать. Он продолжил.

— Тем не менее, они не отправят её в приют. А пока она приходит домой, я могу присматривать за ней. Нам пришлось иметь дело с дворянами. Мне следует радоваться уже тому, что они не забрали её совсем.

— Но все же, Майн находится в довольно опасном положении, — отметил Отто.

Всё закончилось хорошо лишь потому, что Майн впала в неистовство и подавила главу храма своей магической силой, но если бы этого не произошло, то тот бы казнил Гюнтера и Еву, а затем отправил Майн в приют. В храме действительно пошли на большие уступки, сохранив им жизнь и позволив Майн оставаться дома. Они не могли просить условия лучше, чем им уже дали. Но, тем не менее, можно было не сомневаться в том, что глава храма станет возмущаться после того как испытал на себе подавление от простолюдинки. Наверняка он ненавидит Майн и постарается усложнить ей жизнь. Гюнтеру было страшно думать о том, что может произойти после того, как Майн начнёт ходить в храм.

— Капитан, по словам Бенно, скорее всего для Майн будет безопасно в храме в лучшем случае лет пять. Сейчас дворян не хватает, так что те, у кого есть магическая сила — полезны. Но как только дворян станет больше, ей может грозить опасность.

— Пять лет, да? Тем не менее, это лучше, чем если бы она не присоединилась к храму и умерла через полгода.

Главная причина, по которой Гюнтер решил позволить Майн присоединится к храму — продлить ей жизнь. Сам он с этим ничего не мог поделать. Чтобы поддерживать её жизнь, Майн требовались магические инструменты, но Гюнтер не имел необходимых связей или денег, чтобы достать их самостоятельно. Он чувствовал себя плохим отцом.

— Сейчас Майн ценна. У неё есть магическая сила и она способна зарабатывать много денег. И если до того, как этот срок истечёт, она сможет доказать свою ценность, то у неё будет шанс заключить договор с лучшими условиями, чем простое порабощение.

— Майн сказала, что хочет остаться с нами, а потому не желает подписывать договор с каким-либо дворянином, вот только… как её отец, я хочу, чтобы она прожила как можно более долгую жизнь.

До сих пор Майн жила́, страдая от болезни. Теперь, когда она наконец могла следовать за своими мечтами, Гюнтер хотел, чтобы она прожила свою жизнь так, как сама того захочет. Но согласится ли она подписать договор, чтобы остаться в живых? И если да, то с каким дворянином и какими будут условия? Все это зависело лишь от Майн. Несмотря на то, что он был её отцом, Гюнтер мало что мог сделать. Бенно собирал для неё информацию и давал ей наставления. Глава гильдии продал ей магический инструмент, который он купил для своей внучки. Они помогли Майн гораздо больше, чем он.

— Что я могу сделать, как её отец? У меня нет денег, и я ни в чём не могу ей помочь. Неважно, как сильно я её люблю, я всего лишь солдат, который не способен защитить даже собственную дочь. Смех, да и только.

С кружкой в руках Гюнтер принялся ворчать о том, что никогда бы не сказал дома. Несмотря на все его громкие слова, что он защитит свою семью и город, простой солдат в одиночку не мог ничего сделать.

Услышав это, Отто покачал головой.

— Я так не думаю. Возможно, это воля богов, что ты, её отец, являешься солдатом, что несёт стражу у ворот города.

— О чём ты?

Отто прищурился и, окинув взглядом шумный бар, слегка понизил голос.

— Благодаря стараниям Бенно в пределах города Майн в некоторой мере защищена магией договора. По его словам, самое страшное, что может произойти — это если Майн похитит дворянин из другого города.

— Похитит?

Гюнтер тяжело сглотнул. Он предполагал, что дворяне в храме могут попробовать что-то сделать, но он никогда не думал, что за Майн могут прийти дворяне и из других городов.

— Магический договор действует только в том городе, в котором он был подписан. Если нашим противником будет дворянин из этого города, то глава гильдии или Бенно могут попросить правителя Эренфеста выяснить местонахождение Майн. Но вполне возможно, что даже наш герцог не сможет ничем помочь, если дворянин окажется из другого города или региона.

То, что у владельца большого магазина, главы торговой гильдии и даже правителя города власть была ограничена, стало настолько большим потрясением для Гюнтера, что ему казалось, будто он получил удар по голове.

Гюнтер думал, что если даже герцог не может что-то предпринять, то что может он? Разве он как-то способен противостоять дворянам из других городов? Гюнтер потёр свои виски́, на что Отто ухмыльнулся.

— Чтобы этого не произошло, тебе следует разузнать о тех священниках, которым не нравится Майн, и о дворянах, с которыми они связаны. После этого тебе будет нужно наблюдать за прибывающими дворянами из других городов и следить за тем, чтобы они не доставили проблем. Подумай об этом. Стражник, проверяющий все пригласительные и рекомендательные письма, что проходят через ворота, находится в наилучшем положении, чтобы защитить Майн, не так ли?

Гюнтер моргнул и задумался о своей работе. Отто верно сказал, что для простолюдина, желающего следить за дворянами, не было лучшей работы, чем нести стражу у ворот. Дворяне не въезжали в чужие города без рекомендательных или пригласительных писем. Они всегда ехали на лошадях или в каретах, а потому всегда проходили через ворота, а затем направились прямиком к внутренней стене, чтобы войти в дворянский район.

Высокопоставленные и могущественные дворяне не стали бы бродить в той части города, что предназначена для простолюдинов. Останавливая прибывающие кареты и обращая внимание на дворян, которые направились в храм, он имел бы достаточно большой шанс предотвратить похищение Майн.

Даже если бы дворянин нанял несколько преступников, чтобы похитить Майн, Гюнтер бы сразу узнал, что эти люди не из города. К тому же, было довольно легко с первого взгляда определить, темно ли прошлое человека. Он мог расспрашивать жителей города, не видели ли они кого-нибудь подозрительного, он мог патрулировать город и разыскивать их самостоятельно, он мог получить помощь от других стражников, и он мог быстро принять меры, если бы случилось что-то плохое. Всё это было возможностями его работы солдатом.

— Ты стал солдатом, чтобы защитить этот город и свою семью, верно? Тебе просто нужно охранять город, как и раньше.

— Теперь, когда я думаю об этом, должен сказать, что мне очень повезло, что следующей весной меня переведут к восточным воротам.

Солдаты меняют ворота каждые три года. Цель состояла в том, чтобы укрепить связи между солдатами и предотвратить халатность или сговор, унифицируя работу, которую все делали, вот только для Гюнтера это не имело значения. Следующим летом его группа перемещалась с южных ворот на восточные. Так как восточные ворота были связаны с трактом, то через них проходило больше людей, чем через остальные, и они были наилучшим местом для сбора информации. Поскольку через эти ворота проходил значительный поток людей, то от стражников там требовалась наибольшая бдительность.

— Будь осторожен и собирай информацию. Возможно, тебе сто́ит использовать свои связи с другими солдатами, чтобы сформировать информационную сеть, которая позволит тебе действовать, как только ты почувствуешь что-то неладное. Я тоже тебе помогу. Бенно вовлечён в это довольно сильно, так что и моя семья имеет отношение к этому делу, — сказал Отто, сжав кулак и согнув локоть.

Отто ухмыльнулся и сделал жест, что демонстрируют солдаты, когда желают друг другу удачи в битве.

— Капитан, давайте защитим наши семьи.

Гюнтер ответил ему такой же уверенной улыбкой, после чего выпил остатки бере́и и поставил кружку на стол. Затем он сжал кулак, согнул локоть и ударился своим кулаком о кулак Отто.

— Да, я защищу свою семью и этот город.